Возле кабинета нотариуса было многолюдно. Анна пришла сюда, чтобы оформить наследство, оставшееся после тёти. «Кто последний»,- спросила она, настраиваясь на долгое ожидание в очереди. «За мной держитесь, девушка»,- ответила из глубины коридора пожилая дама и подвинулась, приглашая присесть. «Приятно, когда тебя девушкой ещё называют», – улыбнулась Анна, располагаясь рядом с ней на небольшом диванчике.
-Конечно, ведь вы ещё молодая.
- Ну, какая я молодая.
- А сколько вам, если не секрет?
- Мне уже …сорок пять. – Анна слегка покраснела. На самом деле ей шёл пятьдесят второй год.
-И всё же вы молодая. Мне уже 76, а сыну -57. А полгода назад скончался муж,- грустно произнесла дама.
- И я уже два года, как вдова, - призналась Анна.
- А от чего он умер?
Анна вовсе не была расположена к откровенностям, но собеседница ей чем-то импонировала. Она была небольшого роста, худощавой, хорошо одетой. Живые карие глаза, прямой нос, горделивая посадка головы,лёгкая полуулыбка, современная стрижка, маникюр. Даже морщинки и возрастные пигментные пятна не портили её, а придавали образу мудрости.
- Сердце, – ответила ей Анна.- А ваш супруг?
Пожилая дама будто ждала этого вопроса. Утирая слезинки накрахмаленным носовым платочком, она подробно рассказала Анне, как два года ухаживала за парализованным мужем, как уставала, но не сдала его в приют.
-Деточка, ведь мы с мужем почти пятьдесят два года прожили. И всегда моё слово первое и последнее. Любил он меня очень .
- А вы его любили?
Дама загадочно улыбнулась.
- А мне с ним было удобно, спокойно, а это главнее пылких чувств.
- Вы говорите, что замужем 52 года, а сыну 57?
-Да, Ваня от первого брака. Тот муж был военный. Он погиб, когда ребёнку ещё и годика не исполнилось. Вот тогда-то я думала, что и сама с горя на тот свет уйду. Ой, не приведи, Господи, такое пережить кому. Несколько месяцев из дома почти не выходила. А потом молодость своё взяла. Деточка, вы только одна не оставайтесь.
- Нет. С меня этой каторги, которая называется «семейная жизнь» довольно. Я нажилась, во, по горло.
Не могла же она рассказать этой интеллигентной и, по всему видно, благополучной даме, что последние пятнадцать лет её семейной жизни были кошмаром из-за постоянного пьянства мужа. Кто не жил ежедневно с алкоголиком, тот никогда не поймёт состояния жалости и отвращения, ненависти и сочувствия к тому омерзительному существу, в которое превратился некогда любимый человек. И ещё не поймёт постоянного чувства тревоги и страха, безысходности и отчаяния. И умер её муж, отравившись палёной водкой. На похоронах она не плакала, видно за эти долгие годы мучений все слёзы по нему выплакала. Анна слегка встряхнула головой, прогоняя прочь неприятные воспоминания.
- Нет, нет. Одной плохо. Должно быть мужское плечо рядом, - советовала ей дама. - Я вот всякое испытала, пока замуж снова не вышла. И сплетничали, что я такая-сякая. И ревновали к мужьям. Я ведь боевая, весёлая. Поклонников много было.
- А вы любили кого- то по- настоящему?
Задумчивая улыбка скользнула по лицу пожилой собеседницы.
- Любила, но виду старалась не показывать. Был у нашей соседки племянник в Москве. Сюда приезжал, я иногда к нему ездила. В театры ходили, в музеи. Очень умный, порядочный. Ко мне, как к сестре относился. Ни-ни. Даже не целовались ни разу. А у меня всё в душе сжималось, дыханья не хватало, вот, как он мне нравился. Но я гордая, спаси, сохрани, сказать ему об этом. Думала, кто я? Провинциалка с ребёнком на руках. А он с университетским образованием, москвич. Не пара мы. О вот вышла я замуж второй раз без любви, а потому что он был хороший человек, заботливый, внимательный, добрый. Пришли мы из ЗАГСа, сидим с близкими родственниками, отмечаем это событие. Вдруг, звонок в дверь. На пороге мой москвич стоит с огромным букетом. А февраль на дворе. У нас в городе в те годы цветов зимой днём с огнём не сыщешь. Говорит: «Я за вами. За тобой и Ванечкой. Меня отправляют в Китай, хочу уехать туда с семьёй. Ты согласна?» И достаёт коробочку с обручальным кольцом. У меня сердце чуть не остановилось. Опоздал! « Ну, почему ты не пришёл на три часа раньше? Я бы тогда с тобой хоть в Китай, хоть на край света. Ты не представляешь, как я тебя люблю!» - говорю, а слёзы по щекам катятся, как горошины. – « А сейчас я уже жена другого.» Он молча развернулся и ушёл. Навсегда. Я больше его не видела.
