Я шел весь день, устал остоновился,
В просторном поле лагерь свой разбил.
Разбил палатку, звездам подивился,
Развел костер, и чаю заварил.
А после гриф зажав гитары,
Без всяких там изысканных баре.
Играл я песни выверев удары,
По звонким струнам в лунном серебре.
И голос удивительно окрепнув,
Тянул исконно русскую печаль.
И струны всхлипавая, скрипнув,
Порою вторили: "нам жаль".
Куда я шел неважно, да исколько,
Откуда ухожу важней в сто раз.
А звезды подмигнули мне и только,
Как пара дорогих мне карих глаз.
Настало утро вещи я собрал,
В костре гитара догорала.
Я счастье безнадежно искушал,
Но слов моих ей оказалось мало.
Что упустил, что не сказал,
Не опровдал когда любимой взгляда.
Чего в стихах не написал,
Незнаю, мне она не рада.
Я на изнанку душу повернул,
И постелил к ногам прекрасной.
В ушах лишь сердца боя гул,
Срывалось в ритме шага страстном.
Теперь отвергнут и в печали,
Осталось только мне одно.
Чтоб сердце сделали из стали,
И стало просто всеравно.
Кузнец из горного селенья,
Такое сердце обещал.
Что даже в день мое рожденье,
Я одиночества не знал.
И вот как рад расстаться с бренным,
Куском из плоти данным мне.
И стать веселым современным,
Хозяином в своей судьбе.
Зачем любовь, тоска и страсти,
Пусть бъется сердце как часы.
Долою ненависть, напасти,
И трепет вида красоты.
Куда спокойней и сподручней,
И веселее заживу.
Не будет жизни этой скучной,
Долой наивную мечту.