Глава IV. Замок и его хозяин
Как было сказано в самом начале романа, годы относительного
затишья, до появления под стенами замка пиратского корабля
Дика-три-креста, стали для Учителя и его воспитанников даром
судьбы. Cобытия, последовавшие за этой разбойничьей экспедицией,
были такого рода, что никакие усилия Молчальника и его слуг
не смогли бы обеспечить учебный процесс, так плодотворно
протекавший на протяжении двенадцати лет.
Но вернёмся к более подробному описанию замка и образа жизни
его обитателей. Мы уже упоминали о том, что под каминным залом
на глубине не менее шести метров находилось обширное подземелье,
представлявшее собой огромный зал со сводчатыми перекрытиями.
Два ряда колонн, по шесть в каждом ряду, служили опорой
сложному готическому своду и делили всё пространство подземного
зала на три части. Скальная стена, выходившая в сторону океана,
нависала над узкой прибрежной каменистой полосой, затопляемой
во время прилива. В стене подземного зала были вырублены четыре
ниши с узкими и высокими стрельчатыми окнами, закрытыми
многоцветными витражами. Во время отлива эти окна на тридцать
метров возвышались над уровнем моря.
Когда солнце, уходившее на Запад, повисало над линией,
отделяющей океан от неба, то, прежде чем скрыться, оно
пронизывало своими лучами витражи, и всё огромное мрачное
помещение превращалось в сказочный восточный дворец. Это
сходство усиливалось убранством зала. Предметы его заполнявшие,
представляли странную смесь коллекций восточных книг, одежды и
убранства последних трёх–четырёх веков. Там же располагалась
научная лаборатория со множеством хитроумных приборов,
инструментов и посудой для химических опытов. В тяжёлых ларях
и шкафах хранились рукописи, книги, чучела редких животных и
птиц. Там были редчайшие атласы анатомии человека, в том числе
знаменитые на всю Европу атласы Андрея Везалия XVI века.
В описываемые нами времена их владельцу, невзирая на титулы
и богатство, грозил, например в Испании, костёр инквизиции.
Отдельно следует остановиться на уникальной коллекции
оружия XIII–XVII веков, когда всего несколько европейских
26
городов – Золинген, Аугсбург, Нюрнберг, Милан, Толедо и
Ландсхут – славились оружейными мастерскими и своими
оружейниками. Готические доспехи мастера лоренца Хельмшмидта
с его личным клеймом, оружие для турниров Вольфганга Гросшеделя
из Ландсхута, шпаги, кинжалы и рапиры Хуана Мартина из Толедо,
шпаги из Милана Пьетро Кайю с эфесами работы Франческо Ривольто,
стилеты из Италии работы Брешиа и Венетто, а также шлемы
с драконами Джованни Серобальо и щиты и нагрудники семьи
Пичиннини из Милана – все эти сокровища, многие с тончайшей
чеканкой, украшенные драгоценными камнями, эмалью и золочением
были разложены на столах или висели на стенах и представляли
немыслимую ценность для любого музея мира.
Панцири и шлемы соседствовали с копьями и луками аборигенов
далёких земель и тяжёлыми арбалетами. Тетиву таких арбалетов
натягивали коловоротами. Арбалет бил не обычными стрелами,
а заострёнными металлическими болванками и мог навылет прошить
тело рыцаря, облачённого в стальные доспехи. Громоздкие пищали,
мушкеты и кулеврины были покрыты золотой чеканкой, отливали
воронёной сталью, восхищали игрой света на алмазных
гранях и радугой цветов от зеленоватого свечения изумрудов до
алых отблесков рубинов и гранатов. Но там же хранились разно
образные орудия пыток и истязания людей. По стенам висели
штандарты и знамёна рыцарских орденов Европы и зелёные
знамёна мавританских саладинов.
Маленький Пьер мог часами трогать, любовно гладить, брать
в руки оружие и с тайным трепетом ощущать в детской руке
суровый и грозный вес рыцарского меча. Антра же часами
перелистывала древние манускрипты, хранящие великие тайны земли
и неба, рассматривала карты материков и морей, изучала анатомию
и повадки зверей, птиц и рыб, благо, огромная коллекция чучел
была в её распоряжении.
На столах и на поставцах стояли глобусы земли и небесных
сфер, лежали рулоны с таблицами астрономических счислений,
чертежи укреплений и осадных орудий другого военного инженера
и изобретателя, но уже итальянца, – Леонардо да Винчи.
