Как один малый к спорту приобщался.
Спорт – дело хорошее, а какое полезное!
Владимир родился и жил в селе. Рос подвижным мальчуганом, сообразительным. Помогал взрослым по хозяйству, в девятилетнем возрасте научился даже косой махать. Косит - не косит, а траву мнёт, сгребает. Зимой с удовольствием снег отчищал, дорожки к сараям, к хлеву прокладывал. Старшие на улицу - он тоже. Зимой все селение на лёд, он тоже за взрослыми ребятами вдогонку поспевал.
Зима, как нарочно, долго не приходила: то дождь, то оттепель, снега мало. Под Рождество мороз сковал реку за несколько часов, да так удачно, что местами под прозрачным льдом были видны плавающие рыбки. Ребятишки бегали к реке, разгребали лёд, всматривались в дно и радостно кричали, если обнаруживали что–то движущееся подо льдом.
Володя обрадовался снежным метелям, мягким сугробам, белоснежным лучистым полям:
- Купите снегурки, у Шурея давно имеются, а у меня всё нет!
Шурей - это десятилетний двоюродный брат, с которым чаще всего на улице пропадали. Купили и Вовке блестящие снегурки, загнутые, курносые - облюбуешься; куда лучше, чем у Шурея, а блестят как! Закрепит их снаружи на валенках деревянными палочками, затянет покрепче и кружит целыми днями на застывшем льду реки. Домой, радостный и весёлый возвращался только к ночи, уже в темноте, розовощёкий, с липкими, торчащими из - под ушанки в разные стороны, мокрыми волосами. Глаза светились счастьем. Чуть перекусит – и лишь до кровати…
Время не идёт - бежит, и даже не бежит, а летит.
Малыш вырос в подростка, парня. Призвали в армию. В ракетных войсках порядок, старался быть в числе первых. Отличник боевой и политической. Дослужился до сержанта. Родителям присылали благодарственные письма, хвалили. Они, особенно отец, участник Войны, гордились, письма из воинской части всем показывали, радовались за сыночка - последыша. Он самым младшим из четверых детей был. К дисциплине Владимир привык, да и не трудно было - трудился с раннего детства, старших братьев и сестёр слушался. Технику уважал. В седьмом классе ему купили мопед, так он его по винтикам разобрал, смазал и снова собрал. По ночам возился с ним, изучал. Любовь к технике и в армии пригодилась. Два года пролетели без особого напряга.
Дембель. Легендарный марш «Прощание славянки». Дом на окраине леса.
Утром, на следующий день после демобилизации, вышел вчерашний солдат во двор родного дома, размялся и побежал вдоль леса. Легко так, с настроением. Приятно дышится духмяными травами, сосновым воздухом. Подбадривает и чёткоголосая кукушка конкретными обещаниями долгой счастливой жизни.
Вышла соседка на крыльцо и кричит отцу демобилизованного:
- Прокофий, Володька третий круг побежал, иль с головой у него что?
- Да Господь с тобой, дисциплина, спортсменом стал, ё-бабай. Пообвыкнется. Сгоряча все ловкие, ё-бабай!
Прошло года два. Бегать? Давно остановился. Женился, дочь родилась, хозяйство завёл. А чувствует: чего-то не хватает.
***
Наступило лето. Решил Владимир заняться спортом. Сказано - сделано. Говорит жене:
- Давай доедем до «Спорттоваров», синий спортивный костюм прикупим, буду зарядкой заниматься, по утрам бегать начну, а то животик проявляться начал. Интересные ботинки тоже купить надо, кроссовками называются.
- Всё купим, - вторит жена,- только кроссовки - от слова «кросс», обязывают на спринтерские расстояния до 42195 метров бегать – далековато, конечно, но интересные ботинки ко многому обязывают!
Спортивный костюм приобрели. Даже с лампасами в три полосы, с замочком, кармашками на всех частях тела. Красота. Хоть на Олимп прямым ходом.
Костюм носился, не пылился, но о беге по утрам как-то не вспоминалось, поползновений не случалось.
Вечером сидят мужики возле дома, в картишки втроём перебрасываются. Владимир, Пал Наумыч (еврей-парикмахер) и его зять, инструктор райкома Максилов Александр.
