Свое 33-летие Ева встретила в Бергхофе вместе со своими собаками, верной служанкой и Ильзой, которая приехала навестить сестру несколько дней назад.
Ильза уже 4 года жила в Польше, в Берслау, вместе со своим супругом и работала редактором в местной газете.
- Все очень плохо, Ева, - произнесла Ильза после ужина, когда они сидели и ели десерт, - Советские войска повсюду. Берлин пылает. Представь себе, Ева, как злы советские солдаты. То, что мы делали с их народом, они в трехкратном размере хотят воздать нам. И кто я такая, чтобы осуждать их. Я ведь ужинаю в доме фюрера. Ох, Ева, прости…
Ильза, заметив, как наполняются слезами глаза Евы, замолчала.
Ева и сама осознавала плачевность и трагичность ситуации. Несколько дней назад Гитлер позвонил ей из Берлина и сказал, что не собирается покидать фюрербункер. Он звал ее к себе.
- На территории Польши действовало несколько концлагерей, - Ильза продолжила после минутного молчания, - Недавно советские войска освободили Освенцим. Эту голодную, измученную кучку людей. Тех, кому повезло не дойти до газовых камер. Жаль, что Гретель не осознает весь ужас войны…
Ева осушила залпом бокал вина и поднялась из-за стола. Она подошла к окну и посмотрела на закат, окутавший Бергхоф огненной пеленой. Ева прошептала подбежавшей Блонди:
Вот видишь, Блонди, мы тоже в огне.
Она погладила ее по голове и погрузилась в воспоминания, которые тоже сгорали в этом пылающем закате.
Она вспомнила, как несколько лет назад, также после ужина, они сидели с Гитлером на террасе и разговаривали. Они говорили обо всем, что их мучило и терзало. Гитлер рассказывал ей о матери, а Ева, смеясь, показывала, как она танцевала в детстве вместе с сестрами перед родителями.
Они смеялись, и Еве казалось, что это момент абсолютного счастья.
А теперь Ева становилась свидетелем падения их мира.
Она невольно прикрыла глаза, которые наполнились слезами, и едва сдержала крик. Такой, потерянной и разбитой, ее еще никто не видел.
Пока она наслаждалась их счастьем, он обдумывал план войны. Пока она мечтала о детях, его сторонник, доктор Менгеле, ставил свои зверские опыты над детьми в Освенциме. Пока она мечтала об актерской карьере, Лени Рифеншталь снимала " Триумф воли ".
" Вот она, Ева, твоя любовь. Вот во что она превратилась. В гнилое мясо войны, в страдания миллионов людей, в океаны слез. В твои разрушенные мечты. В пустые надежды. В его падение. В Ева, ты могла бы заполучить любого из мужчин, но ты выбрала его…".
- Ева, тебе нужно уезжать. Ты должна покинуть Германию, слышишь? – Ильза подбежала к Еве и развернула ее к себе.
- Ильза, я столько лет потратила на ожидание звонка, ради того, чтобы бросить его в последний момент? Нет, Ильза, я взяла свой крест еще пятнадцать лет назад, - Ева потрепала Блонди за ухо и, посмотрев на сестру, прошептала – Вот есть Блонди. Ей все равно, сколько людей погибло на войне, ей все равно сколько сгорело в печах. Ей плевать на матерей, разлученных навсегда со своими детьми. Она просто радостно виляет хвостом, когда видит фюрера. Она бежит к нему, радостно лая, бросается к его ногам и лижет ему лицо. Она видит его счастье в этот момент, и более ей ничего не нужно. Она готова идти с ним по дорогам, напичканным минами, лишь бы быть рядом. Я всегда была верной сукой своего хозяина. Мое положение не лучше положения Блонди, Ильза. Разве что будка побольше.
Ильза опустилась в кресло и тихо спросила, устремив свой взгляд куда-то в сторону:
- И что же ты будешь делать?
Ева молчала. Она все также внимательно смотрела, как подходит к концу день и как приходит время ночи.
- Знаешь, Ильза, - произнесла Ева, прервав долгое молчание, - впервые за пятнадцать лет я чувствую себя спокойно. Я растворяюсь в воздухе и ухожу в небытие. И все вместе с ним, рядом с ним. Мне радостно, что хотя бы в трудный час, в предсмертных муках Германии, он вспомнил обо мне. Никто не желает умирать в одиночестве, Ильза.
Сестра посмотрела на нее с ужасом.
- Ева, - прошептала она, - ты готова умереть ради него?
- Нет, Ильза. Просто когда-то я дала себе слово, что буду с ним до конца. Буду нести крест, пока он завоевывает мир. И теперь его мир пал. И мы падем вместе с нашим миром.
Ильза всхлипнула. Она покраснела и вытирала глаза ладонями.
- Ева, Ева, -шептала она, - почему же это все случилось с нами?
- Не плачь, моя любимая Ильза! Скоро, совсем скоро все закончиться! И ты станешь счастливой, и будешь жить в мире, который когда-то окружал нас, но тебе нужно вернуться в Польшу.
Ильза обняла Еву и прошептала ей на уо, обливаясь слезами:
- Мы ведь прощаемся, Ева?
Ева кивнула.
- Ты даже представить себе не можешь, - продолжила Ильза, -сколько раз я думала о том, что было бы, если бы ты не познакомилась с ним.
Ева вновь развернулась к окну. Немного погодя, она произнесла, обращаясь скорее к самой себе:
- Его мать не решилась сделать аборт. Неправильный выбор, неправильный…
Ровно через месяц Ева покинула спокойный Бергхоф и направилась в пылающий и разрушенный Берлин.
Агония умирающей Германии и несколько метров под землей – это последнее, что она увидит в своей жизни…