Долго, долго ходит он кругами.
И противится, и злится, и отрицает все, и пытается скинуть на другого.
Но нет ему покоя, и надо ему. И вот собирается он с духом. И идет.
И срывает замки, отворяет запоры – но не идет к нему. Нет ответа. И горе ему, горе безутешное, ибо знает, что его вина.
И молится отчаянно, неистово, и любую цену платит – и вот тогда, тогда…
Но не знает как брать он – и рвет, и хватает нахрапом, жмет то, что не готово еще – и упускает, не узнает пришедшего. И силится, тужится, рвется, хрипит всеми жилами. Но тщетно все, пусто – и в изнеможении падает он – в самую бездну.
И падение это страшнее смерти, ибо видится ему предательством. И поражением. И слабостью. И стыдно ему. Невыносимо стыдно за бессилие свое. Но так.
И вот он весь – израненный, нагой, опустошенный - лежит на самом дне. Простой и слабый, как младенец – и вдруг чует он…
И открывается ему…
И приходит, и наполняет его счастием, и жизнью, и любовью, и умением творить.
И знает он теперь, что ни заслуга его в том, ни награда – ибо все так же с ним и вина его и тщетность – но дар неописуемый.
И исполняется смирением, и благодарностью, и глубиной, и силой.
И тишиной.
Ибо как же объяснить это не познавшему?..