«Меня зовут Стас Голев. Мне шесть лет. Я живу на звездолете Икша. Мы потерялись.»
Глупо как-то. Мое имя написано на обложке тетради, в нашем классе все шестилетки, и мы все живем на Икше, а про потерялись... Так про это даже собаки, наверное, знают. Все восемнадцать штук.
«У нас на Икше живут собаки. Это хорошо. Только их мало и на всех не хватает. Когда я вырасту, я напишу заявление на воспитание собаки.»
Мама говорит, что воспитывать собак очень сложно. И нужно очень хорошо учиться. И выучить биологию, и психологию, и педагогику. И нужно обязательно разбираться в генетике. Тогда мне разрешат взять на воспитание собаку. Но мы в школе пока учим только русский язык и математику. И еще немецкий язык. Потому что вместе с нами потерялся еще Инсбрук. А на Инсбруке все говорят по-немецки. И второклашки там учат немецкий язык и математику. И еще русский язык. Потому что мы – люди, и должны уметь говорить друг с другом.
«Я хочу стать генетиком, как моя мама. Потому что это очень важная работа – поддерживать генетическое разнообразие в условиях искусственной ограниченности популяции.»
Во как завернул. Это мама так говорит. А папа еще всегда добавляет про ограниченные ресурсы. Потому что – Икша с Инсбруком потерялись. И сейчас вокруг нас ничего нет...
«Меня зовут Стас Голев. Мне двенадцать лет и я хочу начать вести дневник.»
Не знаю только, получится или нет. Говорят, что ведение дневника требует собранности, которой мне так не хватает. А я думаю, что просто нужны события, о которых хочется рассказывать. А какие у нас события? Два звездолета вторую сотню лет болтаются в межгалактическом пространстве, экономя все что можно. И что нельзя – тоже. Потому что когда задумывался Исход – все рассчитывали, что полет продлится всего 85 лет. И что рядом будут многие тысячи других звездолетов, и легко можно будет помочь друг другу ресурсами, энергией или знаниями. Но Икша и Инсбрук – потерялись. Ученые до сих пор спорят, что же пошло не так: то ли Солнце взорвалось раньше рассчитанного времени, то ли попалась некая особо зловредная флуктуация Изменения пространства... Не понятно. Но два звездолета из сектора «И» очутились не пойми где. И летят теперь по инерции фиг знает куда. Потому что до сих пор не удалось идентифицировать галактику, в сторону которой мы теперь летим.
«Вчера на Историческом часе опять рассказывали про Землю и Исход. До Изменения пространства на Земле было очень красиво, а после Изменения – очень... энергично. Да, это подходящее слово. На Земле было очень энергично до самого Исхода, когда многие тысячи звездолетов понесли Человечество к новой звезде, которая не будет взрываться из-за Изменения.»
Бабушка рассказывала, что в детстве читала такую книжку, в которой говорилось о том, что из параллельной вселенной начали просачиваться другие физические законы, из-за которых Солнце могло взорваться. Но в той книжке с этим сумели как-то справиться и их Солнце осталось цело. Потому что они сами дырку в то, другое, пространство проковыряли. А мы не ковыряли ничего. Может инопланетяне какие постарались. Не знаю. Но люди решили бежать к более слабой звезде, которая взрываться не будет. Зато из-за этого Изменения ученые смогли изобрести энергетические двигатели для звездолетов. И подготовить Исход. Только Икше с Инсбруком не повезло и они потерялись. А все уже давно прилетели, и живут себе на новой планете. А может быть как раз одни мы и остались, потому что провалились в какую-то космическую канализацию, а остальные погибли...
«Здравствуй, Ханна! Меня зовут Стас Голев, мне шестнадцать лет. На прошлой неделе я увидел тебя на телемосте Икша-Инсбрук. У тебя еще на руках был котенок... У нас на Икше кошек нет, зато у нас живут собаки. Я уже записался на щенка! Правда, боюсь, моя очередь дойдет очень не скоро, так как собак мало, а желающих много. Жаль, что биобаланс корабля рассчитан всего на 18 собак. Знаешь, когда Икша уходила с Земли – все собаки на ее борту были разных пород. А теперь одной – метис икшанский, универсальный. Генетики обещают, что не потеряют ни одного генома, и если... нет, КОГДА мы прилетим, то можно будет снова восстановить все 18 пород. Я в файлотеке картинки смотрел – они прикольные. Ханна, а с кошками у вас на Инсбруке такая же ситуация?»