- Очень грустная история,- посочувствовала Анна.
Пожилая дама задумчиво улыбнулась:
-Да всё прошло и быльём поросло. С мужем мы хорошо прожили, дружно, дай, Бог, каждому.
- А общих детей у вас нет?
- Я не хотела, чтоб он любил своего ребёнка больше, чем Ваню. У них хорошие отношения были. Вот скоро продам дом и уеду к сыну в Белгород. Куплю там себе квартиру. Буду с правнуками нянчиться. Жалко только, что за могилкой мужа не смогу ухаживать. Далеко, не наездишься.
- Да вы не беспокойтесь, я часто хожу на кладбище, могу и у вашего супруга иногда прибрать,- предложила Анна.
- Ой, как вы меня выручите! – обрадовалась дама.- Вас мне Бог послал. Бывает так, видишь человека впервые, а непроизвольно тянешься к нему. Я ведь скрытная, а вам, как родной, всё рассказала. - Меня зовут Людмила Валентиновна. А вас?
-Анна.
Они обменялись номерами телефонов и договорились в ближайшее воскресенье вместе проехать на кладбище.
******
Анна росла сиротой. Мать умерла в родах. Отца не было. Её воспитывала сестра матери тётя Поля, добрая, немного взбалмошная, но очень любившая свою «дочуру». Им было хорошо вместе. Тётя Поля так и не вышла замуж, боялась, что Аню отчим может обижать. « А ты уж и так судьбой обижена. Ни мамки, ни папки»,- не раз причитала тётя. И если про маму Катю девочке всё было известно, то кто её отец тётя Поля говорить отказывалась. Иногда, правда, немного выпьет в праздник, усадит «дочуру» на колени и, гладя её русые кудряшки, причитает: « Ах, ты, копия папашина. Вот голова с него снята, на тебя посажена. И в математике ты разбираешься хорошо, это в него. Мы - то с твоей мамкой не шибко головастые, всё зубрить приходилось. И неужто он своей кровиночки не чувствует? В одном городе живёте, по одним улицам ходите. Это всё та стерва! Охомутала парня и верховодит. Чтоб ей! » Тётка грозила кулаком невидимым врагам. Вытирала слёзы. Целовала Аню, крепко прижимая к себе. – « Охо-хо-хо-хо-хо. Кому- то счастье, а нам напасти».
Когда тётя Поля сильно заболела и слегла, она подозвала к себе Анну и говорит:
- Сядь, доча, расскажу тебе всё, что знаю, - голос её был тихим и слабым. Не велела мне Катерина до гробовой доски раскрывать секрет, кто твой отец. Да чувствую, не долго мне осталось.
- Что ты родная ты поправишься, - утешала её Анна, поправляя подушку и незаметно смахивая слёзы.
Тётя глубоко вздохнула, лицо покрылось испариной.
- Была у твоей матери подруга, вместе в школе учились. Потом та замуж выскочила за лейтенанта, уехала с ним. Ребёнка родила, но быстро овдовела. Вернулась к родителям вся такая несчастная. Катюша утешала подругу, как могла. А сама-то Катя уже встречалась с Краснопольским Колей. Любила его без памяти. Ну, и подпустила к себе ближе, чем положено до свадьбы. Говорила, всего один раз и было-то. А вот ты и зародилась. Ох, тяжело это всё вспоминать. Водички дай.
Тётя Поля сделала глоток воды, закрыла глаза и несколько минут лежала молча, собираясь с силами. Потом продолжила:
- И как-то эта вертихвостка пришла к Кате в гости. И Николай был там. Не знаю уж, чем та понравилась ему, только ведь увела она жениха от Кати. А твоя мать не захотела мешать их счастью. Вот и получается, что на нашем несчастье эта стерва своё счастье построила….
Анна была потрясена услышанным.
- Так отец ничего и не знал обо мне?
