Adagio
1
Любой женщине нужен мужчина. Без него - ты неполноценна и остро чувствуешь это. Чувствуешь, что неправильно, совершенно бесцельно живешь. Печальная истина… Особенно для меня, ведь еще недавно я так гордилась собственной независимостью и воображала себя повелительницей мужчин…
Но это еще не всё…
Беда в том, что нужен не какой попало мужчина, а тот, единственный, к которому что-то чувствуешь… Что-то непонятное, сильное, мучающее тебя и днем и ночью... Это чувство живет в тебе, зреет, разрастается, заполняет тебя целиком, а когда в душе уже не остается места, оно рвётся наружу, и если не находит выхода, то начинает грызть тебя изнутри, безжалостно терзать, сводить с ума…
В мыльных операх это чувство красиво называют любовью… Что ж, пускай. Пусть это будет любовь.
Вот только… этот мужчина, твой избранник… Чувствует ли он хоть что-то в ответ? Может, ты для него – самая обыкновенная девушка, обычная знакомая, пусть и давняя, лишь очередной силуэт в бесконечном потоке стройных ножек, разноцветных волос и подкрашенных глаз… Вдруг он ничегошеньки к тебе не чувствует? Как тогда жить дальше? А, может, он и полон чувств, но… к другой?
И от этих мыслей моя печальная истина становится еще более печальной…
***
Я живу какой-то странной жизнью. Нет, внешне все в порядке – выгляжу на уровне, из толпы не выделяюсь, хожу на работу. И на работе все хорошо. Я даже благодарна своей работе, она отвлекает меня, держит в тонусе. Словом, с 9 утра до 18 ноль-ноль я нормальный человек.
А вот всё остальное время…
Стоит мне выйти из офиса, как я мгновенно улетаю прочь из реальности, словно погружаюсь в другой мир. И живу… воспоминаниями. Живу прошлым. Тем нашим счастливым прошлым, когда мы были вместе… были вдвоём… когда всё происходящее со мной я могла смело называть жизнью, а не бесцельным тусклым существованием…
***
Мои вечера проходят до жути одинаково. Они похожи друг на друга, как ксерокопии, и таких ксерокопий уже - толстая пыльная стопка. Я боюсь этих вечеров. И оттягиваю возвращение домой до последнего. Ужинаю в кафе, бесцельно шатаюсь по бутикам, покупая совершенно не нужные мне вещи, надоедаю подругам звонками и визитами, я завсегдатайка кинотеатров, выставок, концертов, а в моем салоне красоты мне, наверное, скоро выпишут платиновую карточку клиента… Когда фантазия отказывает окончательно, я просто катаюсь по городу на машине, наматывая бесконечные круги. Хочется уехать куда-нибудь далеко-далеко, уехать навсегда, но… разве от себя убежишь? И потому, рано или поздно, я возвращаюсь домой. В свою пустую квартиру…
Но хоть я и боюсь этих вечеров до жути, я одновременно… хочу их... Хочу страстно, как наркоманка – заветного укола. Понимаю, что это глупо, что это путь в никуда, что я падаю в бездну, ворую у самой себя жизнь, что за минутами иллюзорного счастья последуют часы мучений и слёз, но… ничего не могу с собой поделать...
Мой наркотик – воспоминания. О тебе, о нас… О том времени, когда ты шептал мне, что любишь, и я тебе верила… И, словно эхо, шептала в ответ о своей любви…
Мой ноутбук – это склад наркотических веществ. Мне, безнадежной наркоманке, этих инъекций памяти хватит на долгие месяцы - ведь раньше я обожала фотографировать. А ты мнил себя великим путешественником и постоянно звал меня куда-то, каждый раз - на край света. И я, офисная мышка, бесстрашно ехала – в горы, в пустыни, в дичь, в гущу аборигенов - да не все ли равно, куда? – лишь бы быть с тобой, хотя сама я - поклонница пятизвездочных отелей и пляжей с шезлонгами… Ехала потому, что там, на краю света, не было твоей жены, и нам не нужно было прятаться, и тебе некуда было спешить. Там ты был только моим. Только моим...
В моем ноутбуке – тысячи фотографий. Я их почти никуда не выкладывала, зачем? Чтобы «добрые люди» поделились ссылочкой с твоей ревнивой супругой? Но я их сохранила, все до единой. И теперь, каждый вечер, я выключаю в комнате свет, ставлю ноутбук на журнальный столик, забираюсь с ногами в кресло и смотрю слайды - как бесконечно долгий фильм – о тебе и обо мне, смотрю, пока у меня хватает сил, и курю, пока не кончатся сигареты. А наутро крашу погуще свои красные, заплаканные глаза и снова еду на работу…
***
Есть фотографии очень смешные и памятные.
