- Мама, кто это? – спросила девочка и потянула руку матери.
Мать обернулась.
- Где, Верочка?
- Вот…
Мать не понимала, куда смотрит дочь. На дьякона, который убирал купель после крещения? Или на священника, уходившего в эту минуту в алтарь? Но нет, взгляд дочери был обращен куда-то в пространство, чуть выше, словно она видела что-то такое, чего не видят другие.
Мать растерянно оглядела Храм. Ох, уж эта Верочка! Фантазерка!.. И потянула ручку дочери.
А Верочка вдруг улыбнулась, и её нежное личико приняло выражение, как у мурлыкающего котенка, которого погладили по шерстке. Вслед за тем она почему-то согласно кивнула головой. Когда же, наконец, девочка перевела взгляд на мать, в глубине ее зрачков таилась загадка.
Но разве родители могут понять все тайны детей? Мать еще раз обвела взглядом иконы и повела дочь из Храма.
Ангел тепло улыбнулся. В его практике встречалось не много случаев, когда ново крещёный ребенок тут же начинал видеть его. Эта пятилетняя девочка оказалась счастливым исключением. Но он знал, что, если она тут же начнет рассказывать об этом взрослым, то ее маленькая жизнь превратится в ад. А потому он поднес палец к губам и тихо шепнул:
- Это – тайна! Твоя и моя! – и мягким крылом погладил ее по щеке.
Девочка уходила. Она все поняла и больше не оглядывалась. «Иногда дети очень мудры», - подумал Ангел. И еще раз по себя, нараспев, произнес: «В-е-р-а. Чудесное имя!»
…Ночной воздух, сырой и свежий, вползал в распахнутое окно. Ангел сложил великолепные крылья и присел на краешек кровати.
- Почему ты не спишь? – спросил он Верочку и посмотрел ласково-ласково.
- Не знаю, - со вздохом ответила она и, как большая, добавила: – Не спится.
- Я расскажу тебе историю.
Она тут же приподнялась на локте. Сказка была длинной, и девочка не дослушала: уснула. Ангел долго сидел рядом, бесшумно, не видимый никому. Он молился: о благополучии малышки, о том, чтобы душа её осталась чиста, и чтобы никакое зло не коснулось ее детства.
Прошли годы. Тихие, спокойные годы. Девочка подрастала, ходила с матерью в храм, а если иногда забывала, что завтра – воскресенье, Ангел тихонько напоминал ей: «Верочка, не забудь…» И она спохватывалась, брала молитвослов и начинала готовиться. Со временем она поняла, что Ангела никто, кроме нее, не видит, и что это – не просто тайна, но – дар. Однако она не гордилась, просто жила с этим так, как художники живут с умением рисовать, а талантливые певцы – со своими изумительными голосами. Ангел всегда был рядом: помогал, наставлял, заботился. Утешал, если слезы уже собирались скатиться с ресниц, а когда наваливались особые трудности, - молился вместе с ней.
Достигнув шестнадцати лет, она стала думать о том, чтобы уехать из маленького поселка, в котором прошло ее детство. Большой город звал и манил ее. Но Ангел сказал: «Верочка, ты будешь несчастна там, где бушует поток человеческих страстей, и где ты быстро, очень быстро потеряешь меня, просто не сможешь видеть. Тебе предстоит перенести много бед». Она задумалась – и осталась. Устроилась работать в столовую, через год-два научилась отлично готовить, а спустя еще несколько лет уже заведовала всем: и кухней, и хранилищем, и небольшим коллективом.
«Человеку не нужен весь мир, чтобы стать счастливым. Иногда достаточно простого, скромного уголка», - говорил Ангел, когда она готовилась ко сну в своей комнате. Верочка немножко вздыхала: все же хотелось попутешествовать! - но соглашалась, потому что давно поняла: ее мудрый наставник всегда знает, что для нее лучше всего.
Иногда она не слушалась его, - бывало и такое! - и тогда сильно падала, больно ушибалась, и очень сожалела.
А потом Верочка влюбилась, да так сильно, что ничего не хотела слушать, ничего: ни уговоров, ни предупреждений, что жизнь будет нелегкой, и что несчастья последуют одно за другим. Да не только Ангел, - и мать, с ее житейским опытом, говорила то же самое. Но разве слушают влюбленные голоса рассудка?!
Оставалось несколько недель до свадьбы, когда Ангел попросил: «Дай мне месяц, всего только месяц, и я спасу тебя. Не спеши со свадьбой!»