По ходу игры парикмахер рассказал, как он народ дурит, ой дурит:
- Приходят стричься, а потом жалуются, что одеколон дешёвый применяю и мало на них лью. А я приспособился. Купил «Шипр» и «Тройной». Когда стрижку заканчиваю, показываю клиенту «Шипр», а сам ловким движением выхватываю «Тройной», да как брызну ему в лицо, прямо по глазам! Мало тебе? Они сразу орать начинают «хватит, хватит!» А то, видишь ли, жалко мне одеколона. Платят, конечно, как за «Шипр», где они ещё такого мастера найдут! Обрею любого, хоть сейчас.
Зять отворачивается, Владимир смеётся, он ещё чище байку про соседа знает.
Инструктор райкома, Максилов рассказал, что этой зимой в районе намечается Областная спортивная Олимпиада. Ему «первый» поручил на лыжах маршрут проложить, где спортсмены побегут. Подготовка в полном разгаре.
Владимир, ещё не осмыслив, что ему угрожает, говорит:
- Я тоже хотел спортом заняться, да не знаю чем.
Пал Наумыч привскочил даже:
- У меня две пудовые гири без дела валяются, не знаю куда пристроить. Пилил с зятем Шурой, но бесполезно. Забери. Смотришь, чемпиона подготовим к областной спартакиаде. Народ подивим и сами разогреемся, а тебе особенно не вредно, живот не по дням, а по часам расти взялся! Ты что, раз 100 поднимешь – сразу более полутора тонн! Где ещё так можно поработать! Бери и точка, не пожалеешь.
По рукам. Гири отдал, «магар», как полагается, стребовал. Разогрелся не на шутку:
- А как же? Не гнить же гирям. Зять, прохвост, только трепался, что будет регулярно атлетикой заниматься. Дома полный ноль и на работе по службе не продвигают. Температура тела 37 и 3, 37 и 3 ни в ту, ни в другую сторону нет движения. Ни в кино, ни в Красну армию, прямо пропасть какая то. Круг заколдованный. Когда мальцом был, с ребятишками залезли к бабке на крышу, трубу прикрыли, бабуля дышать перестала, насмерть задохнулась. Вот ему, оболтусу, дыхание тоже перекрыли. А всё ерепенится, на службу каждый день ходит, жена для него - рубахи, трусы ежедневно наглаживает. Вечером сядет у телефона, - деловые разговоры до полуночи ведёт. И правда, чего бы стоил, а то так, пустое место, ноль без палочки.
- Стричься всё равно в другом месте буду, - насупившись, глубоко дыша, то ли в шутку, то ли всерьёз, ворчит зять, - лучше деньги заплачу, чем ты хвалиться будешь, что инструктора райкома оголяешь, обуваешь, одеваешь. Растительность столетними ржавыми машинками выкашиваешь, где надо и не надо.
Разошлись после игры «в дурака» невесело, каждый думал о своём. Хотя время убили.
Гири в квартиру Владимир заносил по одной, с остановками. В сердцах грохнул пудовики под ванну. Раза два, после этого, торжественно надевал на себя атлетическую форму, пытался поднимать гири по очереди. Разом обе - не получалось. По шестнадцать кило каждая, как-никак! Хотя бы так, по очереди. Только однажды, подкравшись к ним поближе, задвинул подальше под ванну - с глаз долой, из сердца вон. Больше о них не вспомнил.
Зато жена то через день, то каждый день полы взялась протирать. А чтобы под этой, неизвестно откуда взявшейся оказией, чистоту навести, её с места сдвинуть надо. Каждый раз тягает: первую раз да другой, вторую тоже: два раза. Так наловчилась, бицепсы заиграли. Надо и не надо - идёт полы подмывать; «подружки» скучают, ждут, блестеть стали, не нарадуются: женщина их дутенькие бока ежедневно умывает. Чудеса! Как кстати они пригодились! Членами семьи стали. Спасибо находчивому парикмахеру, что самому не гоже...
***
Наступившая зима сулила массу интересных событий и впечатлений. Район готовился к Олимпиаде.