Даже модель его летательного аппарата в половину натуральной
величины была подвешена к своду подземного зала. свободные
участки стен были закрыты гобеленами или полотнами художников
27
эпохи Ренессанса. Система отопления и постоянное
проветривание через узкие окна-бойницы делали подземный зал
надёжным хранилищем несметных сокровищ и произведений
искусства.
На массивном бюро аккуратной стопкой лежали бумаги, на
них плотными колонками были начертаны тысячи значков, чем-
то напоминающих египетские иероглифы. Там были записаны
тайным шрифтом все наблюдения и открытия Молчальника:
рецепты ядов и взрывчатых веществ, наркотических восточных
снадобий, лекарств, бальзамов и мазей, а также рассуждения о
причинах возникновении религий и результаты многолетних
астрономических наблюдений и расчётов. он был горячим
поклонником и последователем Галилео Галилея, Николая
Коперника, Тихо Браге и Иоганна Кеплера.
Это был подземный университет Молчальника, и школярами
этого фантастического учебного заведения были два прелестных
ребёнка – мальчик и девочка, осиротевшие в столь раннем
возрасте, что с трудом помнили своих родных.
Хозяин замка заменил им родителей. Он также был их
заботливой нянькой и лекарем. Но главное – он был их Великим
Учителем.
Вряд ли в конце XVII века жил в Европе человек,
обогащённый такими же энциклопедическими знаниями и таким же
талантом учёного и исследователя во многих областях светской
науки и богословия, как Молчальник. История его жизни и
восхождения к сокровенному знанию терялась во мгле далёких лет,
когда одержимый жаждой знаний бесстрашный пилигрим, пешком,
на лошадях, верблюдах или слонах пересекал континенты;
отважно пускался в плавание на утлых судёнышках, либо плыл
на боевых фрегатах короля, на парусниках корсаров всех стран,
на катамаранах аборигенов Южных морей. Более пятнадцати лет
странствий обогатили его знаниями, тайнами, поверьями фило-
софских школ Востока.
Вернувшись во Францию, он стал наследником огромного
состояния, был приближен ко двору. Пережил трагическую лю-
бовь к своей королеве. Был изгнан, проклят и заочно приговорён
к смерти. Учитывая его заслуги перед Короной (за годы стран-
ствий он проявил себя как талантливый дипломат и эмиссар),
его помиловали, но потребовали дать клятву, что ни при жизни,
28
ни в своих исторических трудах, ни при каких обстоятельствах
им не будет упомянуто ни имя королевы, ни даже имя
незаконнорождённой принцессы.
Годы странствий и вынужденного отшельничества закалили
его характер. Врождённая суровость и пережитые потрясения,
а также клятва, которую он дал, стоя на коленях перед королём,
сделали его Великим Молчальником. Со слугами и небольшим
отрядом дворян он почти не разговаривал. Раз и навсегда
заведённый распорядок внутренней жизни замка способствовал
этому.
Как это ни парадоксально, но звание Великого Молчальника
получил человек, изучивший за годы странствий несколько
десятков языков и наречий и письменность древних цивилизаций.
Он владел недюжинными знаниями зодчего и военного инженера
Он мог бы командовать армиями и флотами, стать маршалом
Франции. Но Людовик XIV предпочёл забыть о нём и вычеркнуть
из списка живых. После смерти королевы Молчальник замкнулся
в себе и на много лет отгородился от внешнего мира. И только
трагическая гибель дочери, принцессы Дианы, вернула его к не-
обходимости жить и действовать.
Весь свой нерастраченный талант и огромные знания он мог
теперь приложить только к одному делу, к одной цели – воспита-
нию двух юных сирот...
Вот пока и всё, что мы можем сообщить о хозяине замка, его
занятиях и пристрастиях, строго засекреченных даже от
ближайшего окружения. Только трём преданным слугам, обязанным
ным ему жизнью и свободой, разрешалось работать в нижнем
зале. Они и были, если можно так сказать, младшим персоналом
воспитателей в этом странном подземном университете.
