Криминальный Саратов

                Часть первая



                ОТ АВТОРА

События, о которых рассказывается в этой книге, происходили в Саратове, Энгельсе.
Мне не приходилось что-то придумывать — сюжеты взяты из жизни, Правда, из жизни мира, мало знакомого и понятного обычному обывателю, простому человеку. Это — мир криминальный.
Особое его оживление происходит в Саратове с конца 80-х годов.
Это было начало перестройки не только в государстве — во властных структурах, обществе, органах правопорядка, но и в мире криминальном. Он быстрее, чем государственные институты, сумел перестроить свои ряды.
Середина 80-х годов — начало серьезного этапа перестройки и развития криминального сообщества в Саратове. В то время органы милиции за разворачиванием рядов в криминальной среде только отстранение наблюдали, ссылаясь большей частью на то, что в законе нет такого понятия, как "организованная преступность". Только-только тогда впервые услышали и новое для всех слово "рэкет". В органах милиции еще не было создано специальных подразделений по борьбе с этим видом преступления. Единственной организацией, которая хоть как-то занималась деятельностью появлявшихся преступных группировок, был КГБ. Здесь собирали информацию на .лидеров, на членов группировок — с тем чтобы знать, чего можно ожидать от новых "хозяев" города. Говорят, что после путча в 91-м году, когда особенно усилились нападки на КГБ, многие материалы, собранные работниками областного КГБ на группировки, были уничтожены.
Потом, когда в начале 90-х в Саратове стал работать так называемый 6-й отдел по борьбе с организованной преступностью, в котором было всего чуть более 10 человек, деятельностью группировок начали заниматься более или менее последовательно: на первом этапе работы 6-го отдела формировали базу данных на лидеров, членов группировок.
Вспоминаю, тогда же, на одной из пресс-конференций для журналистов, покойный ныне бывший начальник областного УВД генерал-майор В. Шинкаренко, отвечая на такой довольно-таки банальный вопрос одного из журналистов, а есть ли мафия в Саратове, ответил уклончиво и образно: "Лев бегает по Саратову..." Да, уже в конце 80-х — начале 90-х годов "лев" бегал по Саратову во всю прыть. Второй этап истории криминального мира Саратова падает на период 1993—1995 годов. Это наиболее кровавая страница. Это время бездумных по своей жестокости разборок, в которых погибли десятки людей. Этот период характерен тем, что шла борьба за лидерство между наиболее влиятельными группировками. Многих из тех, кто упоминается в очерках, уже нет в живых. Они погибли в расцвете лет. Иные, как, например, небезызвестные авторитеты Гвоздь, Проня попали на¬долго в зону.
Волна ожесточенных разборок поутихла где-то к концу 1994 года. Потом наступило относительное затишье. Но оно длилось недолго. В ноябре 1995 года в офисе фирмы МП "Гроза" было убито 12 человек, в том числе и Чикунов.
Сегодня, как утверждают люди из правоохранительных органов, завершается третья волна, это окончательное формирование криминального мира Саратова, когда подавляющее большинство группировок легализовало свой капитал, и он пущен в экономику.
Время бездумных разборок проходит. Вопрос времени — надолго ли? Пока же установилось относительное затишье. В 1996-1997 годах, по официальной статистике, убийств в Саратове стало совершаться на 20 процентов меньше, чем в предыдущие годы. Но, как говорится, история повторяется, и, возможно, мир криминальный еще будут сотрясать разборки и войны.
Пока же, по прогнозам людей сведущих,  как по эту сторону криминального сообщества, так и по ту -этого в ближайшее время не предвидится. И пока установилось это затишье, самое время вспомнить о тех, кто стоял у истоков создания криминально¬го мира в Саратове.
В этой книге я не ставил перед собой цели рассказать о всей истории криминального Саратова. Тем более, это невозможно еще и по той причине, что примерно половина из тех людей, которые делали погоду в этом мире, живы и здоровы, имеют свое дело уже в легальном бизнесе и официально в конфликте с законом не состоят.




                Глава первая

               