- Пойдём трёхкилометровую лыжню прокладывать,- просит Максилов Владимира, - праздник на носу, скоро соревнования начнутся. Одному скучно. Снеговиков налепили, по всей трассе вдоль дороги расставили, аж до самого Омска, на 120 километров руками машут, гостей приветствуют, зазывают, подарки сулят. В лесу вековые сосны выкорчевали по указанию первого, на главной площади понавтыкали, снегом присыпали. Во подготовка! Деду морозу в страшном сне не приснится.
- Пойдём, только лыжи на ботинках прикупить надобно.
Сказано-сделано. Лыжи на ботинках приобрели. И мази к соответствующему морозцу. Не лыком шиты! Ходить надо - как учили, соблюдая инструкции.
Новые лыжи ночевали в квартире. Утром Владимир разложился в зале на паласе. Надел ботинки, приковал себя к лыжам и встал, растерянно глядя по сторонам и на жену:
- А как же я выходить буду?
- Да я тебя вынесу!
Раскрепостив арестованные ноги, вышел во двор. Инструктор райкома уже ждал товарища во дворе. Его жена, Галина, хохоча, поднималась к себе в квартиру на второй этаж:
- Сашку отнесла, сейчас палки отдам. Гири куда-то провалились, наконец, не мешаются, заколебали! Теперь с лыжами кувыркаться буду!
Вторая женщина, тоже чуть не вынесшая мужа вместе с причиндалами на улицу, дабы не мешался, ухмыльнувшись, тихонько закрыла свою дверь.
Зима выдалась богатая, с белым, пушистым снегом: горы сугробов сами собой образовались. Лепота! Всю зиму ходил бы на лыжах, да грехи наши тяжкие.
Доковыляли мужики до бугра, с которого спуск надо организовать.
Малышня тут давно блестящие параллельные дорожки проложила. Катаются, как ни в чём не бывало, веселятся, щёки, чисто снегири с веток слетели, глаза блестят. Трамплины понаделали, кто лётом, кто кувырком приземляются. Что им до забот организаторов Олимпийского проекта!
Первопроходчики посоветовались:
- Путь надо проложить поодаль, мимо трамплина. Не дай Бог, кто навернётся, лыжи поломает, сам разобьется. От начальства потом не отмахаешься.
Авангардным начал спускаться посланец первого, инструктор райкома. Он за это деньги получает, не одни же бумажки с места на место перекладывать, да из кабинета в кабинет вынашивать!
Дорога с бугра была не долгой: не успел Шурик начать спуск, как моментально оказался на коварном гибком трамплине, перевернулся в воздухе и неудобно шмякнулся оземь.
Владимир не заставил себя долго ждать, взлетел вслед за посланцем первого. Впопыхах промелькнула мысль попытаться уйти в сторону от угрожавшего горбом препятствия, но не тут-то было! Трамплин и его тушку гостеприимно принял под себя. Оба лежали без движения невдалеке друг от друга.
- Что это было? – поинтересовался посланец райкома.
Владимир:
- Где мои лыжи? - оглядываясь по сторонам - И палок нет.
Вокруг стали собираться активные, весёлые, радостные пацанята: кто палки несёт, кто поломанные лыжи, жалеют. Рассуждают:
- При спуске обязательно на препятствие нарвёшься! Надо было метров за 50, - а посмотрев на пострадавших мужиков, - за 100 метров, не меньше, да, никак не меньше. Мы вам сейчас быстро пробьём лыжню, только укажите где!
Потрёпанный инструктор, почёсывая бока:
- Ребята, мы в другой раз. Мне надо не только лыжню проложить, но и измерить её. Так что мы в другой раз.
Ребятишки, убедившись, что мужики живы и начали шевелиться, ловко, ёлочками, по - спортивному проворно, стали подниматься на бугор, моментально забыв о происшествии. Бока у них не болели, хотя тоже навалялись «от души», одежда с ног до головы была в снегу. Помятые мужики с поломанным инвентарём поплелись домой. Инструктор угрюмо размышлял о том, что завтра возьмёт другие лыжи в школе и снова отправится в путь, трассу измерять, а то с работы снимут: поручение партии не выполнил, к тому же и ущерб государству причинил.
Сопровождающий желания идти ещё раз не выразил.
Размышлял про себя прозаичнее: летом займусь тихой охотой, завязывать пора с этими… лыжами, «харе».
