Витьку Пыжикова доставили в Ленинский нарсуд в автозаке вместе с тремя подельниками, среди которых находился и отец – Сергей Иванович, мастер по ремонту швейных машин комбината «Красная речка». Слушалось дело о хищении соцсобственности в особо крупном размере. Предприятие - ударный первенец пятилетки, здесь кроме солдатского обмундирования шили за валюту для африканских стран ситцевое постельное белье. Красивое, залюбуешься. Иногда кое-что из бракованной партии доставалось местному прилавку. Женщины сносили все ограждения, устанавливаемые милицией, чтобы достать желанную вещь: ситец стоил копейки.
Естественно, ни Генка, ни Жорка не знали, чем промышляли отец и сын Пыжиковы. Они просто отметили, что Витёк перестал появляться в школе. Сходили вечером к нему домой, застали пьяную мать семейства, тетю Нонну. Она едва смогла рассказать, что и отец, и сын сидят… А поскольку швейный комбинат располагался в их, окраинном районе, то и дело слушалось у них, в здании нарсуда. В первые дни процесса на заседания ходили и взрослые, и Витькины одноклассники, как на бесплатный спектакль в театре. В школе уже не знали, что и делать: явка на уроках старшеклассников - практически нулевая.
Для кого-то все это - развлечение, но Генка и Жорка искренне переживали за своего старого товарища. Особенно потерянным выглядел Жорка: он вообще не умел скрывать своих эмоций. Пытался перелезть за барьер, отделяющий подсудимых от зала суда, за что получил от милиционера такой пинок в зад, что у него несколько недель болел копчик. На третий день, когда улеглись страсти, Генка и Жорка разработали тактику посещения судебного процесса. Они уже точно знали, что важно услышать, а что является той самой процедурной мурой. Заранее договаривались с учителями и свободно ходили в нарсуд. Жорка намного лучше Геннадия учился, поэтому учителя проще отпускали его с уроков. Тем более, по возвращении, он рассказывал им об услышанном тоже.
Вкратце, дело выглядело так. У Дяди Серёжи, как у ремонтника и обаятельного человека, сложился довольно свободный график перемещения по комбинату. Он успел заметить, что каждый день в одно и то же время по вырытой на территории предприятия специальной внутренней реке происходит сброс красящих веществ, которые сильно разбавляются водой. В это время с пульта управления перед деревянным коробом поднимается решетка с тяжелым заслоном, и цветной суррогат со скоростью курьерского поезда несется по искусственному руслу к настоящей реке - Тараске. Короб, за забором, для маскировки, засыпан землей.
Дядя Сергей смекнул, что выход за территорию комбината есть, вдобавок, никем не охраняемый. По внутреннему периметру забора охрана проходит раз в смену, даже без собаки. Он поделился мыслями с Витьком, хотел разузнать: пойдут ли на верное дело его школьные кореша. Тот сразу отверг эту идею, помня реакцию Геннадия на случай с мужичком в шляпе. Отец стал искать подельников в цехах. Это отняло несколько месяцев. Наконец, двоих грузчиков он сагитировал.
Ночью дядя Сергей набрал два увесистых мешка из продукции, предназначенной для заграницы. Под видом собранной в цехе ветоши разместил мешки в специально существующей для этих целей закрытой тележке. Следующей ночью грузчики-подельники по сухому руслу искусственной речки протащили мешки до решетки у деревянного короба. Там их ждал Сергей Иванович. К этому времени он уже знал, что в коробе есть два кармана, до которых не доходит сбрасываемая в реку вода. На всю операцию у них было чуть больше трех минут: иначе бурный поток унесет их в реку.
…Решетка с заслоном подняты в автоматическом режиме. Мешки, надрывая жилы и кряхтя (пожадничал дядя Сережа), они втроем едва успевают затащить в один из ближних карманов короба… И в это время мимо них стремительно понеслась вода.
На выходе к реке на резиновой лодке дежурил Витёк. Он, честно говоря, трусил. Мало ли что произойдет?! Искурил почти пачку сигарет, во рту - сплошная горечь. Услышав вдали нарастающий с каждой секундой гул, он загнал лодку под край короба. Поток воды бешеным скачком выпрыгнул из полутораметровой деревянной трубы, чуть не утащил лодку за собой. Сброс длился почти 10 минут. И опять все тихо, словно на кладбище.