                ПЕРВЫЙ ЛИДЕР И ПЕРВАЯ ЖЕРТВА


Период новых преобразований в это время в Саратове, безусловно, связан с ныне покойным Владимиром Хапалиным, 1952 года рождения.
К лидирующим позициям Хапалин подошел через зону. Правда, матерым уголовником, и, что называется, рожденным для тюрьмы его никак не назовешь. Его мать, тоже ныне покойная, была уважаемым человеком в городе и одно время возглавляла книготорг. Сам же Хапалин имел высшее образование — закончил Саратовский филиал Московского заочного института торговли и одно время был директором магазина "Спорттовары" в Энгельсе. Но верно утверждение, что "характер — это судьба". Характер у Хапалина был, как говорится, крутой, своенравный и дерзкий. При этом он был очень умным, расчетливым человеком и умелым организатором. К этому, пожалуй, стоит добавить и то, что он очень любил жизнь во всех ее проявлениях. Например, любил очень много и вкусно поесть (если, скажем, брал шашлыки в кафе, то обязательно не один-два шампура, а штук десять). Но вместе с тем он никогда не терял головы — пил очень мало. Если и выпивал, то или немного шампанского, или рюмку-другую коньяка, не больше.
Путь к лидирующим позициям, повторюсь, в Саратове Хапалин пробил через зону. Именно в БУРах (бараки усиленного режима на территории зоны, куда помещают нарушителей режима - С. М.), изоляторах он укрепил свой авторитет и закалил свой характер.
Первый раз Хапалин сел за драку. Избил бывшего своего приятеля, и очень сильно. Миром дело уладить не удалось, и Хапалин сел. В Саратовском следственном изоляторе он пробыл два года - в колонии срок так и не отбывал.
В 1986 году его арестовывают уже по очень серьезному делу по подозрению в убийстве азербайджанца по кличке Зул. Зул был самым-самым первым из тех, кто претендовал на роль "босса" в Саратове. Этот человек не признавал вообще никаких авторитетов ни в мире уголовном, ни в государственном, и был в полном смысле этого слова беспредельщиком. Его люди, а это были в основном азербайджанцы, держали весь торговый люд Саратова и Энгельса в страхе, обложив их "налогами". Зулу платили и цыгане, промышлявшие "рыжьем" (золотом). По слухам, именно цыгане, изрядно отягощенные поборами Зула, обратились за помощью и советом к Хапалину,  и якобы, просили его серьезно разобраться с Зулом.
Что было после этого разговора, теперь мало кто знает. Известно точно, что вскоре Зул бесследно исчез из Саратова. Была версия — что он убит. По подозрению в убийстве Зула и арестовали Хапалина. Сидел он на так называемом "Третьяке" — в третьем корпусе Саратовского следственного изолятора в камере № 8-9. Однако причастность Хапалина к исчезновению,  или к убийству Зула,  следствию доказать не удалось. И, скорее всего, чтобы хоть как-то оправ¬дать арест Хапалина, следствие добывает "новые" факты десятилетней давности — вспоминают давний эпизод, когда Хапалин в одной из драк сломал нос своему обидчику. Было написано тогда заявление в милицию, но подумав, что суды ему ни к чему, заявитель забрал заявление обратно. Тем не менее,  следствие дернуло за эту ниточку, и Хапалину, как говорится, сшили дело по 206-й статье Уголовного кодекса (Хулиганские действия).
В начале марта 1986 года Хапалина отправляют этапом в зону строгого режима в Балашове. Но тут Хапалин, не признав ре¬шение суда справедливым, на зону "не поднялся", то есть не принял ее порядков и режима. Его бросили в БУР, и там он про¬был до августа.
Затем его перевозят на режим и этапируют в сентябре в Сара¬товский следственный изолятор, так как его дело было отправлено на доследование. Хапалина помещают на "Третьяк", в камеру № 8-4. Проходит совсем немного времени, и уголовное дело в отношении Хапалина по решению Верховного суда было пересмотрено: срок отсиженного ему засчитывают за срок наказания. Но его продержали еще два лишних месяца в следственном изоляторе, а 23 декабря он вышел.
Азербайджанец Зул из Саратова исчез навсегда, но в городе оставались еще мелкие группировки, которые могли мешать Хапалину. Это, в первую очередь, были группировки авторитетов, имевших вес среди некоторой части уголовного мира  — Т-а и А-а.
Хапалину удалось задавить их группировки, незначительные по количеству. К местам, где они "держали мазу" выезжали люди Хапалина и устраивали не просто разборки, а беспощадные мордобои. Например, хапалинские побывали практически во всех крупных приемных пунктах стеклопосуды. В приемные пункты они приходили не с пустыми бутылками, а с железными прутьями... О непримиримости той самой первой локальной и непродолжительной войны за передел собственности говорит хотя бы такой факт.
Когда искалеченные люди Т-а и А-а попали в больницу, то, зализывая раны, они всерьез стали обсуждать план убийства Хапалина. Это немедленно каким-то образом дошло до него, и его люди ворвались в больницу и устроили в палатах побоище — избивали битых конкурентов. Так прокладывался и расчищался путь к монопольному лидерству Хапалина.
К концу 80-х годов численность хапалинской группировки достигла около 150 человек. В Саратове в то время не было ни одного человека из криминального мира, который бы работал сам по себе и не входил в круг людей Хапалина.
Хапалин сумел "подтянуть" к себе многих из тех молодых парней, кто уже был тогда известен в Саратове. Потом, после его гибели, многие из тех, кто был в самом ближайшем его окружении, займут в Саратове главенствующие позиции.
Торговцы саратовских рынков должны помнить: Хапалин приезжал или к Крытому, или к Сенному рынку (обычно это был вторник). Ставил свою иномарку и шел прогуливаться среди торговых рядов. Пока он совершал этот традиционный обход, ему в открытое окно машины бросали деньги на заднее сиденье. Так торговцы рассчитывались с ним за право торговли.
Хапалин вошел в историю и тем, что при передаче денег от кооператоров иногда прибегал к услугам детей. Они получали пакет с деньгами, подбегали к автомашине, на которую им указывали заранее, и бросали туда пакет. Машина отъезжала, а ребенок за свои труды получал деньги на мороженое.
Сумму платы с кооператоров, индивидуалов и торговцев на рынке Хапалин назначал такую, какую считал нужной, порою не считаясь с финансовыми возможностями своего "клиента". Бывали случаи, когда хозяин кооператива имел и по официальным, и по неофициальным документам доходы ничтожно ма¬лые, но этого Хапалин в расчет не брал и назначал желаемую сумму.
