Мою бабушку звали Александра Яковлевна,родилась она в 1900 году в деревне Голино,Новгородской губернии. В семье крестьянина Якова Краснова было восемь детей и из них, два мальчика,но до седых волос дожил только один,второй умер в возрасте семи лет. Саша в семье росла тихим,безропотным ребёнком и внешне не красивой и только с возрастом раскрылась её женская красота. Замуж её выдали в возрасте двадцати трёх лет,за отставного солдата Евгения Зарядова,1885 г.р.
В то смутное время с женихами была напряженка и рады были выдать своих дочерей за перво попавшихся мужиков. Не знаю,любила ли моя бабушка деда,история умалчивает,но относилась к нему заботливо и спокойно. Иногда меня поражало её спокойствие,хотя может она умела держать себя в руках и не показывать своё раздражение на людях. Не было такого,чтобы она кричала на внуков,даже тогда,если они пакостили или не слушались. Тихая и немногословная, разговаривала с нами спокойно,никогда не повышая тонов голоса. Но и особенной любви к нам не проявляла,не было в её характере ласковости и объятий. Видимо такая в ней была русская,сдержанная,тихая любовь и к своим детям,и потом уже к внукам. В семье Александры и Евгения росло четверо детей: старшая дочь Катерина,средняя Валентина,мой папа Николай и младший сын Евгений(названный матерью в честь своего мужа,на момент рождения малыша сидевшего в тюрьме по навету,как теперь говорят,попал под репрессию).
Но в последствии разобрались и деда Женю выпустили из каталажки на свободу,как раз перед самой войной и оккупацией. Немчура пришла в деревню очень быстро,и сразу же почувствовали своё господство над селянами,выселили колхозников из своих домов,расквартировав в них своих солдат. Женщины,старики и детишки вынужденны были жить в тесных баньках.
С прошедшими годами,я уже не помню бабушкины и папины рассказы о том времени,но то,что как они отнимали у сельчан провизию,запомнилось хорошо. Приходили солдаты в дома и на ломанном русском требовали,
-Бабка - яйко,брот,мильх,шнель-шнель-шнель.-
Бабушка перевела нам,
-Бабка - яйца,хлеб,молоко,быстро-быстро-быстро.-
Сами заходили в курятник и вылавливали перепуганных кур,забирали коров,лошадей и остальную живность и провизию. И в некогда богатой деревне наступил голод.
Как они пережили немцев и чего это им стоило,одному Богу известно?! Но бабушка выдержала и детей всех сохранила. И вот закончилась война,вернулся дед,пришли наши,и опять по навету того же самого врага,деда снова сажают в тюрьму,типа,он в деревне во время войны был полицаем. А он во время войны служил при обозах,и опять деду повезло,разобрались и выпустили,но здоровье в застенках он своё подорвал,застудил лёгкие,долго болел и умер в 1973 году от рака лёгких.
О самом деде Жене мало чего знаю,из какой он семьи и сколько было у него братьев и сестёр? Только то,что рядом с нами жил его родной брат Николай,но это было давно и я его не помню. Да,тогда в детстве,это меня не интересовало,но то что дед на разборки был скор,запомнилось на всю жизнь. По этой причине мы,его внуки,не называли его "дедушкой",а звали холодно - "деда Женя". Хотя он к нам,девчонкам,обращался всегда ласково и своеобразно - "барыньки",чем вызывал наш смех.
Дед был хозяйственный,пока не слёг совсем от своей болезни,всегда был занят мужской работой: ухаживал за садом,пчёлами,ремонтировал изгородь,плёл корзины,работал на сенокосе.
Но о его жёстком нраве знали все и слово поперёк боялись высказать.
Однажды,а это было за год до его смерти,к нам в деревню приехали городские рабочие,помогать колхозу в уборке урожая. Для нас ребятишек,в ту пору,это было новое развлечение,мы приходили к ним,разговаривали и слушали их песни под гитару. Рабочие остановились на постой у председателя колхоза,на Голубевом дворе. На улице был сделан навес и сооружена полевая печка,где на ней городская повариха готовила еду для рабочих,а мы,из любопытства,всегда крутились рядом. Не из-за того,что есть хотели,а просто,чтобы скуку убить. Нам,частенько,предлагали отобедать с ними,но мы,из скромности,отказывались,только компот из сухо-фруктов пили все,с удовольствием.
