Голос у Артура был глухим, скрипучим, недовольным; понять произнесённые им слова дело было непростым, но не только потому, что мысль, которой он желал поделиться, иногда норовила ускользнуть – и от того, кто внимал словам Артура, и от него самого – неясности в смысл фраз добавляла лёгкая шепелявость, недостаток, делающий речь Артура схожей со звучанием старой, много раз уже проигранной пластинки.
«...И вот что ещё. Чем живёте вы? Что ваши «лучшие» качества?.. Доброта и бескорыстие приносят больше вреда, чем пользы - ведь вкусившие бесплатного
хлеба начинают ждать этого и в дальнейшем, упорный труд для них
перестаёт быть единственной дорогой в жизни, недовольство и гнев
начинаются исторгать избалованные добротой люди - как только их право
на лень подвергается сомнению!.. Недаром говорится, «добрый кусок хлеба
с маслом – первый шаг к ожирению - ума и тела».
А любовь? – странная, тяжелая, запущенная болезнь – от которой вы чаще
всего страдаете; изнывает и психическое, и физическое здоровье ваше, но
лечить недуг вам в голову не приходит, вместо того вы упрямо – из века в
век - слагаете оды во славу этой болезни!.. Как сказал какой-то поэт, «любовью восторгайтесь, пока не полюбили вы, ведь в ней вы будете лишь страдать или же... буйствовать»...
Героизм, самопожертвование – не более, чем безумие! Когда потребность
есть в здравом расчёте, в размышлении, в разумности, вы готовы идти
напролом, жертвуя не только своей безопасностью, но и покоем, здоровьем
других людей; вы способны положить на алтарь нелепых, сомнительных
идей все свои силы – все, без остатка - готовы мифов ради отдать свою
жизнь... «Он верный путь узрел давно уже... Хотел делиться им с народом -
всей своей силой, всеми фибрами души... Он дни и ночи говорил одно: «Идём! Идём!..» Его слова звучали как призыв, его слова звучали как набат!.. «Есть самолёт, - твердили все ему в ответ. – Есть поезд...» Не соглашался он: «Идём! - кричал народу он. - Идём!» ...Так, кажется, говорится в одной из книг?..
...А что ваши «худшие» качества? Всё та же нелепица, всё те же позывы
глупости! Жадность, скупость приносят крохоборам дивидендов гораздо
меньше, чем рисовалось в их возбуждённых фантазиях, – и всё оттого, что
расчёт необходимо строить не на один шаг вперёд, а на несколько, и
лишь жертвуя солидной суммой можно надеяться на прибыль. Как говорят, «пожертвуй алтын – он вернётся рублём, пожертвуй рубль, он вернётся червонцем, пожертвуй всё – получишь весь мир»... Впрочем, отнести это высказывание следует, наверное, к начальным моим словам – о доброте и бескорыстии...
Обманщики и лжецы запутываются в сетях собственной кривды, вредят
себе – и чем больше врут, тем больший урон себе наносят; изменники рано
или поздно встречаются с изменой, но на сей раз обращённой в их сторону,
и разочарование становится грандиозным, непреодолимым; воры, сколь не надеются на безнаказанность, рано или поздно попадаются в сети, расставленные
ловцами-законниками, и сожаление о содеянном у нечестного на руку
хитреца оказывается гораздо большим, чем тюремные чертоги, в коих он
будет вынужден коротать время своей неволи... «Сколь веков пауки паутину
не вьют, не знают они, что есть много крепче материя – ткань рубашки, коей
приходится делиться с друзьями; полотно стяга, соединяющее нас с
Родиной; связующая с предками непрерываемая нить; голос любимой -
окутывающий, согревающий, успокаивающий...»
Итак, всем вашим качествам имя - глупость, недомыслие, скудоумие – имя
это и вам самим. Лишь я, создание совершенное, безукоризненное,
способен руководствоваться исключительно голосом разума, лишь во мне
нет места бессмысленности и тупоумию!»
Артур замолчал – слова, дотоле рвавшиеся на волю, исторгающиеся лавой
проснувшегося вулкана, порождённые взрывом скопившихся обид и разочарований, нежданно перестали выбрасываться камнями букв, нежданно остыли... Лишь поскрипывала последняя дорожка пластинки – под иглой, прошедшей весь чёрный диск, от начала до конца, от шёпота до последнего вскрика.
Робот Артур замолчал – две лампы накаливания его глаз чуть померкли,
щель его рта – для почтовой корреспонденции – закрылась, железо его
шарообразной головы стало остывать. Стерео-динамики в ушах Артура
прекратили звучать гневом обличительных слов, виниловая пластинка
его речи была проиграна вся...
Но разве одна речь была у Артура в запасе, разве одна пластинка имелась у
него в наличии?
«Здравствуйте, детишки! Расскажет вам сегодня дед Артур сказку. Про Водяного, Домового и Лешего, которые как-то раз все вместе полетели в ступе Бабы-Яги. Полетели, куда глаза глядят. А глядели глаза их не на бескрайние леса, тихие реки и родные деревни. Смотрели глаза их на заморские земли – на каменные джунгли, реки денег и умные дома. Бабы Яги же с ними не было, потому что муж её, Кащей Бессмертный, захворал. Да и ещё как захворал! Чуть не помер...».
Внутри робота Артура что-то щёлкнуло, заскрипело, зашевелилось –
должно быть менялась пластинка – не те, похоже, зазвучали в нём слова,
не те, что он желал озвучить.
«...Нет! Я лишь почти совершенен, я лишь почти безукоризнен. Да, я далёк от
безумия, глупости и недомыслия, кои присущи вам, люди. Но и в моих
устах звучат лишь слова, записанные на пластинке, слова, помещённые в
меня моим создателем, моим творцом. Точно также и вы, люди,
произносите слова, вложенные в ваши уста создателем вашим... Я ничуть
не лучше вас, люди, ничуть не лучше...»