29
Глава V. Воспитатель и его максимы. Первые смятения души
Когда предзакатное солнце, проходя через многоцветные
стёкла витражей, бросало свои лучи на убранство зала, цвет
ные рефлексы окрашивали стекло и металл, гобелены и штандарты
в фантастические тона. Блики от полированных поверхностей
тысяч предметов превращали стрельчатые своды подземелья в
радужную мозаику цвета. Возможно, именно эти оптические
эффекты так поразили маленькую Антру, что много лет спустя
отозвались пристальным её вниманием к природе света и заставили
углубиться в изучение трудов Бойля, Гука и самого Ньютона.
Вдоль стены с витражными окнами и в самих витражных нишах
каменные плиты пола были устланы толстыми восточными коврами
огненно-пурпурного цвета. Эти ковры были местом постоянных
гимнастических упражнений детей и местом их уроков по
фехтованию. Для того, чтобы предохранить детей от возможных
увечий при выполнении сложных трюков и прыжков, поверх ковров
лежали кожаные мешки набитые овечьей шерстью.
Только что закончился XVII век. Он стал прорывом в
истории естествознания. Но в массовом сознании людей он ещё
тащил на себе тяжкое наследие средневековья. За последние
пятьсот лет святая инквизиция сковала страхом всю Западную и
Восточную Европу от Атлантики и Средиземноморья, до Ржечи
Посполитой (Королевства Польского) и Княжества литовского.
«Охота на ведьм» привела к тому, что в Европе почти не
осталось мало-мальски красивых женщин. Чувственная женская
красота приравнивалась религиозными фанатиками к сатанинским
чарам. Триста пятьдесят тысяч казнённых и замученных и более
тридцати тысяч заживо сожжённых на кострах – вот урожай, со-
бранный мракобесием христианской церкви. Причём практика
пыток и аутодафе была распространена не только в католической,
но и в кальвинистской реформаторской церкви. Особенно этим
прославилась Швейцария.
Бретань, Нормандия и запад страны были областями Франции,
наиболее заселёнными гугенотами. отсюда непрерывные войны
внутри страны на протяжении второй половины XVI и XVII веков.
В ту эпоху, чтобы отстаивать своё право на свободу духа,
свободу воли и свободу выбора, нужно было быть человеком
30
исключительного мужества. Первой задачей Молчальника была
защита детей от мракобесия церкви. Поэтому Антра и Пьер
с самых юных лет были обучены формальным обрядам и текстам
литургий – как католических, так и протестантских.
В замке была своя церковь и солидная религиозная литература,
начиная от времён пророка Иеремии, жившего 600 лет до
Рождества Христова. там были книги Старого и Нового Завета,
ведические книги Индии, включая наиболее древние мифы Ригведы.
Для чтения их в оригинале Молчальник овладел санскритом ещё
в те времена, когда путешествовал по отдалённым странам Востока.
На полках библиотеки подземного зала попадались даже глиняные
таблички с клинописью из древней Месопотамии, свитки египетских
папирусов и свитки торы.
Следует сказать, что сам Учитель в глубине души признавал
только единую Гармонию мира, единый Мировой Универсум, а доводы
любой церкви – от иудаизма и Христианства до ислама, будизма,
конфуцианства, даосизма и ламоизма – он считал частными случаями
понимания гармонии человека и неба. Но свои подлинные мысли
он доверял лишь зашифрованным текстам своих рукописей, а затем,
как мы увидим, и пытливым умам своих воспитанников.
Личность Учителя воздействовала на учеников таким образом,
что, лишённые родительской ласки и детских радостей в обычном
значении этих слов, они обрели способность, оставаясь такими
же резвыми и шаловливыми, как их сверстники, с необычной для
этого возраста серьёзностью и глубиной понимания относится к
собственному всестороннему просвещению. и этобыла заслуга
Учителя. Он вёл их к вершинам знания, не пренебрегая откровенным
материализмом, отрицающим многие постулаты христианства. Скорее,
это был метод очищения. Метод скептического взгляда на евангелия
позволял ему подготовить детское сознание к постижению
сокровенного знания, незамутнённого суевериями и распространённой
в ту эпоху фанатической религиозностью. Он любил повторять
известный афоризм Джона Локка: «от правильного воспитания детей
зависит благосостояние всего народа», – и был уверен, что нет
ничего более опасного для общества, чем фанатическая религиозность
невежественной толпы, для которой истинным богом является не Иисус
Христос, а собственный злобный и невежественный духовник.
31
«Не верьте фанатикам и невеждам, какое бы место в мире они
не занимали, будь это сам король или Пантифик», – вот первая
максима, усвоенная Антрой и Пьером в самом раннем детстве.