В городе по этой причине Хапалина не без оснований некоторые люди считали беспределыциком, и отсюда эта неприятная для него кличка, которую, разумеется, употребляли не при общении с ним, за глаза --Хапа, Хапуга.
Особым уважением у воров в законе Хапалин тоже не пользовался. Он зажимал деньги в воровской общак, а иногда их вообще туда не вносил. Был эпизод, когда его воры в законе вызывали на сходку в Сочи, где общим воровским собранием разбирали его поведение.
В 1989 году Хапалин съездил в зону, в БирЛаг (Биробиджан), взяв изрядную сумму для "грева", к одному из самых известных тогда воров в законе в СССР — Хозяйке, родом из Энгельса. Посде разговора с Хозяйкой на зоне, проход в которую, разумеется, Хапалин оплатил,  Хозяйка написал письмо, на блатном языке — "маляву" на волю и отослал ее в Сара¬тов. Из "малявы" выходило, что Хозяйка выступает гарантом Хапалина. К тому времени в Энгельс вернулся и другой авто¬ритет уголовного мира по кличке Мужичок. Но,  несмотря на такого высокого покровителя, как Хозяйка, отношения с ворами в законе у Хапалина оставались если не напряженными, то холодными.
Практически все крупные торговые предприятия города, так или иначе,  были подконтрольны Хапалину. Под контролем был и теневой бизнес — от переплавки золота в Доме быта до продажи угнанных автомобилей.
При всем том, что у Хапалина у большей части города была слава беспределыщика, который не желает подчиняться ни воровским понятиям, ни тем более государственным законам, он был осторожен, и у его организации была определенная конспирация.
Была разработана система безопасности. Особенно в последние месяцы, перед смертью, Хапалин появлялся в людных местах только в сопровождении своей личной охраны из двух-трех человек. О предстоящей сходке руководство группировки узнавало по специальному условному знаку: на одной из центральных улиц у кромки тротуара ставили пустую черную "Волгу". Всем было ясно: в определенное время в определенном месте надо собраться для обсуждения внезапно возникшего вопроса.
"Рабочий" день Хапалина был расписан по часам: побывать или на рынке, или у директора универмага, или в кооперативе. Свои текущие дела он мог обсуждать со своими помощниками где-нибудь за обедом или ужином: то ли в кафе "Огонек", то ли в "Арене", то ли в "Айсберге" или небольшом уютном баре "Грот" в подвальчике старого дома на площади Музейной. Последний, кстати, был одним из первых кафе, построенным на деньги Хапалина.
Среди тех, с кем иногда общался и работал Хапалин, были люди и не из криминальной среды. В некоторых коммерческих делах помогал Хапалину один из секретарей обкома комсомола, некий А-в. Видели, и не раз, как Хапалин здоровался на улице за руку и разговаривал с одним из бывших руководите¬лей областного УВД.
Свой капитал Хапалин направлял в дело и пускал его во вполне безобидный легальный бизнес. Из Москвы в Саратов шли партии линолеума, лобовых стекол, других дефицитных това¬ров. Дальше, через сеть подконтрольных ему магазинов, баз, все это реализовывалось, и, разумеется, на очень выгодных условиях для самого Хапалина.
Его люди очень часто выезжали в Москву для решения раз¬личных вопросов.
Хапалин уже тогда имел большой авторитет в Москве, и осо¬бенно в солнцевской группировке.
Хапалин раньше многих деловых и предприимчивых людей в Саратове сумел организовать, используя свои деньги, производство товаров народного потребления и торговлю.
На проспекте Кирова, там, где сейчас магазин "Спорттовары", в подвале старого дома он развернул кооператив по пошиву "китайских" пуховиков. Дело это пошло так успешно, что пуховики "от Хапалина" появились в большом количестве не только в магазинах и на рынках в Саратове. Партии пуховиков пошли в Омск, Томск, Тюмень, Сургут.
Пустил свой капитал в дело Хапалин и в некоторых районах области — в Новобурасском, Балтайском, Базарно-Карабулакском. С председателями колхозов и совхозов заключались до¬говора. В хозяйства отправлялись из Саратова стройматериалы. Там строили жилые дома, фермы. В обмен на стройматериалы в Саратов везли семена подсолнечника. Тогда это был очень выгодный товар, и семена отправляли за Урал,— с воинскими частями заключали договора, и там семена перерабатывали в масло, затем продавали. Такая деловая цепочка приносила очень большие деньги. С некоторыми из военных,  отношения Хапали¬на зашли гораздо дальше безобидных поставок семечек. Однажды к нему приехали гонцы от военных и предложили заняться маковой соломкой.
"За всяким большим состоянием кроется преступление" — эту цитату из одного из произведений Бальзака взял эпиграфом к своему роману "Крестный отец" Марио Пьюзо. Хапалин, имевший огромный капитал, (уже в то время он строил на горе за Саратовом особняк — такой, какие строят сейчас "новые русские") имел небольшой шанс оставаться в живых: слишком много появилось него завистников и просто откровенных конкурентов. И первый лидер Саратова стал первой жертвой. Тогда, в 1990 году, это убийство потрясло весь криминальный мир Саратова.
Убийство Хапалина, с какой стороны ни посмотреть, было выгодно как его конкурентам, а они были не только в Саратове и области, но и далеко за пределами региона, так и тем, кто с ним работал рядом. Молодежь, которую он "подтянул", хотела большей самостоятельности. По одной из версий правоохранительных органов, убийство Хапалина обсуждали и некоторые люди из его ближайшего окружения. Но вряд ли эту версию можно принимать всерьез: слишком велик был авторитет Хапалина.
Гибель Хапалина была для его друзей и для его недругов шоком. Казалось, его империя будет держаться если не вечно, то многие и многие годы. Его убили 28 сентября 1990 года примерно в 1 час 15 минут.
Незадолго до гибели Хапалин купил "Фольксваген" красного цвета (номерной знак X 00-01 СА). Как и обычно, в ту ночь его машину сопровождал на своем автомобиле, следуя сзади, некто К, Назову его так — просто К., потому что этот авторитетный человек жив, здоров, но, по имеющейся информации, преследуется органами. Поэтому мне бы не хотелось подливать масла в огонь и лишний раз предавать гласности его имя. Да и потом, дело не в имени, а в последовательности событий.
