Она бежала со всех ног. В одной руке пара старых сандалий с обрезанными задниками, локтем другой прижала к боку белый сверток. Ходьба босиком привычное дело, но на бегу мелкие камешки впивались в ступни. Алька, не обращая внимания на боль, неслась вдоль улицы. На конопатом носике выступили капли пота, челка стала торчком. Рот, обрамленный пухлыми губками, жадно хватал воздух. Худое, загорелое тельце в выцветшем коротком сарафанчике было устремлено вперед. Она должна успеть! Резко кольнуло в боку, она дернулась и сверток выскользнул из-под локтя. На пыльную дорогу полетели шприцы, пинцет, пипетки, скальпель и прочие медицинские инструменты. Девочка огорченно ойкнула и поспешно собрала предметы, завернув снова в кусок белой ткани.
А всё подружки!
Говорила же, что пора домой. А они канючили: "Аль, ну давай еще, чуточку поиграем..." Конечно, только у нее были настоящие медицинские предметы для игры "в больничку". Мама работала "коровьим доктором" и приносила дочке с работы "игрушки". Девчонки ей завидовали, но охотно принимали в игры. Сегодня увлеклись - уже темнеет, значит мама скоро будет дома. Алька переживала, ведь она не выполнила заданные мамой дела. Брошенный у порога камышовой времянки старый портфель, доставшийся от старшей сестры, так и не открыла. Домашнее задание не сделано. Может мама забудет проверить?
Забежала, бросив игрушки на грубо сколоченные полки в углу единственной комнаты. Выскочила во двор, схватила ведро, набрала зеленоватой воды из бочки под вишней. Поспешив в дом, побрызгала веником земляной пол и быстренько подмела.
Сложила грязную посуду в битую эмалированную миску,залила водой с горстью соды и отмыла все. Выполоскав, протерла чистым полотенцем: так не будет заметно, что сделано только сейчас. Из большой выварки на уличной печке набрала каши из отрубей, понесла тяжелое ведро свиньям. Пробежалась по сарайчикам и клеткам, рассыпав корм уже сонной птице.
Вот Верный зазвенел цепью, выбравшись из будки. Повизгивая, застыл, вглядываясь в сумерки. Значит старый колхозный "пазик" остановился у больницы, выгрузил маму с доярками-соседками. Непостижимым образом пес узнавал, что хозяйка идет домой. Ни видеть ни слышать автобус он не мог - от больницы до дома по кривому переулку расстояние приличное. Радостное метание и лай возвестили, что мама пришла. Алька успела все, кроме уроков. Портфель запихнула за большой старый сундук с узорами, мамино приданное. Авось пронесет...
Тяжело шагая, мама несла сшитую "торбу" - холщовую сумку, в которой был засыпанный отрубями бутыль еще теплого молока с вечерней дойки . Доярки по очереди наполняли его докторше, зная что ей одной кормить семью. Алька метнулась" "Ма, давай!" - внесла в дом, обтерла бутыль мокрой тряпкой и поставила молоко на самодельный стол с ножками, сбитыми накрест.
Высыпав принесенный корм в большую железную бочку в сарае, вошла мама. Налила тарелку остывшего постного супа. Механично стала есть. Красивые курчавые волосы собраны "ракушкой", на висках пробилась ранняя седина. Ровный тонкий нос, правильный овал лица и еще пухлые красивой формы губы. Только высокий лоб портил свежий красный шрам - при очередной ссоре пьяный отец швырнул попавший под руку тяжелый спиральный утюг. Счастье, что упал у маминых ног, но вилкой от шнура резко хлестнуло и рассекло лоб. Статная, слегка полноватая, в сшитом ею же но уже выгоревшем платье покроя "татьянка" - приталенном, без рукавов, мама сгорбилась над низковатым столом. Поев, сказала принести на стол дневник и тетради.
Альку бросило в жар: двойка по письму на странице с кривыми каракулями, кляксами и жирными пятнами от клеенки обеденного стола, в дневнике замечание, что на перемене опять дралась. Наказания девочка не боялась. Было страшно, что мама разнервничается. Снова схватится за сердце, будет пить вонючую валерьянку. Лучше бы побила!
Мать молча перелистывала тетради, дневник. Но лицо становилось каким-то безжизненным, потом горько искривилось. Вдруг она резко встала. Алька сдержалась, чтобы не убежать - будь что будет. Мать, шагнув в сторону полок с вещами, заменивших шкаф, закричала: "Когда это кончится!?" Положила руки на полку и склонила голову. Дочка крепко зажмурила глаза от страха, ожидая наказания. Послышались всхлипы...
Алька открыла глаза, жалобно позвала:"Ма, ты что?..." Та вдруг развернулась, сделав какое-то движение рукой. Девочка почувствовала толчок в руку повыше локтя и с удивлением увидела, что там торчит и медленно покачивается медицинский пинцет из ее "игрушек". Странно, но боли не чувствовала. Слабо помнит что было дальше - мама промыла рану, забинтовала.
Но! Никогда больше Алька не приносила двоек. Опрятные тетради были исписаны ровными буквами и цифрами. У первой учительницы Марь Михалны были особые чернила: под заданиями красовались розово-сиреневые четверки и пятерки. Альке понравилось быть отличницей, но драться не перестала. В свидетельстве об окончании восьмилетки с отличием красовалась тройка по поведению...