18.
Сегодня пятница. Уже конец января. В начале февраля учителям «художки», как называют школу ученики, выплатят аванс. Карп получит пятнадцать тысяч. А семнадцатого января – остальные тридцать.
Уже сумеречно, за окнами падает снег. Восемь часов вечера. Час назад Карп отпустил ребят по домам, а сам теперь неторопливо пишет «отчет о проделанной за неделю работе». Все учителя школы, не исключая директора, Ксении Борисовны Зальц, от всей души ненавидят эти отчеты, но отдел образования их требует, приходится подчиняться. Отчеты нужно будет сдать в приемную канцелярии с утра в понедельник, поэтому Карп решает «отбояриться» от этой «чумной» работы уже сегодня. Он уже почти закончил писать; еще два-три предложения, и всё будет готово. В отчет входят определенные пункты, по каждому из которых необходимо дать вполне развернутый, внятный ответ.
В этот вечер Карп домой не торопится. В ночи на субботу и воскресенье Маша ночует у родителей. Она чувствует, что это им нужно и приятно, что таков ее долг перед ними. В субботу и воскресенье она приезжает к Карпу только вечером, часа на два, а в пятницу совсем не приезжает, и оба томятся и тоскуют друг без друга.
- Игорь Александрович!
Он поднимает голову. В дверях класса стоит один из лучших его учеников, Саша Прохоров. Как всегда, он очень миловиден и, как всегда, бедно одет: в какую-то неряшливую старую куртку , а под курткой (Карп знает) – старенький, местами проеденный молью свитерок. Брюки у Саши тоже старые, потертые, с пузырями на коленях, и ботинки сильно поношены. Но этот четырнадцатилетний паренек поразительно талантлив. Его глиняный мальчик, надевающий сандалии, сделан на редкость профессионально. Данная скульптурка, обожженная по всем правилам в печи, занимает сейчас самое почетное место среди других скульптур в выставочном зале школы. Все учителя и сама директриса любуются ею.
Карп несколько удивлен появлением Саши через час после окончания занятий, но приветливо спрашивает:
- Да, Саша, слушаю тебя. И заходи в класс, не стой в дверях.
Саша заходит и прикрывает за собой двери. В руках он мнет свою черную спортивную шапочку.
- Игорь Александрович, - повторяет он, глядя в сторону. – Можно мне сегодня в школе переночевать, у сторожа? Может, вы поговорите с ним? А то одного меня он не послушает… пожалуйста, я вас очень прошу.
И он переводит на Карпа свои красивые, синие, но такие безрадостные сейчас глаза.
Игорь отвык удивляться, но в эту минуту он удивлен по-настоящему. Однако он этого не показывает, а спокойно спрашивает:
- Что случилось? Говори честно. Почему ты не можешь ночевать дома?
- Понимаете, - Саша смотрит себе под ноги, - Папа недавно потерял свои ключи от квартиры и взял мои. Но он, наверно, выпил и заснул, или к кому-нибудь ушел пить… в общем, он дверей не открывает. Я обычно в таких случаях иду к тете Гале, это наша соседка, она меня пускает ночевать. Но сейчас она уехала, и мне деваться некуда. Вот я и подумал…
Карп вздыхает.
- Посиди немного, - говорит он. – Я сейчас закончу, и разберемся, что к чему.
Саша присаживается за парту, а Карп невозмутимо дописывает отчет. Спрятав его в ящик стола, он спрашивает у Саши телефоны: домашний и мобильный Прохорова-старшего.
- Он свой мобильник продал, - отвечает Саша.
- Как его зовут?
- Виктор Сергеевич.
Карп звонит со своего мобильника. Домашний телефон Прохоровых не отвечает.
- Вы с отцом одни живете? – спрашивает Игорь.
Саша кивает и тихонько добавляет:
- Мама три года назад умерла. С тех пор он и запил.
- Так, - Игорь встает. – Ну, что ж делать. Поехали, у меня переночуешь. Правда, у меня квартиры пока что нет, только мастерская. Но там тоже хорошо.
И осторожно спрашивает:
- Отец тебя бьет?
- Папа? – на этот раз удивлен Саша. - Нет, что вы! Он очень добрый. Просто часто запивает. Сегодня запил, значит, где-то еще три дня будет пить.
- Работает?
- Да, на стройке. Он сезонный рабочий.
Игорь кивает и молча одевается. Говорит Саше:
- Ну, пошли.
Он гасит в классе свет и запирает его. Они спускаются на первый этаж. Там Карп вешает ключи (от студии и от класса) в стеклянный шкафчик, где на крючках висят другие ключи от кабинетов. Затем оба покидают школу.
