Часть 1.
КЭТИ.
http://www.proza.ru/2014/02/02/759
После знаменательной встречи с иностранцами в июле 79-го года, когда Мари дала невольный отпор «комитетчику», на выходе из музея к ней подошла женщина из той группы иностранных фотографов и протянула визитку со словами.
– Звоните мне!
Помотав отрицательно головой, девушка картонку взяла просто на память о необычном происшествии. А сероглазая красивая журналистка, глубоко окунувшись в её зелёные глаза, вдруг порывисто обняла девочку и быстро ушла, оставив ту с открытым ртом и пунцовым лицом, стеснённо дышащую и смущённую донельзя! Едва опомнилась от такой странной ласки тогда. А подружка Лиля лишь косилась и ворчала, что с неё достаточно уже прогулок на сегодня – четыре часа пробыли в Третьяковке!
Сидя в метро, Марина украдкой рассмотрела подарок: сверху слева была эмблема в виде радиовышки на фоне земного шара. «Радио Франсе» – едва прочитала на иностранном от волнения. Дальше шла непонятная строчка на английском или французском (очевидно, девиз компании), но имя было напечатано довольно крупным шрифтом латиницей: Катрин Кингман (так по буквам поняла; сейчас бы прозвучало иначе: Кэтрин Кингмэн, наверное).
«По-нашему, значит, Катя Королёва», – попыхтев-посопев, попереводив на немецкий, сообразила, хихикнула в ладошку по-девичьи.
Спрятала карточку подальше и вскоре о ней забыла. На многие годы.
Лильку попросила держать язык за зубами:
– Сама-то свидетельницей происшествия не была – струсила, бросив меня одну в том зале! Предательница! Вот и молчи, как рыба.
Так и прошло бы это всё бесследно, если бы не всесильная судьба…
…Июль 85-го года.
Москва. ХII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Суета, вылизанная столица, отсутствие на её улицах маклеров, сводников, воров, проституток, пьяниц, бомжей и других нежелательных элементов советского общества – выслали «за сто первый километр» тихо и без пыли. Тишина, покой, защищённость и некая томная буржуазность, даже достаток видимый появился на это время: дешёвые кафе, палатки с напитками, жвачками, милыми сувенирами, игрушками и прочей радостью.
Марина, 22-летняя кладовщица на заводе-«ящике» на «Автозаводской», сотрудница склада цветного литья. Разведённая, с крошкой-дочкой на руках, потерянная и раздавленная, в шоке и полном раздрае чувств – личная драма*. Старалась держаться, надеяться, через силу улыбаться и просто жить, работать и развлекаться.
Этому весьма способствовали билеты на различные соревнования и мероприятия по Фестивальной программе, выставки, встречи с творческими личностями, концерты итальянцев и других заезжих артистов из-за бугра и братских систем.
Дефицита не наблюдалось – профсоюз завода был мощным и активным, исправно обеспечивал трудяг культурной программой. Предприятие являлось шефом знаменитого театра имени Вахтангова – билеты достать можно было легко и в него, и в другие по обмену. Не роняли планки москвичей – самообразовывались, таким образом, становясь знатоками-театралами и страстными поклонниками Мельпомены.
В тот день Мари выходила из проходной Главного корпуса со своей подругой Наденькой Надеждиной, обсуждая, в чём завтра пойдут в театр.
– Марина?
Тихий незнакомый голос остановил их и заставил посмотреть влево: женщина лет сорока пяти. Незнакомая. Какая-то нерусская по внешности. Вся «в фирме».
Надя нервно сжала девушке руку, невольно потянув за себя – щитом становилась в такие моменты, зная о грозящей опасности.
– Мы можем поговорить? – гостья не отступалась, заглядывала за плечи, успокаивая мягкой улыбкой и серыми лучистыми глазами. – Вы меня, должно быть, не помните? – шагнула ближе, с удивлением посмотрела на взрослую подругу – не сходила с места, едва уловимо вскинула бровь. – Оставьте нас наедине, пожалуйста.
– Надюш, всё в порядке, – Марина успокоила подругу безмятежной улыбкой. – Иди. Я сегодня задержусь ненадолго, – отдала сумку с продуктами. – Беги, ужин готовь.
Надежда окинула внимательным придирчивым взглядом незнакомую женщину, успокоилась и ушла, кивнув на прощанье.
– Кто Вы? Простите, не вспомню Вас никак.
Взяв под руку гостью, Мари быстро повела в сторону от проходных, нервно поглядывая по сторонам, ища глазами чёрную «Волгу», личный навязанный Системой эскорт, «хвост», ставший привычным.
– Вам не стоило меня здесь вылавливать. Это опасно для Вас может быть, неужели не понимаете?..
– Их нет. Мы не раз проверились, – тихо проговорила, едва справляясь с русским языком. – Друг проверил.
Присели на лавочке в сквере недалеко от метро «Автозаводская».
– Я Катрин. Журналистка из Франции.
* …личная драма, – история в романе «Скворечник на абрикосовом дереве».
Январь 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2014/01/24/1433