Остров Крым (1980-е годы)
Посвящается Василию Павловичу Аксенову (1932-2009),
написавшему историческую антиутопию «Остров Крым»,
как альтернативу развития СССР
Предисловие В.Ф. Бугаева
Впервые роман В.П. Аксенова «Остров Крым» я прочитал в журнале «Юность» в середине 1990-х годов. В то время, он как-то не произвел на меня колоссального впечатления. Я его просто не понял.
Но перечитав роман летом 2013 г., я был настолько поражен этим романом, что мне захотелось по некоторым эпизодам написать стихи. Это желание возникало периодически, но только в декабре 2013 г. Муза позволила мне это сделать.
В своем романе В.П. Аксенов сделал допущение, что Крымский полуостров был островом, и Красная Гвардия его не смогла захватить в 1920 г. Поэтому, исхода Белой Гвардии в Турцию и другие страны не было. Все войска остались в Крыму и перешли к мирной жизни, имея свою армию на случай вторжения войск из СССР.
Мне кажется, что изложение этого романа в стихотворной ВНОВЬ привлечет внимание читателей к великолепному роману В.П. Аксенова «Остров Крым». Манера написания романа довольно сложна и стихотворный вариант содержания некоторых сюжетных линий романа поможет читателям произведения В.П. Аксенова быстрее почувствовать оригинальность и культурную значимость этого произведения.
Я не рассматриваю этот вариант, как окончательный и, вероятно, когда-то потом допишу еще 2-3 стихотворных эпизода. В своих стихах я отразил только главную сюжетную линию и многое «осталось за кадром». В связи, что не все читали «Остров Крым», для понимания содержания и развития сюжета, я включил в этот стихотворно-прозаический проект ряд выдержек из романа В.П. Аксенова (на что сделал ссылки).
***
Некоторые действующие лица:
Лучников Арсений Николаевич – врэвакуант, участник Ледового похода Добровольческой Белой Армии на Москву; Предводитель дворянства Феодосийской Губернии Крыма;
Боборыко Филипп Степанович – врэвакуант, подполковник в отставке Марковского полка, участник Ледового похода Добровольческой Белой Армии на Москву, владелец солидного судоремонтного бизнеса.
Фред Бакстер – врэвакуант, участник Ледового похода Добровольческой Белой Армии на Москву;
«Одноклассники»
– замкнутая элитная группа детей-одногодков первых врэвакуантов вместе учившихся в Третьей Симферопольской мужской гимназии имени императора Александра Второго Освободителя (друзья-единомышленники – 19 человек):
Лучников Андрей Арсеньевич – «одноклассник», главный редактор газеты «Курьер».
Чернок Александр – «одноклассник», военный летчик, командующий Северным районом («форсиз») Острова Крым.
Беклемишев Вадим – «одноклассник», сотрудник «Курьера», соратник А.Н. Лучникова.
Новосильцев Владимир – «одноклассник», граф, профессиональный автогонщик;
Сабашников Петр – «одноклассник», представитель острова Крым в ЮНЕСКО;
Врангель Борис Теодорович – «одноклассник», посол Крыма в Москве;
Мешков Тимофей – самый богатый из всех «одноклассников», совладелец нефтяного концерна «Арабат Оил Компани»;
Востоков Вадим Анатольевич – «одноклассник», сотрудник контрразведки Острова Крым (ОСВАГа);
Фофанов – «одноклассник»;
Нулин – «одноклассник»;
Каретников – «одноклассник»;
Деникин – «одноклассник»
Кублицкий-Пиоттух – премьер Временного правительства в Крыму;
Лунина Татьяна Никитична – диктор центрального телевидения СССР (программа «Время»);
Кузенков Марлен Михайлович – шишка из международного отдела ЦК КПСС, теоретик и главный консультант по экономике и политике Крыма.
Сергеев – полковник КГБ СССР, курирующий Остров Крым
Антон – сын Андрея Лучникова;
Кристина – американская девушка 20 лет, дочь богатых родителей;
Памела – американканская девушка 31 год, дочь богатых родителей;
***
В своем романе «Остров Крым» В.П. Аксенов пишет: «День лейтенанта Бейли-Ленда, 20 января 1920 года, один из самых засекреченных для советского народа исторических дней; день ужасающего поражения победоносной пролетарской армии, когда против всей лавины революционных масс, встал один-единственный мальчишка, англичанин, прыщавый и дурашливый. Встал и победил…
Двадцатое января. Тридцать градусов мороза. Сорокамильное горло Чонгарского пролива сковано крепчайшим льдом, по которому могут двигаться многотысячные колонны с артиллерией.
Все соответствовало в тот день логике классовой борьбы: полностью деморализованная и дезорганизованная Добровольческая армия в панике грузилась на дряхлые пароходы в портах Севастополя, Ялты, Феодосии, Керчи, Евпатории; последние боеспособные части, вроде мамонтовцев, марковцев и дроздовцев, дрались с налетавшими из горных ущелий татарскими сабельными отрядами; казачьи полки разложены большевистскими агитаторами; полностью «упропогандированы» экипажи мощной английской эскадры, призванной охранять северное побережье. Проявляя классовую солидарность с российским пролетариатом, английские моряки и морские пехотинцы покинули свои корабли, вмерзшие в лед у пирсов и на рейде Альма-Тархана, и митинговали под красными флагами на набережных и на базарной площади среди торговых рядов.
Под сверкающему льду спокойно двигались к острову армии Фрунзе и Миронова. Оркестры играли «Это есть наш последний и решительный бой», и красноармейцы весело матюкаясь, не наблюдали никаких признаков сопротивления со стороны последнего прибежища классового врага.