Вот, например… Индия, Ауровилль. По дороге туда у тебя опять сломался мотоцикл, который тебе так нахваливали в прокате, и мы битый час проторчали на шоссе, под палящим солнцем, пока не поймали рикшу. Разумеется, сразу по прибытию, я закатила тебе скандал и заявила, что спать хочу у самого океана и в самом лучшем номере, какой только сыщется в этой дыре! И ты клятвенно мне это обещал. Но ты же не знал, что мы нечаянно угодили в центр какого-то индуистского праздника, и все гостиницы в округе забиты до отказа… И всё, что ты смог найти, оказалось… хижиной из тростника! Да, она стояла прямо на пляже, но когда вместо кровати – матрац на полу и нет горячей воды… В общем, я надулась, мы опять поссорились, и я легла спать, повернувшись к тебе спиной. Разругавшись, мы забыли задернуть москитную сетку, и ночью, по какой-то невероятной случайности, в наш домик залетела… летучая мышь!
Помню, как она металась над нашими головами, вокруг тусклой лампочки, отбрасывая страшные тени, а я, глядя на нее, визжала, не переставая, в каком-то первобытном ужасе… Я впервые в жизни видела летучую мышь, вот так, не в зоопарке, и мне казалось, что она сейчас бросится на меня, укусит, или сядет мне на волосы, или еще что-нибудь… А еще в голову лезла какая-то чушь про вампиров… )) Нет, а что вы хотите? Я ведь дитя города, а не дикарка, я гораздо чаще смотрю в монитор, чем в окно, и работаю в офисе, а не охочусь в джунглях. Вот я и испугалась… до смерти испугалась и, забыв про свои смертельные обиды, спряталась за твоей спиной… Ты, конечно, тоже струхнул, я это видела, но повел себя достойно, как мужчина, схватил полотенце и бросился в атаку, но тут летучая мышь наконец-то увидела окно и, радостно взмахнув крыльями, выпорхнула прочь. Тем не менее, ты гордо объявил себя победителем и потребовал награды от спасенной принцессы. И я, не задумываясь, подарила тебе свою любовь…
На смазанной фотографии – лампочка, стена из тростника, твоя улыбка и твои глаза, озорные, как у разбойника. Летучая мышь к тому времени улетела, но как такое фото удалишь?
И я сижу, одна, курю, смотрю на тебя, улыбающегося победной улыбкой с экрана ноутбука, смотрю в твои веселые оцифрованные глаза и думаю: какая же я была глупая… Капризничала, дулась на тебя, как ребенок, что-то все время требовала, ссорилась из-за пустяков, на пустом месте устраивала скандалы… Зачем? Я же была так счастлива с тобой… Те дни и ночи, пусть даже в той первобытной хижине без горячей воды… это же были самые счастливые дни и ночи в моей жизни…
Потому что рядом был ты…
***
Так, стоп.
Стоп, стоп, стоп, успокойся, а то снова сейчас заплачешь, а нам плаксы не нужны.
Для чего я сижу и печатаю все это? Чтобы после каждого абзаца капать слезами на клавиатуру? Ведь я же к другому стремилась – хотела логически, рационально, трезво, объективно и очень-очень спокойно порассуждать о наших с тобой отношениях, о тебе и обо мне, и что-то понять, наконец, для себя, что-то решить, хоть на чем-то остановиться… Я так устала от бешенного потока беспорядочных мыслей о тебе, они крутятся в моей голове каким-то диким водоворотом, и я бессильна им противостоять, я тону в этих мыслях, гибну… Все якоря давно сорваны с цепей, паруса порваны в клочья и поговорить, вот так, вслух, сама с собой, для меня, утопающей – это словно схватиться за спасательный круг, это мой последний шанс… Ведь я с ума схожу…
Но если наша несчастная плакса сейчас снова не удержится и зарыдает, как тысячу раз до этого, то какой тогда смысл? Поэтому - давай не будем плакать, хорошо? Или – давай выделяй всё, что уже напечатала, жми «delete» и иди, топись по-настоящему. Других вариантов нет… Можно, конечно, поехать сдаться в сумасшедший дом, но это точно - не вариант.
***
Давай разложим всё по полочкам. С чего ты решила, что всё можно вернуть? Ведь столько времени прошло, у него - своя жизнь, о которой ты ничегошеньки не знаешь, а у тебя – своя, похожая на космос своим вакуумом. На чем основываются надежды-то? На том лишь, что твоя жизнь пуста и одинока? Это наивно, глупо, смешно и жалко, согласись! Да, он тебя не забыл. И если в твоей жизни случается что-то ужасное и непоправимое, и тебе нужна его помощь, он материализуется в твоей квартире, словно джинн из бутылки, и решает, насколько в его силах, твои проблемы. Но потом… исчезает. И не звонит.
