22.
Две свадьбы справляются почти одновременно. Женихи и невесты исповедуются и причащаются в храме Святого Андрея Первозванного (Катя – первая венчанная жена Григория Степановича), регистрируются в Загсе и тихо пируют в тесном дружеском кругу. Они приглашают на свои свадьбы только самых близких им людей.
Как раз в это время Конька получает свою первую зарплату. Тринадцать тысяч он отдает отцу на хозяйство, а десять (две тысячи уходит на долги) оставляет себе, поэтому может сделать молодым вполне достойные подарки. После свадьбы Миляшины и Карп с Машей берут отпуска за свой счет – и наслаждаются «медовым полумесяцем», как они в шутку называют эти дни.
На оставшиеся деньги Конька возит Любу и Даньку в кафе и в кино. Они посещают концерт Андрея Петровича и его читателя Рыбкина. Концерт получается исключительным, благодаря мастерству двух музыкантов: пианиста и скрипача. Игорь и Маша также присутствуют на концерте. Игорь уговорил Машу не брать его фамилию, а остаться Русаковой. Она согласилась, но сказала, что их малыш обязательно будет носить фамилию Игоря., с чем Карп охотно согласился.
В одиннадцатый «А» возвращается Илья Мерник. С виду он такой же, как всегда, и с зубами у него всё в порядке, будто их никогда не выбивало осколком льда. Но до чего же он изменился внутренне! Он почти не улыбается и никогда не смеется. Он больше никого не задевает; вообще он безмолвствует, пока его о чем-либо не спросят. На вопросы одноклассников он отвечает неохотно и коротко, на вопросы учителей относительно заданных уроков – машинально и гораздо лучше прежнего. Вид у него спокойный, суровый, даже торжественный, и Коньке чудится в нем нечто монашеское. Илья стал похож на молодого послушника, ему не хватает только черной рясы. Дискотек и молодежных «тусовок» он больше не посещает. Учителя и одноклассники проникаются к нему невольным уважением, однако при этом он теряет своего единственного друга, Тольку Зявина. ТАКОЙ Илья Зявину не интересен, и он постепенно сходится покороче с Мишкой Живым, гораздо более веселым и легкомысленным, чем теперь Мерник-младший.
С Конькой и Маратом Илья тоже говорит мало, но гораздо более охотно и тепло, чем с остальными. Они тоже беседуют с ним не в пример охотней и откровенней, нежели с другими. Конька рассказывает ему о том, что учится водить джип. В связи с этим, он упоминает Сашу Прохорова и то, как Саше живется. Илья задумывается. На следующий день он потихоньку передает Коньке небольшую спортивную сумку:
- Конь, это из моих личных денег. Передай, пожалуйста, отцу того пацана… ну, который скульптор. Наверно, они сейчас оба в долгах; пока там этому Прохорову бабки выплатят. А жить на что-то надо. Только не говори ему, от кого деньги. Ладно? И пусть не вздумает их возвращать.
И он уходит, не дослушав Конькиной благодарности. Конька понимает, почему Илья уходит: он не хочет, чтобы его благодарили.
Конька честно выполняет просьбу Ильи. На следующий же день он передает деньги – около трехсот тысяч - отцу Саши.
- Я не могу вам сказать, от кого это, - твердо отвечает он на вопросы взволнованного Прохорова. – Но вы не знаете этого человека, а он пожелал остаться неизвестным.
Виктор Сергеевич несказанно обрадован. Он кладет деньги на книжку, платит за квартиру, раздает долги, выдает сыну две тысячи на карманные расходы и мечтает: «Будем потихоньку мебель подкупать. А когда дадут отпускные или даже раньше, ремонт сделаем. Я ребят со стройки приглашу, помогут».
Теперь он может рассчитывать на отпускные, так как у Мерника он не сезонный, а постоянный работник – и работник весьма ценный, в чем убедился сам Ефим Евгеньевич. Он отличный плотник и столяр – умелый, добросовестный, опытный – и работает, не покладая рук. Мало того, он умеет заставить работать других и приходит к ним на помощь в затруднительных случаях. «Сделаю его бригадиром плотников, - твердо решает Мерник-старший. – Вон, как при нем пошла работа! Раньше назначенного времени справляемся…»
В это время Миляшины тихо празднуют свой «медовый полумесяц». Теперь Григорию Степановичу не надо размышлять о том, водить ли жену гулять, ездить ли с ней в кафе или на спектакли в ДК, дарить ли ей цветы; всё получается у него само собой и так, как нужно. Они с Катей обязательно гуляют по вечерам, он возит ее в «Золотой огонек» и в кинотеатр «Заря» - единственный кинотеатр в Чистом Доле (остальные две «киношки» превращены в рынки, как и чистодольский театр драмы). Они вместе ходят по магазинам, часто вместе готовят (при этом Катя с удовольствием посматривает на их новый, огромный холодильник до потолка) Порой они читают друг другу книги, играют в шашки, а то и просто, дурачась, в шутку борются на двуспальной кровати – и при этом хохочут без умолку.
