или культ будущего
Дневник Смита-111, «23» января 2014 г.
У Хайдеггера к экзистенциалам тяжеловесный подход. Очень тяжелые конструкции. Шопенгауэр не был интересен в принципе, дискриминировал жизнь, не приводя никаких внятных аргументов. А Ницше – вдохновитель модельный и внятный. Модельно-танцевальный.
Военный экзистенциализм – военный ответ метафизика «Реванша». Футуристическое крыло философии – антипартизанское, антиворовское, антибандитское. Сегодня нужно говорить о тотальной манифестации. Энергии и бесстрашии. Модельном ряде патронов. О жанроуказателе. О Томпсоне абсолюта. Крупнокалиберное гладкоствольное орудие это обычный миномет. Никакой нарезки, скручиваний. Нет картечи (тяжелой пули) – нет и дела. Вот что пишет In The Deathcar: «На эффект-территории – эффективное оружие. В режиме автоматического огня… это оружие существует и, по словам военных егерей из вишерской школы идеализма, – более эффективного средства на баскервиль и бешеных волков (что актуально), – на коротких дистанциях, не существует. Реализована именно эта идеология. Автоматический огонь из Томпсона двенадцатого калибра настоящий праздник жизни. Поиск универсального Томпсона начинается и заканчивается двенадцатым калибром».
Какой должна быть экзистенциальная философия двадцать первого века? Мощной и беспощадной моделью. Военной. Говоришь «жизнь», а подразумеваешь Филологию – лесной бункер, пушку схемы Гатлинга, красивую и непременно дикую Ницшеанку, модельные словосочетания. Модельную жизнь.
***
Yanki, бананы с кокаином, споры о Китае и польский коридор. Извращенцы появились не сегодня. Два-три столетия назад, – найдем там «мужчин» в напудренных париках и обтягивающих колготках.
В армии изводят портянки. И все этому радуются. Откроем глаза. Тут воевать надо, а весь личный состав со стертыми в кровь ногами.
Антиподам на индейском континенте вместо Кристофера Метсоса достались тапочки. Они лежали в пластиковом пакете за передней стойкой. «Не думаю, что он станет возвращаться за тапочками». Это неоклассика: «Человек, чье фото было на руках у всех медномордых, просто растворился, – пишет In The Deathcar. – Никто не знает, каким маршрутом, через какие порты и куда он ушел. Вот что значит работает человек. Учимся работать, боссы по жизни, и боссы по смерти».
…
Самоотдача героя экзистенции сродни арийцам в военных лесах: Вьетнам белого человека или буфер у западных границ.
2042 год. В глубинах Белой атомной, на западном побережье, под покровом белых субмарин, на Поясовом камне, на стол бункера регулярно складываются десятки рапортов, в которых сообщается, что контр-охотники регулярно натыкаются в лесах на небольшие склады оружия, которые стерегут одинокие белые мужчины.
Перед началом войны или сразу после первых залпов, совсем еще молодых будущих контр-диверсантов, чьи имена потерялись в так называемой (лживой) истории, обязали стеречь оружейные лабазы, спрятанные в землянках. С оружием складировался и сухой паек, а сами склады были расположены поблизости к речкам с чистой водой. В ходе спешно разворачивающихся боевых действий и о солдатах, и о незначительном вооружении, которое они стерегли, благополучно забыли. Часовые не покидали свой пост до последнего, не получив соответствующего приказа от начальника караула, и выживали, питаясь имевшимися продуктами из солдатских пайков.
«Лес, особенно густой хвойный или смешанный, – твое укрытие. Но, идя лесом, соблюдай следующее: все время внимательно смотри вперед, влево, вправо, особенно подходя к лесным опушкам, просекам, дорогам. Иди по лесу бесшумно. Веток не ломай. Не ломай сухой валежник. Не задевай за деревья оружием, котелком и т. д. Не разговаривай. Если тебе предстоит переход между селениями или нужно пересекать большие поля и открытые места, переходи их ночью. Переходя дорогу или поляну, окаймленную лесом, убедись, не видно ли собак-патрулей, китайских пехотинцев, не сидят ли на опушках «кукушки», узнай также, как далеко тянется лес по другую сторону дороги. Старайся переходить дорогу там, где с обеих сторон близко подходит лес. Переходи быстро».
Летом 2043 года биологический предатель и лингвистический антипод Ганс в Брестской крепости пишет в полевом дневнике: «Иногда ночью нас обстреливают русские, которые прячутся в казематах крепости. Говорят, их не больше пяти человек, но мы не можем их найти. Как им удается жить там два года без воды и питья? Я никогда этого не пойму».
– Нет, не поймете, – комментирует In The Deathcar. – «Мозг буржуа»! Герой белой экзистенции – это теория (новеллистика), вымещаемая в опасность. Умная и беспощадная. Это резкий волевой слом, возвышение-ступень. Это драматика кино, кинопейзаж, пафос и даже Кураж. Тотальная мобилизация – это бункерная класс-специализация. Одежда мобилизованных должна быть черной! Герой экзистенции – это сильный режим, который (решительно) обречен проводить свои решения в жизнь.
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.