Однажды, гуляя на лыжах по зимнему лесу в окрестностях деревни Фроловки, я наткнулся на опушку, всю покрытую высохшим малинником. То тут , то там из снега торчали почерневшие пеньки срубленных деревьев. Я невольно остановился, вспоминая события трехлетней давности случившиеся в этих местах…
Зимнее холодное утро. Звезды еще не погасли в темно – синем небе и на всем лежит печать сумерек. В сарае громко запел петух. Игнат, здоровенный детина лет двадцати восьми, вышел на крыльцо, потянулся - в плечах разлилась приятная истома. “Хорошо! Эх, рубанем!” – подумал Игнат, представляя себе возможность заработать на продаже елок в предновогодние дни.
– Марфа! Скоро ты там! – крикнул он в полуоткрытую дверь.
Марфа, плечистая, крупная женщина, кутаясь в платок - протянула Игнату “ сидорок”.
– Холодно, ты уж не задерживайся.
Игнат кинул топор под сиденье, приткнул вещмешок и прогретая “Нива” с прицепом, сопровождаемая лаем Полкана, стремительно вынеслась на улицу. Через полчаса Игнат был на месте. Лучи солнца золотили верхушки сосен, вдалеке зазвенела дробь дятла. “ Хорошо!” – вновь подумал Игнат. Встав на широкие лыжи, он углубился в лес. Вот и красавицы елки – в снежной изморози они были особенно хороши. Игнат на минуту остановился, задумался, но потом, стряхнув оцепенение, решительно шагнул к первой елке. Топор податливо вошел в ствол… Игнат заканчивал рубить седьмое дерево, как вдруг прозвучал громкий голос.
– Стой, Каин! Не руби Авеля!
Игнат оглянулся и опешил – на него, весь взъерошенный, в рваном полушубке шел брат Федор, которого в миру звали Елисей. Прозвище Елисей ему было дано еще в тот период, когда он работал в лесничестве и самозабвенно высаживал саженцы елей на всяком свободном пространстве в лесу. Несколько лет тому назад его уволили по сокращению штатов , но Елисей так и остался жить в избушке лесника, продолжая выполнять свои обязанности по предыдущей должности и никому не давая спуску. Отношения его с Игнатом были напряженными, в первую очередь из- за пристрастия Игната к браконьерству. Возраст Елисея было трудно определить из – за худобы и бороды, скрывающей половину лица. Он приблизился к оторопевшему Игнату и схватил его за рукав.
– Не руби Авеля, изверг!- сказал он , второй рукой пытаясь вырвать топор.
– Постой, - недоуменно ответил Игнат, – какой Авель?
Елисей решительно потянул за черенок топора .
– Нововосход людской к свету не руби, Каин!
“ Не в своем уме брат”, - подумал Игнат, его утреннее радостное настроение улетучилось. Он слегка отодвинул Елисея в сторону.
– Не мешай, сегодня у нас…- Игнат наморщил лоб вспоминая. – Вот, свободный рынок.
– А покажи бумагу, Каин!- Елисей уже двумя руками схватился за топорище.
Игнат нахмурился, вырвал топор и с размаху, как бы нехотя, ударил Елисея в грудь.
– Вот тебе бамага!
Елисей отлетел к краю оврага и , не удержавшись, покатился по склону вниз. “ С умным не спорь, с сильным не дерись”, - вспомнил Игнат поговорку своего бригадира. Он заглянул за край оврага. Елисей , стоя на коленях, шарил руками по снегу, отыскивая шапку. С его разбитого при падении лица шла кровь, орошая бусинками белый снег. Игнат зло огляделся , подошел к елкам и взмахнул топором…И словно в такт взмахам внутри его зазвучало: ”Каин…рубит …Авеля! Каин…рубит…Авеля! “ Закончив вырубку елок , он окинул взором проделанную работу: на заснеженной поляне, источая еле уловимый аромат, всюду валялись елки, уже не отражая кристаллами изморози свет. Солнце тускло блистало сквозь толстую пелену облаков. Игнат связал елки. Закинул их в в прицеп, прихватил веревкой. Перед отъездом еще раз заглянул в овраг : там никого не было, только глубокий след , словно что –то волокли, петлял между соснами.