Хапалин, доехав до своего гаража в Заводском районе на улице Миллеровской, загнал автомобиль внутрь. Следовавший сзади К., увидев, что все нормально, развернулся и уехал...
Хапалин собирался закрыть дверь, направился к выходу, но...
Как все происходило, кто появился перед Хапалиным — это тайна, которую он унес с собой в могилу, потому что следствие так и не смогло выйти на след убийцы и раскрыть это преступление. То, что убийца был стрелком отменным, не вызывает никаких сомнений. Хапалин был убит тремя выстрелами из пистолета — в руку, грудь и голову. По одной из версий, он был сначала ранен в руку — Хапалин будто бы пытался схватить оружие, лежавшее в машине, затем — выстрелом в голову, и контрольный выстрел был произведен в грудь.
В правоохранительных кругах рассказывают по-другому: сначала выстрелили два раза в грудь, потом — контрольный выстрел в голову. Думается, первая версия реальнее: Хапалин был сильным человеком и имел неплохую реакцию, вряд ли бы он дал просто так себя расстрелять, пусть даже убийца и появился перед ним неожиданно; высказывают предположение, что убийцу Хапалин знал хорошо — иначе он бы не смог так близко приблизиться. Среди "народных" версий была и такая: Хапалина убрал КГБ, потому что влияние Хапалина распространилось слишком широко, и его надо было остановить.
То, что убийство было заказным, ни у кого не вызывало сомнений.
Была и такая версия. В то время на рынке кооператоры очень успешно развернули торговлю вареными джинсами, куртками и рубашками. Этими изделиями был забит весь рынок. То ли пустили слух, то ли это было на самом деле — говорили, что Хапалин задавил кооператоров непосильной данью. Говорят, что наиболее активная часть торгующих собралась и обсуждала проблему устранения Хапалина, и даже начали собирать деньги на заказное убийство. Но эта версия тоже представляется несерьезной: у Хапалина было слишком много денег, чтобы еще трясти торговцев джинсами...
Из всех версий наиболее вероятна такая. После убийства Хапалина из Саратова исчез некто Петр А-в. Фигура А-ва для Саратова была более чем загадочной. Он работал в одном из преуспевающих банков. В городе его откровенно боялись — Петр А-в был человеком независимым, держался в стороне как от криминальных, так и от государственных структур, в совершенстве владел приемами боевых искусств Востока. Есть предположения, что с А-вым расправилась одна из влиятельных преступных группировок Саратова.
Подходы к месту убийства Хапалина были окружены за несколько десятков метров, курсанты школы милиции перекрывали дорогу к нему за несколько кварталов. В квартире Хапалина провели обыск — перевернули вверх дном все, высыпали даже крупу из банок.
Искали деньги из общака, оружие. Ближайшие соратники Хапалина, чтобы не допустить вскрытия трупа экспертами, тай¬но вывезли тело из морга. Спешили так, что в морге не успели загримировать голову, и на ее поверхности виднелись швы (разбитый пулей череп пришлось зашивать).
Вокруг дома Хапалина постоянно дежурили переодетые в штатское сотрудники уголовного розыска. Дежурили здесь и люди Хапалина. Причем,  нервы последних были на пределе. Когда было замечено, что из соседних домов ведут кино- и фотосъемку, некоторых операторов братва смогла нейтрализовать, и у них отобрали пленки и засветили их.
Процессия автомобилей растянулась, без преувеличения, на весь город. Хапалина похоронили на участке прямо у входа на Елшанское кладбище. Отпевал его священник. Целых три дня в ресторанах города молчали оркестры в память о погибшем. Поминки проходили в кафе "Арена", и на них присутствовало более двухсот человек.
Долгое время в Саратове не могли опомниться после убийства Хапалина, и было неясно, кто теперь его заменит, кто возьмет под контроль общак. Общак - это общественная касса, и формируется она из взносов тех, кто контролирует какую-то часть территории города. Каждый авторитет имеет своих доверенных лиц, которые регулярно, скажем, раз или два в месяц, объезжают подконтрольные точки — рынки, магазины, предприятия — и собирают налог. Часть от этих денег и идет в общак.
Общаковские деньги используются на то, чтобы "греть" зону, освобождать своих людей, которые попали в конфликт с Законом, и, конечно, на оплату услуг "пехоты", выполняющей различные поручения своих шефов.
На одной из сходок после смерти Хапалина было решено создать коллегиальный общак под управлением восьми человек. Это были авторитетные и известные люди в городе. Троих из них уже нет в живых — один убит примерно так же как и Хапалин, когда один, без охраны возвращался к дому от автостоянки — это Александр Н-н, другой — его брат, Алексей был убит взрывом радиоуправляемой бомбы, когда заходил в подъезд дома,где жил. Третий был застрелен в 1995 году в офисе МП "Гроза", когда было убито сразу 12 человек. (Подробнее об этом — в главе "Расстрел двенадцати").
Остальные живы и здоровы. Один из этой восьмерки, правда, бесследно исчез из Саратова, и его местонахождения никто не знает, и есть предположение, что его уже нет в живых. Это — Олег 3-н. Двое других в Саратове бывают очень редко, потому что опасаются ареста — это Валерий Б-в и М-в. Входил в эту восьмерку авторитетный вор по кличке Фаня. И, наконец, последний, 3-ов, живет в Саратове, имеет свое дело. Примерно год существовал коллегиальный общак, но потом он перешел в одни руки — к М-ву, он сейчас находится, по слухам, за границей.
Затем на почве разделения власти произошел серьезный конфликт с последующей разборкой, происходившей в лесу. М-ву предъявили претензии бывшие члены коллегиального управления — будто бы он тратит деньги из общака не по назначению. На разборке в лесу против М-ва поставили Гвоздя как человека, хорошо владевшего приемами каратэ. Их поединок длился не более полутора минут. Так как М-в тоже был очень сильным борцом, он легко свалил Гвоздя на землю. Казалось, отношения были выяснены. Но присутствовавший на разборке Ч-в поступил не по правилам — приставил к уху М-ва пистолет и сказал, что ему все равно придется отойти от дел и передать управление общаком в другие руки. С этого дня общак перешел в руки Ч-ва.
После смерти Хапалина началась вторая волна в истории криминального Саратова. В ее кровавых потоках захлебнулись десятки людей. Это было время наиболее беспощадных разборок за право лидерства, за передел сфер влияния в городе.




