Мне уже пять лет. Целыми днями летом бегаю по улице, играю с соседними девчонками - Сашей и Настей. Бывало заиграемся и уснём, то у нас, то у них, прибавляя бабушке забот - искать где мы находимся.
В один из тёплых майских дней сели мы с бабушкой и Яшей на бревно, лежавшее у стены дома. Любуемся на деревья, одетые молодой листвой. Весело и задористо распевают скворцы на берёзах. Небо было безоблачным, только воздух переливался испаряющимся туманом, в котором высоко-высоко пел жаворонок. Наслушавшись птичьих песен и согревшись от солнечных лучей я спросил бабушку:
- Бабушка, а почему наша деревня большая, только зовут её Малыми Гвоздками, а за ручьём деревня маленькая, но зовут её Большими Гвоздками?
- Ты Ваня, я вижу, интересуешься всем, даже можно сказать, не по возрасту... Тогда слушай! Внимательно слушай! Вырастешь - сам расскажешь другим, а может доживёшь и своим детям расскажешь также, как я тебе...
Поправив на коленях задремавшего Яшу, бабушка собралась начать своё повествование. В это время подошел к нам дедушка Степан, живший за нашим двором, в центре своего огорода. Был он седой с длинными волосами, прижатыми на голове ремешком так, как бывало носили новгородцы. Ходил он один с можжевеловой палкой сгорбившись. Жил один - ни кола, ни двора. Только хромой и тощий серый кот и, видно, тоже старый. Лет дедушке столько - он и сам не помнит.
- Здравствуй Ильинична! Погреться на солнышко вывела своих внуков? Как твоё здоровье-то?
- Спасибо. Здоровье, слава Богу, ничего. Вот, садись с нами да побеседуем. Ты больше меня жил, много путешествовал. Расскажи нам с внуком. Он задал мне такой вопрос: "Почему у нас Гвоздки Малые, а деревня большая. За ручьём наоборот - деревня маленькая, а зовут Большими?"
- Ты Иваниха погоди! Сейчас усядусь поудобней и расскажу быль, которую сейчас внук не поймёт, так ты в будущем расскажешь ему и другим людям... Народ нашей деревни древний и ему приходилось переживать нашествия татар, литовцев, опричников Ивана Грозного. Литовцы нашему народу принесли больше всего горя. Многое стало забываться, но о чём я расскажу век не забудется...
Я стал смотреть на дедушку с большим интересом, предчувствуя услышать что-то интересное. Дед Степан любил рассказывать о своих странствиях по России, по арабским странам. Столько у него интересного, что все, кто приглашал его к себе, слушали без конца. У деда Степана всегда можно было найти интересную книгу. Любил рассказывать про жизнь новгородцев. Источником знаний у него были древние и даже рукописные книги, приобретённые у бродячих монахов или купленные в монастырях во время путешествий. Умел хорошо говорить сказки. Знал наизусть "1001 ночь Шахрезады". Так увлекал слушателей, что все с хохотом засиживались далеко за полночь.
За свою жизнь дед дважды ходил пешком в святые места паломником, купался в реке Иордан, был в Вифлееме, Иерусалиме и прочих городах. На поход у него уходило три года. Если тверичанин Афанасий Никитин побыл в Индии, путешествуя на кораблях и лошадях, так наш дед Степан - пешком! Питался в пути подаяниями и в монастырях. Жители деревень любили пускать на ночлег странников. Не только напоят, накормят, но и в дорогу харчей дадут.
Усаживаясь поудобней и кряхтя, дед начал своё повествование. Вот, Иваниха, как дело-то было! На наши Новгородские земли пришли войной литовцы... Давно это было! Лет, пожалуй, сотни четыре будет. (Начало войны было в 1558 году, перемирие - в 1559 и новое нападение в 1560). Жгли деревни, убивали народ, здоровых и сильных уводили в рабство, принося народу горе и страдания.
