Любава и Водяной
Любава была первой красавицей на селе. Кто к ней только не сватался и какие дары не носил, от всех воротила нос гордая красавица. Любила она только на качелях возле пруда качаться и расчесывать длинную косу. Волосы у нее были красивые необычайно. По цвету напоминали спелый колос пшеницы, длинные за пояс и густющие. Коса, как кулак кузнеца. Вот и сегодня качалась она на качелях и, слушая в полуха подружек, улыбалась каким-то своим мыслям. Любава вспоминала как намедни вечером, гуляя у затона, услышала плеск воды, испугалась, что это русалки, но узрев плетенную льняную веревку, догадалась, что браться набедокурили, ослушались отца - захотели поймать коня самого водяного. Ой и перепугалась тогда красавица! И в чем была бросилась в воду. Схватившись одной рукой за бечевку подплыла к кусту орешника, склонившегося к волне и подрагивающего от напряжения. На другом конце бечевки бился огромный сом - истинный конь подводного властелина. Он смотрел на нее снизу вверх, но во взгляде не было страха. Сом точно знал, что плата будет слишком высока и ему нечего бояться. Не долго думая она стала на ноги, благо, вода ей была только по грудь, и поклонилась сому. После этого наступило затишье - ни сом, ни Любава не шевелились. Только капли воды, стекая с волос девы, нарушали тишину.
И тут сом подплыл к ней, ткнулся лобастой головой в ладонь, кожа его оказалась скользской, но пальцы не ощущали чешуи. И Любава решилась, схватила за бечевку и резко вырвала крюк, благо, сом его не проглотил, и потому только разорвало губу. Любава облегченно выдохнула и услышала плеск. Обернувшись, увидела самого Водяного.
- Не бойся меня, славница, - пророкотал глубокий голос, - не забываю я ни добрых дел, ни хороших даров. Разве не твоя мать одарила меня этой весной душистым маслом, а отец тремя жирными гусями? Так, что не бойся, славница, не трону ни тебя, ни братьев твоих.
И после этих слов Водяной беззвучно скрылся в воде. А девушка стояла, как в дурмане, и только капли воды стекали с мокрых кос и ясного чела.
Братьев Водяной и правда не тронул, только батька всыпал все равно им вожжами по первое число и еще пригрозил на купалову ночь в доме запереть. Хоть и понимал, что в такую ночь отроков не удержит ни одна дверь и ни один отчий запрет.
***
- Любава, так что скажешь? - окликнули ее подруженьки.
- Да не слушает она нас, Божена. Мечтает, наверное, о каком-то заезжем купце.
- Тоже скажешь, Зимушка. Это тебе подавай купцов да медовые пряники, а Любава у нас не такая.
Разговор дев перебил смех Любавы:
- Да хватит вам, девоньки. Какая же я, признавайтесь?
Отроковицы рассмеялись в ответ. Божена подхватилась на ноги и одела Любаве венок из васильков и ромашек:
- Наша ты, Любушка, наша.
***
- А хотите, девоньки, я вам расскажу сказ? Про что хотите? - не спросила, а прошелестела Голуба.
- Расскажи нам о подарке сладкоголосого Леля, о любви расскажи, - хором взмолились девы.
- Любовь бывает разная, девоньки. Бывает прекрасная, светлая и глубокая. А бывает глупая и, как тьма беспросветная...
- Да что ж ты баишь, Голубушка? Да разишь бывает любовь глупой, али темной?
- Давайте я расскажу вам о глупой любви? Когда-то давно один парень решил просватать самую красивую девушку в своем селе.
- Такую красивую, как наша Любава?
- Какое там! Такую красивую, как речные девы. Но будете перебивать, сами и сказ держать станете.
Все сразу притихли, как мышки, и даже ветер перестал шелестеть листьями вербы.
Голуба - она такая, сказала, что умолкнет, значит слова не вымолвит. А краше ее никто не скажет.
- И не остановило молодца даже то, что весной красавица утонула. Решил он выкупить ее у подводного властелина. Да только легко сказать, да трудно сделать. Сколько он не приносил в жертву гусей, сколько не лил пахучего масла, не вырезал гребней, да только не видел он ни дев речных, ни их хозяина. День деньской сидел он над водой и молил Водяного сжалиться над ним. Но ответа так и не было. И решился он уже на шаг отчаянный - пойти к Бабе Яге за советом, как приключилась в селе беда горькая. Померло дитя малое, единственная дочь мельника, жданная и желанная. Померла родами. И семья решила дочь не предавать земле, дабы не стало дитя мавкой. А предать ее огню, чтобы она могла возродиться. Но безутешный молодец выкрал тело дитяти, отнес к реке, опустил на воду и стал ждать. В полночь появились русалки, стали выходить из воды одна за другой. А последним вышел Водяной под руку с его красавицей. Вышел, хлопнул в ладоши, и тут появился костер, но пламя его не грело, а было подобно звездной пыли клубящейся.
- Ох и дурак ты, ох, и дурак! - молвил он неласково. - Глядел я на твои страния и уже думал на Троицу отпустить к тебе славницу, раз Лель вложил в твое сердце такую любовь.
Глаза молодца засияли, он подхватился на ноги и уже ступил к Водяному, но следующие слова огорошили.
- Но даже сладкоголосый Лель не творит зла во имя любви. А ты сотворил! Украл неоплаканное дитя с отчего дома, лишил семью права на покой. Не видать тебе девы.
И тут исчез костер, русалки, Водяной. Только вдали от деревни бежали светляки факелов - и стар и млад искали тело дитяти и одержимого.