Вторая максима гласила:
«Суждениие о проповеди добра и зла, кто бы её ни произносил,
заключайте из собственного просвещённого разума».
Говоря о символе Веры Христианства, он приводил пример
с отлучением на никейском соборе в 325 году от Рождества
Христова одного из иерархов – Арии, стихийного диалектика,
одного из первых христиан, усомнившегося в символе Веры. Ария
утверждал, что если Иисус сын божий, то как сын своего отца он
не может быть рождён «прежде всех веков», но если он бог, «то
не может быть сыном никакого отца».*
Отсюда следовала третья максима Учителя:
«Если некто в своём утверждении пренебрегает логикой и насилует
вашу совесть и свободу воли – не верьте этому человеку, кто бы
он ни был».
Из этих трёх максим следовала четвёртая:
«Вне просвещённого сознания не может быть никакой Веры, ибо
религиозный фанатизм её злейший враг».
С позиций догматов Христианской церкви это были самые
страшные ереси. Ещё лет пятьдесят назад ему и его ученикам
за подобные утверждения полагались зверские пытки и костёр
святой инквизиции. Антра и Пьер наизусть выучили ещё один
афоризм Джона Локка:
«В дурно воспитанном человеке смелость приобретает вид
грубости; учёность становится в нём педантизмом; остроумие-
– шутовством; простота – неотёсанностью; добродушие –
-льстивостью».
Два часа физических упражнений сменяли два часа акаде-
мических занятий. Потом отдых, потом час подвижных игр или
фехтования. Ещё час отдыха. И перед обедом – занятия простыми
астрономическими счислениями.
Академические занятия включали изучение языков, географии
астрономии и истории религии**. Параллельно с описанием религий
разных стран в детском сознании выстраивалась история самих этих
стран. Так, изучая язычество древних греков, дети углублялись
________________________________________________
* Арианство и отрицание Троицы прослеживается до XVIII в.
включительно. Пример – Исаак Ньютон, несмотря на его
известную религиозность.
** Начиная с изречения Пифагора: «Число – тот бог, который
управляет миром"
32
в историю Эллады и эллинической культуры.
Изучая Ветхий Завет, они знакомились с результатами
археологических раскопок на территориях, где некогда
находилась древняя Иудея. То же было с историей древнего
Египта и Рима.
В основу этой методологии было положено триединство
общей истории, истории религии и астрономии. Она наглядно
показывала, как формировалась во времени человеческая
цивилизация и как экспансия военная и торговая вызывали
к жизни экспансию культурную, научную и религиозную.
В древние периоды истории наука и религия ещё не были
разделены на два независимых потока сознания. Это произошло
лишь после формирования великих монотеистических религий.
С этого момента религиозное, богословское сознание и раз-
витие естественно-научного потока сознания шли независимыми
курсами, иногда пересекаясь в пламени костров инквизиции.
Доказательство тому аутодафе над Джордано Бруно и Парацельсом,
не склонившими голову перед церковью. Даже когда Исаак Ньютон,
уже в 1687 году издавший свои гениальные «Математические
начала натуральной философии», обосновывая гармонию
тяготения небесных сфер, приписывал это Провидению, он, как
человек свободного творческого ума, следовал путём естество-
испытателя и математика. Учитель объяснял, что этот дуализм
проистекал из восхищения совершенными и нерушимыми законами
природы. «Великая гармония требует присутствия Демиурга».
Так, по мнению Молчальника, великие умы объясняли себе и
окружающим вспышки собственной гениальности.
После обеда и отдыха следовали трёхчасовые прогулки по
скалам и прибрежным полям. Эти прогулки протекали в беседах
об устройстве Земли и Мироздания. Уже через год эти беседы
начали звучать на латыни, а затем на английском и испанском
языках. Когда Антре и Пьеру исполнилось восемь лет, эти
прогулки совершались верхом, что позволяло за три часа
объехать почти все владения сеньора Молчальника.
Дети постепенно знакомились с бытом крестьян, с первыми
мануфактурами и мастерскими по металлу, коже и керамике.
Они посещали молочные фермы и овчарни, играли с деревенскими
мальчишками, учились говорить на одном языке с простолюдинами.
Так протекли целые двенадцать лет упорных академических
33
занятий и совершенствования в верховой езде и фехтовании.
