Поймал как-то Макар золотую рыбку, и так стало ему любо-дорого на неё глядеть, что завелась карусель, завертелась земля-матушка вслед колёсам, и понеслись они по барам-ресторанам джина волшебного из бутылки вызволять. И вспомнил он молодость свою буйную, время то складное, когда полон сил теребил гребни морские ручищами, позволяя барашкам пенистым резвиться на кучерявой груди своей.
Обращался же он с нею ласково, с игривой лёгкостью, а она отвечала взаимностью, кокетливо да с рыбьей нежностью…
«Да, мистер Харпер… Хорошо, мистер Харпер…» — соглашалась она с желаньицем его единственным, возведённым в энную степень, а он одаривал её мармышками серебряными да побрякушками поизящней и подороже… Конечно, как и вы, хотел порой спросить и он, почему, собственно, «Харпер», но так хорошо ему было, что, довольный, помалкивал, предпочитая упиваться минутами затишья в поэтических заводях.
— А почему «мистер Харпер»? — задал-таки раз вопрос свой Макар. — На гарпун что ль поймал тебя, золотце? Нельзя ль хоть на прощание что-нибудь романтичное такое, аки небо: звёздное, глубокое, мечтательное?
— Какое прощание? Разве же расстаёмся с тобой, милый?
— Да, поди извелась моя вся, столько не отвеченных с корытца своего оставила, ещё заподозрит что неладное… Поеду я, поплыву на берег к старушке своей надоедливой.
— К star… старушке твоей? Но… Ну… good. Хорошо… Да будет так, мистер… Старпер.