Не соответствовало логике классовой борьбы лишь настроение двадцатидвухлетнего лейтенанта Ричарда Бэйли-Лэнда, сменного командира одной их башен главного калибра на линейном корабле «Ливерпуль»: он был слегка с похмелья. Вооружившись карабином, офицерик заставил своих пушкарей остаться в башне; больше того, развернул башню в сторону наступающих колонн и открыл по ним залповый огонь гигантскими шестнадцатидюймовыми снарядами. Прицельность стрельбы не играла роли: снаряды ломали лед, передовые колонны тонули в ледяной воде, задние смешались, началась паника.
Стучали телеграфные аппараты по всему Крыму: английский флот отражает наступление красных! Неожиданный шквал вдохновения охватил Белую Армию. Главнокомандующий барон Врангель отдал приказ всем войскам выйти на северные берега, и впервые за целый месяц полки подчинились.
Престраннейшим образом классовое сознание стало уступать место соблазну военной победы. Впрочем, британское правительство не простило мятежников, и большинство матросов после окончания войны предпочло осесть на крымской земле.
Красные войска в первые сутки разлома льда понесли чудовищные потери. Дрались красные отчаянно, стараясь найти другие пути к крымским берегам, но Чонгар замерз только в горловине, западнее и восточнее была вода. Красноармейцы цеплялись за песчаные банки и гибли среди ледяного месива тысячами и тысячами. Добровольческая армия возрождалась на глазах. Остров отбил атаку и ощетинился. Героя битвы лейтенанта Бэйли-Ленда нашли в клубе Сары-Булата. Двое суток подряд он играл в канасту с русскими летчиками.
Какая чудовищная нелепость – паршивый мальчишка прервал мощный симфонический ход истории. «Мне было просто любопытно, что получится, – говорил он газетчикам. – Клянусь, господа, у меня и в мыслях не было защищать Крым или русскую империю, конституцию…Мне была просто любопытна сама ситуация – лед, наступление, главный калибр, бунт на корабле, очень было все забавно. Пожалуй, меня больше всего интересовала эффективность главного калибра а такой, согласитесь, уморительной ситуации» (А.П. Аксенов «Остров Крым»)..
Вот как описывает В.А. Аксенов в романе «Остров Крым» дальнейшие события: «Официальная версия статуса Крыма МИД СССР: «На этом клочке земли временно окопались белогвардейские последыши черного барона Врангеля. Наш народ никогда не прекратит борьбы против ошметков белых банд, за осуществление законных надежд и чаяний простых тружеников территории, за воссоединение исконной русской земли с великим Советским Союзом».
«Из воспоминаний участника борьбы за освобождение Крыма: «Наш флот тогда был в плачевном состоянии. Если бы хоть узенькая полоска соединяла Крым с материком, если бы Чонгар не был так глубок, мы бы прошли туда по собственным трупам. Энтузиазм в те времена, товарищи, был весьма высок».
«Когда в тысяча девятьсот двадцатом году большевики вышибли Белую Гвардию с континента, белые офицеры на Острове Крым стали называть себя «временные эвакуанты». Потом появилось сокращение «вр. эвакуанты», а уже в пятидесятых годах, когда основательно поблекла идея Возрождения Святой Руси, сложилось слово «врэвакуант», нечто вроде нации».
«В тысяча девятьсот тридцатом году прогрессивные силы островитян вырвали у барона Врангеля демократию...».
«В первые послесталинские годы… Возник образ подозрительного злачного места, международного притона, Эльдорадо авантюристов, шпионов. Там были американские военные базы, стриптизы, джаз, буги-вуги. Словом, Крым еще дальше отошел от России (СССР), подтянулся в кильватер всяким там Гонконгам, Сингапурам, Гонолулу; стал как бы символом западного разврата, что отчасти соответствовало действительности».
«И вдруг Никита Сергеевич Хрущев, ничего особенному своему народу не объясняя, заключил с Островом соглашение о культурном обмене. В шестидесятые годы начали появляться первые русские визитеры с Острова, тогда-то и началось знакомство молодого поколения со своими сверстниками, ибо именно они в основном и приезжали, старые «врэвакуанты» побаивались.
«В ранние шестидесятые, молодые островитяне производили сногсшибательное впечатление на москвичей и ленинградцев. Оказывается, можно быть русским и знать еще два-три европейских языка как свой родной, посетить десятки стран, учиться в Оксфорде и Сорбонне, носить в кармане американские, английские, швейцарские паспорта. У себя дома крымчане умудрялись жить без паспортов. Они каким-то странным образом не считали свою страну страной, а вроде бы временным лагерем. И все-таки были русскими, хотя многого не понимали….»
На Острове, среди молодежи в 1980-х годах стала формироваться молодая нация Острова Крыма – «ЯкИ» (сокращенная аббревиатура от «якши» и «О’кей»), составленная из потомков татар, итальянцев, болгар, греков, турков, русских войск и британского флота. Представители культуры «Яки» говорили: «Это нация молодежи. Это наша история и наше будущее, и мы плевать хотели на марксизм и на монархизм, на Возрождение и Идею Общей Судьбы»!
Впрочем, находились и такие, кто хотел все понять, во все старался влезть, и первым из таких был Андрей Арсеньевич Лучников. Это был сын Арсения Николаевича Лучникова, участника знаменитого Ледового Похода на Москву, в настоящее время один из претендентов в президенты острова Крым. У Андрея Лучникова есть 20-летний сын Антон (В. Аксенов «Остров Крым»).
Экспозиция
Остров Крым оставался российским,
А Россия – Советской была,
Изуверские «чистки» народа
Не коснулись людей Острова.