                Глава вторая

                ПОБЕГ ЧЕТЫРЕХ


Влияние лидеров, в том числе и Хапалина, было не настолько велико, чтобы они могли контролировать буквально всю криминальную жизнь. Это нереально — параллельно с деятельностью преступных группировок всегда шла и идет, оставляя кровавые следы, целая армия преступников "неорганизованных". Иногда, если дело касается их преступного проникновения на территорию, контролируемую какой-либо группировкой (скажем, кто-то ограбил ларек, который подконтролен группировке), таких людей называют "беспредельщиками".
Рыжков и его "товарищи", о которых пойдет речь в следующей главе, были типичными "беспредельщиками". Преступление, которое они совершили в 1989 году стало одним из самых громких не только в Саратове, но и в России.
Операцию по обезвреживанию Рыжкова и его подельников проводила спецгруппа КГБ СССР "Альфа". Операция носила кодовое название "Гром".

                Заговор

Улица Кутякова в Саратове. Следственный изолятор. Корпус № 3. Минуем первый этаж, спецкрыло. Двери, замки. Замки, двери. Коридор камеры. Третий этаж. Камера № 177. Отсюда все и началось. Заглянем в глазок.
Их трое. Пока... Рыжков В., 27 лет. Ранее судим. Находится под следствием за кражи и разбойное нападение. Збандут Ю., 33 года. Судим четыре раза. На этот раз — за убийство. Семенютин Г., 29 лет. Судим дважды. Два месяца назад осужден к 10 годам.
Знаю о них я не очень много. Читал уголовное дело. Наблюдал после захвата. Несколько раз разговаривал в перерывах между судебными заседаниями...
Рыжков был осужден 21 августа 1980 года за изнасилование, 8 лет лишения свободы. Освободился, работал водителем троллейбуса. Среднего роста, коренаст. Очень в себе уверен — в действиях, в словах. Суровые, грубые черты лица... В феврале прошлого года Рыжков, Синев, Калинкин и Заровняев заключили между собой "деловой контракт" — организовали группу "по выколачиванию денег". Так на следствии выразился один из них.    Жертву приметили давно, 5 апреля они подстерегли "объект выколачивания" на улице.
Пригласили сесть в машину. Б., назовем его так, согласился, так как всю эту компанию знал уже давно. Сел на заднее сиденье. Приехали к дому, где жил Синев. Там сразу же потребовали 50 тысяч рублей. ...Избивали жестоко, долго. Синев даже переоделся для этого — надел сапоги, бил ногами. Били все — ногами, палкой, душили шарфом. Потом, ничего не добившись, бросили в погреб. Там пристегнули наручниками к лестнице, к ногам привязали двухпудовую гирю, рот заклеили пластырем. Крышку погреба заперли, сверху придвинули шкаф. В погребе Б. пробыл до следующего утра. Спасая себя, дал расписку на три тысячи рублей, которые вымогатели потом получили у его матери. Пообещал выплатить по аккредитивам 1445 рублей. Вместе пошли в сберкассу. При оформлении документов Б. удалось сбежать, и потом он заявил в милицию. Так Рыжков оказался в камере № 177...
...Збандут сидит за убийство приятеля. Пьяная драка. Семь лет лишения свободы. Хронический алкоголик. Инвалид. Из своего костыля, перед нападением на заложников, сделал заточку.
Семенютин до ареста нигде не работал. Первая судимость — за драку. Служил в морской пехоте. За рулем автомашины во время побега и преследований был он.
Итак, трое. Разные, как говорят, судьбы, разные характеры. Сокамерники стали сообщниками.
Детальный план действий они разработали за три дня до побега.               