Восточнее наших Гвоздков на берегу Холмского озера против впадения в него реки Березайки было большое село "Холмское". Точно названия не знаю, только озеро ведь называется Холмским и по сиё время. Ливонцы захватив селение, всех жителей загнали в деревянную церковь, закрыли двери и подожгли. Все дома в селе тоже были преданы огню.
Сначала люди кричали, плакали... Пытались выломать решётки на окнах, но их убивали копьями. Видя неминуемую гибель, люди запели молитвы и псалмы. Пели, плакали до тех пор, пока от дыма и жары не задохнулись. Когда сгорели стены церкви, то колокольня опрокинулась в сторону озера, а большой колокол падая, скатился в озеро со звоном, где и увяз в густом иле.
Нескольким семьям удалось укрыться в лесах и оврагах - они остались живы. Ушли завоеватели. Народ вышел из лесов и никто не захотел строить себе жильё на зловещем пепелище. Стали люди подыскивать новые места. Ими оказались холмы, занятые теперешними деревнями Вороново и обеими Гвоздками. С этих холмов был хороший обзор окружающей местности. Ими воспользовались два брата Гвоздковы. Их дома разделял небольшой ручей, протекавший между двух холмов.
Старший брат срубил себе дом на холме повыше, а младший - на холме пониже. Дом младшего брата через некоторое время сгорел. Пришлось строиться заново. Дом старшего, рубленый только топором (пил в то время, наверно, еще не было) еще стоит...
(Добавлю от себя. Я уже взрослым ходил к этому дому и удивлялся. Дом построен без гвоздей из чёрных толстых, пропитанных смолой, деревьев. Пол и потолок сделан из расколотых деревьев. Ширина половиц больше полуметра!)
...Но потомство старшего брата отставало в росте от потомства младшего. В его деревне быстрее росли новые семьи и, соответственно, дома. (К моменту рассказа деда Степана в Больших Гвоздках было 11 домов, а в Малых Гвоздках - 42 дома.) Вот так Большие и Малые Гвоздки остались без изменения их названия до наших дней. Ильинична и ты малец, я сказал вам историю, которую передают от прапрадедов до наших дней. - Спасибо дедушка Степан! Пора нам идти пообедать, а может пойдёшь с нами перекусить?
- Спасибо Ильинична! Мне Груня принесла молочка и свежего хлеба. Я побреду домой.
- Ну, с Богом! Приходи ещё! Что-нибудь нам расскажешь. Смотри как внимательно тебя слушал внук, лучше чем мои сказки.
Так я познакомился с историей нашей деревни, которую запомнил на всю жизнь.
Частица детской самостоятельности
Только встал на свои ноги,
(Ещё бегал без штанишек),
Не видя пред собой дороги
Таскал я на руках братишку.
Часто падал с этой ношей,
Набивая на лбу шишки
И нос со ссадиной хорошей.
Дома журят без передышки.
И часто нас на целый день
В избе до ночи замыкали.
Овладевала нами лень -
Мы на полу подолгу спали.
А солнце, заглянув в окошко
Дразнило сонные глаза.
Хотелось погулять немножко,
Сидели у окна в слезах.
Хотелось нам гулять на воле
Тогда по стенке надо лезть,
Содрав живот до боли.
...
Но боль забыта на свободе:
Купаться мчишься колесом,
Потом побуду в огороде
И позабудешь обо всём...
Частенько Мать перед обедом
Прутом серьёзно отдерёт,
Чтоб впредь я никуда не бегал,
И на замок опять запрёт.
Летом 1909 года нас с Яшей стали брать с собой в поле на жниво. Делали нам из снопов шалашик, покрывали их фартуками и укладывали спать. Но спать не хотелось. Солнце через безоблачное небо грело сильно. Мы набегаемся, наберём васильков. Немало помешаем матери и бабушке своими вопросами: "Что это?", "А что это?". Наконец, испарина и солнце нас изморят и мы, забравшись в соломенный шалаш засыпали.