Конечно, он тебя не забыл. Как забудешь ту красавицу, с которой долгие годы изменял жене, убегая от серых будней, от унылой семейной рутины… Красавица… Да, тогда я и правда была ослепительной красавицей, потому что – вся светилась от любви. А вот теперь… Я каждый вечер плачу, от этих проклятых, бесконечных слез опухают глаза и щеки, и мне страшно смотреть на себя в зеркало…
Да, конечно, он все еще помнит тебя. И если у тебя – очередной нервный срыв, и тебе хватает сумасшествия набрать его номер, то он бросает свою жену среди ночи, приезжает и нянчится с тобой, как с ребенком, успокаивает, стоически перенося весь тот черный поток сознания, что ты вываливаешь на его голову, позволяет обнять, прижаться, выплакаться и даже целует твои опухшие глаза, но утром... снова исчезает. И опять не звонит…
Разве это любовь? Очнись! Не любит он тебя совсем. Жалеет просто. Забыть его надо. Забыть, забыть, забыть. Тебе необходимо его забыть, слышишь?
Слышу. Вот только… как?
А может… Да, я понимаю – это жуткая глупость, но все же… Вдруг он всё еще чувствует что-то ко мне? Ведь зачем-то он приезжает… Была бы безразлична – не приезжал бы… Быть рядом, когда мне плохо – удовольствие незавидное, так зачем срываться среди ночи? Нет… Глупо, глупо, глупо. Какое глупое, изо всех сил за уши натянутое предположение… Я даже сама в него не верю. Хоть и очень хочется…
Да что я гадаю, как в детстве на ромашке – любит, не любит? Я же знаю его тысячу лет, и мне нужно просто заглянуть в его глаза, чтобы это понять, чтобы ответить себе, наконец, на этот наивный, глупый, но такой важный для меня вопрос: кто я для него? Лишь воспоминание или… что-то большее? Но я, дурочка, со своими истериками - так ни разу этого и не сделала. В наши редкие встречи - жила другими горестями, мои глаза были вечно полны слез, и ничего, кроме слез, я не видела…
А сейчас – я даже не могу придумать, как встретиться с тобой. Разве что сымитировать еще одну истерику и позвонить? Нет. Смешно. Да и плохая я актриса. Просто так позвонить? Нет… Хоть мне и плохо, дальше некуда, но немного гордости во мне еще осталось… Не стану я тебе звонить. Буду лучше смотреть фотографии, курить и плакать по вечерам. Так правильнее. Хотя… что тут правильного? Зачем я себе лгу? Нет во мне давно никакой гордости. Я просто панически боюсь заглянуть в твои глаза. Я боюсь увидеть там пустоту…
2
Утром, на планерке, сижу, словно сомнамбула, ничего не слышу и никого не вижу вокруг. Глаза густо накрашены, но даже лучшей косметике не скрыть следы вчерашнего вечера воспоминаний... Впрочем, мужчины, сидящие рядом, кажется, ничего не замечают, их сомнамбула с накрашенными глазами сумела обмануть. Еще бы, эта сомнамбула опытна, она регулярно подменяет меня на утренних планерках, она ничегошеньки не понимает, но состроила такую внимательную и вдумчивую гримасу, что складывается впечатление - она крайне неравнодушна к любым, даже самым мелочным делам предприятия…
Что ж, мужчин я обманула, им я еще способна пустить пыль в глаза, а вот главная бухгалтерша и знакомая девушка из финотдела, вызванная для доклада, подозрительно на меня косятся. От них, конечно, ничего не скроешь, даже пытаться глупо. Ну и черт с вами – смотрите. Смотрите и распускайте потом сплетни. Мне всё равно.
Хорошо, что к моему отделу сегодня нет никаких вопросов. Работаем, трудимся, всё в процессе. Не стоит генеральному лицезреть говорящую сомнамбулу - сразу усомнится в моих деловых и руководящих качествах, а он и без того мной недоволен... Я сейчас и правда - разобрана по винтикам, ничегошеньки не могу. Только превращу планерку в комедию, трагедию или фильм ужасов – это уж как получится… Вот вернусь в свой кабинет, напьюсь крепчайшего кофе, схожу накурюсь - и тогда стану похожа на человека, а сейчас – сиди-ка ты, Лизонька, тихо, спрячься за спинами. Представь, что ты школьница, двоечница, и опять не выучила урок…
Но внезапно какое-то слово, до боли знакомое, связанное с тобой, долетает до моих ушей, и я немедленно просыпаюсь от моего сна и изо всех сил пытаюсь поймать нить разговора. Ах, вот оно что! Мы открыли в твоем банке кредитную линию… Выбили нормальные проценты… Долгие переговоры… Вопросы обеспечения… Документы подписаны и необходимо сегодня же их отвезти…
Что? Документы? Отвезти?? В банк, где ты работаешь???
