Светало. Горы дышали холодной свежестью. Но даже проклятый сквозняк, пробивавший всё тело ознобом, не мог развеять удушающий запах человеческой крови. Одинокий несмелый лучик солнца, как разведчик, кинулся вниз, скользнул по камням и, наткнувшись на жуткий спектакль войны, мечась по скалам, бросился наутёк.
Нигде, нигде на склонах не было видно ни одной живой души - только, вразброс, равнодушные мускулистые спины больших и малых серых камней, похожих на карабкающихся к небу сказочных исполинов. Между ними, словно в насмешку, легкомысленно качали головами алые неженки маки, напоминавшие Инне себя и девчонок до сегодняшнего дня, да редкий можжевельник, скрывая своё тело под раскидистыми лапами ветвей, будто зоркий охранник озирал просторы вокруг.
«Куда же делись враги, где затаились? Жуткий театр. «Привыкайте»… Кощунство! Как к такому можно привыкнуть! Мамочка, мамочка, куда меня несёт? Почему я с тобой не посоветовалась? Прости. Прости меня, миленькая моя!».
Ещё с утра завязавшаяся в этот весенний день жара туманила сознание, приводя к отупению. Через два-три часа пути всё произошедшее уже не являлось самым большим кошмаром. Он был один… но бесконечный.
Казалось, что с ними, такими живыми, ничего похожего случиться не может. Потому что просто не может случиться. Никогда. Они ведь не солдаты, они женщины - врачи, медсёстры, повара, переводчицы и просто жёны офицеров, решившие разделить тяжкий груз работы со своими мужьями. Они не воюют. Их нельзя убивать. Но цирк войны состоит именно в том, что вовсе не «каждый», а исключительно «все» имеют для неё значение. «Все» - это огромный ковёр, состоящий из мириадов отдельных, переплетённых между собой узелков под именем «каждый». Люди-узелки любят. Отчаянно стремятся к счастью. У них бьётся сердце и они очень хотят жить. Узелки беззащитны перед насилием войн. И когда тоненькая нить любого из них обрывается, на ковре, сокращая его узорную составляющую, образуются бреши. Однако, как всё жестокое, и это просто: рвутся и рвутся нити, но границы значимости огромного ковра не разрушаются. И он лишь тешит себя надеждой, что со временем дыры сами собой залатаются…
Как ни горько, из Афгана домой вернутся не все девчонки, более того: многие не вернутся. Дыры когда-то, может, и зарастут, только это будет уже совсем другой ковёр.
Людмила и Наталия Артемовы. Книга продаётся в г. Химки Книжный магазин по ул. Московская, д. 3.