Есть такие люди – что ни задумают – всё у них тютелька в тютельку, тика в тику, комар носа не подточит. А у меня... если тютелька, то... в тику, а если тика, то непременно в тютельку, в которую потом ещё и комар долбанёт.
Решили мы с подругой Инной, что этажом ниже живёт, на пляж в воскресенье сходить.
Отдохнуть от домашних, себя показать, других обсудить.
Дом наш был сдан год назад. За домом – пустырь, за ним посадки … и вот она - Кама.
Асфальтовая дорога к реке тоже была, но - в обход.
Нормальными нас не назовёшь, тем более героями. Мы всегда выбирали дорогу короче – через пустырь.
День солнечный и жаркий.
Оделись по сезону. Поверх купальников - яркий крепдешин: лёгкий, дышащий, полупрозрачный.
У Инки - васильковый, у меня – малиново-розовый.
И таким ярким дуэтом-букетом при тёмных очках и широкополых соломенных шляпах навострили лыжи, то есть босоножки в сторону реки.
Мы только вышли из подъезда, как чуть не споткнулись о своих домочадцев.
Мужья и дети, которые по нашим подсчётам уже вытащили не по одной щуке, ибо «уехали на рыбалку», были во дворе родного дома.
- Далеко ли направились, куколки? – поинтересовался Инкин муж Лёша.
- А вы, что ещё не уехали, что-ли? – не веря своим глазам, изумились мы в два голоса, игнорируя его вопрос, всё ещё надеясь, что это не они.
- Да у меня мопед что-то не заводится, - объяснил мой причину задержки.
На асфальте лежало несколько железок, а двое мужчин, мешая друг другу по локти в мазуте, что-то прикручивали или откручивали у мопеда.
В тени стояли «Орлёнок», «Спутник» и «Урал»
Дети уже полчаса томились на солнце, как борщ на медленном огне. И цвета были такого же.
Собирались они с ночёвкой, поэтому одеты были с учётом холодных ночей – брюки поверх шорт, сапоги, куртки. По принципу «там разденетесь».
В двух больших рюкзаках была провизия, палатка, топор, котелок и что там ещё обычно берут с собой мужчины на рыбалку. Ах, да, удочки!
И вот стоим мы с подругой посреди двора и смотрим на этот наш «облом».
А солнышко подмигивает…
Дочь подруги, восьмилетняя Жанка, оценив ситуацию, сразу сообщила: «Мам, я с вами хочу».
- Мы ещё никуда не идём, - ответили мы опять дружно, не сговариваясь.
Жанка на всякий случай уже взяла мать за руку.
Тут и мой зайчик – пятилетний Санчик - робко оторвался от подростка Джина (он же Женя) и подошёл ко мне с вопросом в глазах: « А мне можно с тобой?»
Моя левая бровь полезла вверх, губы скривились в скептической усмешке, а плечи поднялись.
Погладив любимого сыночка по голове, я, молча, сняла с него куртку.
- Ну, и что вы тут? Надолго застряли? – спросила я вполне доброжелательно.
Прозвучало это несколько иначе.
Вот что значит не рассчитать в предложении интонацию.
- Не сыпь мне соль сама знаешь куда, - пробурчал муж.
- На геморрой? - угадал ребёнок папино слово, не зная его значения.
Лёша хмыкнул. Инка рассмеялась колокольчиком по Станиславскому, после паузы.
- Правильно, сынок. Без паники. Через пять минут поедем, - ободряюще подмигнул ему отец.
Старая брезентовая ветровка уже покрылась на спине тёмными пятнами пота, который стекал у него и по щекам. На лбу красовались две полоски мазута.
«Нормально отдохнули», - промелькнула ехидная мыслишка.
- Мам, поехали все вместе, - первая озвучила идею Жанка. Её тут же подхватили мальчишки: «Правда, поехали! Мы ведь тоже на речку! Вместе веселее».
- А что? Идея неплохая, - согласился Лёша, оглядывая нас с ног по плечи, - только вам бы переодеться.
- Нет, возвращаться нельзя. Клёва не будет, - отрубил мой муж, не отрываясь от работы. – И так хороши. Довезём с ветерком, - добавил он, как- будто чинил кабриолет.
- Как вы себе это представляете? - удивилась подруга.
- Ты поедешь на «Спутнике» Джина, он пересядет на «Орлёнок», Жанка - со мной на раме, рюкзак на багажнике, - разместил своё семейство Лёша, перебивая жестом, недовольство Джина таким раскладом. – А вятские поедут на мопеде. Только ты, Инусик, возьми у них рюкзак. Он небольшой.