Отдать в какой-то там кабинет… А рядом, через три двери – ты...
У меня вдруг начинает дико стучать в висках – вот же он, провод увидеть тебя… Прямо сегодня, через какой-то час… И ты ничего не заподозришь. Приехав в твой банк по делам, я «мимоходом» заскочу к тебе, просто так, по старой дружбе, чтобы поздороваться… Ведь неудобно же пройти мимо! Я скажу тебе «привет» и загляну, наконец, в твои глаза. Мне нужна всего минута, нет, секунда… Я сразу же все пойму. Я отвечу на мой вопрос. Я узнаю ответ. Ответ, которого боюсь больше всего на свете… Ответ, который я хочу узнать сильнее всего на свете... Ответ, который я обязана узнать. Ведь от него… вся моя жизнь зависит, мое счастье, моя судьба…
И я не буду выглядеть влюбленной дурой, глупой и навязчивой, мечтающей вернуть себе бывшего любовника, нагло заявившейся прямо к нему на работу. Не хочу, чтобы ты думал так обо мне, не хочу, чтобы ты знал эту правду... Это так унизительно, так стыдно. Ведь если… если вдруг в твоих глазах окажется пустота, безразличие пополам со скукой, то… что ж, пускай… я просто уйду, я ведь в душе - готова к этому. Но хотя бы – ты не будешь знать об этом моем унижении, и не будешь смеяться надо мной потом…
***
Как я упросила девочку их финансового отдела отдать мне документы – даже не помню. Что-то наплела, наврала, придумала, сочинила… Она смотрела на меня удивленно, наверное, подумала, что я сошла с ума. А мне было безразлично, как я перед ней выгляжу, я знала одно – эти документы должна отвезти я, только я, никому другому я их не отдам, ни за что! Буду просить. Не отдадут, буду умолять, хоть на коленях. Не отдадут - тогда украду или просто вырву из рук и убегу, можете вызывать скорую психиатрическую помощь! Вызывайте, но эти документы все равно будут мои!
Помню лишь одно – как я стою перед ней, ломаюсь, несу какие-то глупости, а в голове бесконечно вертится одна и та же жалобная мысль: «Ну, отдай, пожалуйста, отдай мне эти проклятущие документы! Ведь от них вся жизнь моя зависит, счастье моё зависит… Ну, пожалуйста…»
Пришла к себе, бросила папку с бумагами на стол.
Глянула на себя в зеркало… И захотелось вернуть документы назад.
На кого я похожа… Как я такая поеду к тебе?
Глаза красные, от вчерашних слёз всё ещё припухшие… Ну, это ладно. Сейчас пойду умоюсь, потом аккуратно заново накрашусь, и ты, может, ничего и не заметишь… А волосы? Как я покажусь тебе с такими волосами? Две недели назад, пытаясь хоть что-нибудь изменить в самой себе, я пошла и перекрасила их… в черный цвет... В цвет моего настроения… В тот день – что за страшное помрачение на меня нашло? Меня же всем салоном отговаривали! Но я уперлась, настояла… Мне казалось, что перекрасив волосы, я стану другой, что буду легче воспринимать мою боль, мою депрессию… Дура… Ну зачем, зачем я это сделала??? Ведь я же испортила их, испортила мои прекрасные волосы, идиотка сумасшедшая…
Ты меня еще ни разу такой не видел, но если я сама себе не нравлюсь, то разве смогу понравиться тебе?
А ногти… Тоже этот кошмарный депрессивный цвет... После моего безумства с волосами -требовалось всё менять в своей внешности, и я не придумала ничего умнее, как накрасить ногти черным лаком. Маникюр, конечно, делала профессионалка и сделала замечательно, но цвет…
Моя любимая подруга, девушка воспитанная, поглядев на меня, потупила взгляд и сказала, запинаясь, что, мол, всё в общем-то неплохо, хоть и как-то мрачновато. А вот другая подруга, тоже близкая и тоже любимая, но гораздо более прямолинейная и менее воспитанная, долго рассматривала меня, хмыкала, а потом посоветовала купить черную куртку, черные джинсы и записаться к готам… Нашла время смеяться!
Всё плохо, всё некстати, всё неудачно… Но если не сегодня, то когда я тебя увижу? Через месяц? Через год? На своих похоронах? Нет, я поеду. Будь, что будет. Я хочу поехать… Я хочу заглянуть в твои глаза…
3
Что скрывать, мне было страшно. Плакать, вспоминая наше былое счастье, сходить по тебе с ума, страдать, терзаться от неизвестности – да, это мука, это очень больно, но когда в душе живет надежда, то все-таки находишь силы жить. Но сегодня эта надежда могла умереть, навсегда, и от страха перед таким будущим у меня подкашивались ноги и ком подкатывал к горлу.