Что-то дрогнуло в сердце девушки, чего-то испугалось оно, – и замедлило со свадьбой. Жених рассердился, разгневался. Но – согласился ждать. Дни шли за днями. Верочка утешала себя, успокаивала, что все образуется, все будет хорошо, а в душе – сомнения, страх: что чувствует Ангел? О чем страшном предупреждает ее? Однажды зашла в храм, уже к вечеру, в тишине, стала за колонной – и молится тихонько, чтобы никто не слышал. И видит своего Ангела, молча стоящего у алтаря: взор потуплен, крылья опущены. О чем просил он Всевышнего? Не о ней ли возносил молитву? Стыдно стало Верочке, поняла, что драгоценного друга предает непослушанием. Но только как же с сердцем сладить?
Три дня до свадьбы, уже и платье готово, и гости приглашены, и Батюшка согласился венчать. Смотрит поздно вечером Верочка: стоит ее Ангел в углу комнаты, и тихо зовет: идем! Привел в общежитие, где ее избранник жил; не стучась, заходит Верочка в комнату. А там – мальчишник был, грязно, гадко, накурено. Лежит полуголый мужчина, рядом – девицы разукрашенные, все спят. Ударило в сердце Верочке, молча вышла, молча пошла домой. Сложила платье свадебное аккуратно, убрала подальше в шкаф. Не вынесла ее чистая душа виденного, поняла, что не случайность это, а – то, чего замечать не хотела, на что так старательно глаза закрывала. И – все. Хватило сил, как ни просил жених прощения – отрезала, не встречалась, не говорила. А скоро и душа успокоилась: поняла, какой страшной опасности избежала. Жить с грязным человеком – это хуже всякой кары.
Прошел еще год. Приехал в их поселок немолодой уже, отставной военный, лет на двадцать старше Верочки. Встретила она его в столовой раз, два. А Ангел вдруг и говорит: «Девочка моя, я тебе мужа будущего показать хочу. Выйдешь за него – всю жизнь счастлива будешь». И – показывает на военного. Зарделась Верочка: «Он же старый!» Улыбнулся Ангел доброй, чистой улыбкой: «Учил я тебя, учил… Не на тело смотреть надо, - на душу!» «Хорошо, присмотрюсь». Месяц прошел – присматривается Верочка. А военный тем временем старый отцовский дом ремонтирует, да так красиво у него получается – загляденье! В столовую захаживает: недосуг ему готовить. Верочка, как завидит его, - прячется, боится. А сама тихонько из-за уголка рассматривает. Взгляд у человека добрый, не суровый, хотя и строгая выправка. Всегда сдержан, вежлив, поблагодарит, посуду свою на стойку поставит, аккуратный. Уже не прячется Верочка, не боится, напротив, думает: как же им познакомиться. А Ангел не торопит: «Не спеши, я все устрою».
Прошло еще время. Собралась как-то Верочка по делам в город, стоит на остановке, ждет автобуса. Подъезжает этот человек, дверцу машины открывает: «Вера Андреевна, садитесь, вы же в город?» Смутилась она: «Откуда вы знаете, как меня зовут?» А Вере Андреевне – двадцать три года всего. «Слышал, как вас подчинённые называют». Села Верочка, а он улыбается так молодо-молодо: «Меня Андреем величают, как отца вашего». «А по отчеству?» Тот смеется: «Это вы у нас – хозяйка, а я – человек простой». Пока ехали, познакомились, поговорили. Видит Верочка – совсем не страшный человек, напротив: умный, глубокий, сильный. И – верующий. Правда, говорит, что недавно к вере пришел, но тут уже Верочка знает, что многие из тех, кто в зрелом возрасте в церковь приходят, - самые настоящие, и уже не колеблются. Понравился ей человек. Домой приехала – вся радостная, ждет не дождется Ангела, чтобы поговорить. А он уже тут, стоит в углу комнаты, тихо улыбается: «Видишь, как хорошо все складывается…»
Еще неделя-другая прошла. Как-то раз подходит Верочка к дому, видит: машина стоит, и Андрей внутри, ждет. Вышел, поздоровался, видно, что нервничает немного. А потом говорит: «Не могли бы вы меня с мамой познакомить?» Верочка удивилась, но отвечает: «Конечно». Идут в дом. Мать гостя увидела – и все поняла, да только сама Верочка еще никак не разберет, что к чему. А Андрей недолго думая достает кольцо и говорит: «Я пришел просить руки вашей дочери». По-военному так, прямо. Верочка села и думает: «Как он догадался, что я тоже за него замуж хочу? Почему не испугался, что – откажу?» А он оборачивается – и к ней: «Простите меня, Вера Андреевна, я человек прямой, понравились вы мне очень». Мать улыбается, начинает стол к чаю накрывать, вышла деликатно из комнаты. Вера и говорит: «Вы же меня совсем не знаете». «Знаю, - отвечает, - и лицо ваше видел, и голос слышал, и то, как вы смеетесь, и как работаете, - очень хорошо знаю». Наклонила Верочка голову: «Ну, давайте чай пить».
