Из сборника «Туристские походы со школьниками».
Этот массивный хребёт я впервые разглядел с вершины Денежкина камня в летнем походе через Урал на Вишеру 1966-го года. Он казался северным продолжением Главного хребта, хотя таковым не является – водораздельный осевой хребёт – это Еловский Увал, переходящий к северу в безлесый хребет Хоза-Тумп.
После знакомства с Денежкиным камнем и Главным Уральским хребтом меня заинтересовало всё, лежащее севернее. Я включил восхождение на Белый в план ноябрьского похода того же года, но бесснежье сорвало задумку. Мы шли до Сольвы пешком и лыжи использовали только на западных склонах Денежкина, да на льду реки Сосьвы, при выходе через д. Тонга в Черёмухово.
Сорвалось и ещё несколько попыток подняться на его вершину. Достигали гольцовой зоны несколько раз, но восхождение срывалось или из-за низкой облачности или нехватки светлого времени. Иногда просто отказывался от радиалки в сторону Белого по разным причинам. Чаще всего возникала необходимость изменить маршрут из-за других туристских групп. Ведь мы в ноябрьские праздники совмещали свой поход с мероприятиями по обеспечению безопасности этого района. Мы представляли здесь областную контрольно-спасательную службу (КСС).
И вот я снова веду группу под Белый камень. Группу школьников. Даже не одну, а две. Мы прошли Сольву, перевал Ходовой, навестили С.П. Аликина на Кутиме и вот впереди – Белый. Идём от устья реки Поймары по лыжне, пробитой через бурелом. Грандиозный повал леса случился пару лет назад. Страшно представить, что испытывали находившиеся в то время в этом районе, – буря кромсала лес на громадной площади в долинах рек Поймары и Среднего Кутима. Думаю, жуткое было зрелище.
Бурелом на моей памяти случался здесь несколько раз. В ноябре 70-го наша группа уперлась в бурелом по дороге на Кутим и несколько километров до избы «Европа-Азия» лезли на лыжах через сплошные завалы из вековых деревьев, сломанных или вырванных с корнем. Летом 81-го мы шли по этой же дороге, перелезая поваленные деревья. Буря тогда прошла по долине рек Поймары и открыла замечательные виды отрога Русхайт и Главного хребта, взметнувшихся над искореженной долиной. С Кутимской тропы, идущей через лес, в прежние времена ничего нельзя было увидеть. А теперь горизонт расширился. Как на дороге после Ельцовки, где открылся вид на все вершины Журавлиного камня. Но там постарался госпромхоз – свёл подчистую все леса. Государственные сплошные рубки тайги – это великое варварство, прощенья им нет.
А сейчас середина 80-х и мы снова преодолеваем бурелом, но уже севернее дороги в слиянии Среднего и Верхнего Кутимов. Площади прежних разгулов стихии давно заросли густым подлеском. У восточного подножья Белого камня притормаживаем у избы, туристы зовут её – «Беличья». Но бивак организуем в километре восточнее, где больше сушняка – у избы он давно сведён. Да и изба в полном запустении.
Когда-то, сваливаясь по границе леса и языкам осыпей, мы неожиданно оказались у этой избы. Так тогда закончилась неудачная попытка попасть на вершину по просеке, ограничивающей бывший заповедник с запада. Вершина была закрыта облаками, и мы не рискнули переваливать через неё в наступающей темноте и начавшемся снегопаде.
В избе застали Колю Вторых – охотника-промысловика, некогда состоявшего егерем в заповеднике. Осенью он натаскал с базы геопартии на Кутиме продуктов и на основе сахара, сгущёнки и карамели поставил в нескольких флягах брагу. Почти месяц он не выходил на охоту: пребывал в постоянном похмелье.
Взмолился: «Помогите допить, иначе пропадёт вся охота!» Пьющих среди нас было немного, но всё-таки помогли, и через два дня снегопада и вынужденного безделья фляги опустели. Больше всех поволновался тогда Женя Затирка с ужасом наблюдающий, как трое тёзок – Анатолиев, Валера и Витя кружками хлещут мутную брагу, выручая Вторых. Женя в те времена был трезвенником, но у него хватило врожденной деликатности не рассорится с «пьяницами».
На третий день мы выходили по Широкой Грани, рассчитывая переход на два дня с ночёвкой в избе на Шегультане. Но проскочили 50 километров до Всеволодска за день, прихватив несколько часов вечерней темноты. Мы это не планировали, но впереди летела как на лыжных гонках Татьяна, тогда ещё имевшая звучную фамилию – Метелица.
Сейчас по этому маршруту идёт её дочь Женя – самая младшая в группе, не считая моего сына Митьки. Она начала ходить в походы раньше, чем это разрешалось школьными инструкциями. Благодаря предусмотренной в них лазейки – взрослые могли брать в походы со школьниками своих детей моложе 13 лет. А её отец почти всегда ходил в наших группах в качестве зама.
При восхождении на Белый на границе кустарниковой растительности натыкаемся на группу туристов из общественных спасателей ОблКСС, с севера подрезающих склон горы. Все – мои знакомые, мои соучастники поисковых работ. В этом году, вместо семинара, организованы для спасателей сложные походы. Такие походы КСС проводила и до этого, вот только мне поучаствовать в них не пришлось. Особенно жаль одного из таких походов, в котором из наших ребят был только Бетехтин. Это была тройка через Конжак, Ольвинский камень и Денежкин, именно тот маршрут, который я прекратил под Ольвинской горой, двигаясь в обратном направлении. Тогда нас шло четверо и, потеряв время из-за сложных метеоусловий на переходе от Казанского камня до Ольвинского, мы сошли с маршрута, выехав на вахтовке. Это – прошлое, вернёмся к настоящему.
