Двадцать Восьмая была двадцать восьмой яблоневой веткой. И она была очень похожа на лошадь.
То есть, она сама так считала, потому, что у нее было нечто, напоминающее четыре ноги и голову. И однажды, когда к ее яблоне подошел прекрасный, грациозный гнедой конь, Двадцать Восьмая сразу поняла, что она должна была родиться лошадью, но кто-то что-то перепутал, и она стала веткой.
А еще, она очень позавидовала коню, который катался по земле, сгоняя назойливых насекомых. Ей тоже надоели противные жуки-короеды.
После этого дня ветку как будто подменили. В ней вдруг проснулась настоящая лошадь. Ей ужасно надоело видеть изо дня в день одно и то же. Она часто думала: «Я столько прожила на этом свете, а в своей жизни видела только своих сестер–веток, траву на земле, соседние деревья, изгородь, да далекие горы. И это я, которая должна была родиться лошадью?! Это не справедливо! Ведь конь, который однажды пасся под моим деревом, может, и не должен был быть конем? Может, он должен был быть камнем или травинкой?».
Ее очень мучили такие мысли.
Сестры–ветки не понимали ее.
- Ты не права! – говорила беспечная Семнадцатая. – Мы в жизни видим многое! Ведь каждую весну мы видим зарождение почек, летом – зеленое великолепие листвы, а осенью все вокруг загорается разными цветами! И каждый год все происходит по-разному!
- А сколько мы видели животных! – восклицала здравомыслящая Тридцатая. – Лошади, козы, коровы, их пастухи, садовник, и множество других людей!
- А если считать всех насекомых и птиц, которые здесь проползали и пролетали… - вставляла скромница Десятая.
- А я люблю смотреть на облака, - сообщала мечтательница Двадцать Третья.
Но Двадцать Восьмая не хотела верить всем этим доводам. Она стояла на своем: «Здесь скучно, хочу увидеть мир».
И вот прошло четыре зимы с того дня, когда Двадцать Восьмая впервые поняла, что она должна была родиться лошадью.
Осенью того года вдруг случилось событие, которое все перевернуло с ног на голову.
Родное дерево к тому времени еще не сбросило все листья - впадать в зимнюю спячку было рано, - как вдруг с севера подул сильный холодный ветер. В этом не было ничего особенного, но он дул и дул, несколько дней. И вдруг Двадцать Восьмая поняла, что что-то случилось. Ей стало очень трудно держаться за дерево, и она подумала: «А зачем? Ведь если сейчас я оторвусь от дерева и поддамся ветру, он унесет меня далеко-далеко, и я столько всего увижу…»
И она отпустила дерево. Норд-ост тут же подхватил и закружил ее. Двадцать Восьмая была счастлива! Она летит! Она движется!
Но полет ее, к сожалению, был не долгим. Она упала в метре от родного дерева.
Но это все же здорово! Она летала! А сейчас смотрит на мир совершенно по-другому!
Она взглянула на свое дерево. Какое оно оказывается большое! И какое красивое!
И все теперь стало другим. И деревья вокруг, и изгородь, и горы стали ближе. Ей здесь очень понравилось!
Следующий день она наслаждалась красотой вокруг, познакомилась с камнями, с травой, ощутила какая земля на самом деле.
А еще, она не впала в спячку, и поэтому впервые увидела снег. Он был повсюду, и очень ей понравился!
Но вскоре она поняла – а скорее, осознала, - что ничего, в сущности, не изменилось. Она смотрит на все тот же сад, ту же изгородь, те же ветки, только с другой стороны.
И она опять неподвижна.
Сначала это очень ее расстроило, но потом она привыкла.
Но вот весной случилось большое наводнение. И вода подняла ее, и понесла – вперед и вперед.
Двадцать Восьмая была в восторге! Она снова движется! И все вокруг меняется!
Так она отправилась в путешествие, о котором мечтала всю жизнь.
Сколько она всего увидела! Она даже не знала о существовании такого! Ее пронесло через весь сад, через весь склон горы, вынесло на дорогу, и, мимо сел и городов, принесло прямо в море!
Сколько деревьев, сколько людей она встретила на своем пути!
А море! Раньше она только слышала о нем от ветра, а теперь сама видела его, сама плыла по нему! И горизонт постоянно двигался, открывались все новые и новые виды.
Она познакомилась с чайками и дельфинами, и была по-настоящему счастлива!
Так она плавала довольно долго, но постепенно ее все дальше и дальше уносило в открытое море.
И вот, наконец, куда бы ни смотрела Двадцать Восьмая, везде была только вода.
Двадцать Восьмая снова заскучала. Теперь даже чайки пропали. Только изредка мимо проплывали дельфины, но они редко говорили с ней.
Ветка очень расстроилась.
Вскоре она заметила, что ей становиться все тяжелее держаться на воде. Вода постепенно проникала в нее, и она, попадая в большой шторм, все глубже ныряла в волну, и ей все труднее становилось выплывать на поверхность.
И вот наступил такой день, когда Двадцать Восьмую накрыла волна, и она уже не смогла всплыть.
Ветка медленно и неотвратимо опускалась все ниже и ниже, пока, наконец, не коснулась песчаного дна.
Целый новый мир открылся перед Двадцать Восьмой! Она даже не представляла, что такое может быть!
Вокруг все было по-другому! Она познакомилась с рыбами и водорослями, с камнями и крабами. Как же здесь было здорово! Она целыми днями наблюдала за жизнью вокруг. Следила за шныряющими туда-сюда рыбешками, за ростом водорослей, за живущим неподалеку раком-отшельником.
Так продолжалось довольно долго, но потом и это ей надоело. Она снова заскучала. И тут она поняла, что ее жизнь осталась прежней. Только вместо деревьев теперь кораллы, вместо травы – водоросли, вместо птиц – рыбы. Только жуков-короедов не было. И она подумала: "Неужели я оказалась здесь только для того, чтобы избавиться от противных жуков?!"
И тут ветка поняла, что она была счастлива на яблоневом дереве. И на земле в саду. И в море. Она могла быть счастлива всю свою жизнь! Ей всего лишь надо было уметь видеть счастье!
Да, она поняла многое, но так и не постигла главного – в своей сегодняшней жизни она опять не смогла разглядеть счастье. Она сожалела о прошлом, даже не пытаясь узнать прелести настоящего.
Так и лежала Двадцать Восьмая. И постепенно ил накрывал ее все сильнее и сильнее, и через некоторое время она уже не смогла видеть ничего. Она лежала и мечтала снова посмотреть на свое родное дерево, на сестер-веток, на далекую гору.
Но она верила, что ее путешествие не закончено, что что-то обязательно поднимет ее на поверхность. Возможно, это будет сильный шторм, извержение вулкана, или рука водолаза. Но это будет.
Она ждала. Она умела только ждать…