Очень скоро и свадьбу сыграли. Венчались, да так торжественно, благоговейно. А когда в новый дом, отремонтированный руками Андрея, приехали, то увидела новобрачная: везде чисто, красиво, иконы на стенах. Ждал ее муж, – убрал дом нарядно, все купил, все приготовил. Но самое главное, – что не торопил, не принуждал, а просто так сказал: «Верочка, моя комната – там. Ты, когда захочешь, сама ко мне приходи». И ласково так улыбнулся.
Ангел стоял рядом. «Мне страшно!» – шепнула Верочка. «Тогда не ходи. Жди, когда привыкнешь. Он не обидится: понимает, что ты боишься». Верочка прилегла, успокоилась, а скоро и уснула.
Наутро встала пораньше, пошла дом осматривать, кухню, да и взялась завтрак готовить. Еще не знает, что он любит и как, но подумала, что блины – это традиционное. Андрей вышел, - веселый, радостный, Верочка вглядывается: не обиделся ли, что молодая жена не пришла? Нет, не похоже. Сели завтракать, он ласков, ни к чему не придирается, все ему хорошо. Спокойнее стало Верочке. В этот день они ездили за грибами, гуляли, разговаривали. Страх уходил. А как вечер настал – опять трудно Верочке. Боится она к мужчине в комнату идти. Оделась легко и вышла на веранду. «Верочка, ты замёрзнешь», - услышала тихий голос мужа. Он вынес плед, накрыл ее плечи и тепло так, нежно обнял. «Боишься меня?» - спросил. «Боюсь, - ответила Верочка. – Ничего не боюсь, а тебя – боюсь». И спряталась у него на груди. Он посидел немного, погладил ее по голове, – и встал, чтобы к себе идти. А она тихонько ладонь его держит и не отпускает. Понял Андрей, наклонился и взял ее на руки: легонько, как ребенка. Обнял крепко-крепко и уж больше не отпускал.
Проснулась Верочка утром, – а внутри любовь сверкает, да так ярко, будто весь мир солнечным стал. Муж рядом спит: дорогой, любимый. Встала и пошла к себе в комнату. Ангела зовет. «Как ты знал, что я его так любить буду?» Ангел стоит спокойно-спокойно, лишь легкая улыбка на устах: «Верочка, вы оба – похожи. Как брат и сестра по духу. Ни ты, ни он зла никогда не сделаете. Такие люди сливаются в любви, как одно целое, на многие годы, – он помолчал. – Я обещал тебе, что ты будешь очень счастлива». «Да», - ответила она и засмеялась, пытаясь скрыть слезы чистой благодарности: к нему, лучшему другу.
Шли годы. Уже и дети подрастали, и хлопот прибавилось, и Верочка совсем уж Верой Андреевной стала, а все еще по-детски, просто зовет она Ангела, когда нужна помощь и защита. Любая беда с ним не так страшна, все он видит, все знает, надежна его рука. Как-то раз взяла Вера выходной: церковный праздник был, а утром, перед Литургией, решила немного похозяйничать, - белье замочила, кухню прибрала. Да только чувствует: стоит рядом Ангел и сурово так на нее поглядывает. Торопится она: «Сейчас, сейчас, успею! Еще пять минут!» Но он не уходит, ни слова не говорит, а всем своим видом дает понять: «Быстрее!» Бросила Вера работу, побежала в храм. По дороге чувствует – запах, вроде дымком потягивает. Глянула – откуда? Из одного дома. Хотела мимо пройти, - мало ли что, может, мусор жгут! – но Ангел не дал. Остановилась Вера, подумала, и пошла проверить. Постучала, – дверь открыта, только никто не отвечает. Вошла, – а там, на кухне, уже полотенца горят, дыма мало, зато огонь! Выскочила, кликнула людей, пожарные не успели приехать, а они уже все потушили, обгорела лишь одна стена. Хозяев не было: только старенькая бабушка дома оставалась, она-то и забыла электропечь выключить.