Не ушли за кордон добровольцы,
Все остались на русском Острове,
И частицу Белой России –
Пестовали, любили и ростили.
Изобилием Крым славится
И духовно богата Россия,
А Советы – все делят Утопию,
На собраниях, в холоде, инее.
Племенных коней и устриц
Экспортировали из России,
А машины класса «Супер-Риц»,
Стали известными в мире!
Выпускали в России авто:
«Русо-Балт», «Питер-Турбо» и прочие;
А советские – что-то не то,
Но все были до них охочие.
Известная фирма «Сикорский»
Вертолеты клепала здесь,
И Америка завидовала,
Импортом, сбивала спесь!
***
Монолог Андрея Лучникова
Я, Андрей Арсеньевич Лучников,
Холостяк и плейбой из пентхауза,
Проживаю в столице России –
Симферополь, она называется.
Симфи – был городишко заштатный,
Но прошел бум архитекторов мира,
Что построили Мекку туристов
В государстве Острова Крыма.
Мой отец воевал за Россию,
Я родился уже на Острове,
В окружении моря синего,
И симпатией к Москве острою.
Я редактор газеты «Курьер»
И бываю с работой в Советах,
И – Идеей Общей Судьбы,
Раздражаю экстремистов при этом.
Бесконечные делегации,
Торговля, и безвизовый въезд –
Превратили островную Россию
В международный вертеп.
Укрепрайон островной разложен,
Офицеры читают «Курьер»,
И идея Общей России,
Превращает всё в мягкий мел.
И банановая Россия,
В область Крымскую превратится,
Ведь развалена Крымская Армия,
Ей придется с Советами слиться.
Развивается комплекс вины
Среди населения острова,
И чувство Общей Судьбы,
С Россией, а это – не просто так.
***
Вечер в доме Арсения Лучникова
по поводу приезда внука Антона
(монолог Андрея Лучникова)
Сын приехал, Антон
С американками из Стамбула,
А девчонки мотались как сон,
Как семена саксаула.
В России они в первый раз;
Подруги: Кристина с Памелой,
Крым – страна первый класс,
В истории современной.
Шампанское «Новый Свет»,
Омары под сборным соусом
Под балаклавскую ветчину,
И черной икры бонусы.
Далее – нормальный обед,
Алкоголя действия смена,
И ступня Памелы меня…
Под столом коснулась колена.
После ужина ушли все к себе…
Слушал музыку лежа в постели,
Вдруг, скользнувшая легкая тень,
Оказалась Кристиной на деле.
Хулиганские руки ее
Опустились в нужное место,
И смеющийся девичий пир…
Ну …, и чем она не невеста?
Наше свинское племя мужчин
Распластало ее на кровати.
Все сравнялось, и нет причин,
Растворился я в ее мате.
Вновь причесанная Кристина
Вдруг спросила меня в упор:
«Вы Памелу наверно ждали?
Но Ваш сын ее в баре припер!»
Всего доброго Вам Кристина,
Попрощался с девчонкой я,
Но Кристина уже пропала…
В пожаре женском была простыня...
***
Рассказ деда Арсения внуку Антону
о матери Андрея Лучникова
Мы отступали, Москву мы не взяли
Драпали просто… Каюк!
И мы недобитые были погружены
В поезд, идущий на юг.
В нем вывозили «смолянок».
Более года они
В наших тылах страдали,
От ужасов русской войны.
Девочки были измучены,
Грязные, но свои,
Те, которым мы клялись,
И признавались в любви.
Девчонки нас тоже узнали,
Поняли, что свои,
Но в ужасе пекла гражданского
Готовились к капитуляции.
Ее я сразу увидел
И закружилась моя голова
Я завел ее в тамбур –
Не будет любовь там видна.
Тамбур завален мешками,
Я подложил шинель.
С задранной юбкой по пояс,
Сидела любви моей цель.
Настойчиво ломились в тамбур
Какие-то мужики,
Я показал им винтовку – утихли,
И мы предались любви.
К счастью она не видела
«Голодных» похотливых лиц,
Так как спиной сидела,
А то упала бы вниз.
Потом нашел ее в Ницце,
Не виделись почти 10 лет,
И только тогда совершили
Мы с ней брачный обет.
***
Татьяна Лунина – любовь Андрея Лучникова
«Сексапилочка» Татьяна Лунина,
Комментатор программы «Время»,
Полюбила Андрея Лучникова
И от встреч с ним не несла бремя.
Барьеристка, известная в прошлом,
Читала спортивные новости
А миллионам мужчин СССР грезилось,
Что вещает она Эроса пошлости.
Заморский друг и богач Лучников,
Уже много лет Татьяны любовник,
В КГБ рекомендовано ее мужу:
«Брось семью – важнее поклонник».
Советуем тебе, как другу,
Станешь супругой, Татьяна,
Заливать его жажду по утру –
Будешь вроде «боржоми» стакана.
Он будет с тобой откровенен,
Мужчины любят делится,
И вся информация ценная
Будет в Москве копиться.
***
Служебная командировка
Татьяны Луниной в Крым
Комитет потерял Лучникова,
На несколько дней в России
Шерстили весь сектор «московский»,
А его «комсомольцы» словили.
Но секретность в СССР высокая,
А «сидел» он за дверью напротив
Что поделать, такое случается
В стране вышколенных идиотов.
Татьяну направили в Ялту,
На поиск объекта внимания,
Дали командировочные,
На долгое проживание…
Приятная молодая женщина,
С одиноким бокалом «Мартини»,
Казалась французской актрисой
У моря безбрежнейшей сини.
Соседи, старики-долговязые,
Между собой, шутили:
«Сколько стоит дамочка»?
