После Февральской революции партии меньшевиков, эсеров, кадетов и другие стали готовиться к созыву учредительного собрания. Каждая из них стремилась завоевать авторитет народа и захватить власть в верховных органах страны. Были выпущены миллионы разноцветных анкет, в которых в виде вопросов разъяснялась программа партий. Анкеты рассылались во все города и деревни. Требовалось, чтобы население поставило свои подписи на анкете. Такой всенародный опрос - референдум показал бы какой партии отдаёт предпочтение, доверяет свою судьбу население.
Партия большевиков тоже имела свою анкету серого цвета, на газетной бумаге, под №9. В ней кратко излагалась программа большевиков. Я вспоминаю, какие споры возникли среди крестьян при подписании анкет. Много приходилось разъяснять им - какая партия лучше.
Стоял август 1917 года. С полей хлеб был уже убран. В гумнах обмолачивали рожь нового урожая. Мы - Отец, Мать, я и Яша тоже вели обмолот. После обмолота Мать и Яша отправились домой, а мы с Отцом остались провеять и убрать зерно. Машины-веялки не было, всю работу делали вручную при помощи сквозняков.
В один из таких дней подходит к открытым воротам гумна Михаил Димитриевич Савушкин (дядя Отца, семидесятилетний старик), Андрей Димитриевич Савушкин, Иван Рассадин и Николай Субботин. Поздоровавшись, дядя Михаил обратился к моему Отцу.
- Григорий Иваныч, помоги разобраться нам в споре: какая же партия лучше? Вот Иван хвалит эсеров, а я ему говорю, что большевики у власти нужнее.
Иван Рассадин держит в руках голубой лист.
- Ты посмотри, что написано в ней. Тут всё, что надо крестьянам. Сын с фронта писал, чтобы я голосовал за партию эсеров. Она наша, крестьянская...
- А мой сын, - перебил Михаил Димитриевич, - писал, чтобы я поставил подпись на серой бумаге. У них весь полк проголосовал за эту партию. Она идет за народ. Землю передать крестьянам, фабрики и заводы - рабочим. Вот что написано в анкете большевиков.
В разговор вмешался Николай Субботин.
- Твои эсеры, Иван Семёныч, нам не подходят - они таким зажиточным, как ты, нужны. Вы ведь за землю и пустоши хоть сейчас в драку.
- Ты, Суббота, был голытьбой - таким и остался, если свой клочок не можешь обработать, - со злобой выкрикнул Иван Рассадин.
Спорящих остановил Отец.
- Довольно мужики! Так и до драки может дойти. Надо на сходке разобраться. Вот завтра соберёмся и потолкуем по порядку. А сейчас о ваших спорах расскажу не по анкете, а по жизни. После свержения с престола царя Николая зашевелились все партии. Монархисты мечтают о новом царе - Михаиле или Константине. Конечно, порядки останутся прежними, если эта партия возьмёт верх. Меньшевики - за сохранение частной собственности в деревне и войну до победного конца. Эсеры против самодержавия, но они хотят, чтобы у власти были помещики и капиталисты. Только большевики - за трудовой народ. В их анкете так и написано, что власть должна быть в руках Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, что надо немедленно заключить мир с Германией. Так что это единственная партия, за которую надо поставить подпись на анкете.
- Ты, Григорий, прав, - сказал дядя Миша, - Об этом ты расскажи на сходке. Мы поддержим тебя.
На второй день на сходке были зачитаны анкеты всех партий. Были ораторы из уезда, но по душе всем пришлась речь моего Отца, который очень просто рассказал крестьянам о партии большевиков. Большинство крестьян подписало анкету этой партии.
Сама история подтвердила на деле - за кем идут народные массы, на чьей стороне оказалась победа.
Революция в нашей деревне и в ближайших деревнях прошла без кровопролития. Всё оказалось очень просто - было сильное партийное ядро и актив Комитета бедноты. Из Петрограда был командирован к нам двадцатипятитысячник, рабочий-большевик одного из заводов Антонов Кузьма Антонович. Он привёз с собой полный набор слесарно-кузнечных инструментов и обучил кузнечному ремеслу Отца и меня.
Оборудовав слесарно-кузнечную мастерскую в помещении бани, уговорил Отца быть кузнецом, а учить он будет сам. Цель была такова: во всех соседних деревнях, как и у нас была большая нужда - то колёса перетянуть, то лемеха к сохе и плугу наварить, то лошадь подковать. У кузницы всегда будут люди с заказами и с ними удобно будет вести агитацию.
Мужики постоянно искали живой беседы о событиях в стране. Кузьму Антоновича сблизило с Отцом то, что оба жили в Петрограде. А о той жизни было о чём поговорить.
В нашу семью приехал из столицы друг Отца - дядя Коля. Он сказал, что проживёт у нас до весны. Фамилию его никто не знал и Отец никогда не называл его по фамилии. Нас дядя Коля очень смешил тем, что, не зная крестьянской работы, всё путал в названиях.
В кузнице я частенько помогал раздувать горн от мехов, приводимых в действие вручную и работал молотобойцем. В кузнице я научился обращаться с металлом и даже мог делать горячие сварки железа.