И только нежданный визит Дика-три-креста положил конец
плавному ходу воспитательного процесса.
К семнадцати годам Антра превратилась в красавицу. Она
была очень похожа на свою мать – принцессу Диану, но что-то
неуловимо новое, встревожившее Молчальника, было в облике
этой не по годам серьёзной и сосредоточенной девушки.
Стороннему наблюдателю она показалась бы замкнутой и нелюдимой,
но для людей, на чьих глазах она из крохотного испуганного
ребёнка превратилась в ту Антру, перед которой в молчаливом
восхищении замирали самые самоуверенные мужчины, – это прежде
всего была личность. Обычная светская болтовня и
провинциальное кокетство её сверстниц были ей глубоко чужды.
Другие мысли, проблемы совсем другого порядка занимали её
чувства и ум.
С некоторых пор ей начали сниться странные и загадочные
сны, хотя человек, искушённый в древних восточных религиях
не назвал бы эти видения снами. Между ней и неким сокровенным
и тайным миром установилась некая связь. Этот мир напоминал
о себе образом ранее неведомым и непонятным.
Тем временем Молчальник возобновил вечерние прогулки
вдоль побережья. Но поскольку времена стали тревожными, они
сами ходили в лёгких стальных кирасах с пристёгнутыми к поясу
шпагами и кинжалами. Их пистоли и шлемы были приторочены
к сёдлам. Коней вели в поводу трое пеших солдат, а двое верхо-
вых дворян составляли авангард и арьергард этого маленького
отряда. Не спеша прохаживаясь над кромкой отвесных скал под
отдалённый шум прибоя, они беседовали о небесных сферах, о
способах навигации, о тонкостях астрологических прогнозов.
В те времена астрология не считалась оккультной наукой.
Более того, сам Учитель полагал, что в астрологии нет никакой
мистики. Это была одна из самых древних наук на земле, как
и астрономия. Но астрология была как бы вторичным ярусом
науки о небе. Она оперировала данными астрономов от самых
древнейших времён и сопоставляла важнейшие события на Земле
ле с расположением планет и звёзд. Как сказали бы в наши дни,
астрология оперировала закономерностями повторов, то есть
формальной статистикой наблюдаемых светил – планет и звёзд,
статистикой их переменных координат, сопоставляя эти повторы
34
с эпидемиями, наводнениями, затмениями Луны и Солнца.
Молчальник признавал влияние этих факторов, но объяснял
их как воздействие вполне материальных космических сил,
ещё не изученных. Что же касается предсказаний относительно
влияния планет на судьбы отдельных людей, то он склонен был
объяснять это, скорее, стечением обстоятельств, нежели
предначертанностью прошлого и настоящего в судьбе каждого
человека.
Именно эти разговоры всё больше привлекали внимание Антры,
она не возражала Учителю вслух, но на её челе всё чаще
проступали озабоченность и тревога. Взгляд её становился без-
донным. Она мучительно, в степени крайней сосредоточенности
прислушивалась к тому, что происходило в глубинах её сознания.
Однажды ей показалось, что она сходит с ума. такой силы вдруг
достигло это раздвоение сознания. Её начали преследовать
картины неведомых созвездий. Яркая звезда, неожиданно наливаясь
ясь алым светом, будто говорила: «Ты моё дитя, я твоя прародина,
утонувшая в океане времени, иди ко мне, иди, я жду...» Антра
просыпалась и долго лежала с открытыми глазами, оставаясь
во власти этих видений.
Как-то, смущаясь, взяв слово с Пьера, что он ничего не рас-
скажет Учителю, она призналась ему в своём душевном смятении.
– Сестричка, ты начиталась древних манускриптов, – улыбаясь,
он обнял её за плечи и нежно поцеловал в лоб, – твоя умная
головка переутомилась. Мы давно не фехтовали и не скакали бе-
шеным галопом по полям. Ты устала, бедная. Нам нужно
встряхнуться, и как можно скорей.
Своего названного брата Антра боготворила. Вот почему на
какое-то время убеждённость Пьера сняла это напряжение. Но
возобновившиеся вечерние прогулки вновь возвращали её в
состояние отрешённости от реального мира, в скорбное осознание
своей избранности, и эта её внутренняя жизнь всё чаще отдаляла
её от обыденного мира людей.
Зачарованная душа – вот определение наиболее близкое ко
времени её физического и духовного созревания.
35