В первый раз интересно получилось.
Её муж не появлялся дома пять дней, раньше такого не было. Он мог ночевать на даче или заснуть на улице. Но почти неделю – это слишком.
- Я не знаю, куда бежать, куда звонить, - говорила она в панике.
- В экстренную службу, ты же знаешь телефон.
- Может, его в живых нет…
Я особо не задумывался и сразу всё почувствовал. Левый висок будто снесло. Зато теперь я знал всё точно:
- Он жив, в нейрохирургии, здесь, недалеко, в больнице. Ушиб левой стороны головы, вот здесь.
Меня всегда напрягали эти ощущения, они долго не проходили.
Испуганный недоумённый взгляд в ответ…
Она ушла и через полчаса перезвонила. В экстренной службе сказали в точности то же самое.
Назвали адрес той самой больницы и подтвердили – да, он в нейрохирургии. Чуть позже я узнал, что голова повреждена именно с левой стороны.
Наверное, я смог бы работать, если бы так не выносило мозг. Потом каждый раз как больной. Но это позже.
Когда я вижу картинки, всё проходит без последствий. Напрягаются те, о ком картинки, когда я о них рассказываю. Я это чувствую.
Они не приходят по заказу. Так, сами собой.
Через какое-то время приходят счета…
Под оберегом остаются шрамы.
Последний раз я не понял.
Обычно люди не вызывают у меня эмоций, когда я смотрю на них. Но здесь была засада.
Девчонка рыжая, будоражаще красивая, с хриплым голосом, говорила о несчастном случае с сестрой… Глаза очень резкие, но дело даже не во взгляде… Мне стало душно, и я поспешно вышел, пока эта оторопь не завладела мной окончательно. У неё внутри был ад, и он распространялся на других. Я почувствовал это так явно, будто сам горел в нём.
Она сама убила свою сестру. Я никому об этом не сказал.
Потому что ад внутри рано или поздно сжигает его обладателя. Я видел это много раз, и с этим ничего не надо делать.
Просто смотреть на пламя.
Меня заводят те, кого я не могу прочесть.
Нет, не так. Те, чьи эмоции я читаю, но не могу попасть дальше.
Если я чувствую такую же прочную стену, как собственную, мне это интересно. Она прозрачная, и я вижу всё, что происходит внутри, там классно, но туда не попасть.
Нет ни ключей, ни дверей. Вход, которого нет, жёстко охраняется при отсутствии каких-то внешних признаков охраны.
Что построило эту стену? Страх? Недоверие? Осторожность?
Нет. Это мощнее.
Такое бывает только один раз. Как Дона Анна для Гуана. Как Ирэн для Шерлока.
Я чётко очертил границы, за которые не пущу никого, но…
Как передать тот вакуум, который наступает, когда тебя нет рядом?