Но ближе не подходили.
Счета за жилье, разговоры –
У Татьяны уже огромные.
Лучников – ушел в нору.
Кончаются деньги казенные!
Вдруг старикан Бакстер,
Подошел походкой ковбоя,
Нарисовал долларов тысячу,
Но Татьяна увеличила втрое.
Куда предпочитаете, милая?
В гостиницу или на яхту?
Везде ведь комфортно, красивая,
А можно и поэтапно,
Бакстер – показал мужской жест,
Арсений смотрел с чувством досады,
Всю жизнь он идеализировал женщин,
Но в практике – деньгам нет преграды.
***
Сексуальное «приключение»
и ощущения
Фред раздел Татьяну, долго трогал…
Он долго-долго ее щупал…, и смотрел.
Потом залез и страстно бормотал,
Что он испанский бык!!! И много раз хотел…
Все ясно, старая горилла, был влюблен,
Старик щедрее оказался и дал пять!
Потом приятное – расчет, и чек вручен:
Понятно, Бакстер хочет встретиться опять.
***
Встреча Андрея Лучникова
в аэропорту «Аэро-Симфи»
В баре «Империя» пусто как нигде,
Только Фред Бакстер и Тина-Татьяна,
Он представил подружку известной семье:
Арсений и Антон не уловили изъяна.
Женщина показалась знакомой им,
Андрея Лучникова встречали…,
Арсений с Фредом заказали «айс-крим»,
На Тине внимания не заостряли.
И, вдруг, до Тани, о ужас!!!, дошло:
Что Арсений и Антон – отец и сын Андрея,
Старик знал о «выступлении» Тины всё,
И тут она стала еще бледнее.
Из прилетной зоны вышел Андрей,
Он был прямиком из Стокгольма,
«Зачем эти прятки тебе, «воробей»?
Ведь в Москву летаешь ты вольно».
«Мы будем с тобой три целых дня,
Потом поедем к отцу в Сюро-Кая,
Антошка познакомится с тобой» –
«Хочу в Москву, Андрей, я умоляю»…
«Никуда мы не поедем, Андрей!
И вместе жить пока не будем!
Когда смогу, я позову тебя,
Ну а сейчас, оставь меня на людях».
***
Нервный срыв Татьяны Луниной
Татьяна бродила по Ялте,
Не замечая ее красоты
И паника внутренней дрожи,
Сломала всей жизни цветы.
Потом нервный срыв в гостинице,
Попытка самоубийства…, как мило!
И крепкие руки Андрея
Доставили в Симфи-квартиру.
В высотном «Курьере» Лучникова
Татьяна нашла укромное место,
И отгородилась наглухо,
Словно она не невеста.
Росло раздражение к Лучникову,
Как ночами хотелось покаяться,
Когда приходил к ней на случку,
И, после «любви», отваливался.
***
Ежегодная автомобильная гонка «Антика-Ралли»
Эти приемы в честь Антика-ралли в доме предводителя дворянства Феодосийской губернии (Арсения Лучникова) давно стали уже традицией. Кроме участников гонки на них обычно присутствовали члены Временного правительства и видные врэвакуанты, руководство Клуба Белого Воина, дипломаты якобы несуществующих посольств, тузы промышленности, чины «форсиза», литеры национальных и религиозных общин… все считали за честь получить приглашение в дом Лучникова-старшего, но и без приглашения явиться тоже не считалось зазорным: огромное дивное поместье на крутизне Сюро-Кая было открыто для всех на всю ночь (В.Н. Аксенов «Остров Крым»).
Во время гонки погиб ее лидер граф Владимир Новосильцев и первым пришел к финишу Андрей Лучников. Тело графа Новосильцева было отправлено во Владимирский собор на мысе Херсонес. Там предстояло отпевание, и туда после окончания приема собирались отправиться все «одноклассники»... Перед церемонией награждения была минута молчания в память погибшего графа Новосильцева…
Победители уже стояли рядом с врепремьером Кублицкий-Пиоттухом. Из четырех победителей Андрей Лучников был самым старым, самым элегантным и самым суровым. Таня стояла среди приближенных дам, смотрела на Андрея и отводила глаза… Конец, думала она, хватит с меня. Завтра же расплюемся…
Она чувствовала, что все вокруг смотрят на нее. Редактор «Курьера» и победитель Антика-ралли впервые представляет обществу свою новую жену. Изредка ее касался и взгляд Лучникова-старшего, стоявшего среди официальных лиц второй линии. Он, очевидно, узнал в ней ту странную «финку» из Аэро-Симфи, но взгляд его был любезен.
Андрей Лучников видел Танино лицо, вздернутое в непонятной ему гордыне. Что вы так горделивы, сударыня? Какие у вас для этого основания, плебеечка московская, любимая моя, герцогиня ГэПэУ? Кажетесь себе первой дамой бала?... Учитесь самопожертвованию, русская женщина, ведь вы же здесь просто по заданию вашей авторитетной организации…
В глубине зала он увидел стоявшего на подоконнике сына. Антон был в костюме с галстуком, и рядом с ним стояла какая-то девушка, он обнимал ее за плечи, а она просто сверкала красотой.
