Мама

 
          Дверь была не заперта, это насторожило сразу. Еще больше удивилась, когда девочки привычно не выбежали навстречу. Зина поставила сумку и дрожащими от волнения руками сняла демисезонную куртку, которая после смерти мужа, вот уже три года, как превратилась во всесезонную одежду.  Сердце подкатило к самому горлу, когда заметила смачные грязные следы взрослого размера, оставленные на старенькой, местами вытертой, но чистой ковровой дорожке. В спешке Зина не попала вешалкой на крючок, и куртка упала на пол. Прислушиваясь к неестественной для дома, где четверо детей, тишине,  женщина, мягко ступая, прошла в ближнюю комнату, по пути осторожно заглянув на кухню. В полуобморочном состоянии открыла дверь и облегченно выдохнула. Ее девочки сидели рядком на диване живые и здоровые, а в единственном кресле восседала учительница средней дочери - второклассницы Татьяны. Мать приветливо поздоровалась,  получив в ответ  отчужденное: «Здравствуйте».  От сдержанного холодка в голосе, стало  понятно, что в доме не все ладно. Необычная компания смотрела телевизор без звука. Зина перевела взгляд на Татьяну, стараясь угадать, в чем же так провинилась ее дочь.  Глаза полные непередаваемого детского ужаса говорили лишь только о том, что ребенок страшно напуган.

 
          Учительница, уверенно вскинув голову,  начала разговор, но Зинаида перебила ее:

 
          - Простите, Валентина Ивановна. Устала страшно, пойдемте на кухню, я буду  готовить ужин, там и поговорим.
 
 
          Шесть квадратных метров замкнутого пространства на этот раз не оказали нужного эффекта.  Недоброжелательная атмосфера ничуть не рассеялась, а только сгустилась. Хозяйка предложила гостье снять норковое манто, но та лишь отмахнулась. Отказалась учительница и от чашечки чая.

 
          Сколько ни всматривалась Зинаида в малознакомые глаза, предчувствия крепли: не с добрыми намерениями эта женщина появилась в доме. Предстоял бой,  с тех пор как овдовела, все три года готовилась к нему и боялась.  Странным показалось лишь то, что разговор состоится со школьной учительницей, а не с работниками собеса.  Наслушавшись страшных историй о таких же матерях-одиночках, службу социальной помощи Зинаида боялась, как черт ладана, и обходила за километр.
 
 
          Откуда же она могла знать, что Валентине Ивановне наскучил чисто женский коллектив общеобразовательной школы и она решила занять место в модной нынче ювенальной службе. Исключительно любовью к детям и стремлением грудью встать на защиту их законных интересов продиктованы действия учительницы начальных классов. Пересмотрела анкетные данные своих учеников и наметила план действий. Она даже обрадовалась, что семья Антоновых как-то выпала из поля зрения социальных работников района. Для убедительности  нарисовала карандашиком  пару двоек за четверть своей ученице, после чего Валентина Ивановна смело принялась за осуществление благотворительной миссии. По ее мнению, вдова с четырьмя детьми на руках должна быть ей только благодарна. Но не тут-то было, Зинаида недвусмысленно дала понять, что легко сдаваться не намерена:

 
          - Я догадалась, для чего вы здесь. Предупреждаю сразу, ни одного из своих детей я вам не отдам.

 
          - Послушайте, Зинаида Ивановна. Я вам не враг и хочу только добра. Извините меня, но пока вас не было, я уже побывала на вашей кухне и заглянула в холодильник. Хотя чего туда заглядывать, он же у вас даже отключен за ненадобностью. Уже девять вечера, а дети сидят голодные. И вы еще смеете оправдывать свое поведение.

 
          - Нет, это вы извините меня. Прихожу поздно, это правда, но я  работаю на двух работах, чтобы прокормить семью.

 
          - Знаю, как вы работаете. У вас задолженность по квартплате, и дети вынуждены  убирать дворы, чтобы ее гасить.

 
          - Во-первых, не все дети, а только старшая Оля помогает мне по утрам убирать мусор. Во-вторых, в четырнадцать лет нет ничего зазорного в том, что ребенок выполняет посильную работу.

 
          - Да в ее возрасте это же стыдно. Как вы не понимаете!?

 
          - Стыдно пить пиво и курить на детской площадке. Вы придите вечером в наш двор, хотя полагаю и в вашем такая же картина. А работать никогда не считалось позором.
 
 
          Зинаида помыла четыре банана и отнесла детям, чтобы перекусили, пока готовится каша.
 
 
          - Как видите, я прихожу с работы с продуктами. Да, запасов не густо, приходится делать покупки только на один день. Мясо едим по великим праздникам, но дети не сидят голодными. Одеваю скромно, что-то из магазинов «Сток», разве это запрещено?

 
          -  Я вам предлагаю сдать девочку в спецшколу, там ей будет хорошо, на полном государственном обеспечении. Стоит только написать заявление, я  помогу все быстро и правильно оформить. Ваша Татьяна явно отстает в развитии, она не укладывается в норматив по чтению. Вчера завуч проводила проверку, та же картина. Я вынуждена буду поставить ей двойку за четверть. Она останется на второй год, чего вы этим добьетесь?  Вижу, разговор не имеет смысла. Что ж, хотела по-хорошему.