В скором времени они уже едут в джипе на Кирпичную. Карп загоняет джип в сарай и запирает его, потом открывает дверь подсобки и слегка подталкивает Сашу в спину:
- Заходи смелей.
Он запирает дверь на засов и включает керосиновую лампу. В подсобке еще довольно тепло: утром, уходя, он затопил печь. Теперь он засыпает в печь уголь и разжигает огонь, после чего ставит ужин разогреваться.
Саша уже снял куртку.
- Держи, - Карп дает ему резиновые тапочки, вроде сланцев. – И садись поближе к печке.
Сам он переодевается за печью, аккуратно вешает на плечики свой костюм и светлую рубашку и выходи к Саше в тонком сером свитере и темных спортивных штанах.
Саша не замечает его появления: он стоит у полок, прибитых к стене, всецело поглощенный созерцанием новых фигурок, сделанных его учителем.
- Что, нравится? – спрашивает Карп.
Саша благоговейно, молча кивает. Потом тихо говорит:
- Как бы я хотел делать такие мини-скульптуры! Я пробовал, но у меня еще плохо получается.
- Я позанимаюсь с тобой в следующие выходные, - обещает Карп. – И еще с четырьмя ребятами: они тоже хотят научиться. Ты парень талантливый, у тебя быстро дело пойдет.
Они садятся ужинать. На ужин – жареная на подсолнечном масле картошка с луком и бутерброды с отварной мойвенной икрой. Саша ест жадно, с большим аппетитом; по всей видимости, он давно не ел. Потом они пьют чай с печеньем. Саша уничтожает почти всё печенье. Карп доволен. «Пусть ест на здоровье», - думает он.
Учитель и ученик сидят рядом, и до Карпа явственно доходит запах давно не стираной одежды и немытого детского тела.
- Саш, - его голос спокойно дружелюбен. – Ты давно мылся?
- Давно, - очень неохотно признается Саша. – У нас воду отключили за неуплату. И свет.
- А за квартиру вы платите?
- Нет.
- Ну, за квартиру, насколько мне известно, четверть города не в состоянии платить, - Карп задумывается. – А вот за коммунальные услуги платить необходимо. Вот что, брат, сейчас ты у меня мыться будешь, понял?
- Да, спасибо, - Саша кивает.
Карп достает из кладовой огромное жестяное корыто, по виду своему нечто среднее меду ванной и гробом. Оно чистое, но всё-таки он протирает его тряпкой, смоченной в антисептическом растворе, и ставит слева, меду печью и стеной, там, где водокачка – еще одно бесценное удобство подсобки. Он накачивает в корыто воду и моет в ведре несколько чугунных болванок, зачем-то принесенных когда-то в подсобку ее бывшим хозяином Фёдорычем. Потом Игорь очень сильно накаляет болванки на огне и с помощью ухватов их одну за другой в корыто с водой. Болванки шипят, как целый серпентарий, и вода очень быстро становится горячей. Карп вынимает болванки и остужает воду до терпимой степени. Тогда он достает из кладовки шампунь, чистую мочалку, зубную пасту, щетку и ковшик, а на углях в это время согревается ведро воды. Всё это Игорь ставит и кладет на табурет рядом с корытом и велит Саше:
- Мойся. Когда разденешься, брось мне свой свитер, штаны и ботинки. Белье свое не надевай и носки тоже. Я дам тебе, чтО надеть.
- Хорошо, - кивает Саша. – Спасибо, Игорь Александрович.
- Просто Игорь, - говорит вдруг Карп – и смеется. – Ну, чего рот разинул? Называй меня на «ты» и просто Игорь – только не в школе, конечно.
- А… разве так можно?- нерешительно спрашивает Саша.
- Можно, но только тебе одному, - отвечает Карп. – Потому что ты – прирожденный скульптор. Как и я. Давай, мойся.
Саша счастлив: таких приятных слов он еще ни от кого не слышал. И он в восторге от того, что наедине его учителя можно называть по имени и на «ты». Он тут же уходит за печку мыться и, как велел ему Карп, выбрасывает из своего скромного уголка свитер, обувь и брюки. Карп немедленно достает из-за печки баулы, наполненные покойным Фёдорычем во время его «контейнерных» ревизий. В баулах лежат новые и почти новые, чистенькие, выглаженные вещи всех размеров. Карп уже давно отобрал из этих вещей всё, что ему подходило, - и оказался обладателем очень приличного гардероба. Остальное он собирался выбросить, но как-то всё руки не доходили. Теперь он радуется, что не сделал этого. Насвистывая, он отбирает вещи для Саши Прохорова, ориентируясь на размеры его свитерка, штанов, куртки и обуви. Постепенно он набивает вещами здоровенную дорожную сумку – и не без труда застегивает молнию. Это Саше на потом. А на сегодня… Карп кладет на кровать серое нижнее белье французского производства, теплое и мягкое, синие модные джинсы, голубую рубашку, серо-голубой свитер и пару черных носков.