Но я взяла себя в руки. Действовать, так действовать. И я действовала быстро и решительно. Привела себя в порядок, насколько это в принципе было возможно, потренировала перед зеркалом беспечный, независимый взгляд, взяла бумаги по кредиту и поехала в банк. Прошла пост охраны, избавилась от документов, сделала 20 шагов в сторону и подошла к двери с твоим именем на табличке…
И тут… струсила. Ну, хорошо, я скажу тебе «привет», а дальше что? Ведь какой огромной суммой не исчислялся бы взятый нами кредит, ты все равно поймешь, что приехала я вовсе не в банк, а к тебе… Обязательно поймешь, ведь я уже месяц тебя не видела, очень соскучилась и просто не сумею этого скрыть… Боже, кем же я буду после этого в твоих глазах? К тебе приходят многие, кто-то просит кредит, кто-то поручительство, а я? Зачем пришла я? Что просить? Немного любви?
Нет!
И я сбежала. Так и не смогла зайти в кабинет. Выскочила на улицу, свернула в первый проулок, нервно вытащила из сумки сигареты, прикурила раза с пятого и долго стояла там, с жадностью вдыхая спасительный, успокаивающий дым, а пальцы всё дрожали и дрожали…
Покурила. Успокоилась. Пришла в норму. Взяла себя в руки. Обозвала себя распоследней истеричкой и чокнутой трусихой. Приказала развернуться и немедленно идти к нему.
И пошла...
***
Но все равно оказалась в роли просительницы. Ведь, чтобы увидеть тебя - нужно миновать твою секретаршу... Раньше ты сидел в другом кабинете, и секретарши у тебя не было. Но… всё меняется, все мы карабкаемся по карьерной лестнице. А тебе это всегда удавалось немного лучше других…
Незнакомая девушка поднимает на меня глаза:
- ?
- Я хотела бы увидеть …
- Вам назначено? – спрашивает она. Строго и надменно.
Ненавижу секретарш. Что они вечно о себе мнят? И эта такая же. Никогда не понимала - откуда столько высокомерия у людей, чья функция – готовить кофе и мыть грязные чашки? Поставить бы ее сейчас на место… Поправить немножко мозги… Но… я не за этим сюда пришла.
- Нет. Но передайте, что это Елизавета …
Секретарша оценивающе, как в ломбарде, оглядывает меня с головы до ног, ничуть этого не скрывая, но перечить не решается, даже не спрашивает, по какому я вопросу - мало ли, кто эта неизвестная посетительница… Включает микрофон и подобострастно докладывает тебе. Сладким, сиропно-сахарным голоском…
Я внимательно смотрю на неё. Нет, ты с ней не спишь, хотя она и в твоем вкусе. Стройная, красивая, длинноволосая, просто модель, но… слишком уж вызывающе одета для местного дресс-кода, слишком лебезит перед тобой и явно глупа… Очередная молоденькая хищница в поисках богатой добычи. Разборчивая, знающая себе цену охотница… Когда-то, не так уж и давно, и я была такой же хищницей, такой же охотницей, хотела получить от жизни всё, абсолютно всё. Искренне верила в свою звезду. Но жизнь… она любит ставить гордячек и выскочек на место. Мне не повезло на моей охоте, я оступилась… я влюбилась в тебя, в свою жертву. Разучилась холодно считать варианты, стала жить эмоциями, чувствами, страстями… И, конечно, проиграла.
Но тут распахивается дверь. На пороге – ты… Улыбаешься мне... И я, наконец, говорю тебе то, что так давно хотела сказать:
- Привет…
- Привет! Вот неожиданность! Ты какими судьбами здесь?
- А ты разве не в курсе? Мы опять берем у вас кредит. Я завозила документы, мне было по пути…
Интересно, ты поверил в эту сказку? Впрочем, да или нет - какая разница, она уже рассказана... В какой-то миг мне вообще кажется, что ты не очень-то и слушал меня, что причина моего появления тебе вовсе не важна… Хотя… показалось, конечно…
- Я так рад… Проходи. Мариночка, сделай нам кофе.
Ты мне рад... Не ожидала. Уже - маленькое счастье. Еще вчера вечером, умывая холодной водой свое зарёванное лицо, я о таком и не мечтала…
Я… Я целую вечность тебя не видела, я страшно соскучилась по тебе… Так хочется тебя обнять, повиснуть у тебя на шее, прижаться, поцеловать… Как раньше… Но – нельзя, я же просто проезжала мимо! Заскочила на минутку – поздороваться… И я - удерживаю себя в руках, просто каким-то чудом удерживаю… На моем лице - ни единой лишней эмоции, лишь мило улыбаюсь в ответ… Нет, не зря я все-таки репетировала перед зеркалом… Скольжу по удивленной Мариночке безразличным взглядом и прохожу в кабинет.