В эти дни Катя становится удивительно красивой. Даже Данька это замечает – и приходит в восхищение.
- Кать, ты стала здОрово красивая, - доверительно сообщает он ей. – Лучше всех! Как королева.
- Это от счастья, Данечка, - она целует его в щеку и в волосы.
Данька смотрит на нее с пониманием. Он уже знает: Катя с папой любят друг друга. Он, Данька, тоже любит Катю, о чем и сообщает ей. Он крепко обнимает ее:
- Ты очень добрая. Ты ведь не будешь меня воспитывать, нет? – он с надеждой заглядывает ей в глаза. Она смеется:
- Я буду любить тебя, как и ты меня! Согласен?
Данька широко улыбается ей, кивает и, довольный, уходит к себе, помня наказ отца: не приставать к взрослым. Поговорил немного – и отошел в сторону.
Карп и Маша тоже наслаждаются первыми днями своей «легальной» совместной жизни. В квартире на Молодежной улице с окнами на юго-восток очень уютно. Карп теперь главный в квартире. Отныне это ЕГО дом, на который он имеет такое же право, как и Маша. Только тепЕрь он чувствует себя человеком, главой семьи, и ему несказанно хорошо. Они с Машей тоже гуляют по вечерам, тоже ездят в кафе или в гости, но чаще проводят время вдвоем. Кто-то сказал Маше, что есть народная примета: если родители живут друг с другом после зачатия ребенка до его рождения, то ребенок будет расти капризным и непослушным. Поэтому Карп и Маша ограничиваются только ласками – но такими, что им кажется: их интимная жизнь стала еще богаче.
Ожидание ребенка также сделало Машу удивительно красивой. Она вся словно светится, и ее родители не сомневаются: их дочь ждет мальчика.
В середине второй недели их отпуска за свой счет оба решают навестить Василия Акимовича, дядю Маши, - съездить на богатую дачу, где они познакомились накануне Нового года. Маша звонит «дяде Васе». Тот в восторге, что молодые навестят его в его затворничестве. Он предлагает им захватить с собой еще кого-нибудь, «чтобы веселее было». Они охотно соглашаются – и приглашают Коньку, Даню, Сашу Прохорова, Любу Лунакову и Марата Хаджиева. Все приглашенные очень охотно дают свое согласие.
Конька «заболевает» на неделю, все прочие следуют его примеру. Решено, что Маша довезет ребят на санях, а Карп придет на дачу на лыжах. Так они и делают. Карп немного беспокоится за Машу, но погода стоит тихая, морозная, и когда Карп уже подходит к даче, Маша звонит ему оттуда по мобильнику: всё в порядке, они на месте. Игорь успокаивается и добирается до ворот дачи с легким сердцем. Теперь он уже не похож на егеря; на нем лыжный костюм и отличные новые лыжи.
Акимыч несказанно рад гостям. Он размещает их в доме со всеми удобствами. Даньку он поселяет в детской; в его же распоряжении и детская спальня. Карп и Маша занимают хозяйскую спальню, остальные устраиваются в комнатах для гостей.
На сей раз обедают в гостиной. Обед великолепен. Снова на сцену выплывает отличная водка, самые изысканные вина, замечательные сигареты, а также множество самых вкусных блюд.
Саша Прохоров потрясен всей этой роскошью до основания души. Он даже не замечает того, что на даче неуютно. Этот большой ухоженный дом в лесу кажется ему сказочным дворцом. Он будет жить здесь целых три дня: какое счастье! Он не может сдержать радостной улыбки при мысли об этом. То, что хозяин дачи – по сути своей вор и мошенник, как и основная часть богатых людей в стране, мало тре6вожит Сашу. Ведь всегда были мошенники и честные люди, богачи и бедняки. Но далеко не всегда бедняков с таким радушием принимали в домах богачей!
После обеда Маша с Игорем идут в русскую баню, а молодежь (кроме Любы) отправляется в сауну с душевой, куда Акимыч приносит им пива и немного квасу – специально для Саши и Даньки. Люба принимает ванную, а в это время в душевой царит веселье: Марат, Конька и Саша трут друг другу спины, окатывают друг друга водой, а Данька прыгает вокруг них и хохочет вместе с ними. Потом Марат и Конька по очереди носят его на плечах, а Саша обстреливает их из водяного пистолета Даньки.
Они вволю плещутся в приятно прохладном бассейне. Данька гордится тем, что уже умеет плавать – правда, только по-собачьи.
Наконец устав от забав и от воды, все четверо с полотенцами, обернутыми вокруг бедер, выходят в предбанник. Старшие с удовольствием пьют пиво, а Саша и Данька – квас.
- Хорошее пиво, - хвалит Марат. - Настоящее. Живое, как мой отец говорит.
Он пробует квас и тоже хвалит его.
- У Акимыча всё - первый сорт, - замечает Конька. – Здесь туфты нет, всё настоящее.
