В безвременье субтропической жары Чарли чувствовала себя потерянной. И небо… Несколько ярких звезд, вечный бродяга Орион – завсегдатай и северных широт, и все. Казалось, что кто-то начисто подмел купол южного полушария, смахнув, словно пыль, все мелкие звезды. Да, словно звездную пыль.
Ей все время снилось, что она едет назад, на север. Чарли плохо спала. Она не хотела назад, но здесь ей тоже не очень нравилось: очарование, порожденное минутной эмоциональной экспрессией, неизменно сменялось пустотой, сложенной из слов «ну и что?». Чарли давно призналась себе, что превратилась в законченного циника. Она уже представляла, как станет рассказывать о своем путешествии, постоянно демонстрируя чудеса изобретательности, с помощью которой, словно автоматическая производственная линия, будет оперативно конструировать эмоции, которых даже сейчас фактически не осталось. А путешествие проходило только свою первую стадию.
Да, будущее действительно не что иное, как дурная бесконечность – в этом Чарли тоже достаточно давно уверилась.
Везде царила зелень, буйная, неудержимая, так похожая на саму жизнь, похотливую и чего-то постоянно алчущую, проступающую и читаемую во всем, что заполняет мир. И дороги, струящиеся и петляющие бесконечными темно серыми лабиринтами лент, словно жилы на коже пролегшие сквозь леса, рисовые чеки, пальмовые плантации и живописные контуры гор.
Люди же стали для Чарли отдельным моментом. Их много и они там везде, будь то храмы, магазины, забегаловки либо дорогие рестораны. Их селения не кончаются, плавно перетекая одно в другое, они утомляют ассоциациями, пугают контрастами. Разные люди, носители иных мимических масок и языков, одежд и вкусов, но абсолютно схожие для Чарли в своей отчужденности ей.
Отвлекал шопинг, создавая недолгую иллюзию пополнения своей частной вселенной, он развлекал игрой в поиск того, что может быть с тобой схоже, что странным образом резонирует чему-то свойственному только тебе. Это утешало Чарли, плюс футуристические виды центральных улиц столиц юго-восточных государств. Удобство, чистота, блеск стекла и металла, простылый кондиционированный воздух. Отдых за чашечкой капучино с сигаретой, зажатой в худых бледных пальцах. Созерцание гудящей людской суеты и начинающих загораться, вечерних городских огней.
Ночные огни этих гигантских городов поражали Чарли, их безразличная красота была потрясающей, абсолютно объективной и интернациональной. Если бы она была небом, то не смыкала бы ночами глаз, чтобы вечно любоваться хрустальными башнями Петролиум или стройным гигантом Марина Бэй. Чарли ловила себя на мысли, что будет скучать по чувству, которое порождал в ней этот тип красоты – пусть и быстро проходящей, но простой, незамутненной детской радости.
Однако, ей надо было ехать куда-то, снова и снова, глядя на далекие земли внизу, прикрываемые крылом самолета, погружаясь вместе с его стальным телом в лохматые белые облака.
Облака… Они стали для нее отдельной главой путешествия, ибо она не могла теперь обозначить их иначе, нежели «вотчина богов» или «поднебесные поля». Глядя в окно иллюминатора, Чарли думала, что если когда-нибудь на земле не останется места, и люди начнут строить города на высоких платформах в облаках, она будет первым добровольцем на переезд туда. Здесь было просторно и умиротворенно, величественно и свободно, настолько, что Чарли с радостью бы поменяла и тело на такое, которому предназначено обитать в этих краях. К тому же собственное, человеческое, ее никогда не устраивало – слишком детерминировано, слишком слабо и конечно. Не смотря на то, что весь этот белково-углеродный набор был весьма недурен собой, его недостатки явно перевешивали в пользу чего-нибудь пусть менее симпатичного, но универсального и функционального.
Чарли веселило то, что на эти мысли ее всегда и неизменно наталкивают полеты. Она любила летать, и даже, наверное, больше, чем путешествовать, просто два этих момента, как правило, были неразрывно связаны.
Потом снова была буйная субтропическая зелень, густо сдабриваемая дождями и неизменной влагой. Каждый день небо обрушивало на головы многочисленных туристов тонны вод Индийского океана, поливая улицы, струясь по дорогам и расположенным вдоль них канавам. Порой казалось, что еще немного, и ливень просто смоет реальность. Чарли ни кому не говорила, как сильно ей бы этого хотелось.
Пережидая в каком-то первом попавшемся ресторане очередной муссонный приступ субтропической погоды, она подумала, что летом поедет в Европу, хоть, по сути, уже и уяснила для себя одну истину: путешествия не лечат, не дают отдохнуть и даже не проветривают сознание. Они утомляют тело и смущают разум, при этом поражая сознание таким недугом, как жажда постоянного перемещения в пространстве.