                Побег

10 мая около четырех часов дня все трое возвращались с прогулки. Рыжков задержался у камеры. Резко, неожиданно, сильно ударил по голове, потом по лицу сопровождающую его женщину-контролера. Крикнул: "Начали!" Збандут и Семенютин втащили контролера в камеру, сорвали одежду, взяли ключи. Закрыли входные двери на этаж. Вторую женщину-контролера успели догнать и схватить, но уже после того, как она нажала кнопку сигнала тревоги.
Открыли соседнюю, 176-ю, камеру. Здесь был четвертый заговорщик — Левахин. О плане троих он уже знал. Левахин, 27 лет. Судим пять раз. Две недели назад, до побега, осужден к 9 годам...
12 марта 1988 года около 11 вечера он, Губарь и Сенаторов избили человека. Жив он остался просто чудом. Левахин бил молотком по туловищу, по голове. На его теле жгли бумагу. Цинично издевались...
Двери двух камер открыты. Двоих женщин-заложниц преступникам показалось мало. Открыли еще камеру, вытащили четверых подростков, находившихся под следствием. Двоих привязали к дверям, ведущим на этаж. Администрации изолятора преступники предъявили свои требования: 10 тысяч рублей, четыре пистолета, бронежилеты, беспрепятственный выезд из изолятора на автомашине. Кроме того, потребовали приезда прокурора, представителей власти, журналистов.
Семь часов продолжались переговоры с администрацией. Обстановка накалялась ежесекундно. Жизнь заложников висела на волоске. Рыжков бил женщин, подростков. Збандут кричал, чтобы скорее пошевеливались, подавали машину и пистолеты, иначе тела убитых полетят вниз... Левахин ходил по этажу и, прикрываясь несовершеннолетним подследственным, держал у его шеи заточку. На глазах у начальника следственного изолятора воткнул ему в спину штырь, потом избил его, ударил головой о стену...
Выход был один — удовлетворить требования преступников. По возможности, частично. Это и было сделано.
К десяти вечера к дверям третьего корпуса подогнали автомобиль "РАФ". Семенютин проверил его. Преступникам передали деньги, пистолет с тремя обоймами боевых патронов...
В 22.00, взяв в заложницы одну женщину-контролера и двоих подростков, все четверо выехали из ворот изолятора. Снайперам, которые были готовы открыть прицельный огонь, команду так и не дали. Рыжков выходил из корпуса, приставив к виску женщины пистолет, остальные выходили, прикрываясь подростками, держа наготове заточки...
Милиции была поставлена задача — не допустить выезда машины за пределы города. Вскоре на Большой Садовой "РАФ" влетел в грязь. Заглох. Новый транспорт для себя беглецы нашли довольно быстро. Увидев лица преступников, пистолет и заточки, хозяин "Жигулей" отдал ключи ничуть не колеблясь. Примерно около двух ночи — стрельба на Коммунарной. Преследование закончилось возле памятника Чернышевскому. Автоматной очередью пробиты задние колеса. "Жигули" встали. В ответ Рыжков выстрелил пять раз. Все — мимо.
Однако новое условие преступников — машина, и немедленно. Иначе все заложники будут убиты. И вновь вынужденная уступка — подают опять тот же "РАФ".
Наконец их смертельный вояж по городу закончен. Но по пути они захватывают еще одну заложницу. Свидетельницу по делу Левахина... Улица Жуковского, дом 20. Здесь они врываются в квартиру на четвертом этаже. Еще трое заложников — в том числе двухлетняя Ира...
В тот вечерний час, 11 мая, Саратов был взбудоражен, о случившемся знал почти весь город. Здание УВД. Тут — штаб операции по захвату. Высоко вверх вытягивается антенна передвижной машины-радиостанции для связи с местом в районе дома, где засели преступники. До захвата остается десять часов. В конференц-зале УВД — работники уголовного розыска. Их много. Воспользовавшись деловой, но все же суетой, прохожу в зал, где началась планерка. Начальник уголовного розыска области полковник Петр Иванович Семенищев объясняет всем обстановку. Вопрос ко всем: "Кто пойдет в группу захвата?". Выходят желающие. И далее: "Преступники ведут себя агрессивно... Особое внимание на окна, на выход из дома... Вблизи дома не высовываться, преступники битые, наших сотрудников вычисляют сразу же..."
... Возле дома на Жуковской я был примерно часов в девять вечера. Две-три сотни людей напротив пятиэтажки. К окнам квар¬тиры, где мелькают черные силуэты преступников, как камни, летят слова: "Звери... подонки... ребенка хотя бы отпустите..." Опять же боком, незаметно, пробираюсь к дому с торца.
Из окна крик женщины. Одному из заложников связали руки и посадили на подоконник. Новое условие — выкинем, если не подадите машину, оружие, водку, наркотики. Нервы преступников на пределе...
Новое сообщение — захват будет осуществляться силами Комитета госбезопасности.
До непосредственного захвата остается два часа. Какую подготовительную работу ведут сотрудники КГБ, остается толь¬ко гадать.
... Громко работает рация руководителя операции. Крепкий коренастый человек в синем плаще прохаживается вдоль дома и ведет переговоры с группой захвата. Он удивительно хладнокровен, спокоен. Судя по всему, человек на привычной работе.
В четыре утра начался захват. Это трудно описать словами. А о некоторых моментах просто нельзя рассказать в подробностях, как что происходило. У спецгруппы есть свои профессиональные секреты. Захват был просто фантастически молниеносным, виртуозным.
Его начало было громким, неожиданным. Звон разбитых стекол. К окнам четвертого этажа, прыгнув с подоконников пятого, на тонких шнурах подлетают люди из "Альфы". Раскачка в воздухе. Прыжок. Один пистолетный выстрел, второй, третий... Из квартиры — крики, ругань...    Через несколько минут из дома всех четверых выводили по одному. Заломив крепко руки, без церемоний... Ребята из группы захвата, молодые, красивые, сработали, как говорят, голыми руками, без единого выстрела. Как сейчас помню окровавленное лицо одного из беглецов. Он выглядывал из зарешеченного окна спецмашины и шипел: "Пидарасы".
Еще несколько минут — и приказ старшего спецгруппы: "Сбор возле машины, обед, через час вылетаем..." Интервью, которое беру у этого человека на ходу, самое короткое: "Получили сигнал, быстро собрались, вылетели. Прибыли, расположились. Обычная работа..." "А где вы работаете?" "Там, где нужна наша помощь..."
Еще час, и над Саратовом вставало солнце. Начинался новый день...