Мы с Инной переглянулись, вдохнули глубоко и, выдохнув, обречённо согласились.
Ехать решили через пустырь – короче и людей меньше.
Санчика пришлось заново приодеть. Его мы посадили вперёд - на бензобак мопеда, Муж - за руль, а я в своём малиново-розовом развевающимся крепдешине устроилась на багажнике, как флаг, точнее – знамя.
«Ехали медведи на велосипеде», - крутилось знакомым лейтмотивом в голове не только у меня.
Первым в велогонке стартовал двухметровый Лёша с Жанкой на раме и огромным рюкзаком на багажнике.
Велосипед, кряхтя и матерясь, шёл на полусогнутых. Скорость была минимальной.
Вторым пошёл переросток Джин на «Орлёнке», с привязанными к багажнику и рулю удочками. Чистый Дон Кихот с копьём в отрочестве.
Третьей на треке была мать двоих детей, самый молодой, но уже уважаемый завуч в городе, высокая яркая красотка с ворохом кудрей на голове. Шляпу она благоразумно убрала в рюкзак, который висел у неё за плечами.
Ярко синий клёш вился шлейфом, словно пытался убежать от компании выцветшего на солнце брезентового рюкзака. Но торчащий из него топор на каждой кочке и ямке грозил топорищем: «Не получится!»
Завершала процессию наша тройка на мопеде «Верховина». Бедняжка хрипела и захлёбывалась. Муж уговаривал: «Ну, давай, парень! Не далеко ведь! Не подведи!»
У меня на языке вертелся вопрос: «Почему «парень», если это «Верховина»? Может она потому и рычит?» Но в этот раз язык остался за зубами, боясь травмироваться.
Багажник мопеда не оснащён сиденьем. Не предусмотрен он там. Рассчитывать приходилось только на своё мягкое место.
От крепдешина помощь невелика. А дорога была неровной.
Пешком мы до реки доходили за полчаса…
На этот раз путь показался длиннее… То ли пустырь разросся, то ли просека подросла…
Сначала шёл подъем, а потом пологий спуск. Он то и позволил нашей «Верховине» обогнать Инку.
Именно на спуске, неизвестно откуда выскочила злая собачонка и с громким лаем стала кидаться нам под колёса.
Что явилось причиной её желания свести счёты с жизнью, неизвестно.
Но перед смертью она хотела всех покусать.
И у неё был выбор!
Упустив первую добычу - Лёшу с Жанкой, которая напугала псину диким визгом, а потом вторую - Джина, который изловчился её легонько пнуть, она со всей яростью кинулась на нас.
Мои ноги совершенно неожиданно и несказанно быстро оказались на плечах мужа. А голос взял такую ноту, о существовании которой я даже не догадывалась.
Ультразвук привёл собаку в чувство, и она поменяла своё отношение к жизни. Отскочив на пару метров, она, с чувством удовлетворения, побежала вглубь посадки.
Уже впереди показался плёс, когда резкий крик «ой» раздался сзади.
Муж оглянулся на ходу, потом затормозил и, не оборачиваясь, сказал: «Там Инна упала».
Я спрыгнула с багажника, но онемевшие ноги не слушались. Муж сидел по-прежнему: не глядя в сторону аварии.
Когда я доковыляла до места происшествия, моему взору предстала живописная картина: рюкзак с оборванным ремнём валялся в стороне, а на велосипеде лежала моя подруга, прикрытая с головой синим клёшем, как парашютом.
Бикини от ромашкового купальника эффектно смотрелись на васильковом поле.
Стоны подруги, раздававшиеся из-под крепдешина редкими «ой», и частые конвульсии всего тела меня сильно напугали.
Убрав подол платья с её лица на её же ноги, я попыталась помочь Инне встать, но она ещё громче закричала «ой».
Потом махнула ослабленной рукой, и я увидела, что тряслась подруга от беззвучного смеха.
Всё обошлось небольшой ссадиной.
Загорели мы тогда с ней до ожогов, наигрались в волейбол до усталости, накупались до икоты, наелись супа из тушёнки досыта.
Возвращались мы с Инной пешком.
А вечером подъехали наши рыбаки с уловом для соседской кошки.
И до сих пор сочетание васильков с ромашками вызывает у меня воспоминание не о русском поле, а о лете в Челнах 1981 года.