Цветной код. Продолжение. Предыдущая глава:
http://proza.ru/2014/01/24/289
* * *
13. В атмосфере изотопов.
Когда они об этом думали, им хотелось, чтобы провидение
удержало человеческую натуру (и проклятую человеческую
гениальность) от склонности каждое невинное и интересное
открытие превращать в смертоносное оружие.
Айзек Азимов. Камешек в небе.
Когда Генрих Кёсте, в гражданском костюме, но без галстука, благоухающий легендарным русским трофейным «Шипром» фабрики «Красная заря», переступил порог лаборатории и прошёл в большую комнату изотопов, он застал замечательную картину: напротив простенка между окон стоял длинный узкий стол, инструменты с которого были перенесены к одной из стен и размещены на доске, опирающейся на два табурета; взамен снятых приборов на столе красовались бутылки с водкой, одна бутылка «Советского шампанского», тарелки с салатами и блюдо с дымящейся гороховой кашей и мясом – подарок повара зенитчиков; на стенах висели таблички с цитатами из Ницше, написанными на немецком языке готикой и по-русски славянским шрифтом:
«КТО НИКОГДА НЕ ЖИЛ ВОВРЕМЯ, НЕ СМОЖЕТ УМЕРЕТЬ ВОВРЕМЯ»,
«ЧТОБЫ ВЕСТИ ВОЙНУ, НАДО УМЕТЬ БЫТЬ ВРАГОМ»,
«ГОСУДАРСТВО – ЭТО ГДЕ ВМЕСТЕ ПЬЮТ ЯД»,
«ЛЮБИТЕ МИР, КАК СРЕДСТВО К НОВЫМ ВОЙНАМ»,
«РАЗВЕ Я СОВЕТУЮ ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ? Я СОВЕТУЮ ЛЮБИТЬ ДАЛЬНЕГО»,
«ЖЕНЩИНЫ ВСЁ ЕЩЁ КОШКИ И ПТИЦЫ»,
и почему то –
«УМЕТЬ СПАТЬ – НЕ ПУСТЯШНОЕ ДЕЛО».
На столике в углу рядом со спектрографом из патефона лилась залихватская песня «Всё хорошо, прекрасная маркиза!», под которую отплясывали Макс Яколи с полноватой миловидной девушкой и Фридрих с девицей, лица которой не было видно из-за распущенных волос; третья девушка сидела возле патефона и, едва тот вошёл, сняла головку звукоснимателя с пластинки.
Девушка у патефона была брюнеткой, глазастой и яркой настолько, что у Кёсте мелькнула мысль: никак наш «клоун» решил подсунуть мне еврейку… но эту мысль он тут же отбросил, вспомнив дружелюбное к нему отношение Фрица.
- По какому случаю праздник? Германская армия взяла Москву?
Фридрих ответил:
- Геббельс объявил о взятии Москвы три дня тому назад. У нас повод для Вас, герр оберштурмфюрер!
Кёсте парировал:
- Даже так? Но мой день рождения не скоро, а звание… с вами, дорогой Фриц, меня лишат и этого. Так все же?
Фридрих ответил, улыбаясь и пользуясь негласным разрешением обращаться по имени:
- Это, дорогой Генрих, сюрприз. Но ты его скоро узнаешь, как только откроем шампанское.
Заложив руки за спину, Кёсте сделал круг по комнате, вычитывая все таблички на стенах. Он прикинул: в этом что-то есть, и хорошо, что по-русски, пусть знают, с кем имеют дело. Но вслух сказал:
- К сожалению, не вижу портрета…
Фридрих ответил быстро, словно ожидал вопроса:
- Ни в коем случае! Атмосфера этой комнаты пронизана ядом изотопов, и в ней можем выжить только мы с тобой!
Когда наполнили бокалы, Фридрих провозгласил:
- Получено известие: мама нашего коллеги оберштурмфюрера Генриха Кёсте выздоровела и выписалась из больницы. Выпьем за её здоровье и здоровье её замечательного наследника, верного солдата нашего великого фюрера. Хайль!
Генрих постарался изобразить радость и благодарил Фридриха следующим тостом.
После вечеринки, когда Фриц и Генрих остались вдвоём, последний разразился тирадой:
- Фриц, недоумок, ты с ума сошёл. Не зря тебя прозвали клоуном! Ты хоть понимаешь, что я должен описать этот вечер в донесении? И что подобный рапорт может сочинить ещё кто-то?
- Ну и что, вечер был приличным, для Вашего четвёртого отдела никаких поводов.
- Кроме одного. Моя мать умерла при родах, и я её в жизни не видел!
Та-ак, этого только и не хватало! К психологической связке добавляется ещё один персонаж. Быть втянутым в сомнительный заговор Фридриху совсем не хотелось.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/01/25/273