                Суд



На скамье подсудимых девять человек. Кроме Рыжкова, Левахина, Збандута, Семенютина — еще пятеро.
Синев И., Калинкин Н., Заровняев А. (эти трое участвовали в разбойном нападении на Б. вместе с Рыжковым) и еще двое — Губарь С. и Сенаторов А. Эти вместе с Левахиным избили че¬ловека. То есть с уголовным делом № 21,возбужденным в связи с побегом, были объединены еще и эти два уголовных дела.
Расследованием занималось Управление КГБ по Саратовской области и на завершающей стадии — следователи областной прокуратуры. Суд проходил в следственном изоляторе, там, откуда они сбежали. Были приняты и особые меры предосторожности — специально сделали ограждение для подсудимых, усиленная охрана...
Преступный мир, и об этом мы знаем, живет по своим, особым "правилам" и "законам". Но то, что случилось 10 мая, трудно поддается какому-либо объяснению. Сам Рыжков перед зачтением приговора на мой вопрос, что же он теперь ждет от суда, ответил: "Готов к самому худшему..." Неужели он и его сообщники надеялись на какой-то другой исход затеянной ими смертельной авантюры?
Зачитывается приговор... Рыжков В. Ю. — 15 лет лишения свободы с отбыванием первых 10 лет в тюрьме, остальные 5 лет — в ИТК строгого режима. Левахин Д. И. — 14 лет строгого режима, с отбыванием первых 5 лет в тюрьме. Семенютин Г. П. — 14 лет




                Глава третья


       ПЕРВОЕ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО В САРАТОВЕ: ВЗРЫВ НА КОММУНАРНОЙ



     В 1984 году в Саратове было совершено первое заказное убийство. И уголовное дело не легло в сейф рядом с нераскрытыми, "темными" делами — оно было раскрыто, и причем в короткие сроки.
     Следственно-оперативной группе прокуратуры области, возглавлял которую, к сожалению, теперь уже покойный, следователь по особо важным делам Николай Бавыкин, удалось найти не только исполнителя убийства, но и, что очень редко для заказных убийств 90-х годов — его заказчика.
     Это убийство было совершено в восьмом часу утра 26 мая 1984 года. Жильцов дома № 68а/145 по ул. Коммунарной, тех, кто еще не проснулся, разбудил сильнейший взрыв, раздавшийся во дворе, около трансформаторной будки. Взрыв был внутри автомобиля — "Волги" "ГАЗ-24", Е—18-78 МЖ.
     После взрыва салон начал гореть. К горевшей машине подоспело несколько жителей дома, и они, сумев немного загасить пламя, вытащили водителя. Он был без сознания, весь в крови. Вызвали "скорую". Но в больнице, куда его доставили, этот человек скончался, не приходя в сознание — ранения были слишком тяжелые. Осколочные раны головы, туловища, обширные ожоги.
     При осмотре места убийства, в радиусе примерно десяти метров от автомобиля, криминалисты, обнаружили металлические осколки, шарикоподшипники. Еще — болт с гайкой, тумблер, микровыключатель, две батарейки и цоколь от лампочки. Поз- же, после проведенной экспертизы, криминалисты сделают вы¬вод, что это все было частями самодельного взрывного устройства.
По документам, которые нашли в кармане одежды убитого, установили личность владельца взорванной "Волги". Это был Акчурин Вадим Аминович, 1941 года рождения, житель города Энгельса, работавший товароведом в Центральном колхозном рынке Саратова.
               
                Мясо раздора

Сначала Акчурин работал в Центральном колхозном рынке (ЦКР) рубщиком мяса. Устроился он туда на работу в 1974 году. То обстоятельство, что Акчурин был трижды судим, в том числе и за хищение государственного имущества, руководство рынка не смутило. В бригаде рубщиков мяса Акчурин быстро стал самым авторитетным человеком, который взял на себя решение многих вопросов: по характеру он был волевым, решительным. Физически — очень сильным. А начиная с 1980 года он приходил на работу лишь на время: не переодеваясь в белый халат, спускался вниз, к холодильным камерам, закупал определенное количество мяса и около 11—12 дня уезжал по своим личным делам.
В августе 1978 года в ЦКР было создано бюро торговых услуг (БТУ). Цель создания этой структуры внешне была благо¬родной: оказание помощи частникам в реализации излишков мяса. БТУ закупало баранину, говядину, свинину. И это мясо продавалось продавцами-рубщиками по рыночной цене. В БТУ работало две бригады мясников. Одной из них руководил Ю. Анисимов, второй — Н. Чебров.
Именно в бригаде Анисимова и стал работать в 1978 году продавцом-рубщиком Акчурин. О нем через несколько лет узнают во всей Саратовской области. В газете "Коммунист" (8 января и 3 сентября 1983 года) были напечатаны две заметки. В них рассказывалось о строительстве двухэтажной дачи Акчурина. Она была построена в Энгельсском районе, в садоводческом товариществе "Сосновый бор". В то время иметь такую дачу общей площадью 120 квадратных метров запрещал Закон. А газета спрашивала — на какие средства мясник из рынка мог построить такой дом, и почему это не интересует компетентные органы. Всего за несколько лет работы рубщиком мяса Акчурин нажил, а точнее — наворовал огромный капитал.
После убийства Акчурина следственная группа, изучив подробно его личность, отработав все его связи, в том числе и по месту работы, придет к выводу, что то, чем занимались рубщики мяса, работой в ее подлинном понимании никак не назовешь, и в обвинительном заключении по уголовному делу будет зафиксировано: "Вследствие бесконтрольности, нарушения бухгалтерского учета и отчетности работники бюро торговых услуг постоянно занимались хищением государственного имущества, спекуляцией в особо крупных размерах, обманом сдатчиков мяса и другими корыстными махинациями".
После тех нашумевших публикаций о строительстве дачи Акчурина органы милиции могли вплотную заняться и проверкой работы всего бюро торговых услуг в ЦКР. Бригадир Анисимов, у которого работал Акчурин, стал всерьез опасаться, что могут добраться и до него, до всей системы приема и сбыта мяса, существовавшей тогда в ЦКР, которая позволяла легко и быстро набивать карманы. Анисимов обратился за помощью к своему хорошему знакомому из УВД области А. Капульнику, работавшему в то время заместителем начальника паспортно¬го отдела УВД области. По просьбе Анисимова Капульник в декабре 1983 года отправил на имя директора саратовского Центрального колхозного рынка письменное представление с предложением освободить Акчурина от материально-ответственной должности, в связи с судимостью за кражи государственного имущества и "незаконной постройкой дачи". К письму чина из УВД прислушались. Но, правда, не сразу. Примерно через месяц он направил еще такое же письмо, где повторял свою просьбу. На основании этого письменного представления приказом № 163 от 28 декабря 1983 года Акчурин был выведен из состава бригады Анисимова и назначен товароведом. Это было только на бумаге. Акчурин не желал терять доходного места и продолжал работать в бригаде Анисимова, фактически своим авторитетом оттеснял его на второй план.
Анисимов стал уже серьезно задумываться о том, что лучшее решение проблемы для него — это убийство Акчурина.