Взгляд, особенный взгляд, продолжал чувствоваться, и Лучников никак не мог понять, откуда он на нее направлен, пока вдруг не заметил в дверях женщину в черном свитере с белым отложным воротничком, волосы ее были стянуты в пучок на затылке, глаза были спрятаны за дымчатым стеклом массивных очков. Вот откуда шел к нему этот особенный взгляд…
Врепремьер передал Андрею кубок, медаль и чек, заключенный в рамку кожаной папки. Аплодисменты… С кубком в руке Андрей шагнул к микрофону:
«… Я уже говорил, что считаю подлинным победителем гонки своего погибшего друга, графа Владимира Новосильцева. Участие ветеранов в в Антика-ралли – это его идея... Бросить вызов гениальным гонщикам современности – это был великий риск. Однако Новосильцев предложил пойти на него для того, чтобы граждане Острова смогли именно в этот день прочесть на бортах наших машин аббревиатуру основанного нами нового русского политического клуба – Союза Общей Судьбы…
СОС не является политической партией, ибо призывает в свои союзники всех граждан по всему политическому спектру. Основная идея Союза – ощущение общности с нашей исторической родиной, стремление выйти из островной эйфорической изоляции и присоединиться к великому духовному процессу человечества, в котором той стране, которую мы с детства называет Россией и которая именуется Союзом Советских Социалистических Республик, уготована особая роль…
Мы призываем к воссоединению с Россией, то есть дерзновенной и благородной попытке разделить судьбу двухсот пятидесяти миллионов наших братьев, которые десятилетиями за десятилетиями сквозь мрак бесконечных страданий … осуществляют нравственную и мистическую миссию России и народов, идущих с ней рядом. Кто знает, может быть Крым и будет электронным зажиганием для русского мотора на мировой античной трассе….
Я счастлив сообщить о возникновении на островной части нашей страны Союза Общей Судьбы и о намерении нашего Союза участвовать в очередных выборах во Временную Государственную Думу.
Мы не будем выставлять своих собственных кандидатов, но мы будем поддерживать тех кандидатов от разных партий, которые разделяют нашу историческую философию. Народ Острова должен сделать выбор, и выбор этот будет не слепым, но сознательным…
Выбор Общей Судьбы обернется для нас жертвой. О масштабах жертвы мы можем только догадываться. Что касается самого выбора, то он формулируется нами как: сытое прозябание на задворках человечества или участие в мессианском пути России, а следовательно, и в духовном процессе нашего времени… Мы призываем вас присоединиться к Союзу Общей Судьбы, голосовать за людей, верных этой идее»…
Сенсация разразилась. СОС идет на выборы в Думу!
… «Особый» взгляд из-за дымчатых очков не оставлял Лучникова и тогда, когда он направился на Юго-Западную лужайку давать пресс-конференцию… Он спросил секретаря, не знает ли тот случайно… Секретарь случайно все знал – дама приехала из Нью-Йорка на сессию Международной амнистии.
… Татьяна смотрела вдаль, чтобы не видеть ярко освещенной лужайки неподалеку, где прямо на траве сидели журналисты, а лицом к ним «одноклассники», основатели СОСа, и среди них Андрей, стройный, в темно-синем костюме; хорош мужик, ничего не скажешь. Издали казалось, что десяти лет не прошло, что он все тот же лихой и веселый Луч, которого она полюбила десять лет назад (В.Н. Аксенов «Остров Крым»).
Новая встреча Андрея с Кристиной
Пресс-конференция иссякла и затухла.
Хеллоу, мистер Мальборо! Привет!
Андрей увидел покрасневшую Кристину
И вспомнил «той любви» секретный след.
Прошу прошенье «за вопросов ворох»,
Вы даже покраснели, я ошеломлен,
Краска стыда, что это – новые приколы?
Ах, к классике возврат! Разве уместен он?
Андрей, как рада видеть Вас…,
Хоть краешек души…
Я Вас люблю, я думаю о Вас,
Я не была ни с кем, люблю тебя, прости…
Ты скоро станешь дедушкой, Андрей.
Памела и Антон в приезд тот обвенчались,
А я сейчас, испытываю к русскому любовь,
Хотя мы тридцать лет с тобой и не встречались.
***
Начался коктейль-пати с буфетом и ужином для желающих…Никто не замечал, что Таня была на пределе. Она готова была уже зажать рот, чтобы не завопить от отчаяния, как вдруг увидела хозяина дома (Арсения), который приближался к ней под руку, мама!!! – с Фредом Бакстером (В. Аксенов «Остров Крым»).
Встреча Татьяны и Фреда Бакстера
Ужин подали мастерски,
Прием достоин признания.
Подошли Арсений с Бакстером,
И вот – состоялось свидание.
Старики улыбались Татьяне,
Бакстер – немного застенчиво,
Как будто счастья желал ей,
Без случая опрометчивого.
Арсений мгновенно откланялся,
Оставил вдвоем с желанною.
Леди, я счастлив – я Вас нашел,
Бак вычеркнул все из памяти…
«Фред, вытащи меня отсюда!!!
Увези на край Земли куда-нибудь!!!
«Нет ничего легче, королева...,
Хорошо, тогда немедля, в путь!
Фред, осталось дело в Херсонесе,
Едем сейчас, а то мы опоздаем:
Поставлю свечку Новосильцеву в Соборе,
Ведь только до утра открыты Врата Рая.
***
P.S.
Татьяну, неизвестный убил в Соборе,
На глазах Фреда Бакстера.
Он похоронил ее…, и на яхте,
Потом навсегда снялся с якоря…
***
… Победа СОСа на выборах может привести не к формальному, а к фактическому слиянию Крыма с СССР…
… С каждым днем обстановка на Острове все более выходила из-под власти привычных старорусских институтов. Депутаты чуть ли ни всех партий, даже монархисты, начинали свои свои выступления с клятв верности СОСу. Отказ от Идеи Общей Судьбы практически лишал каких-либо шансов на победу в выборах…
… На экране телевизора появился Андрей. Он выпрыгнул из вертолета на базе ВВС в Каче. За ним по пятам следовала его новая женщина – Кристина Парслей, в кожаной куртке и джинсах, весьма привлекательная особа… Их встречал Чернок и сотни три восторженных молодых летчиков.
