Сидоров ещё раз взглянул в зеркало, аккуратно ли завязан галстук, и покинул просторную квартиру. Лифт вызывать не стал, в полутёмной тесной кабине чувствовал себя неуютно, а спуститься с восьмого этажа было не трудно.
На площадке первого этажа Сидоров притормозил. Навстречу, пыхтя и отдуваясь, поднималась толстая старуха Друзеева из четвёртой квартиры.
-Здравствуйте, -приподнял шляпу Сидоров.
-Здравствуйте,-расплылась Друзеева.
Сидорова в подъезде любили. Если надо, лампочку вкрутит, сумки поднесёт, коляску детскую затащит, приветливый и безотказный.
Едва выйдя во двор, Сидоров повстречал гопника Петропуло, грозу микрорайона, возвращавшегося с очередных ночных гулянок.
-Здравствуйте,-пробасил Петропуло, сняв кепку.
-Здравствуйте,-ответил Сидоров, но шляпу приподнимать не стал.
Вообще-то гопник не отличался вежливостью, но с тех пор, как при попытке отжать мобилу у тихого интеллигента Сидорова тот неожиданно взбрыкнул, отправив отжимателя в нокаут, Петропуло как подменили.
-Здравствуйте!,-щебетали молодые мамочки, ведущие чад в садик.
-Здравствуйте,-улыбался Сидоров.-Жду вас в субботу на детской площадке. Покатаемся.
-Придём обязательно!
Детей Сидоров любил, но своих не было, да и вообще личная жизнь пока что не задавалась. Женщины ему нравились крупные, кобылистые, таких показывали по телевизору в репортажах с чемпионата мира по конькобежному спорту, но в обычной жизни он их пока не встречал.
Сидоров вышел на проспект, перешёл по переходу на другую сторону и зашагал вдоль парка. Утренний воздух был свеж, на газонной траве блестела роса и Сидорову вдруг захотелось пробежаться рысцой, а то и галопом. Он рванул, обогнав троллейбус, но мысль о том, что негоже начальству прибегать на работу взмыленным, заставила перейти на шаг, тем более, что спешить было некуда, до начала рабочего дня оставалось сорок минут, а идти от силы двадцать. Внизу что-то звякнуло. «Наверно, подковка разболталась,- подумал Сидоров. – Вечером зайду к мастеру»
Теперь Сидоров думал о работе. На пятничном совещании с патетической речью выступил главный инженер, не по-детски раскритиковав начальника цеха резиновой игрушки. И было за что! При обновлении модельного ряда цех вначале выпустил Резинового Баклана с размахом крыльев два метра, который не в каждую дверь-то проходил, а потом Резинового Гнома с дырочкой не в правом боку, как у ветерана конвейера Резинового Ёжика, а прямо (прости, Зевс Громовержец) в заднице. А ведь туда и свистульку вставлять как-то двусмысленно, что ли.
Размышляя о мерах по выведению цеха из кризиса, Сидоров прошёл через проходную, поднялся на второй этаж и открыл дверь в приёмную.
-Здравствуйте, - пропела секретарша Лидочка.
-Здравствуйте, Лидочка,-улыбнулся Сидоров и зашёл в кабинет, на двери которого тускло бронзовела табличка:
Директор игрушечной фабрики имени
второго тысячелетия Элладизации Руси
СИДОРОВ В.А.
Кентавр