Не знал он тогда, что через годы сделает первую и последнюю вылазку по грибы. С тихой охоты он вообще едва унесёт ноги, в одних носках домой вернётся. Ещё бы чуть и - откуковалась кукушечка!
А дело было так.
***
…Пришла осень. Дождей не меряно. Решили мужики по грибы в лес наведаться. Почему не развеяться? Да и для дома польза. Говорят, в лесу грибов море – косой коси. Как ни крути – тоже спорт, только по - тихому. С вечера Владимир с двумя товарищами по работе договорился.
Выехали спозаранку на «москвиче» втроём, по дороге ещё одного знатока подобрали. Приехав в березняк, походили – походили, не видать что-то упрямо попрятавшихся грибов. Решили перекусить, приняли грамм по сто и снова на охоту. Не успев оглядеться, снова на пенёчки сели, пирожков поели. С собой «было», ещё закусили. Тут уж и по грибы пора. Прихватили лукошки, подтесали ножами подходящие палочки, чтобы ловчее листву разгребать и разошлись в разные стороны. Грибов было не так много, как охотники хвалились, но попадались.
Деревце за деревце, кустик за кустик, самый прыткий из всех, наш герой, далеко ушёл и заблудился. Уже не грибы собирает, а дорогу отыскивает, друзей зовёт, свистит. Грибам не рад. Куда–то к болоту вышел, давай назад. Лося встретил. Тот дорогу не показал, кудрявыми рогами свирепо поводил, видать, матёрый был, и по своим делам грациозно так, не торопясь, удалился.
Грибников – хоть шаром покати: и они перевелись. Дорогу спросить не у кого. Ни тропинок, ни дорог, ни населённых пунктов. Сумку с грибами бросил нафиг.
Встретились на полянке Мухомор-красавец и Свинушка. Мухомор увидел Владимира и говорит Свинушке:
- Глянь, грибник идёт, сейчас срежет тебя!
- Меня тронет или нет, а ты по морде точно получишь!
И правда, Мухомор получил, изощрённо, с размаху!
Как назло, хорошенькие грибочки попадаться начали, да всё больше полянками, полянками, и хороводят! Снял мужик рубаху, снова грибы собирать начал. Не пропадать же добру. Набрал штук 100, завязал. Как домой без улова?
Когда вокруг помутнело, присел отдохнуть на пенёк, осмотрелся. То сучок треснет, то паук забеспокоится, то кто–то в траве прошуршит. Муторно, страшновато одному. Людей звать перестал, охрип. Рубаху с грибами выбросил: тяжело нести, да и загрязнилась она от поклажи. Пристроившись на поваленном дереве, маленько приснул. Свет впереди. Пошёл на блики. Бесполезно.
Показалось, видать нечистая сила пляшет, над ним насмехается! Спать по-хорошему - боязно. Лес глухой. Вдруг медведь или волк матёрый. И сам не святой, да у страха глаза велики. Всю ночь так и не сомкнул глаз.
Только начало светать, услышал вдали: ку-ка-ре-ку! Слава Богу! Или снова показалось? Пошёл на звуки. Ура! Окраина деревни. Подходит к первому попавшемуся дому и стучит в окно. На крыльцо вылетает бородатый хозяин, видать местный казак, может даже есаул, с берданкой и резко, гулко стреляет в воздух! Владимир опешил:
- Да я такой-то, заблудился, по грибы ходили, так и так…
Казак успокоился:
- Я думал, беглец какой, тюремщик... Вижу, незнакомец стучит, без рубахи, растрёпанный, вот я дедовское ружьишко на всякий случай и прихватил... Кто его знает, мало ли тут шастает…
Дал воды напиться, показал, в какую сторону идти:
- Тут, напрямки, рукой подать, километров семь, спёхом добежишь.
Потопал, как велели. Смотрит, а на ногах только одна галоша. Вторую потерял, не заметил где. Сбросил и вторую. Так ровнее.
Добежишь… ноги подкашиваются, жрать охота, грибы в лесу остались. Присел на пенёк, передохнуть: хороша тихая охота, век бы её не видать!
