«Ох, какой я стал сентиментальный!» — думал про себя мужчина, который исполнял при дворе обязанности палача. Ему жена велела отрубить голову петуху для супа, который вырос на его глазах. Палач часто кормил петуха зерном с рук, после работы делясь с ним мыслями вслух про своё тяжёлое ремесло, и не мог этого сделать. Из его глаз лились слёзы, и он, как бы оправдываясь перед петухом, произнёс ему очень интересные слова:
— Дружок, если бы я был на работе, то уже пяток голов отрубил, потому что я никого из них не знаю. А с тобой мне это трудно сделать, мы же вместе столько вечеров скоротали!
Сердце его рыдало и сжималось от горя, но ослушаться сварливую жену он не мог. Палач, бросив топор на землю, пошёл просить выполнить просьбу жены своего старшего сына.
Вечером, когда вся семья палача с аппетитом хлебала похлёбку, он смотрел на них и глотал слюну. Наконец его голодный желудок не выдержал и, налив себе тарелку супа, мужчина уже с первыми ложками стал ругать себя за свою слабость:
— Вот, старый дурак, расчувствовался, так не долго с работой расстаться, если всех жалеть.
С этими мыслями он пошёл в курятник и отрубил всем оставшимся курам головы, проверяя свою профессиональную пригодность! Тут его взгляд упал на поросёнка и, войдя во вкус, он с топором в руке пошёл прямо на него. Когда до порося оставалось несколько шагов, в голове у палача раздался вдруг такой звон, ноги его подкосились, и он упал как мёртвый.
Через несколько минут сознание к нему вернулось, и он, открыв глаза, увидел над собой орущую рожу своей любезной жены, которая кричала так громко, размахивая при этом огромной сковородкой, что мужик, быстро вскочив на ноги, пустился бежать, куда глаза глядят. Вслед ему летели проклятья, и он понял, что жена ему никогда не простит отсутствие каждое утро на столе яичницы, которую она так любила.
Палачу платили за каждую отрубленную голову, и он знал, что в ближайшее время казней не будет, тюрьма пустая. Единственно, что могло его спасти от гнева жены, это покупка новых кур. Но где взять деньги? С этой мыслью он брёл по улице, и тут на него чуть не наехала повозка, в которой сидел живущий напротив него очень богатый и важный сосед, которого звали Амис. Сосед закричал на палача и огрел его плетью, испуганный палач отскочил в сторону. И тут в его голову пришла мысль: «Вот гад, напишу на тебя донос и, если всё получится, послезавтра отрублю тебе голову, и ещё деньги получу».
Прошло полгода, и все, кто раньше знал палача, теперь навряд ли бы его узнали, он стал таким важным и жил не в своей старой хибаре, а в большом доме напротив. Там, где раньше жил его богатый и высокомерный сосед, купив дом за бесценок у родственников казненного. По вечерам он выходил во двор к своим петухам, которых было уже больше двух десятков. И подозвав самого первого, которого он назвал Амис, говорил им смеясь:
— Когда-то Амис меня плёткой бил, но я потом голову ему отрубил.
Так, разговаривая по очереди с каждой птицей, которых палач называл по имени, на кого доносил, он пытался успокоить свою подлую совесть. И жил не тужил палач ещё бы долгое время, но кто-то оказался хитрее и написал на него донос. Напрасно петухи каждый вечер ждали палача, вытянув свои шеи в сторону, откуда он появлялся. Приходил к ним только старший сын палача, каждый раз после его посещения птиц становилось на одну меньше.