Вечером, когда заканчивались полевые работы, у нас в кузнице собирались мужики. Садились кто как мог: на лавках, табуретках, на корточках, а то и просто на полу. От курева-самосада плавали облака зелёного дыма, даже открытая дверь не успевала проветривать.
Начинались вечера громкой читкой разных приключенческих романов. Книги мне всегда без отказа давал отец Александр. А какую книгу прочесть - выбирали его дети, сын Слава и дочь Муза. Все читки поручались мне.
Помню Кузьма Антоныч принёс книгу немецкого писателя Франца Гартмана «Пещерный волк». В этой книге писалось о приключении одного парня, обиженного помещиком. За обиду он стал сжигать поместья, убивать полицейских, пытавшихся его поймать. Жил он в горной пещере и с ним - прирученный волк, который часто выручал своего хозяина.
Прочитав несколько глав, начиналась дискуссия.
- Неправильно он ведёт борьбу один - надо искать себе сообщников и организованно вести борьбу. Надо быть хорошим агитатором, - с таким предложением выступил Иван Михайлов, продолжая сидеть на корточках, прислонившись к печке.
- Уж если придётся нам громить богатеев, то мы пойдём всем миром, - сказал Субботин, - Вы обратите внимание - нас сорок хозяйств, а кулаков двое. На всю волость один помещик Грюйман. Разве может он устоять, даже если вызовет несколько десятков жандармов.
Присутствовавший дядя Коля принялся развлекать мужиков анекдотами. Помогал ему Субботин. Все хохочут до упаду, закуривая зелёный самосад. И в конце переходили на обсуждения жизненно-политических вопросов.
Уроки нам с Яшей приходилось делать до прихода людей. Если запоздал, то разговоры не дадут нам возможности закончить. Почитав книги, я с братом уходили в комнату, закрывали дверь и спали, не слыша мужицких анекдотов.
Октябрь-месяц у нас на Валдайской возвышенности очень сырой, дождливый. Крестьяне занимаются молотьбой хлеба, обработкой льна. Целыми днями только и слышно из-под навесов или из дворов хлопанье тарелок. Это женщины очищают лён от костры, повязав низко на глаза платки, закрыв старыми мешками левый бок для того, чтобы не ушибить бедро острой деревянной трепалкой. А по ночам в банях идёт чесание волокон льна щетинными круглыми щётками, сидя при освещении керосиновой коптилки. Зато при таком освещении рассказываются солёные анекдоты или негромко поются песни.
О свершении Октябрьской революции в деревне узнали через несколько дней. Тогда у нас не было телефона, о радио еще и в городах не знали, почта ходила из Валдая нерегулярно. При получении известий о революции было срочно созвано общее собрание.
Ликований, речей, планов на жизнь было много. Партийные и сочувствующие поздравляли друг друга с победой. Дословно передать содержание речей я не берусь за давностью времени. Через несколько дней произошла мобилизация в армию...
В нашей деревне окончательно установилась Советская власть. Крестьяне были к этому подготовлены. В присутствии дяди Коли и Кузьмы Антоновича были проведены выборы уполномоченных Комитета бедноты. Полномочия власти у них были огромны: вели борьбу с дезертирством, реквизировали излишки хлеба у кулаков, отправляли голодающему Петрограду, готовили списки для раздела земли.
Для лучшего обслуживания населения по ходатайству перед Уездной администрацией произвели раздел Ивантеевской волости, образовав новую Наволокскую волость. Первым председателем был избран грамотный крестьянин Яковлев Яков Яковлевич, а секретарём - Иванов Терентий Иванович, мой дядя, вернувшийся домой раненый под Гатчиной в период сопровождения поезда в Петроград с арестованным Керенским Александром Фёдоровичем.
Председателем Комитета бедноты больше года работал мой отец. Досталось ему крепко.
Помню такой случай. Пришел Отец к кулаку Алексею Рассадину, потребовал сдать излишки хлеба государству. Но тот наотрез отказался.
- У меня нет хлеба... Если что и оставлено, так на посев, - со злобой отвечал Рассадин.
- Эти ли слова тебе говорить! Кто имеет столько земли? Ведь от Рядчино до Харитонихи, за Каменкой твои земли засеваются, покосы косятся бедняками. Хлеб возишь возами на продажу в Бологое и Валдай.
- Гриша, ты же знаешь - ноне неурожай!
- Кому неурожай, а у тебя прошлогоднего хлеба много!
- Нет у меня хлеба! Не дам кормить городскую голытьбу! - прорычал со слюной на губах кулак.
Взяв понятых, Отец с ломом подошел к житнице и стал сбивать большой замок.
Кулак схватил стоявшую у стены оглоблю и закричал:
- Уходи, Гришка! Убью! - но ударить ему не дали мужики, собравшиеся ради любопытства.
Подогнав подводы, хлеб был погружен в мешки и на телеги. А тут новое препятствие - из Наволока, Харитонихи набежала беднота. Мужики кричали:
- Хлеб надо разделить среди своей бедноты! - ругались, хватали лошадей за уздечки, чтобы не дать подводам уехать в Валдай.
В Гвоздках был крепкий актив бедноты. Мужиков сумели уговорить и обоз с зерном благополучно ушел из деревни.