«Вот тебе и пять минут!» - думала Вера, возвращаясь домой. «Почему же ты мне сразу не сказал?» - спросила она Ангела. «Вера, столько лет мы вместе: научись доверять мне без объяснений. Пока я тебе рассказывал бы и объяснял, человек бы сгорел».
Детки вырастали славными, добрыми. Никакой работы не боялись, учились хорошо, матери не стыдно было в школу на собрания ходить. Старшая девочка шить любила, дома во всем помогала, а мальчик – все больше с отцом, своими, мужскими делами занимался. Когда случалось Верочке на мужа или детей обидеться, то Ангел первый говорил: «Пойди, попроси прощения». И – шла, мирилась, а потом думала: «Как это я на них обижаться могла?!»
Жили скромно, но в достатке. Вера с помощью администрации отстроила новую, красивую столовую, командовала большим коллективом; Андрей извозом занимался, люди его любили: никогда лишнего не брал. Терпеливо, по-христиански растили детей. Верочке казалось, что старший в доме – это муж. Иногда чувствовала, что она. А когда стала взрослее, то поняла, что главным, хоть и незаметным, был Ангел.
Выросли дети, дочь уехала учиться в далекую столицу. Два года прошло, - пишет, что замуж выходит, мать и отца на свадьбу зовет. Только Андрей не может поехать: раны, которые в Афганистане получил, дают о себе знать. Решили, что Вера одна полетит. Решить-то решили, да только Ангел не пускает. Лицо строгое, суровое: «нет!» - и все! Расплакалась Верочка, - как же к дочери на свадьбу не поехать?! Ослушалась Ангела, купила билет, собралась, а перед полетом уже – в Храм пошла, исповедалась, причастилась. Перед дальней дорогой всегда так делала. И поехала в аэропорт. Стоит в очереди на посадку, на Ангела поглядывает, он тут же, никуда не уходит, лик тревожный. «Вера, ты меня перестала слушаться». «Милый, - говорит, - прости, но не могу я к дочери не поехать. Не по-человечески это».
В самолете села в кресло, – удобно, комфортно. Забыла о беспокойствах, самолет на взлет пошел, а она радуется, как ребенок, – столицу увижу, девочку свою. Не замечает, что Ангел стоит рядом и усиленно молится. Глаза прикрыла: «Ни о чем плохом думать не хочу!» Уснула крепко-крепко, а когда проснулась, видит, лица у людей испуганные, всем пристегнуться велят. А в иллюминаторе – дым, полосой тянется вслед за крылом. Верочка замерла: «не послушалась!», смотрит в отчаянии на Ангела, а он говорит: « Я не мог предупредить тебя, Вера: об этом говорить было нельзя». И по-отечески шепчет: «Не бойся ничего, не слушай, и по сторонам не смотри. Молись, я помогу».
Близко-близко стал, обнял, защитил от ужаса и мрака. «Как же Андрей, дети? - спрашивает Вера. – Как они без меня?» Ангел тихо, едва заметно улыбается: «Не бойся, сын из армии вернется, женится, все у него хорошо будет, а муж твой тебя любит, а потому скоро за тобой пойдет. Ты же не думаешь, что на этом – конец?» «Нет, не думаю, только страшно очень!» Обнял Ангел еще крепче, прикрыл крыльями, заслонил от страха. И, когда самолет полетел в бездну, уже не боялась Верочка, а только крепко-крепко держалась за сильную руку.
… В пустыне было очень светло и торжественно. Она огляделась. Ангел стоял тут, как всегда – тихий, с бесконечно доброй улыбкой. Верочка вздохнула свободно: если он рядом, значит, все хорошо. «Где мы?» - спросила. «Дома!» «В этой пустыне?!» «Нет. Это – свет, посмотри, везде – свет, потому он кажется тебе песком». Она присмотрелась: действительно, свет, яркий, чистый, красивый. «Ну, теперь веди меня, ты же знаешь, куда нам идти». «Да, конечно». Ангел взял Веру за руку и, что-то рассказывая, повел по дороге, все дальше и дальше: вверх, в сияющие небеса.