- Садись…
Ты берешься за спинку стула и галантно его отодвигаешь. Ну, нет. Сидеть за столом, напротив тебя, развалившегося в кресле – пусть так сидят твои денежные просители, я же здесь не за этим… Я прохожу мимо стула и медленно обхожу весь твой кабинет. Кабинет новый, я еще ни разу здесь не была. Хочется почувствовать его ауру, твою ауру, вдохнуть ее, надышаться ей, узнать - как, чем ты живешь… Интересно, хоть иногда - думаешь обо мне? Вспоминаешь меня? Молча подхожу к подоконнику. Раньше, в твоем прежнем кабинете, это было мое любимое место. Я тогда работала здесь, с тобой, в этом самом банке, и время от времени сбегала к тебе из своего душного отдела и сидела у тебя на подоконнике, курила в окно, болтала ногами и влюбленно смотрела, как ты что-то там подписываешь… А тебе нравилось смотреть, как я курю свои сигаретки и болтаю ногами… Но сейчас… весь подоконник заставлен цветочными горшками, тут больше не присядешь… Наверное, твоя Мариночка - фанатка цветоводства…
Оборачиваюсь - ты идешь ко мне, в руке – пепельница. Неужели - ты прочитал мои мысли? Неужели тоже хочешь, хоть на минуту, вернуться в наше прошлое, наше счастливое прошлое? Пусть даже не вернуться - вернуться, конечно, невозможно - но хотя бы поиграть… Милый мой… Только бы сейчас не сорваться, не показать тебе, как мучительно я скучаю по всему, что было… Даже по таким мелочам...
Чтобы хоть как-то отвлечь от себя внимание, показываю взглядом на пепельницу.
- Зачем?
Ты искренне удивлён.
- Лиза, ты что, бросила курить?
- Нет, не бросила. Но разве здесь можно? По новым законам? Я могу и потерпеть, я всего-то на минутку к тебе…
- Тебе – можно. В конце концов, я тут не последний человек…
Улыбаешься…
Какая неестественная у тебя улыбка… Она словно прилипла, приклеена к твоему лицу… Наверное, у меня сейчас точно такая же… Ну, со мной-то все понятно, а с тобой что не так? Что с тобой происходит? Почему ты прячешь от меня глаза, словно невинный юноша на первом свидании? Я уже замучилась ловить твой взгляд, ну посмотри же на меня, я прошу тебя. Я хочу заглянуть в твои глаза. Мне очень нужно заглянуть в твои глаза, я лишь за этим и пришла…
Но ты смотришь в окно…
Господи, ну что ты хочешь от меня скрыть? Что – разлюбил, окончательно и бесповоротно? Да я и так это знаю. Что счастлив с женой, и визит бывшей любовницы тебе неприятен? Что нашел мне удачную замену, не такую вспыльчивую и истеричную? Какую-нибудь дурочку, изначально согласную на роль вечной любовницы, на роль второго плана… Роль, которую я так ненавидела… Посмотри же на меня! Пусть твои глаза расскажут мне правду, и я уйду. Не надо слов, я все пойму и так… Лиши меня, наконец, моей надежды, вырежи ее из моей груди, как раковую опухоль, причини мне эту боль... Я к этому давно готова. Не мучай только...
Но эти мысли – лишь в моей голове. А в реальности я говорю лишь:
- Хорошо, давай покурим…
Ты ставишь пепельницу на подоконник, я вынимаю сигареты… Очень хочется достать из сумки зеркальце и проверить, на месте ли еще моя криво приклеенная улыбка? Не отпала ли? Нет, кажется, на месте…
Я, и правда, очень хочу курить. Каждая секунда рядом с тобой, когда ты - вроде бы близко, но на самом деле – дико, невообразимо далеко, каждая эта секунда отнимает очень много сил… Мне всё труднее оставаться в этой приветливой, улыбчивой маске, я боюсь не выдержать, расплакаться, или еще хуже – расплакаться и броситься тебе на шею… А сигареты – они помогают. Ненадолго, но помогают, я знаю. Дарят иллюзию силы. Потому я и курю так часто…
Я достаю из пачки сигарету, ты – из своей пачки - достаешь свою. Щелкаешь зажигалкой, я прикуриваю, потом прикуриваешь ты… Стоим, курим, молчим…
Как странно… И как горько… Дома, по вечерам, я разговариваю с тобой часами, обо всем на свете, просто смотрю на твою фотку на экране ноутбука и болтаю, рассказываю что-то… А сейчас… Ты стоишь рядом, мой самый любимый на свете человек, и нам не о чем поговорить…
Ты почему-то такой грустный… Нет, правда, что происходит в твоей жизни? Я ведь ничего не знаю. Смотрю на тебя - на твой профиль, раз ничего другого мне не остается, и вдруг замечаю… седые волосы у тебя на виске… Раньше их не было… Что с тобой случилось? Или это просто – время идет?