Прошло полчаса. Тишина. Витёк запсиховал, подплыл к краю короба, уцепился за него и, подтянувшись на руках, стал слушать. Ага, есть шорох, будто что-то тащат по деревянным доскам. Прошло еще около получаса, пока трое мужиков дотащили мешки до Витька. Отец сказал:
- Молодец! Не сдрейфил… Я верил в тебя. Давайте, мужики, надо сбросить точно в лодку…
Операция со сбросом мешков прошла удачно только потому, что Витёк, как коршун, следил за действиями подельников. Лодка, на удивление, легко приняла тяжелый груз. Витёк быстро перевез мешки на другой берег реки. Потом забрал в лодку отца и мужиков. На берегу вскрыли один из мешков и аккуратно уложили его содержимое в «Москвич». Дядя Сергей сказал:
- Случайностей не должно быть! Сидите в кустах тихо, не курить! Через 20 минут я вернусь…
Они с Виктором быстро доехали до дома, загнали «Москвич» в сарай, на яму, сели в припасенную для этого случая вторую машину - «Победу» и помчались назад. Уже заметно рассвело... В условленном месте - мёртвая тишина.
- Вы живы? – Спросил шёпотом дядя Сергей. – Надо торопиться!
- Серега? Ты, што ли? - Раздалось из кустов. - А мы уже от страха обо*******, на***!
- Вот поэтому вы и живете как рабы, немые…
- Батя, хватить философствовать! – Прервал отца сын. – Уже светло!
Машину загрузили со стахановской скоростью. Дядя Сергей вынул из кармана мешочек, протянул мужикам:
- Это вам поровну, как договаривались, по 300 рэ… (при зарплате 75 руб. в месяц).
Пожал им руки, садясь в машину, сказал:
- Не чумейте от денег! Не пейте, хотя бы сейчас… Надо залечь! Шмон на комбинате пойдет большой… Но вы не при делах…
Витёк затащил отца в машину:
- Ну, ты и трепло! Сам ведь сегодня же нажрёшься до поросячьего визга…
Тяжелая машина пошла скоро, ровно переваливаясь на ухабах. Дома ждала мать, Нонна Спиридоновна. Она была в курсе операции: на территории пионерлагеря, расположенного недалеко от посёлка, в лесочке, приготовила «схрон». Здесь она работала завхозом.
- Всё отсортируем, перемешаем с б/у – сроду никто не догадается и ничего не найдет… А щас, мужички, мои любимые, откушайте.
Она налила каждому по тарелке с краями горохового супа, сама открыла две бутылки водки и всем, включая и себя, нацедила по граненому стакану. Чокнулись, выпили одним махом водку и с аппетитом стали поедать наваристое первое. На второе мать приготовила свиную рульку с картофельным пюре. Ее сопроводили еще одним стаканом водки. Мать тут же захмелела. Мужчины, то ли от пережитого волнения, то ли от калорийной еды, не пьянели. Им явно хотелось выпить еще. Отец сделал, как он считал, хитрый ход:
- Пойдем, моя коровушка, - сказал он матери, - я тебя отдою…
А сам заморгал сыну, мол, подожди минуту, сейчас продолжим. Витёк встал, набросил куртку, вышел во двор. Его почему-то знобило. Закурил. Восток вовсю алел, но солнца еще не было видно. «Вот сейчас бы на рыбалку или за грибами,- думал он. Почему-то вспомнил о Генке, Жорке, своей девушке Соне. - А ведь они не воруют, как я! Они не воры!! А я – б****, ворюга проклятый… Пойду сейчас и сожгу, на** сарай! Пусть будет справедливость…».
О какой справедливости думал в это время Витёк, наверное, даже он бы не смог сказать. Но справедливое возмездие очень скоро постучалась к ним в дом… Всё наворованное мать разместила на складе пионерлагеря, выждала какое-то время, но, наверное, маловато его прошло после кражи. А она уже стала потихоньку продавать постельные комплекты соседям. Денежки потекли в их семью нескончаемым ручейком. Купили они новую стиральную машину, холодильник. Отец заказал покраску «Москвича», на «Победе» поменял устаревшие от времени детали. И, конечно, каждый день пили. Скорее всего, конечно, это мать, по пьянке, как-то, где-то проболталась…
Короче, для первого раза к ним пришел участковый милиционер, просидел с дядей Сергеем около часа, выпили они две бутылки водки. Все «чин - чинарём», никаких подозрений. Странная вещь, но во всём поселке не нашлось бы человека, который сдал бы Пыжиковых властям. Философия простая: удалось надрать государство? Молодцы! Учитесь у них.
Но и безнаказанность развращает человека. Даже на местном рынке тётки стали судачить: «Ноннка торгует заграничным ситцем». «Где берет?» - Задались вопросом в милиции. Неизвестно. А что, если она его всего лишь перепродаёт? Нет никаких данных по месту хранения этого барахла, сколько его, кто ей поставляет и т.д. А то, что это - похищенная со швейного комбината продукция, милиция уже не сомневалась. Она лишь не знала, как можно было вынести за ворота предприятия такое количество готового товара. До гениальных мозгов дяди Сергея они не доросли.