– Летчики! – сказал он. Каравеллы испанцев отправляясь в Атлантику, не зная, что им принесет каждая следующая миля, шли во мрак и туман. Они обрели Америку, но ведь ее могло бы и не быть на месте, мрак и туман поглотил бы их. Таков удел человека – идти к новым берегам. Обретем ли мы Россию, нашу судьбу и мечту?
… Через неделю мы победим! Последний опрос показал, что СОС получит более 90%! Изображение исчезло… (В.Н. Аксенов «Остров Крым»).
Мысли Андрея Лучникова
… – Еще через неделю Госдума обратится к Советскому правительству с просьбой о включении в СССР на правах союзной республики. Скажи, ты можешь мне гарантировать, что не будет какого-нибудь варварства, какой-нибудь тотальной оккупации? Ведь это же не нужно в нашем случае, совсем не нужно. Чехи – чужие, они хотели отколоться, мы свои, мы хотим слиться. Насильственный акт здесь не нужен. Нужна некоторая постепенность, такт… Наши «форсиз» станут частью Советской Армии, зачем же нас оккупировать? Социалистические преобразования тоже нужно проводить постепенно – мы долго еще сможем быть источником твердой валюты.
Пусть меня вышлют сразу, пусть нас всех, «одноклассников» вышлют в Кулунду, посадят во Владимирский централ, пусть хоть расстреляют, мы готовы, но с Островом, с населением нужна постепенность, варварские акты неуместны…. Хватит там ума не оккупировать нас?...
***
… Прошло уже около двух месяцев с того момента, как Временная Государственная Дума обратилась к Верховному совету с просьбой о включении Крыма в Союз на правах шестнадцатой республики. Ответа до сих пор не было, не было никакой реакции из Москвы, словно все это была детская игра, словно и сам Остров Крым не достоин внимания гигантской Евразии...
***
Разговор между Филиппом Степановичем Боборыко (участником Ледового похода на Москву) и Арсением Лучниковым:
– Арсюша, мы вымираем с каждым днем. Сколько осталось? И Батальона не наберется. Арсений, меня послали к тебе товарищи. Мы чувствуем, что они скоро придут. Ведь это же бесспорно, они придут. Мы и сами бы пришли на их месте, иного быть не может. Скажи, можем ли мы, последние добровольцы, смотреть на них как на нашу армию?
Арсений Николаевич не думал ни минуты.
– Нет, это не наша армия, – сказал он…
***
Вторжение
Вторжение началось… все-таки в темноте: одна заря еще не успела сменить другую, и в этих коротких сумерках налетел на Симфи свист бесчисленных турбин.
Председатель совета СОСа, издатель и редактор «Русского Курьера» Андрей Лучников, услышав этот свист, понял: свершилось. Он выключил весь свет в башне, и «одноклассники» увидели с большой высоты своего небоскреба бесчисленные огни над Симфи. Это кружились в ожидании очереди на посадку гигантские десантные «Антеи».
Третьего дня в башне «Курьера», а затем и в правительственном квартале начались радостные события. Москва прервала трехмесячное зловещее молчание, на связь с Лучниковым стали выходить Деятели Госплана, а затем и Совета Экономической Взаимопомощи. Есть, дескать, мнение, что пора начинать координацию экономики…
Из всего этого следовало, как решили «одноклассники», что в Москве торжествуют «прагматики», что там решено объединение провести поэтапно, тактично и, и уж во всяком случае, без вторжения, ведь в самом деле, что же за нелепость – вторжение в страну, добровольно присоединяющуюся.
ТАСС объявило: «В ознаменование воссоединения народов Восточного Средиземноморья с нашим великим социалистическим содружеством Комитет физкультуры и спорта при Совете Министров СССР совместно с Министерством обороны СССР и ДОСААФ решили провести в секторе Черного моря военно-спортивный праздник под общим названием «Весна».
… Со всех сторон к берегам подходят десантные суда, и на пляжи высаживаются танковые колонны, в бухты – морская пехота, применяются суда на воздушной подушке. Аэропорт Симфи наводнен «Антеями». Радарные системы оповещают о приближающемся соединении истребительной авиации. Предполагается, что речь идет о блокаде наших баз.
–
Саша, для чего им блокировать наши базы? – вскричал Мешков. – Разве они не понимают, что это их базы?...
***
… Пока, ребята, – сказал «одноклассникам» Чернок. Я поднимаюсь на вертолете. Насколько понимаю, я уже не командующий. Позволю себе просто удовлетворить любопытство. Мне интересно, как это у них поставлено.
Все услышали приближающийся к башне «Курьера» большой зеленый вертолет с советскими опознавательными знаками. Это по нашу душу, Востоков? – спросил Лучников осваговца. Тот молчал.
– Где Сергеев? Когда нас должны взять? – спросил Лучников. Востоков молчал.
… – Что же прикажете делать? – спросил всех Сабашников… Как дубчековской компании сидеть и ждать особистов?
Наступила долгая пауза, которую в конце концов прервал Лучников. – Петяша прав, сказал он. – Пусть хоть потрудятся товарищи. Пусть поищут. А мы пока покатаемся на своей земле на прощание.
Все встали. Через несколько минут из подземного гаража «Курьера» без особой спешки, с сохранением полного достоинстива стали разъезжаться машины «одноклассников» – «Руссо-балт» Мешкова, «БМВ» Беклемишева, «Мерседес» Фофанова, «Ягуар» Сабашникова, машины Нулина, Каретникова, Деникина… и, наконец, знаменитый «Питер-Турбо» лидера национальной идеи Лучникова.
