Не увидев себя в зеркале, я плюнул в него. Но зеркало осталось чистым, показывая антураж за моей спиной.
Та-ак, надо вспомнить, что я вчера пил.
Оглянулся на пень посреди комнаты, оставшийся от ясеня, усохшего в прошлом… (если в прошлом) году. На пне радугой отливали какие-то пятна и торчали воткнутые под кору остатки крапивы – вчерашней закуски.
Вспомнил!
Сначала была брага из ягеля и плесени, потом…
Алёна, двухлетняя правнучка Евстигнея – шуряка моего крёстного… простите – швагера, да, так это она принесла в мензурке генетически модифицированное барсучье молоко, пообещав, что оно лучшее средство для ускоренного старения.
А я-то хотел всего лишь раньше уйти на пенсию.
К чёрту, то есть – в профилакторий всех пьющих котов, травоядных собак и двуглавых кенгуру!
Я снял с гвоздя, вбитого в синий графин, сомбреро с баннером в виде двуглавого кенгуру и подумал: вот я держу эту шляпу в руке и ничего, сквозь крышу в небеса не проваливаюсь, а то, что хожу и по стене, и по потолку, так с этим можно… что можно? Жить? А вдруг догадаются и урежут пенсию, а то и попрут из профсоюза!
Схожу в дупло к Ульяне, проверюсь. Если будет всё о-кей, то так и останусь, а нет – попрошу по скайпу Евстигнея вернуть меня назад. А там, глядишь и Алёна состарится.
Буду мучиться до пенсии, зато с бабой.
В профилакторий их!