Время… Мы столько времени потратили друг на друга, мы не жалели его, не считали, не замечали… Но в конце этих времён я с ненавистью, бессильной ненавистью кричала тебе в лицо, что потратила его зря, напрасно, что ты украл у меня жизнь, извратил ее, превратил в ад, в вечное мучительное ожидание твоего звонка, твоего приезда - на несколько часов, на одну короткую ночь... Я прогнала тебя. И ты ушел. Но… как же ты не понимаешь… я же лгала тебе тогда! И себе лгала. Каждый миг с тобой был для меня - счастьем. Просто тогда я этого не понимала…
- А помнишь… - говорю я тебе, тихо-тихо, - Ту тростниковую хижину на пляже? Летучую мышь? Ты так смешно гонялся за ней... А я своим визгом всех соседей перебудила... Так хорошо было, правда?
От этих слов ты вздрагиваешь, просыпаешься, твое оцепенение исчезает... Ты резко и как-то очень решительно поворачиваешься ко мне и… заглядываешь в мои глаза. А я, наконец, заглядываю в твои… Они грустные-грустные, печальные-печальные, но даже не смотря на это — такие красивые… А еще – добрые и нежные, как раньше, до всех наших ссор…
Что же это со мной? Я хвасталась - мне секунды хватит, чтобы всё про тебя понять, но вот я смотрю в твои глаза, смотрю, смотрю и никак не могу насмотреться... И ничегошеньки не понимаю… Я так соскучилась по тебе, мысли в голове путаются… путаются… Скажи, ты еще любишь меня? Хоть немножко? Хоть чуть-чуть? Ведь ты же читаешь этот немой вопрос в моих глазах… Глаза не умеют лгать и притворяться, ты сейчас видишь меня насквозь, а значит - ты теперь всё обо мне знаешь – о моей любви, о моих муках, о моей надежде… Так ответь же, прошу тебя… Скажи...
- Я помню… - говоришь ты в ответ, тихо, одними губами, - Всё... Каждый наш день…
Потом тушишь в пепельнице сигарету и вдруг неожиданно обнимаешь меня… совсем легко, совсем невинно, но… я этого не ожидала, я этого совершенно не ждала - ты же меня целую вечность не обнимал, я успела отвыкнуть от этого, забыть… И я не выдерживаю, у меня нет сил больше притворяться - моя маска с грохотом падает на пол, фальшивая улыбочка летит вслед… Твоя приклеенная улыбка тоже куда-то подевалась – растворилась… исчезла... Ты теперь настоящий. И я настоящая… И… Что? Что ты… что ты делаешь? Ты что… хочешь… меня поцеловать? Голова кружится, всё куда-то плывет, вокруг – туман… туман… и я тянусь, отчаянно тянусь к тебе губами, но в этот момент…
- Ваш кофе!
На пороге – Мариночка. В руках – поднос с чашками, в глазах – гремучая смесь удивления, разочарования и острейшего любопытства. Да уж, не каждый день застаешь босса в обнимку с совершенно незнакомой тебе особой, а ведь девочка наверняка была уверена, что знает о своем клиенте всё… И строила недвусмысленные планы… Какое невезение!
Ты, конечно, немедленно отпускаешь меня, убираешь руки с моей талии, и из нежного, бесшабашного путешественника, только что воевавшего с летучей мышью на берегу Индийского океана, превращаешься в ответственного банковского работника – серьезного, властного, невозмутимого.
- Спасибо, Марина. Поставь уже кофе на стол и можешь идти.
Тут Мариночка понимает, что слегка залипла с подносом на пороге, спешно просыпается, выполняет загруженную в нее оперативную память программу и исчезает за дверью.
А передо мной – вновь отважный путешественник. Мы смотрим друг на друга озорными глазами и смеемся. Нас застукали, как детей. В последний раз такое было… боже, как давно…
Ты снова хочешь меня обнять, но… я не позволю тебе этого. Второго раза я просто не выдержу…
Шепчу тебе:
-Не надо… Мне пора бежать… Правда…
Лгу, конечно. Никуда мне не надо. Просто… Любимый, пожалей меня... Ведь ты ничего не понимаешь… Ты даже представить себе не можешь, что происходит сейчас во мне… Я же шла к тебе, как к палачу, к смерти готовая, готовая омертветь сердцем, на долгие годы, навсегда, у меня ноги подкашивались от неизвестности и страха… А ты… ты вернул меня к жизни, воскресил, сделал счастливой… В один миг… Я о таком и мечтать не смела, это лишь снилось мне, а наяву - запрещала себе о таком мечтать. И если ты сейчас обнимешь меня, прижмешь к себе, крепко-крепко, как раньше - я немедленно расплачусь, прямо посреди твоего кабинета, ведь у меня же нервы ни к черту, они натянуты, как струны, я живу на таблетках… От слез у меня тут же станут красными глаза, опухнут щеки, а я не хочу, чтобы ты такой меня видел… Теперь – не хочу.