– В следующий раз встретимся, должно быть, в Потьме на стекольном заводе, – сказал на прощание Сабаша…
Смерть главнокомандуещего крымских войск
Виктора Чернока
Ночной полет на вертолете «Дрозд»,
Над Симферополем идет «ученье».
Советов план был очень-очень прост,
Но среди крымских войск – недоуменье?
Военная игра – «Спортивная весна»
В честь добровольного присоединенья,
Их танки уже входят в города,
Но среди крымских войск – недоуменье?
Зачем захватывать порты и города?
Крымчане счастливы: идет присоединенье,
Ведь Крым с Россией будут навсегда,
Но среди крымских войск – недоуменье?
Главком уж облетел все важные места,
Все командиры веселы и рады сообщенью,
К видеофону подходили офицеры СССР,
И спрашивали «Дрозд», и местонахожденье.
Всё ясно: крымских офицеров убирают,
Советские не знают техники общенья.
«Как странно, что они не понимают:
Ведь мы давно свои…, но это не ученье».
«Нас атакует МиГ» – сказал пилот,
«Хорошая игра, похожа на вторженье»,
И реверсивный след прошел сквозь вертолет,
Что вызвало у всех – недоуменье?
«Наши войска всех уничтожили бы влёт,
Если бы на нас шла Армия Вторженья» –
«Ракетный МиГа залп» – сказал пилот,
Мгновенный взрыв! И нет недоуменья…
6 февраля 2014 г.
***
… С каждой минутой становилось светлее, и в тот же момент, когда в небе появилось созвездие целого вертолетного скопления, задержавшийся Востоков заметил приближающуюся фигуру полковника Сергеева…
… – Разъехались? – еще издали и негромко спросил он Востокова. … Закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, он смотрел на приближающегося Сергеева. «Любопытно, сам он меня застрелит или прикажет вертолетной сволочи», – думал он. Сергеев подошел вплотную.
– Почему не задержали? У вас был приказ. – В голосе Сергеева тоже слышалось нескрываемое любопытство, и Востоков подумал, что это свойство не покидает людей их профессии, пожалуй, даже в самые критические минуты.
– Как думаете, почему? – надменно спросил он Сергеева. – Не догадываетесь?
– Молодец, Востоков, – вдруг сказал московский полковник… Бери-ка свою тачку и испаряйся пока не поздно. Лучший выход для тебя испариться…
….За несколько минут до того, как из вертолета посыпались отборные молодчики спецгруппы ГБ, темно-вишневый «Фольксваген» Востокова успел завернуть за угол «Курьера», а потом нырнул в ближайший тоннельчик Подземного узла.
***
Происходит историческое событие… То, чего большевики ждали шестьдесят лет. Окончательная капитуляция Добровольческой армии.
Лучников вздрогнул от ужаса. На экране все было видно отчетливо. У подножия статуи Барона стояло каре – несколько сот стариков, пожалуй, почти батальон, в расползающихся от ветхости длинных шинелях, с клиновидными нашивками Добровольческой армии на рукавах, с покоробившимися погонами на плечах. В руках у каждого из стариков, или, пожалуй, даже старцев, было оружие – трехлинейки, кавалерийские ржавые карабины, маузеры или просто шашки…
Через минуту Лучников увидел того, кого и не сомневался увидеть в этом каре, – своего отца. Арсений Николаевич стоял в первом ряду, где заняли места самые сохранившиеся, самые бравые. Иные из них выпячивали груди с крестами и медалями, красуясь и бодрясь вполне по-дурацки.
Лучников-старший в полковничьих погонах на своей юнкерской шинели просто стоял, опершись на винтовку, в той позе, в какой, наверное, они, мальчишки, и стояли в перерывах между атаками на Каховку…
…В глубине кадра над морем голов, цветов, флагов и лозунгов светились фары медленно приближающейся танковой колонны.
– Президиум Союза Белого Воина, как известно, отверг решение Временной Государственной Думы, – слышался спокойный голос отца. – Находящееся здесь подразделение Вооруженных сил Юга России, верное присяге, противостоит вторгшейся армии красных…
– Простите, полковник, но ведь Главштаб и весь личный состав наших «форсиз» приветствует слияние с героической армией великого Советского Союза…
– Мы не «форсиз»! – рявкнул стоящий рядом с Арсением Николаевичем грудастый старик. – Мы – добровольцы! Русская армия!
– Русская армия собирается драться? – спросил репортер.
Мы собираемся капитулировать, – сказал Арсений Николаевич. – Добровольческая армия капитулирует перед превосходящими силами неприятеля. – Он усмехнулся. –
Согласитесь, слово «капитуляция» звучит более нормально, чем «проституция»…
… Старики бросали на асфальт перед танками свое ржавое оружие и отходили в сторону, где снова строились с опущенными уже головами и заложенными за спину руками.
Капитуляция Белой Гвардии Юга России
Стояли старики, те бывшие мальчишки,
В той форме юнкеров давно прошедших лет,
С оружием своим, но всё равно решивших:
Напомнить о себе, России дав ответ.
Мы Добровольцы Русские, навечно,
Мы не предали Родину в бою,
Хоть мы в Крыму уже умрем, конечно,
Россию любим мы, как дети мать свою.
В боях мы были все легки и быстротечны,
Жестокостей хватало с каждой стороны,
И «белые» и «красные» совсем не бессердечны,
Но счастье Родины по-разному все представляли мы.
Мы присягали верности России,
И вот теперь десятки лет спустя,
Капитулировать сегодня мы решили:
Не стоит проливать людскую кровь зазря.
