Давненько я не брал в руки любимую авторучку, за которой надо временами ухаживать, как за шаловливым ребёнком. Протирать тряпочкой, промывать от остатков старых чернил. Ручка отличается неряшливостью и капризным характером. Любимое её баловство - неожиданно для хозяина оставить жирную кляксу. И таким образом ручка резвится на каждой странице дневника. Но я её не вышвыриваю куда-нибудь в форточку. Нет. Ею столько разных слов написано - удачных, и не очень, хороших и совершенно бездарных.
28-го октября, слава богам того квадранта небесного, в коем кувыркается и бессмысленно несётся наш желтый карлик, - наконец-то мы переехали в Балашиху на новую квартиру! Переезжать помогали адъюнкты, спасибочки им. При переезде сломались оба холодильника. "Других холодильников у меня для вас нет!" - сказал бы усатый вождище-Сталинище. В декабре я починил малюсенький холодильник. Только благодаря рано наступившим холодам и очень прохладной (брррр!) квартире наши яства не портились.
Ну, короче, Можаевский! Тильки пэрэихалы - зараз змэрзли зувсим. В квартире градусник показывал грустные цифири - тринадцать градусов тепла.
В ноябре добавил в комнаты две чугунных батареи ("семерки"). Хорошо, что на улице несколько потеплело. Всё это в комплексе дало нормальную температуру в квартире около восемнадцати градусов. Жить стало немножко можно!
В новэмбре профессор с говорящей фамилией Киряев уговорил мою слабую в тот злосчастный денёк душу на водкочерпие и винопитие. У него была мощная причина - День рождения. А я поддался. "За мой счёт", - говорил профессор. И - в "Три коня", так называется кафешка, печально известная мне со студенческих времён. Ну, выпили-обмыли. И я, конечно, прокололся - вечером потерял медную печать от своего сейфа. Как на службе не влепили выговор, - до сих пор удивляюсь!
29-го декабря парились в Доброслободских банях и отмечали День рождения Марчука, преподавателя нашей кафедры. Хорошо, я в Ленинград не улетел, как в знаменитом фильме!
В декабре бандиты убили майора Соболина с кафедры дезактивации прямо на дежурстве в батальоне на Соколиной горе. Говорят, он втихаря занимался каким-то бизнесом.
05.01.94
Не могу равнодушно проходить мимо словотворчества пятилетней дочурки. Услышал, побежал вприпрыжку к дневнику, поставил кляксу и быстренько записал, покуда не испарилось из серенького вещества. На этот раз удивился Таниной фразе: "Ну, папа. Ну, это такая страшнилка!" Наверное, от слова "страшный".
Понаметил себе большущее меню для чтива, состоящее из Фёдора Михалыча; Льва Николаича, и еще одного Льва Николаича (автора теории этногенеза); Фёдора Кузьмича (книжка о мелком бесе), Чарльза Джоновича, написавшего о старом чудаке Пиквике; Вильяма Джоновича, пожалевшего одного старого короля и так далее.
13.01.94
Мои отношения с Директором в таком состоянии, что он при каждой удобной ситуёвине подставляет мне ножку. То начальник сократит меня при подвернувшемся случае, и я выкручиваюсь, как умею - бегаю, выпучив глаза, рыскаю по всем вакансиям. То посылает только одного меня от кафедры на командно-штабные учения, на которых я отдуваюсь и краснею за весь профессорско-преподавательский состав кафедры. А то крупно обжулит при выплате деревянных после выполнения хоздоговорной темы. Разряд по зряплате написал мне ниже, чем другим. Сам между тем грешит капитально, у всех на виду: "гуляет" с лаборантками, надирается до поросёнка, обворовывает участников хоздоговорных тем, и бахвалится-бахвалится, якает, ну и тому подобные свинства. Думаю, времена нынче зело удобные и подходящие наступили для таких Ноздрёвых. Не иначе. Глядишь, еще и генерала дадут!
Дали дипломника Тыртышникова, курсанта из Саратова. Претендует на красную обложку диплома. К.м.с. по боксу. Времени на дипломную работу мало, всего месячишко остался.
23.03.94