Я отступаю, делаю шаг назад, но ты, жертва мужской логики, конечно, всё понял по-своему… Удерживаешь меня, останавливаешь, говоришь взволнованно:
- Лиза…
- Что?
Мы пристально смотрим друг на друга, и я вдруг вижу, что твои глаза, еще секунду назад искрившиеся счастьем, почему-то вновь – печальны и грустны. Да и весь твой облик изменился – ты хмуришься, ты какой-то неловкий, совсем потерянный... Я таким тебя еще никогда не видела, ты сейчас сам на себя не похож…
- Что? – спрашиваю снова.
Но ты мнёшься в жуткой нерешительности, ты что-то очень хочешь у меня спросить, но… боишься, смертельно боишься…
- Господи, что? – мне вдруг самой становится страшно.
И тут ты говоришь - медленно, запинаясь:
- Лиза, скажи… Я слышал, у тебя… были отношения… с кем-то… И ты… собиралась за него замуж… Скажи… ты еще с ним? У вас - правда все серьезно? Или… уже нет?
Господи… Так ты что - ревновал меня? Боже мой, неужели это правда? Потому и вёл себя так странно – не звонил, не искал встреч, а лишь прилетал на помощь, словно Супермен, когда я в тебе нуждалась, и опять исчезал… А я-то думала, ты простить меня не можешь – за наши ссоры, за мою жестокость, за все мои оскорбления… А ты давно простил… Но ты не мог предложить мне обручального кольца, ведь ты уже носишь его на своем безымянном пальце, а кто-то другой – мог. Потому - и отошел в сторону…
Господи, ну какой ты глупый! И какая я глупая… Почему я раньше не догадалась? Какие же мы с тобой дураки! Мы опять столько времени потеряли, нашего времени, драгоценного времени… Когда же ты наконец поймешь, что я люблю лишь тебя, одного тебя, и так было всегда. Что другие мужчины – для меня просто тени по сравнению с тобой, жалкие бледные тени... Да, я встречалась с ними, я даже собиралась за одного из них замуж, но в душе-то понимала, что я просто пытаюсь тебя кем-то заменить… И еще понимала, что, какой бы удачной не была замена, я все равно останусь твоей, я не смогу тебя забыть. Не получится. Безнадежно...
Я делаю к тебе шаг, долго, внимательно смотрю в твои несчастные глаза, полные надежды, потом говорю:
- Мы расстались. Давно. Знаешь, я поняла, что совсем не люблю его…
И вижу, как ты меняешься, распускаешься, словно цветок, расправляешь свои плечи и вновь становишься счастливым… Мой смелый путешественник, гроза летучих мышей…
Я прижимаюсь к тебе – на прощанье – всего на несколько мгновений, и дышу тобой, вспоминаю твой запах, шероховатость твоей щеки, потом нежно целую тебя, совсем легко, едва касаясь тебя губами, шепчу:
- Позвони мне…
И ухожу. Совершенно счастливая.
Скольжу по насупившейся, недовольной Мариночке грустным взглядом. Какая глупая, еще совсем молоденькая хищница… Не повезло тебе сегодня. У девочки на столе - пачка сигарет и зажигалка, сейчас курить пойдет, обдумывать план новой охоты… Что ж, каждому своё...
А потом… Потом долго сижу в машине, плачу, плачу, курю, потом снова плачу и снова курю… Это нервы, это просто мои расшатанные нервы… Эти слезы не остановить, никак, я это знаю, у меня по этой части огромный опыт, мне просто надо посидеть, выплакаться, и всё пройдет. И неважно, от чего я плачу, от горя или от счастья – моим нервам это все равно. Дворник, скобливший тротуар неподалеку, смотрит на меня сочувственно – несчастная девушка, вышла из банка и плачет в машине, наверное, отказали в кредите… Да пускай думает, что хочет… Пускай я опоздаю на работу, пускай я хроническая, неизлечимая истеричка, пускай у меня опять будут красные, опухшие, зарёванные глаза… Пускай! Ведь это всё неважно…
Важно лишь то, что ты мне, наконец-то, позвонишь…
Мой сайт: http://smokinggirls.ru/