Они одеваются и возвращаются в дом. Данька увлекается игрушками в детской, а Конька, Марат и Саша идут в спортзал. Марат тут же надевает боксерские перчатки и принимается атаковать кожаную грушу с поистине азиатским темпераментом. Конька учит Сашу лазать по канату – и выучивает. Потом они оба катаются на канате. Когда приходит Люба, Конька и ее раскачивает на канате, а она смеется. Потом они вместе садятся на велосипед, у которого два сиденья. Люба видит впереди в малиновой блузке без воротника. Конька видит ее пушистый нежный затылок и красивую шею, такую заманчиво открытую, беззащитную. Он не выдерживает, тихонько подается вперед и с трепетной жадностью целует ее сначала в затылок, потом быстро, несколько раз – в шею. По телам их обоих впервые за все месяцы их дружбы пробегает сладостная дрожь. Они до сих пор не испытывали ее даже когда целовались. Это какая-то уже не детская, а взрослая дрожь, но она не пугает их, а волнует и радует, словно оба уже давно ждали ее… Люба слезает с тренажера. Марат учит Сашу приемам восточной борьбы. Конька смотрит на Любу, и между их взглядами точно проскальзывает молния. Они быстро покидают спортивный зал; их тела горят, и души словно охвачены пламенем. Они запираются в Любиной комнате, и там происходит то, чего уже оба не могут и не хотят предотвратить.
Потом они долго лежат рядом, то и дело целуясь и шепча друг другу сокровенные, нежные слова, каких до сих пор еще никому не говорили. Конька отчетливо понимает: сегодня ночью он будет не один. Люба тоже это понимает.
Через некоторое время они одеваются и идут ужинать. Оба стараются держаться, как обычно, но их чувства, светящиеся тихим блаженством, выдают их. Правда, кроме Карпа, от которого не ускользает ни одна мелочь, никто ничего не замечает.
После ужина Карп заходит в Конькину комнату, где тот сидит, словно прислушиваясь к своим новым переживаниям и ощущениям. Игорь деловито спрашивает:
- Кровь была?
- Какая кровь? – Конька словно падает с небес на землю.
- Сам знаешь, какая, - отвечает Карп.
Конька краснее и глядя в сторону, отвечает:
- Немного. Покрывало чуть запачкалось… но я замою.
- А твое добро куда ушло? – деликатно осведомляется Карп.
- Тоже… на покрывало. – Конька говорит с трудом. – Я ведь понимаю, куда можно, а куда нельзя…
- Вот, держи, - Карп достает из кармана горсть презервативов. – Я как узнал, что ты Любу с собой берешь, подумал, что всё может быть. А покрывало где?
- Здесь, у меня, - Конька прячет презервативы в свой рюкзак.
- Давай его сюда.
- Карп, я сам застираю… - Конька поднимает виноватые и в то же время счастливые глаза на Карпа.
- Ты умеешь застирывать крОвь и… ну, ты понимаешь? – осведомляется Игорь.
- Нет, - Конька снова краснеет и достает из-за кровати сложенное вчетверо порывало.
- А я умею, - Карп забирает у него покрывало.
- Игорь, спасибо тебе, - говорит Конька. – Недаром тебя все любят. И уважают. Есть, за что.
- Да ладно тебе, - Карп улыбается. – Будь счастлив. Только смотри: если ты сделаешь девчонку несчастной, я тебе голову оторву – и не посмотрю, что ты мне друг. Запомнил?
- Да, - Конька улыбается ему в ответ.
Карп уходит.
Конька идет в ванную, потом ложится, сунув один из резиновых подарков Карпа под подушку. Он весь в нетерпении и ожидании. Сейчас к нему придет Люба. ЕГО Люба…
В это время Маша читает на память красивые стихи лежащему в кровати Даньке. Ее голос звучит музыкально и нежно, точно журчит лесной ручей. Под этот голос Данька сладко и крепко засыпает.
Пока Маша укладывает Даньку, Акимыч, Игорь, Марат и Саша сидят на кухне. Акимыч и Марат рассказывают всякие интересные, захватывающие истории, а Карп с Сашей слушают. Саша поглощен историями, которые слышит, и то улыбается, то хмурится, то смеется. Карпу очень нравятся его улыбка, смех и даже его нахмуренные брови: во всём этом еще столько отроческого, почти детского, а потому – милого и чистого, что приятно смотреть. Таня Василевская, одноклассница Саши по «художке» такая же; в ней та же отроческая грация, только женственная, и та же очаровательная, непосредственная мимика.
«Была не была, начну над ними работать, - решительно думает Карп. – Сразу над обоими. Так и просятся в скульптуры!»
Сейчас они всем классом делают общую скульптуру из большого камня: царевича и царевну-лебедь из сказки Пушкина. Каждому в этом деле нашлась работа. Саше досталась одна из самых трудных: высечь из камня лицо царевича и царевны. Он мастерски лепит и высекает из камня, Игорь уже знает это, поэтому и поручил ему такую работу.
Посидев в кухне до начала двенадцатого, они расходятся спать.