На следующее утро Игнат поехал в город. На базаре было шумно и весело, везде царила предновогодняя суета. Игнат сбавил цену и быстро продал все елки. Только однажды ему показалось в толпе лицо Елисея: ” Померещилось”,- подумал Игнат. Ему запомнились последние покупатели: это была старушка с внуком лет шести. Мальчик подбежал к елке и обнял ее: ” Бабушка, смотри какая красивая!” – “ Ну что же, если нравится, возьмем”. Игнат связал елку и погрузил на санки. Старушка быстро отсчитала деньги. Когда она передавала их Игнату , он испуганно отпрянул : ему вновь привиделся в лице старушки Елисей.
– Вам плохо, молодой человек? – старушка заботливо заглянула в глаза Игнату, взяв его за локоть.
– Нормально!- хрипло ответил Игнат и выдернул руку, но где – то внутри его, в самой глубине существа, зазвенело: ”Каин рубит Авеля…Каин рубит Авеля…” Он торопливо сунул остатки веревки в карман и направился в чебуречную . После третьей рюмки водки на душе отлегло. Игнат окинул взглядом присутствующих, его внимание привлек жмущийся к батарее отопления мужчина лет тридцати в поношенной дубленке. Игнат рукой подозвал незнакомца к столику. Тот, сняв шапку и вопросительно улыбаясь, робко приблизился. Игнат налил водку во второй стакан и придвинул закуску.
–Пей!- сказал Игнат на вопросительный , заискивающий взгляд мужчины. Подождав пока тот, нервно тыкая в шпротину, закусит, Игнат почти вплотную приблизил свое лицо к бегающим, красным от бессонницы глазам незнакомца.
–А ты скажи мне, мил человек, кто такой Авель?
- Авеля не знаю, - моргая глазами, ответил собеседник,- а вот Каина, да!
Внутри у Игната похолодело, руки его затряслись, когда он стал наливать вторую рюмку.
–Кто, кто он?- еле слышно прошептал он, опустив глаза. Незнакомец вдруг приободрился, залпом выпил водку и начал жевать сосиску, что- то мыча. Игнат молча, сгорбившись, ожидал ответа. Закусив мужчина смело, сверху вниз поглядел на Игната и, стукнув себя в грудь , выпалил.
- Каин- это я!- и слегка торжественно отступил от стола. Игнат, обрадовавшись, схватил его за засаленный рукав.
–Как ?Ты? Каин? Не может быть! – Игнат налил еще водки и заказал чебуреков у подошедшей к столу официантки.
– Не может быть, милый. Не может быть!- руки его дрожали. Незнакомый мужчина, видя столь повышенное внимание к своей персоне, окончательно приободрился. “ Петр “,- представился он, уже самостоятельно наливая себе водку, и неторопливо стал рассказывать Игнату про свою девушку , с которой он познакомился еще в детстве. Она ждала его, когда Петр вернется из армии, что они много переписывались. Как по дороге домой он заехал к другу и много выпил, а когда очнулся, то обнаружил рядом с собой в постели сестру друга. Что потом в комнату зашла мать сослуживца и ему стало стыдно, он сдуру женился, была свадьба, шум, веселье, а когда все улеглось, он почувствовал, что потерял что –то важное в жизни. Захватив жену, уехал на Бам, там она ушла от него, сойдясь с бригадиром, а Петр стал скитаться, как перекати поле, потеряв практически все в этой жизни. Закончив рассказ, Петр уронил голову на грудь и задумался.
– Ну, а причем здесь Каин?- разочарованно протянул Игнат.
– Я предал ее, убил свою любовь, вторую половинку души- потому я и есть Каин, - голос его задрожал, он весь обмяк и снова принял несчастный вид. Щедро отсчитав Петру тысячу рублей, Игнат на прощанье крепко обнял его и пошел к другу. Тридцать первого, серым, холодным декабрьским утром - он поехал домой, во Фроловку.