 
 
          Валентина Ивановна слегка лукавила, девочка с трудом, но уложилась в норматив,  пять человек не сдали. Только анкеты этих детей не позволили даже завучу поставить им незачет.  Их  родители всегда с большой охотой и даже без напоминания со стороны администрации оказывали щедрую спонсорскую помощь школе.

 
          Зина слушала,  с грустью глядя на учительницу, понимая  весь ужас положения своего ребенка. Надо было срочно спасать Таню. К счастью, совсем рядом  есть школа, только относится она к другому району города. Но стоит попробовать договориться. Детей сейчас в классах мало и стало намного проще устроить ребенка не по месту жительства.
 
 
          Каша уже была готова, но учительница не уходила, результат ее явно не устраивал. Исчерпав все аргументы, она перешла к открытому шантажу:

 
          - Не хотите по-хорошему, будет по-другому. Моя лучшая подруга  работает в отделе образования, я натравлю на вашу семью всех  инспекторов города. Тогда посмотрим, как запоете, а то очень смелая.

 
          Мать грустно покачала головой:

 
          - Скажите, у вас есть дети? Как вы можете так говорить?

 
          - У меня только один сын. А у вас четверо! Вам русским языком предлагают помощь, а вы тупо уперлись. Государство готово взять на воспитание ваших детей. Это вы понимаете?  Вам всем будет лучше.

 
          - Да разве я виновата в том, что их у меня четверо.  Муж хотел большую семью. Я что теперь  бросить их должна? Это правильно, по-вашему? Не беспокойтесь, нам лучше, когда мы вместе.
 
               
          Учительница ушла, Зина еще минуты две смотрела на высохшие грязные следы на дорожках, затем вздохнула и позвала детей кушать. Те вихрем влетели в кухню, облепили мать со всех сторон, долго  и дружно плакали. На этот раз она не пыталась их утешить, сказать было нечего. 
               
 
          Когда плач стих, Татьяна, заглянув в глаза, прошептала:

 
          - Мамочка, я буду хорошо учиться, только не отдавай меня, пожалуйста. Я тебя так люблю.

 
          Зина погладила дочь по русой головке и успокоила:

 
          - Что вы, мои солнышки, никогда и никому я вас не отдам.

 
          Каша давно остыла, а они все стояли, крепко обняв друг друга, и никакая сила в мире не могла разлучить их.
 
 
 
          Когда дети уснули, Зина достала заветную шкатулочку. В ней лежали золотые часы мужа,  очень красивые серьги и пара обручальных колец. Не бог весть, какое богатство,  да делать нечего, завтра же сдаст в ломбард.
 
 
 
          Оставалось дождаться утра и действовать на опережение. Для начала, Зинаида все же  решила поменять место жительства, надо срочно погасить задолженность по квартплате и тогда руки будут развязаны. Старшая дочь весной окончит девять классов и пойдет в медицинское училище, это уже решено, начнет получать стипендию, и станет легче. Бог даст, переживем и это.


          Кто знает, чем бы все обернулось. Всю ночь Зина проворочалась в постели, встала пораньше и одна отправилась чистить двор. Тут ее окликнула соседка, которая уже не раз выручала в трудную минуту.


          - Зина, что там у вас стряслось? Вечером девчонки громко плакали, но я постеснялась позвонить. Думаю, если что серьезное, сами бы прибежали.


          Выслушав Зинаиду, тетя Рита решение нашла быстро:


          - Понятно, таких доброхотов сейчас полно развелось. Нет, чтобы подумать, чем можно  помочь семье, норовят из чужого горя показательный процесс устроить, смотрите, какие мы заботливые.  Конечно, не просто так эта учительница у вас появилась, чего присоветовала -  ребенка отдать.  Не переживай, у меня племянник в городской управе работает, я сейчас ему позвоню, он на нее быстро укорот найдет. А летом отправим твоих девчонок к моей сестре в деревню. Дом у нее большой, а гостить некому. Свои внуки уже выросли, в отпуска по курортам разъезжают. Она будет только рада. Огород посадят, в зиму с картошкой будете. А в службу социальной защиты все же надо сходить, пенсия какая-никакая,  за потерю кормильца  детям положена. Взяли моду детей у матерей отбирать. Вот народ. Когда же мы доживем, и доживем ли, что исполнение законов перестанет зависеть от желаний и настроений отдельных чиновников? Не бойся, мы тебя в обиду не дадим.


          Так совершенно неожиданно и просто нашелся выход из неразрешимых  проблем одной маленькой ячейки общества, которую до сих пор принято называть семьей. Зинаида, слушая спокойный, но уверенный голос соседки, почувствовала, как сжатая внутри пружина стала распрямляться, легкие наполнились воздухом и страх отступил.    Она вздохнула полной грудью, только не от того,  что закон на ее стороне, а что племянник тети Риты работает большим начальником, значит, сможет защитить.