«Какая разница между духовной и физической пищей, - рассуждал писатель Платочкин, разглядывая своё отражение в тарелке с бульоном, - суп во мне гораздо важнее меня в супе».
После посещения книжного магазина у Платочкина окончательно пропали сомнения в своём призвании. Может ли стыдливо избегать горделивого звания «писатель» человек, который видит сюжет своего романа, скажем, в тарелке супа? Если присмотреться, то совершенно очевидно, что вермишель затейливо флиртует с картофелем: эротические изгибы её форм, желание приукрасить себя кусочками моркови, золотыми завитками лука, лукавство убегающих движений. Между тем, картофель жмётся к кусочку курицы, вальяжно разместившемуся в самом центре тарелки. Тут ведь не просто страсть, тут любовь с интересом! А если сменить жанр, то картофель явный консерватор, облюбовавший себе место рядом с главным персонажем супа. Он не суетлив, старается лишний раз не всплывать и вообще ведёт себя довольно уверенно. Вермишель, конечно же, придерживается либеральных взглядов, отсюда эти ужимки, эти хороводы с приправами.
С осознанием своей писательской миссии, Платочкин с трепетом стал работать над мемуарами. Хорошая книга, по мнению писателя, это сильное чувство, вылепленное словами. А что может быть выражено лучше, чем собственные переживания? В настоящее время он, например, дописывает второй том воспоминаний детсадовца. Глава, в которой он рассказывает о том, как его укусила вредная девочка Нина, и как при этом его поставили в угол, на его взгляд, получилась особенно удачной.
Главным признаком писателя, по мнению Платочкина, является неутомимый зуд поучения, а талант выражается лишь в изяществе подачи морали. Впрочем, современная литература, по мнению автора, особым изяществом не отличается. Напротив, развращённый читатель требует цинизма. Платочкин даже пытался культивировать в себе это качество. Каждую пятницу он отправлялся на ужин к своим приятелям. Вкусно откушав, он принимался так рьяно критиковать хозяев, что несколько раз возвращался домой битым. Приятелей заметно поубавилось, зато появилась некая жёсткость изложения.
С того времени, когда собственные тексты стали вызывать в Платочкине исключительно восторг, он заметил, что стены квартиры приобретают довольно странный бронзовый оттенок.