Руководит походом спасателей мой воспитанник – Женя Вдовин, причём не самый сильный воспитанник, но самый «пробивной». Поход – лыжная «пятёрка» – по всему хребту, от Чувала до Конжака. А ведь несколько лет назад, ещё будучи школьником, на подходе к Шарпу, присев на поваленную берёзу, он уснул от усталости. Я тогда, взвалив его рюкзак поверх своего, почти что гнал его два километра до стоянки, подбадривая, как мог. Слабый был, но настырный – всегда хватался за самое трудное. Продолжил туризм он уже в горном институте, где сразу выделился среди студентов туристскими навыками, приобретёнными в «Чкаловце». И вот теперь он ведёт «пятёрку», подбирается к званию «Мастер Спорта». Молодец! Но что самое интересное – в группе идёт Коля Корякин, старпёр, старше меня на три или четыре года! Решил «тряхнуть стариной»! Он здорово сдерживает группу, которая, как и принято, держит темп «по-слабейшему». Поэтому мои малыши обгоняют, и через час, уже в гольцах, мы теряем группу спасателей из виду.
Впереди нас бегут ребята из Горного Щита. Эта группа резва и своеобразна: днём, после обеда, не отказывают себе в удовольствии поспать часок под ненатянутом шатром, идут потом до полной темноты, встают на бивак когда уже «не видно ни зги» и чувствуют себя в тайге как дома. Хорошая группа и отличный руководитель!
На Белом камне ни ярко выраженной вершины, ни тура из камней для записок. Срочно сооружаем. Возможно, на северной вершине и есть тур, может она и выше, хребёт-то двугорбый. Ветерок начинает пронизывать, пора возвращаться. Горнощитская группа уже ушла вниз по пологому склону. Наши ребята выбирают прямой, более крутой склон, и глиссируют на ботинках с опорой на палки, как на ледоруб.
Скользим по крутому склону и обгоняем горнощитских, с недоумением взирающих на валящую сверху толпу. Мои ребятишки довольны: «Знай наших!» Технических приёмов у «чкаловцев» побольше, чем у других групп – мы не только ходим в походы, но и отрабатываем различные приёмы на Уктусе на Лысой горе и «катушках». Как-то незаметно и ребята 102-й школы стали моими подопечными. Приходят на тренировки, вместе ходим в походы по выходным.
Выходить с маршрута по Широкой Грани – одно удовольствие: крутые короткие подъёмы и долгие спуски. Когда-то мы проскочили этот путь за день, причём короткий ноябрьский. Сейчас не спешим – день в марте длинный. После горы Чурок на просеку с севера выходит дорога – это зимник, пробитый в верховья Вёлса, там где-то база геологов. Во время обеда слышим шум дизеля, показывается машина, груженая. Усаживаем в кабину Людмилу с Митькой. Сами рассчитываем проскочить оставшиеся 13 – 15-ть километров до вечерних сумерек. Но через час идёт ещё один КРАЗ, пустой. Забрасываем лыжи и рюкзаки в кузов, сами падаем сверху и через полчаса мы во Всеволодске. Успеваем к вечернему автобусу на Североуральск.
В марте 90-го Белый камень снова в плане похода. Маршрут третьей категории – сложность максимальная для групп туристов-школьников. В этот раз предстоит выход на хребёт по просеке с юга и его траверз до северной оконечности, откуда запланирован переход до скальной горы Шудья-Пендыш. Этот поход я как-нибудь восстановлю полностью, а пока о Белом.
Поднимаемся, как и много лет назад, от Кутима по просеке и подходим к границе леса. Погода почти ясная – вверху только тонкий слой высокослоистой облачности, но сильный ветер. Скрипят и раскачиваются низкорослые пихты, запорашивает сброшенным с лап елей снегом. Выходим на голец и ужасаемся: над всем хребтом висит снежный «флаг».
Идти по хребту в таких условиях невозможно. Да и долина реки Россоха у западного подножья хребта не просматривается из-за висящей в воздухе снежной пыли. Значит, и подрезАть западный склон хребта опасно, – видимости нет. Перебираться на восточный, наветренный склон хребта? Но как, и зачем? На гольце темень, а огибать отроги хребта в тайге по глубокому снегу бессмысленно. Вдруг и на восточном склоне позёмка не позволит идти по хребту? Тогда огибать весь голец тоже по тайге? Времени не хватит.
Для очистки совести пытаюсь всё же повести группу по склону на восток. Вдруг видимость будет хотя бы метров десять. Но уже через несколько минут движения вижу за собой силуэт только одного человека – остальные растворились в белесой тьме. Нет! Так можно растерять всю группу! Беда ходит рядом – нельзя её искушать! Встаю и жду, когда группа собьётся в тесную толпу, а затем, почти держась друг за друга, спускаемся назад на просеку. Попадание в снежный флаг у меня уже было на лежащей далеко к северу горе Гумп-Колай. Но там были взрослые люди, догадавшиеся остановится, потеряв из виду идущих впереди. А здесь – дети, куда они бросятся, потеряв ведущего?
Остаётся единственный вариант: повторить летний маршрут, идти на Пендыш через Выдергу, по знакомому пути. Впрочем, это для меня знакомый, для ребят всё равно это первопрохождение. И не менее интересное, чем траверс Белого.
Так сорвалась очередная попытка восхождения на Белый камень. Я подсчитал: из десятка планируемых восхождений пять сорвались ещё до подхода к горе, три прекращены при входе в гольцовую зону и только дважды восхождения удались. Такова статистика моих покорений этой невысокой (всего 1088 метра) вершины Северного Урала. Два к восьми – есть о чём задуматься….