Осталось нас лишь только батальон,
Наше каре – уже не безупречно,
Где каждый прожил жизнь, какую смог,
Запомните такими нас навечно...
6 февраля 2014 г.
***
…Царило радостное возбуждение. Молодежь развешивала по ветвям платанов лозунги типа: «Привет Москва!», «Советский остров приветствует советский материк!», «Крым + Кремль = Любовь!» и самый оригинальный: «Пусть вечно цветет нерушимая дружба народов СССР!».
…Полиция сбилась с ног, стараясь очистить главную улицу столицы для церемониального прохода частей родной Советской Армии.
***
… Если застану Антошку и Памеллу на горе, немедленно вернусь в Симфи за Арсением, – стал размышлять вслух Лучников. – Нам надо к вечеру собраться всем вместе и решить, что делать дальше…
– Правильно! – радостно вскрикнула Кристина. – А ночью сбежим!...
… В этот момент на приборной доске загорелся красный глазок – бензина осталось пять литров… Небывалое явление – очередь на бензозаправочной станции… Машина Лучникова оказалась в третьем десятке. Кристина, неожиданно развеселившаяся и даже какая-то лихая, отпустила «мальчиков» в кафе выпить, а сама села за руль… (В.Н. Аксенов «Остров Крым»).
Смерть Кристины
Кристи потеряла свой образ
Любовницы-телохранительницы
Сопровождая лидера Острова
В хаосе беспринципности.
Разбухшее от слез лицо
И страха в глазах, навАлом…
Подумай хоть раз о себе,
Подумай, что мне тебя мало…
Судьбы игра, подъехали к заправке,
Кристина отпустила всех в кафе,
И медленная очередь, как змейка,
Дождалась шланга, и он уже в руке.
Вдруг бомж хватает наконечник,
Стал заливать свой бак, и яростно крича,
Облил Кристину всю, и бросил в вечность,
Горящей спичкой, молодую, не щадя.
И сказочно прекрасная Кристина,
Объятая огнем бежала прочь от всех,
Ее взорвала болевая эйфория,
И прыжок ужаса со скал сорвал успех!!!
***
Бедная девочка, подумал Андрей, занесло тебя тогда в Крым… занесло тогда тебя в мою спальню… занесло тебя…
Он поднял ее тело и медленно направился к храму.
– Вот, – сказал Лучников, передавая тело Кристины на руки отцу Леониду. – Примите, отец Леонид. Она была рождена в католичестве, но обернулась к православию. Она меня очень любила. Какая разница – католичество, православие? … Всем христианам надо быть вместе, когда в мире совершаются безнравственные события…
Отец Леонид шел широким крепким шагом. Белые ножки Кристины свисали со сгиба его руки. Лучников разрыдался вдруг, глядя на то, как они болтаются.
– Андрей, – повернулся к нему отец Леонид. – Утешься. Час назад я крестил здесь твоего внука Арсения.
***
… Могильщики поставили гроб на край ямы. Все остановились. Лучников смотрел на спокойное детское лицо Кристины и механически повторял за отцом Леонидом слова заупокойной молитвы. Гроб опускался, падала сухая крымская земля. Он взял горсть этой земли, в которой, конечно, были и осколки Эллады, поднял глаза и увидел рядом другую могилу, черный мраморный крест и выбитое на нем имя покойной – ТАТЬЯНА ЛУНИНА.
– Значит и она здесь, – пробормотал он. – Таня и Кристи теперь лежат рядом, – он улыбнулся…
***
… – Андрей, в «Питер-Турбо» работает Си-Би… Антон и Памелла вызывают. Они сейчас в море, уходят к Турции. Дали свои позывные. Еще полчаса они будут в зоне слышимости. Что им передать?
– Передай, что я целую их, – сказал Лучников. – Трижды целую маленького. Передай им, что я страшно занят – я хороню своих любимых (В.Н. Аксенов «Остров Крым»).
Побег и Спасение
Никто не хочет службу потерять
И комсостав Советской Армии активен
Но Крым не хочется вторженьем брать,
И в исполнении боец, чаще, пассивен!
«Объект в приборе» – доложил матрос Гуляй,
Для экипажа – эта новость «глыба горя»:
Авианосец охраняет, шансов нет, соображай;
И невозможно спрятаться в открытом море.
Последовал приказ: «Все цели утопить»
Из Крымской области никто сбежать не должен,
Конечно жаль белогвардейцев, их надо судить,
И вертолет им в этом хорошо «поможет»…
Бежали в Турцию на катере по морю,
Солнце катилось с севастопольских холмов,
Но «стрекоза» догнала катер-яхту скоро
И вот лучом прожектора он освещен.
«Ребята, Христа ради, пожалейте нас» –
Кричали снизу беглецы из Крыма.
«Отличные ребята и девчонки покидают нас» –
Сказал второй пилот, глядя на след визира.
И выпустив ракету, выполнив заданье,
Пилоты развернули вертолет,
Матрос Гуляй увидел: цель на месте,
Но тут же доложил: «Разбита в лёт»!!!
Антон с Памелой, сыном – в зону Турции уходят,
Андрей все знает, и не сдерживает крик,
Он страшно занят, он хоронит своих близких:
Последних женщин…, что любил хотя бы миг.
Андрей в прицеле КГБ «наружки»,
Как только выйдет с кладбища – ему конец,
Сергеев, беспричинно, отменяет ликвидацию,
«Прости меня, Андрей, – и Я, свободен… наконец!»
Куда ушел Андрей, потом не ясно,
Он многих потерял своих друзей,
Безвестность для повествования прекрасна
Она не губит… чистые мечты людей.
23 декабря 2013 г. – 23 января 2014 г.