Олдман прошелся по кабинету, тихо проговорил:
- Жаль парня...ты расстроен.
- Да, я понял, что не имею права мешать ему; может поэтому мои пальцы разжа-
лись, и он упал.
- Не стоит винить себя, Ангел, ты поступил как велела твоя совесть, а дальше
его выбор.
- Хочу услышать ваш совет, маэстро.
- Мой совет, хм, будь самим собой и не стесняйся бояться неизвестности, это
естественно, только не стоит доверять своему страху. Мы все когда-нибудь
умрем, и не важно, от старости или от какой-нибудь гигантской звезды, упавшей
на Землю.
- Знаете, мистер Олдман, если все правда, то этот миг я хотел бы встретить
в театре.
- Понимаю тебя.
- Я могу спросить вас кое о чем?
- Конечно, сегодня именно такой вечер-вопросов и поиска ответов на них.
- Почему вы впустили меня в кабинет, а для остальных он закрыт наглухо?
Олдман прошел рядом, провел рукой по моей голове. Я почувствовал такое
тепло, разливающееся по голове и телу, что замер, не осознавая происходящего.
Не думал, что Олдман способен на подобный жест!
- Ты дорог мне как актер и человек, я привык к тебе. А, все ерунда, я пьян
чуть-чуть, сегодня выдался тяжелый день. Но если хочешь правду, то ты
напоминаешь мне моего сына. Он умер много лет назад. Забавно, когда я
впервые увидел тебя, то мне на миг показалось, мой мальчик вернулся ко мне.
Он снял очки и потер глаза рукой.- Вы очень похожи и внешне, и внутренне.
Ты талантлив, в тебе живет театр. Я частенько ругаю тебя и остальных, но
это издержки профессии, а ты не должен бросать сцену. Даже если случится
дьявольский апокалипсис! Не пускай его в душу, понял, мистер Демон?
Олдман умолк, словно уснул, погрузившись в свои призрачные воспоминания.
Я почувствовал неловкость ситуации. Рассказ о сыне... я не знал о нем,
думал Олдман, одинокий старик, живущий театром. На улице темнело
стремительно. Явно наш разговор подошел к концу, и я должен сказать какие-то
слова, но ничего не пришло в голову, кроме банальной ерунды:
- Простите, мистер Олдман, я не знал.
- Ты ни в чем не виноват, мальчик. Жизнь сама расставляет все по местам.
Он подошел к окну и отодвинул штору. На улице бушевала гроза, но странная,
без дождя. Просто вспышки молнии и ветер, неистовый, срывающий ветви с
деревьев в парке, заставляющий прятаться подальше.
- Как ты собираешься добираться до дома?-Олдман, не поворачиваясь,
спросил меня, плотнее закрыл окно.
- Добирусь как-нибудь...- честно, мне не хотелось уходить. Не потому, что
я захмелел, устал, я внутренним чутьем соображал, наш разговор последний,
больше не представится момента. Я желал продолжить, ища повод остаться.
Бадро, конечно, будет ворчать, если я не появлюсь дома.
- Останься, можешь заночевать здесь на диване. Непогода просто сводит с
ума город!
- А вы?
- Обо мне не беспокойся, я уже дома.
Он уселся на диван, похлопал рукой по сиденью рядом, приглашая меня. Мои
ноги совсем затекли на жестком стуле, я с облегчением опустился на бархат
дивана, проваливаясь в его мягкие бугорки.
- Что ж, ты хочешь услышать все до конца, я угадал? Вижу по твоим глазам.
Мне не стоит пить, становлюсь болтлив и сентиментален.- Он посмотрел на меня,
грустно улыбнулся.- Я устал, моя жизнь износилась, стала похожа на рваный
сапог. Боюсь, театр не сможет воскресить меня! Мой сын умер от рака, все
прозаично, до тошноты! Он боролся несколько лет. Я помогал ему, теперь я
должен кучу денег разным людям, потому что я искал любую возможность, чтобы
найти выход. Знаешь, он до последнего не сдавался, сказал перед смертью:
"Папа, я прожил хорошую жизнь." А потом я решил создать театр, чтобы
молодые и талантливые могли воссоздать жизнь, которую не вернуть. Наверное,
это утешило меня, хотя какое может быть утешение, когда дети умирают, а
родители продолжают жить! Время затягивает раны, но они все равно сочатся
кровью. Вот когда ты пришел в Де Люкс, моя рана снова закровоточила,но
иначе, с примесью надежды, что мое детище не напрасно.
- Спасибо вам, маэстро!
- Не за что, мистер Ангел. Знаешь, а я ведь еще и потому позвал тебя, что
хотел поговорить на другую тему. Ты одарен свыше, но этого мало. Надо
учиться. Как ты смотришь на то, чтобы пойти в Академию актерского мастерства?
- Я не смогу поступить туда...
- Пустяки, я помогу тебе. Я окончил ее сто лет назад, преподавал там.
Я сам начну заниматься с тобой. Вот увидишь, весь апокалипсис улетучится из
головы! Подумай, потом скажешь решение, но для тебя Академия открыла бы
новые горизонты. Де Люкс слишком мал и тесен, ты перерос его, надо двигаться
дальше, ведь кроме игры, ты не умеешь ничего, я прав?
- Да, я могу только играть. Единственная правда моей никчемной жизни.
Мы еще долго сидели бок о бок и говорили обо всем, и самое приятное чувство
за последнее время-моя гордость за то, что я работаю с Олдманом, и он рядом.
Волшебное чувство, закрывающее веки, уносящее вдаль его тихий голос.
Я заснул, сидя на диване. Олдман, видимо, помог мне лечь и исчез, снова
растворившись в темноте, словно передвигался по театру сквозь стены и время.