-Похоже на то. Видно, не прочитал он Катиной записки.
- Какой записки?
- Катя как узнала о своей беременности, так всё хотела Коле рассказать, да стеснялась. Потом написала ему, что ждёт ребёнка. Купила куклу- цветочницу с корзиночкой незабудок, спрятала эту записку под цветы, так, что сразу и не заметишь. Говорит, мол, если судьба, то найдёт и прочитает. И подарила ему на Новый год. Коля ещё удивился, почему куклу. Катя ответила, что она с незабудками, что он должен всё понять сам. Да, видно ничего он не понял. А тут вскоре и эта нахалка перешла им дорогу.
В воскресенье Анна позвонила Людмиле Валентиновне, и приехала за ней на машине по указанному адресу. Дама жила в красивом двухэтажном доме, около которого был ухоженный сад с цветами и маленькой беседкой, увитой плюющем. « Как красиво! И ни одной грядки, не то, что у меня на даче. Даже неудобно ей предлагать садиться в мои «Жигули»,- подумала Анна. Но Людмила Валентиновна встретила её очень приветливо, общалась с нею как со старой доброй приятельницей.
Они заехали в церковь, купили свечки, заказали панихиду. На кладбище женщины сразу прошли к могиле мужа Людмилы Валентиновны.
- Вот, Анечка, это мой муж,- со вздохом сказала дама . – Скоро мне придётся уехать, так за тобой, будет ухаживать вот эта добрая девушка. Ты уж, родной, не обижайся на меня. Я ведь тоже старая, что мне здесь одной-то делать. Я уж переберусь поближе к сыну,- причитала она, зажигая свечки.
Анна сначала стояла в оцепенении, потом вдруг горько, навзрыд расплакалась.
Дама обернулась.
- Анечка, я не поняла, почему вы расстроились. Нельзя же чужое горе принимать так близко к сердцу.
Анна покачала головой, и, погладив фотографию, произнесла:
- Папа. Так вот ты какой, мой папа… Был.
На гранитном памятнике высечена надпись: Краснопольский Николай Антонович. 1932-2011.
-Что вы сказали? Что значит папа? Вы хотите сказать, что Николай ваш отец?- удивлённо вскинув брови, спросила дама.
Анна кивнула:
- Скажите, а у вас случайно дома нет куколки- цветочницы с корзиночкой незабудок?
- Вообще- то есть. Мне её Николай подарил перед свадьбой. Он же меня Мила- куколка называл. Говорил, что это я в миниатюре. А вы - то откуда об этом знаете?
- Мне надо её видеть! Поехали скорее! Пожалуйста! – Анна нетерпеливо потянула даму за рукав. - Если это та кукла, то … Прошу вас, умоляю, покажите мне её!
- Ну, хорошо, - нехотя согласилась дама. – Всё- таки вы ведёте себя очень странно. У меня даже сердце закололо. – Она положила под язык таблетку нитроглицерина.
*****
- Анна, вы посидите в здесь беседке, я сейчас вынесу куколку,- сказала Людмила Валентиновна, когда он подъехали к её дому. Её не было минут пятнадцать, а Анне они показались вечностью. Наконец дама вышла с коробкой в руках.
- Вот смотрите, только осторожно, кукла старая. А я её очень берегу.
Анна с волнением открыла коробку. Маленькая куколка с хорошеньким фарфоровым личиком в бледно-розовом платье и серебристых туфельках наивно и доверчиво улыбалась ей. В руках она держала изящную корзиночку с нежно-голубыми незабудками.
-Какая хорошенькая, - прошептала Анна. Дрожа от волнения, она приподняла цветы и достала со дна корзиночки маленький, пожелтевший от времени листок бумаги.
- Ой, что это?- изумилась Людмила Валентиновна.
Обе женщины склонились над письмом. « Дорогой Коля! Я тебя очень сильно люблю. И люблю нашего будущего ребёночка. Коля, ты не думай, я не навязываюсь. Если ты не захочешь его признать, я подниму его сама. Катя».
Анна плакала и целовала записку. Пожилая дама, держась за сердце, растерянно повторяла:
- Это невероятно! Как же я не догадалась, от кого у Кати ребёнок. Простите меня, Анечка, если сможете.
- Я не держу на вас зла,- тихо произнесла Анна. – Можно мне забрать куколку?
- Да, да, конечно!
Анна крепко прижала к груди материнский подарок и быстро пошла к машине.