Мальчик, что покупал с бабушкой елку у Игната, весело бегал около нее, глядя, как взрослые наряжают источающее хвойный аромат дерево.
– Бабушка! – закричал Егорка.- А зачем у елки звездочка наверху?
- Она говорит о приходе Спасителя.
–Спасателя, бабушка!- перебил мальчик. Бабушка рассмеялась, прижала его вихрастую голову к себе и поцеловала в макушку: ” Пускай будет спасатель". Когда елку нарядили и взрослые ушли на кухню, Егорка подошел к нарядному, сверкающему дереву и глядя на золотистую звезду сказал:” Я обязательно после праздника отведу тебя в лес! Хорошо?” - и весело запрыгал на одной ноге.
После удара Игната Елисей почувствовал: внутри его будто лопнула струна. С трудом добравшись до своей избушки в лесу, он затопил печку, поставил греть воду и накормил кота Тишку. В глазах его темнело. “Наверно смертушка моя пришла,” – подумал Елисей. Ему не было жалко себя, душа его страдала о елках, которые он шесть лет назад высадил на делянке, а сегодня так безжалостно срубил Игнат. Помывшись, Елисей переоделся в чистое белье, накинул на стол чистую скатерть и зажег свечу перед образами в красном углу. Он лег на стол , скрестив руки на груди. Перед глазами промчались картины его работы , будучи лесником, стычки с браконьерами, жена Меланья, с которой он счастливо прожил более тридцати лет, затем вспомнилось радостное, босоногое детство…Вдруг Елисею стало легко и свободно. Он увидел перед собой ели, раздвигающие перед ним свои лапы, отводя их в сторону, давая дорогу в синее, зимнее , зовущее небо. Поднявшись над лесом, Елисей оглянулся : успев увидеть заснеженные верхушки деревьев, свой домик и петляющее по лесу русло речки…
Игнат провел новогодние праздники в каком – то дурмане. Водка не помогала - на душе было скверно и тоскливо. На следующий день после Рождества он поехал в лес к Елисею. Вокруг домика лесника было тихо и пустынно. Игнат толкнул дверь , она со скрипом отворилась. Огромный, пушистый кот Тишка, напугав Игната, стремительно выскочил на улицу. Он робко вошел в полутемную комнату. На столе, посреди комнаты, лежал Елисей. Его скрещенные на груди руки держали православный крест, лицо было спокойным и торжественным, словно он видел что – то важное, чего не мог зреть другой. Игнат рухнул на колени.
– Прости Господи, прости Господи, прости Господи…- быстро говорил Игнат, крестясь, не в силах взглянуть на покойника… Уже в машине, возвращаясь во Фроловку за участковым, он с ужасом почувствовал, как кто- то невидимый словно снял с него небесные щиты, охраняющие его, Игната , жизнь, и что путь его отныне будет наполнен бедами и злом.
Утром четырнадцатого января Егорка, прильнув к окну заплаканным лицом , смотрел, как его елку, осыпавшуюся и жалкую, несут к мусорному контейнеру. Морща свой лобик, он винил себя, что не спас лесную красавицу и не сдержал своего обещания.
–Бабушка, почему она погибла? - он вопросительно посмотрел на старушку.
– Ну как же, внучек , ей выжить ? Без корней ведь осталась, а без них, корней этих- все засыхает и умирает, – бабушка, сказав это быстро, перекрестилась и прижала голову внука к себе. “ Вот подрасту , буду спасать эти корни ,” – подумал Егорка, уткнув лицо в бабушкин передник и успокаиваясь.
На улице дворник Муса, старый узбек, собирая “ скелеты “ елок цокал языком, вспоминая свои безлесные горы, где он родился и вырос. В его сознание, как он не пытался понять, не вмещалось: за что в одночасье было загублено столько молодых , красивых деревьев.