Держа шестимесячную дочку на руках,
Римма пошла открывать дверь. На пороге
стояла сурового вида незнакомая женщина.
Свекровь всплеснула руками:
- Маня! Выбралась в кои-то веки!
И как это ты надумала? Молодец!
Сели пить чай. Римма с интересом слушала их воспоминания о детстве, юности, о сверстниках - "иных уж нет, а те далече"...
Дочка под журчанье разговора уснула, Римма отнесла ее в кроватку, задернула шторы - пусть спит подольше, и вернулась к столу. Место ребенка на коленях занял сибирский кот Васька.
Иногда свекровь, укладывая спать внучку,
что-то напевала. Римма знала, что у нее превосходный слух и небольшой, но чистый и приятный голос. А Маня говорила почти басом.
Римма представила, как на посиделках и сходках раньше пели, и попросила сейчас исполнить что-нибудь. Они переглянулись, оживились, слегка для вида поотказывались, потом Маня сказала:
- Беги, купи чекушку, я без нее не смогу...
Римма пересадила Ваську на колени свекрови, мигом обернулась, поставила водку, стопки, нарезала хлеба, сыра и соленых ргурцов.
Свекровь от выпивки отказалась.
Пели про черемуху и про рябину-калину, и про иву, и про кузнецов "во кузнице" - репертуар был знакомый, но куплетов они знали много больше.
У свекрови первый голос, у Мани второй. Нигде не сбились, не сфальшивили, не забыли слова - как будто заранее долго репетировали.
Римма поразилась культуре исполнения.
Никто из ее сверстников так сходу не смог бы.
Женщины расчувствовались, раскраснелись, Маня допила чекушку.
Проснулась дочка, Римма пошла к ней, а подружки продолжали вспоминать былое.