В это время Саша уже почистил зубы и теперь моется очень усердно. От природы он чистоплотен – и всем сердцем радуется горячей воде, благоухающему шампуню, длинной желтой мочалке, которой так удобно натирать спину. Как следует вымывшись (на это уходит минут сорок), он ополаскивается из ведра ковшиком и вытирается чистым махровым розовым полотенцем. Завернувшись в него, он громко говорит:
- Игорь Александрович! То есть просто… - он смущается. – Я уже всё.
- С легким паром, - откликается Карп и приносит ему серое нижнее белье и носки. – Облачайся.
Саша быстро одевается и, выйдя из-за печки, тихо говорит:
- Спасибо.
- Пожалуйста, - откликается Карп. – А теперь залезай в кровать, под одеяло, с головой, и не высовывайся, пока я тебе не разрешу. Понял?
Саша слушается. Он забирается с головой под ватное одеяло, брошенное Карпом на покрывало кровати, а Карп в это время ведрами выносит грязную воду из корыта на улицу, потом моет и само корыто. Щетку и пасту он кладет в кармашек собранной им для Саши сумки и говорит:
- Всё, вылезай теперь.
Он вытирает мокрые половицы, где мылся Саша, стареньким свитерком последнего.
- Давай я тебе помогу, - несмело, но очень искренне предлагает Саша.
- Не надо, - откликается Игорь. Тут дЕла-то на копейку…
Вымыв руки, он знакомит Сашу с его новым гардеробом. Саша потрясен. Он меряет джинсы, куртку, зимние ботинки, непромокаемые черно-белые перчатки «на липах», смотрится в зеркало и с трудом узнаёт себя.
- И сумка вся твоя, - говорит Карп. – Там всё чистое, дезодорант мужской есть, трусы, носки, белье, еще две куртки… словом, всего полно.
- Но откуда всё это? – Саша потрясен всем своим существом, всей душой.
- Секрет фирмы, - Игорь подмигивает ему. – Раздевайся до белья, а то от жары лопнешь.
Саша раздевается, подходит к Игорю и вдруг, не выдержав, крепко обнимает его.
- Спасибо тебе… огромное спасибо! – твердит он.
Карп смущен. Он мягко отталкивает от себя Сашу и говорит:
- Да ладно тебе. С девчонками обниматься будешь. А мужики за руку друг друга благодарят.
И они крепко пожимают друг другу руки, причем Саша трясет руку Игоря сразу своими двумя – и с такой силой, будто хочет ее оторвать. Игорь смеется и Саша тоже. Его глаза блестят.
- Игорь, ты страшно добрый! – заявляет он чрезвычайно убедительно. – Я… я тебя в мраморе сделаю. Можно? Бюст!
- А я вот хочу тебя в гипсе сделать, - признается Карп. – Тебя и Таню Василевскую; у вас обоих лица интересные. И я бы хотел сделать вас целиком, во весь рост – настоящие большие скульптуры… ну, да это потом. Я вот сейчас думаю, куда бы тебя уложить. Раскладушка у меня подгуляла с левой стороны. Завтра-то я ее починю, а сегодня…
Карп задумывается. Придется Саше ночевать на кровати, которая стала для Карпа, в своем роде, священным местом: ведь на ней спит Маша. Но тут же он находит выход. Маша обычно спит с краю. Значит, он, Игорь, просто ляжет на ее место, а Сашу положит у стены. Таким образом, святость Машиного места сохранится.
Саша охотно соглашается, но через минуту задумывается:
- Может, лучше с краю? Вдруг ночью надо будет встать; я вас… тебя потревожу?
- Тревожь на здоровье, я крепко сплю, - отвечает Карп. – Просто я привык спать с краю, въезжаешь?.. то есть, извини, понимаешь?
Саша кивает. Пока Игорь достает из кладовой еще одно одеяло и заправляет его в чистый пододеяльник, Саша быстро пользуется ночным ведром, которое Карп специально поставил за печь, откуда его не видно с кровати – чтобы Саша не смущался. Потом Саша ложится ближе к стене, под легкое байковое одеяло. Ведь в подсобке очень тепло, к тому же, у Саши теплое нижнее белье. Чистые носки он снимает и кладет под подушку, и сквозь дрему слушает, как пересыпаются и шуршат угольки в огне печи. Он поудобней заворачивается в одеяло – и тут же засыпает.
Вымыв посуду, Карп раздевается, гасит свет и ложится на Машино место. Он устал за день, и крепкий сон не замедляет овладеть им в самом скором времени…