На склад Нонны Спиридоновны пришла комиссия. «Копали» двое суток без перерывов на обед. Нашли образцы похожего белья и немалое количество. «Так это по крохам годами собираем, когда на рынок брачок выбрасывают… Для больших гостей и директора пионерлагеря используем», - отрезала тётя Нонна. Комиссия ушла ни с чем. Милиция рвала и метала: товар есть, подозреваемые есть, а места хранения товара - нет. Приняли решение: сделать полноценный обыск на всех складах пионерлагеря с применением собаки… И это ничего не дало.
А раскололись, в конечном итоге, подельники дяди Сергея: они пили целую неделю, потеряли счет времени, перестали ходить на работу. Ими заинтересовались в органах. Те, с перепоя, подумали, что дело раскрыто, признались во всем…
Арест мужчин Пыжиковых производили рано утром, чтобы поменьше глаз видели эту неприятную процедуру. Тётю Нонну даже не арестовали, дали бумажку: без права покидать территорию посёлка и города. Дядя Сергей оформил явку с повинной, где писал, что якобы возвращает государству 99 процентов похищенного товара. Остальное -компенсирует деньгами. А Витёк, по его показаниям, вообще в этой истории оказался случайным человеком. Ловил рыбу на реке, неожиданно увидел отца с мужиками…
…Жорка носил Витьку в СИЗО передачи: никто ничего не хотел слышать, принимать посылки, даже разговаривать. Тогда он озверел и сказал вызванному начальнику караула, капитану Петькину, что он – одноклассник и друг сына водителя областного прокурора… Он такую жизнь устроит СИЗОшникам, что им небо покажется в клетку. Посылки стали принимать один раз в неделю. Жорка писал Витьку смешные письма, остальное, из еды, собирала и упаковывала в посылку его мама. Кстати, там были заложены и сигареты «Прима», что, буквально, шокировало Жорку. Мама и сигареты! И кому? Школьнику!
- Такая бывает жизнь, сынок… Случается вдруг так, что человек рано взрослеет, - сказала мама, учительница начальной школы.
Все ждали приговора нарсуда. Он был непонятный и нелогичный. Врагами оказались рабочие комбината, которые получили по 10 лет колонии строго режима. Дядя Сергей – пять лет колонии - поселения (без конфискации имущества, т.к. всю похищенную продукцию он якобы сдал государству). Витька посадили на два года в колонию общего режима. Тётю Нонну уволили с материально - ответственного участка без права работать там в течение трёх лет. Её приговор оказался самым суровым: она без своих любимых мужчин спилась меньше, чем за год, умерла в алкогольной коме.
…Жорка бегал по школе, агитировал всех организовать письмо в областной суд с просьбой передать Витька на поруки коллективу. Его пригласила в комитет комсомола Наталья. Жорка – оробел. После той памятной встречи они фактически не разговаривали, так, на ходу, перебрасывались парой слов. Наталья вела себя, как будто между ними ничего не произошло. А Жорка потерял сон, мама заметила его состояние, мерила ему температуру, поила специальным отваром. Короче, ничего хорошего Георгий не ждал от встречи с горячо любимой им девушкой.
Комитет комсомола располагался в пионерской комнате, поделивший обычный учебный класс на две неравные части: три четверти территории и четвертушка. В меньшей комнате, но со своей дверью, располагался кабинет комсорга. Наталья сидела за обычным канцелярским столом, на приставном столике разметалась гора бумаг.
- Я говорю с тобой по поручению директора… Что ты носишься с этим Пыжиковым?! Честно тебе скажу, для нас он - отрезанный ломоть. Все даже рады, что его больше не будет в школе…
- Наташа! О чём ты? Как можно?! Это же наш товарищ, столько лет проучился в нашей школе… Ему нужна помощь. И мы можем это сделать…
- Он – вор! И это определил суд. Вот пусть и исправляется там, где ему указано мерой наказания. А тебе я должна со всей определенностью сказать: не забывайся! У тебя ещё и экзамены, и …медаль. Ты думаешь, у нас нет других претендентов кроме тебя? Посчитай, сколько ребят дышит тебе в затылок?… Но педсовет, комитет комсомола остановились на тебе, в том числе. Ты по многим параметрам подходишь, не только по одним знаниям. Происхождение, социальное положение, увлечение революционной Кубой…
«Господи, что она говорит? – Георгий готов был заплакать. – И это моя Наталья?! Что с ней должны были сделать, чтобы она на полном серьёзе говорила такие вещи?»
- Что с тобой, Георгий? Тебе плохо? На-ка, водички выпей…
Георгий ничего не ответил, встал со стула и побрел к двери. В это время резко зазвонил школьный звонок, от чего Жорка даже вздрогнул. Но он же и привел его в чувство. Он, все еще стоя спиной к Наталье, вдруг расправил плечи, стал выше ростом. А когда повернулся к ней, комсорг испугалась его лица, особенно глаз. Георгий сказал практически по слогам:
- Я не мо-гу те-бя ви-деть...
Анонс повести "Конечная остановка".
Повесть выложена на странице автора.