Я обязательно должен верить, что мы прилетим. Потому что иначе мне никогда не увидеть Ханну кроме как на экране монитора. А еще я хочу собаку-Овчарку. Мы обязательно должны прилететь. Хоть куда-нибудь... Ханна такая красивая...
«Здравствуй, Ханна! Я сегодня видел тебя во сне, и, когда проснулся, подумал: как хорошо, что вместе с нами летит именно Инсбрук, а не Идзуми какой-нибудь, совсем чужой. Ведь австрияки наверняка немножечко венгры, а венгры такие же угро-тюрко-славяне как и русские. Так что мы практически родственники! Ведь не зря говорится: поскреби русского – найдешь татарина. Знаешь, когда я был маленький, то пошел как-то в душ и стал себя тереть, тереть, тереть... Очень хотелось на татарина посмотреть. И теперь я знаю, что татары – точно такие же как русские, только красные, опухшие и уставшие. И над ними все хохочут, хотя я тогда суточную норму воды всей семьи зря извел.»
Ханна, Ханна... Надеюсь ты прочтешь этот бред и улыбнешься. А мне не до улыбок. В окологенетических кругах вовсю ходят слухи о том, что нашей популяции требуется обновление генома. И, невзирая на неизбежные потери ресурсов, будет осуществляться рейс Инсбрук-Икша. Или наоборот. Или вообще Икша-Инсбрук-Икша. Или наоборот. У меня голова кругом идет, когда я думаю, что ты можешь попасть к нам. Или я к вам. Или ты к нам, а я к вам, и мы опять сможем общаться только через мониторы... Впрочем, пока это только слухи. А может быть техники опять решат дальше сберегать кислород и не будет ничего. Ох, Ханна, Ханна...
«Младший навигатор Стас Голев вахту принял.»
Младший навигатор, младший лаборант-генетик, младший техник-ремонтник... Весь младший. Но вахта навигатора – синекура из синекур. Самое подходящее место, чтобы отметить двадцать третий день рождения в тишине и одиночестве. Потому что сирены внешних датчиков молчат уже больше ста лет, а кроме них и меня тут больше ничего нет. Разве что бледное пятнышко галактики прибытия на носовом экране. Если этот экран включить. Но зачем зря тратить энергию? Хватит того, что работают внешние датчики... Можно еще включить левый задний экран и посмотреть на Инсбрук. Снаружи. Но лучше я дождусь конца вахты и посмотрю на него изнутри. На Ханну...
«На курсе TU709FG зафиксирована масс-аномалия. Структура аномалии...»
Мать моя генетика! Это планета! Здесь, где не то что звезд, межзвездного газа нет – ПЛАНЕТА! Наша планета. Мы все-таки прилетели...
Не плачь, Ханна, девочка моя. Это совершенно неважно, что наша планета совсем замерзшая. И что она летит обратно – тоже совершенно неважно. Просто назовем теперь Галактикой прибытия то бледное пятнышко, которое раньше было на кормовом экране. Оно точно такое же, как и на носовом. Это я тебе как младший навигатор говорю. Да, я помню, что и ты тоже... Зато на нашей планете есть атмосфера. Ну и что, что в виде снега? Ее можно набрать в ведёрко и... Ханна, это ты так плачешь или смеешься? Ааа... Все равно не надо в меня тапочками бросаться. Подожди. Вот выберем место посадки, опустим Икшу и Инсбрук на планету... И будем ходить друг к другу в гости. И не будем бояться утечек кислорода, а если что – наберем в ведёрко атмосферы, и... Ну вот. Хорошо хоть, что тапочек у тебя мягкий, а монитор крепкий. Подожди, Ханна, я скоро приду к тебе. Будешь кидаться в меня всем подряд сколько влезет... И у нас будут дети. И не два, а три. Пять. Десять. Сколько захотим. Потому что, если надо – наберем в ведёрк... Ой. А ведь там, под атмосферой еще и вода замерзшая есть. И ее тоже можно набрать в ведёрко. И построить огромную теплицу. И зажечь над ней рукотворное солнце. Чтобы наши дети играли на настоящей траве с собаками восемнадцати разных пород. Нет, что ты, не сразу. По очереди. Или с какими больше нравится. Я вот склоняюсь к собаке-Овчарке... Да, дурак. Зато счастливый. Не плачь, Ханна... У нас теперь все будет хорошо. Потому что мы – люди. И у нас теперь есть планета.