Реку вброд перешёл, умылся, приободрился даже. Хотя… Как ещё дома встретят - не ночевал, неизвестно где скитался. Не попасть бы и тут под раздачу…
Показались спасительные дома. На балконе, у окна, жена с вечера стоит, родимого ждёт. Из–за гаражей нерадостная картина: горемычный без обуви, в носках, еле ноги тащит, без рубахи, без улова.
Зашёл в дом, выпил воды и упал. Мёртвым сном проспал до следующего утра. А наутро выяснилось: друзья ждали, где условились, часа три, сигналили, свистели, звали. Не дождавшись, решили, что сам доберётся:
- Тут, напрямки, недалече, рукой подать.
Ну и скиталец в ответ рассказал про свою безрадостную тихую охоту.
В лесу напрямки всё рядом и впрямь - рукой подать. А самая лучшая дорога, как известно, - «аспальт».
Время летит незаметно. Гимнастикой уже не займёшься, а к спорту тянет и тянет, что поделаешь, неугомонная душа.
***
Решил Владимир завести пчёл. А что? Много ума не надо, и бегать ни к чему. Всё на месте. Каждая пчёлка взяток несёт, не ленится, да ещё и жужжит, трудяга.
Организовал пасеку, белые простыночки в ульях, рамки с мёдом, да с матками среднерусскими. Здорово. Рабочие пчёлы мёда натаскали, пора выкачивать.
Подходит пчеловод к улью, а его самая ретивая пчёлка как ужалит! Через накомарник и специальный белый халат прорвалась:
- Ах ты, б…, мать, караул, спасай! Ужалила, сука, прямо в глаз!
Начал отмахиваться, пчёл отгонять, сам себя лупить. Рамку на землю бросил. Пчёлы обиделись от неожиданности, гурьбой на хозяина, жужжат, догоняют:
- Ах, ты так, ругаться? Держись! Подумаешь, ужалила одна, полечила! Да пошутили мы.
Хозяин их недопонял, спрятался. Обидевшись, переоделся.
- Если хочешь, сама выкачивай, - кричит жене,- они мне и нафиг не нужны, всех напрочь переведу. Хозяина жалить вздумали!
- Мохнатенькие подлечить тебя решили, ты их недопонял, - хитро улыбается женщина.
Хозяйка надела самый красивый, из-за бугра причаленный, новый топ-купальник. Вышла в нём к своим коричнево-золотым бархатным кормилицам, приподняла локоточки:
- Пчёлочки златые, что же вы жужжите? Жужжите и жужжите, красавицы мои! Слетайте на гречку, а я рамки вам освобожу. Свежей водичкой корытца заполню, сверху клеверком припорошу, чтоб лапки и крылья не промочили, а как напьётесь, рыльца быстро подсушили.
Пчёлки примолкли на секундочку, внимательно выслушали свою дорогую шаловливую хозяюшку и снова весело зажужжали и полетели, куда она велела. Хозяин высунулся было, на него пчёлки рыкнули, он снова нос спрятал:
- Ноги, ноги пора делать. Беды не ждёшь, себе дороже.
На казачьем круге Владимир казакам рассказал, хвалился, сколько мёда взял, да вскользь заметил, что пчёлы его иногда покусывают. А вот с женой разговаривают, она тоже с ними беседы ведёт, а начинает так:
- Пчёлочка златая, что же ты жужжишь, пчёлочка златая, что же ты жужжишь, жужжишь…
Главный казак тоже похвастался:
- И моя супружница с ними на «ты». Я в генеральских штанах к ним приезжаю, при погонах. Пчёлки враз разлетаются, боятся, что начну неправильные команды подавать, что случалось, не таюсь.Однажды погнали меня в подсолнухи, с небес и с флангов наступали, точно вражеские бомбардировщики. Только через три дня домой прибился. Нет, вру, через две ночи. Я к Люське-доярочке попал. Дорога по рядам прямо к её подворью привела. Едва выходила. Если бы на базаре много не болтала, можно было бы к ней ещё завернуть. Но лучше свои надёжные тылы иметь!
Кто–то из казаков заметил, что приезжает тир из губернского города:
- Как–никак тоже спорт. Можно было-бы походить - позаниматься, пострелять. Вдруг война, а мы уставшие и не тренированные…
Владимир покумекал:
- Лучше уж сразу застрелиться!