Чисто психологически мне трудно оценивать новую книгу Антона Тюкина «Дикая песня», так как отчасти являюсь соавтором, как и в случае с романом «Небо медное, земля железная». Авторского стиля своей редакторской волей я не меняла, но в манеру изложения, безусловно, вмешивалась, формируя предложения из многословной массы текста. Автор, как я уже говорила, настолько безудержен в желании высказаться, что не в состоянии во-время поставить точку, что зачастую делает текст нечитабельным. Моё неоднократно повторяемое пожелание автору – быть более избирательным в формировании текста, выкидывая лишние, избыточные, промежуточные лексические составляющие. Короче говоря, научиться оперировать более короткими предложениями.
«Три кита», на которых стоит любое художественное произведение, в моём понимании – это идея, авторский неповторимый язык и информация. Про авторский язык я уже сказала – если Антон Тюкин сумеет обуздать излишнюю многословность, он приобретёт собственный язык. Задатки этого у него есть. Информативность же его книг стремится к бесконечности, то есть, весь имеющийся у него запас знаний он пытается перелить в читателя. Например, в романе «Небо медное, земля железная» он пересказывает историю возникновения масонства, и данная публицистическая вставка снижает художественный уровень произведения. В повести «Дикая песня» такими «заковыками» стали многие места: это и бесконечное перечисление экспонатов в музее Лаврентия Берии, и список периодических изданий «той» России, и сцена в привокзальном книжном киоске, где даже мои сокращения не спасли текста от занудной информативности...
Информация должна расширять читательское сознание, поднимать его на ступень выше в духовном, или нравственном, или познавательном плане. Дать, хотя бы, возможность увидеть привычные вещи с иной стороны, войдя в миропорядок, миропонимание автора. Поэтому так важна авторская идея – что он хочет сказать своим произведением, что подтолкнуло его к написанию данной книги. В отношении идеи повесть «Дикая песня» вызывает интерес. Интригует особенно авторская мысль о сути идолопоклонничества на обломках цивилизации, с версией явления пророков и возникновения новой цивильной религии. Вполне конкурентоспособный сюжет, с возвращением астронавтов на Землю после ядерной войны, но автор усложняет его ещё одной идеей – возврат героев в предыдущий исторический период, с возможностью сознательно (а не случайно, как у Рэя Брэдбери) повлиять на развитие цивилизации. Сплав фэнтези и версионной истории религий с реальной (и возможной) историей России мне показался удачным. К сожалению, автору не вполне удались образы действующих героев. Самый «живой» из них – «кагэбист» Михаил Софронов, есть в нём что-то от Глеба Жиглова («Место встречи изменить нельзя» режиссёра Говорухина), значит, не совсем самостоятельный образ. Прочие же герои – абсолютно клишированные. Джон Картер – растиражированный тип американского седовласого военного чина. Он и говорит, и действует, как переводной киноперсонаж. Таков же китайский лейтенант – абсолютно с журнальной страницы. Берия – ходячая карикатура, с попыткой автора навязать однобоко представленному герою собственный (авторский) строй мыслей. Все второстепенные герои – также типичны, с набором стандартных характеристик. Ещё одна «заглавная» героиня – «девушка Марыся» – переходит у Тюкина из книги в книгу. Ни амплуа – постельно-политическая авантюристка, ни внешность, ни лексикон, ни даже имя у неё не меняется.
Язык каждого из героев усреднённый, без индивидуальных особенностей, и это очень обедняет произведение. Похоже, в реальной жизни человеческие персонажи, их оригинальная лексика автора мало интересуют, то есть, именно то, что в работе над художественным текстом просто необходимо, что придаёт ему и колорит, и «вкус».