Александр любил свою работу, так как это было возможно для человека, поглощённого рутиной бесконечных будней рабочей недели. Хотя возможно его любовь была преисполнена чего-то большего, поскольку он занимался достаточно специфической профессиональной деятельностью – он был паталогоанатомом и вот уже в течение 10 лет он занимался тем, что проводил длительные рабочие сутки в окружении мёртвой и разлагающейся плоти, иногда оказывая, частные услуги по бальзамированию и подготовке тел умерших к похоронам. Но однажды всё круто изменилось, всё перевернулось сверх на голову и изменило кардинально прежний мир нашего героя. Это был обычный будничный серый зимний день. Ровно в 10.00 Александр уже был на своём рабочем месте, в этот день ему предстояла обыденная процедура, это подготовить усопшую к завтрашним похоронам, закончив с основной частью дел, он приступил к непосредственной процедуре. Александр мельком пробежал глазами по листку бумаги, где значилась некоторая информация о предмете его предстоящей работы, и поспешил к холодильной камере, чтобы извлечь умершего или скорее умершею, поскольку это была молодая женщина 33 лет, умершая в результате травмы головы. Мужчина и раньше видел женские и мужские и даже совсем детские тела с различными степенями повреждений, но то, что предстало его глазам сейчас заставило взглянуть иначе на мёртвое вообще. Прежде всего, его поразила мраморность кожи лица, которая очерчивала заострившиеся черты, что придавало ему некоторую величественность, отражавшую вечность и замёрзшее увядание, что длится и длилось бы, будь, эта женщина жива. Александр воспользовавшись тем, что в помещении никого не было, отбросил скрывавшую оставшуюся часть тела ткань, медленно обвёл взором и его. «У неё красивые, длинные пальцы» мысленно восхитился он увиденным и незамедлительно коснулся своей рукой её прямых и недвижных фалангов пальцев. Конечно, же, трупное окоченение уже давало о себе знать, но признаков разложения практически не было, поскольку эту женщину привезли недавно совсем, и даже если бы и было, то наш герой просто бы не заметил этого. Александр взял ладонь своей неживой пациентки и тыльной стороной прижал к своей груди, от этого он сразу же почувствовал, как в груди и в висках застучал частыми ударами пульс. Он бы так и стоял, застывший и очарованный изящностью изгибов мёртвого тела, если бы в дверях не появилась уборщица. «Вы сегодня задержитесь Александр Сергеевич?», - сухо раздался вопрос. Мужчина вздрогнул и, сделав вид, что что-то записывает, взглянул мельком на наручные часы; они показывали 20.30. «Неужели….неужел…», но мысль оборвалась, он внезапно вспомнил, что находится не один и, обернувшись к застывшей в нетерпеливом ожидании ответа женщине, ответил: «Да, я, уже ухожу. Минут через 15 можете приходить».
Будучи уже дома мужчина не находил себе места – перед глазами стояла сегодняшняя картина; он до сих пор ощущал эту прохладную теплоту застывшей плоти на своей руке, ту странную энергетику, которая заставила биться его сердце в бешеном и «горячем» ритме. Внезапно он почувствовал лёгкое головокружение и, приоткрыв створку окна, вдохнул порыв разряженного промозглого воздуха ночного города. «Это невозможно, невозможно», - полушёпотом твердил он сам себе, но чем больше он это проговаривал, тем больше он понимал, что возможно. Возможно….вторил ему брезживший желтизной уличный фонарь….возможно, слышалось с искрящихся полублёклых звезд,…возможно, шептал сладостно наваливающийся сон.
Утро было солнечным. Лучи солнца играли на узорах лобового стекла его автомобиля и, вообще во всём будто бы чувствовалось что-то лёгкое, свободное и вместе с тем некую грусть. Всю первую половину дня Александр Сергеевич старался как можно быстрее закончить все дела и, наконец, увидеть вновь её прекрасное лицо, ещё раз коснуться её изгибов тела и просто побыть с ней. Это стало возможным вскоре, и он поспешил к желаемому. На сей раз мужчина не стал надевать медицинские перчатки, он не хотел, чтобы что-либо было преградой между ними. Он отметил про себя, что губы стали немного синюшного оттенка и потрескались, но от этого они стали ещё больше чувственнее и желание – их оттенок придавал образу умершей строгую привлекательность недосягаемой «ледяной Галатеи», что навсегда увековечил гонимый страстью скульптор. Взбудоражено, мужчина несмело наклонился над женщиной и осторожно прикоснулся своими губами к её губам, словно боясь разрушить их хрупкие очертания. Неожиданно Александру Сергеевичу показалось, что он услышал что-то и, припав к груди умершей, он лишь повторял: «И я тебя люблю. Я люблю тебя! И всегда буду любить, моя прекрасная!». Всё тело его дрожало от возбуждения, мысли хаотично пробегали в отдалении нервов, сознание рисовало картины, где они были вместе, где было столько света, что яркость одновременно слепила и играла огнями в их влюблённых глазах. Он не помнил, сколько провёл времени, обнимая холодное, уже тронутое слегка заметным тлением тело, да и не волновало его более ничто, только она, только они вдвоём…
***
В темноте полночи двигался один автомобиль. Мужчина, находящийся за рулём то и дело оглядывался позади себя, приговаривая: «Скоро мы будем дома, дорогая. Скоро» и то и дело в его бездонных и мутных зрачках проблёскивали странные искры.