И вот,видимо кто-то из местных жителей увидел нас возле поварихи и нажаловался нашему деду. Вечером он сделал нам вливание и внушение,что если вас кто нибудь увидит возле кухни,берегитесь,я вас накажу. Мы пообещали ему,что близко даже не подойдём к ним.
На следующий день,вечером мы пошли за коровой,а идти нужно было мимо Голубева двора,идём мимо и не подходим к поварихе,даже не здороваемся и не смотрим в её сторону. Но она сама окликнула нас по именам,
-Леночка,Лёня,чего же вы не подходите,а у меня компотик вас дожидается.-(Лёня мой двоюродный брат,младше меня на пол года)
Лёнька дёрнулся в её сторону,а я пыталась его удержать за рукав,сказала тихо,чтобы не услышала повариха,
-Забыл,что деду обещал,он нас накажет,это же наверное Голубиха на нас нажаловалась,и опять расскажет деду,если увидит в окно нас возле кухни.-
-Ну мы только компотика попьём и сразу же уйдём от них,-жалостливо ответил брат,и подошёл к навесу.
Я тоже поплелась за ним,воровато оглядываясь по сторонам и только присела за стол,как мимо нас прошла Калистратиха(старая дева,пожилого возраста),шла она в сторону нашего дома,к себе домой.
И тут я поняла,что наша песенка спета,всё будет доложено деду,потому что он в это время сидел на лавочке у крылец,как раз мимо него и пройдёт эта женщина.
Об этом я сказала брату,а он,
-Всё равно нас теперь он точно накажет,сиди и пей компот,а там что нибудь придумаем,-и он с аппетитом приступил к поглощению сладкого напитка.
Корову гнали домой из стада не спеша,шли медленно,не подгоняя её,давая ей возможность пощипать траву вдоль дороги. И весь недолгий путь,придумывали,как избежать наказания,что предпринять? Но так и не придумали,как не пытались,всё равно все дороги ведут домой и наказания не избежать.
-Слушай,а давай вообще домой не пойдём?-предложил Лёнька.
-И что ты будешь делать,куда денешься? Нет,это не выход,всё равно выловят и будет ещё хуже,-ответила я,горестно вздыхая,-Всё равно идти надо. Но мы же не знаем точно,сказала ли Калистратиха деду,что видела нас возле поварихи? Пойдём домой,может всё обойдётся?-
-Знаешь,а если он будет нас бить,спрячемся под столом,хорошо?-предложил брат.
Мы подошли через прогон к нашему дому,деда возле него не было,бабушка уже доила корову,и мы на цыпочках поднялись по ступенькам крылец в избу. Дед сидел на кухне за столом,в руке у него был чёрный,каучуковый провод от утюга,
-Ну,голубчики,готовьте свои задницы,сейчас экзекуцию проведу,-сказал сердито дед.
Лёнька,по сравнению со мной,был мелкий и щуплый парнишка,он увернулся от замахнувшейся руки деда и юркнул под стол.
Я,оценив ситуацию и видя,как увёртывается Лёнька от ударов,поняла,что места нам - двоим под столом не хватит и встала,как вкопанная возле двери,закрыв глаза от страха.
Дед был взбешен,что ему не удаётся ударить внука,и тогда он схватил меня за руку,потянул на себя и со всей силы ударил меня по заднице,этим тяжёлым проводом. Хватило одного удара по тощему,детскому тельцу и душераздирающий крик разнёсся по всей деревни. Боль была такая жуткая,что я скорее всего потеряла сознание,так как больше ничего не помнила,что было потом.
Родители,нас,своих детей,никогда не били,не считая маминых шлепков по заднице,и то,чисто символических.
Деда я и раньше-то не любила и относилась к нему,с опаской,но после этого,он умер для меня,ещё при своей жизни. И когда он умер по настоящему,испытала настоящее облегчение и мне его было нисколько не жалко(Господи прости!).
.......