                Двенадцать тысяч рублей за убийство


  В декабре 1983 года Анисимов уехал в Ялту. Отдохнуть. Пока бригадир был в отпуске, Акчурин с членами бригады провернул очень выгодное дело: по рыночной цене было реализовано около 40 тонн государственного мяса. Между собой в бригаде во время работы для конспирации все это мясо условно называли "бизоном". Анисимов вернулся в Саратов из Ялты в январе. Конечно, до него быстро дошли сведения об успешной махи¬нации с "бизоном", и что мясники недурно заработали. Где-то в конце января в холодильной камере № 1 между Анисимовым и Акчуриным произошел очень бурный разговор, чуть было не перешедший в драку. Анисимов потребовал свою долю из тех денег, что мясники из бригады заработали на "бизоне". Он сказал: "Все время мы делились, может быть, и мне подкинете, или я стал не нужен?". Как потом рассказывал следователю Бавыкину Анисимов на допросе, Акчурин ответил на это примерно так: "Ты в этих делах не участвовал, грел пузо на юге, и можешь быть свободен". Случайно в холодильную камеру зашел П. Словеснов и, став свидетелем ссоры, попытался вмешаться и встал на сторону Анисимова, так как был хорошо с ним знаком. Словеснов часто приходил в рынок — обслуживал и ре¬монтировал холодильные камеры. Акчурин бросился на Словеснова, накричал на него и велел выйти вон. Тут же, выхватив из куртки пистолет (а он почти всегда носил его с собой), Акчурин выстрелил дважды в большой пенек для рубки мяса и сказал Анисимову, что если тот будет продолжать лезть в его дела, то он прикончит его.
 В феврале 1984 года Анисимов впервые откровенно поговорил со Словесновым по поводу его проблем с Акчуриным и сказал, что отношения между ними становятся все напряженнее. Словес¬нов намекнул тогда, что эти трудности можно разрешить раз и навсегда и что, мол, у него есть знакомые "сваты", так он выразился, которые смогут "убрать" Акчурина. Он сказал, что это будет стоить 10 тысяч рублей. Недели через две после этого разговора Анисимов дал Словеснову 500 рублей в счет обещанных 10 тысяч за убийство.
Происходят некоторые события, которые настораживают и пугают Анисимова. В начале мая, лишь только он вышел из здания, упал сверху кирпич. Анисимов подумал, что это это подстроил Акчурин. Потом несколько раз Акчурин очень настойчиво приглашал Анисимова поехать с ним за город, на природу — отдохнуть. Раньше Акчурин таких предложений никогда не делал. И Анисимов стал серьезно опасаться за свою жизнь. Он просит Словеснова ускорить убийство Акчурина и за дополнительные "хлопоты" обещает добавить еще 2 тысячи рублей.
После ареста Словеснов даст показания, что они с Анисимовым вместе обсуждали способ убийства. Анисимов предложил убить Акчурина из мелкокалиберной винтовки или, применив спецсредство "Черемуха", парализовать Акчурина газами, а потом, когда он потеряет сознание — добить трубой. Но эти два способа, учитывая, что Акчурин был физически очень сильным, Словеснов отверг как рискованные и предложит устроить взрыв в автомобиле Акчурина.
По просьбе Словеснова Анисимов показал сначала дачу Акчурина, а потом дом № 68а/145 на ул. Коммунарной, где прак¬тически ежедневно ночевал Акчурин у своей любовницы. Ре¬шили, что самым удобным местом для убийства будет двор этого дома.
На территории "Вторчермета" Словеснов подобрал необходимые детали для изготовления самодельного взрывного устройства: цилиндр, гайки, шарики от подшипников. Взрывное устройство он сделал в своей домашней мастерской. Все было готово к убийству.
  25 мая, в 12 ночи Акчурин приехал к своей любовнице. "Волгу" оставил, как и обычно, во дворе, возле трансформаторной будки. Утром Акчурин собирался поехать в Энгельс. В ночь с 25 на 26 мая к дому, где стояла "Волга", пришел Словеснов. Во дворе было тихо, вокруг — никого. Открыв дверь, он установил взрывное ус¬тройство, спрятав его под передним сиденьем. Приготовил к взры¬ву, закрыл дверь и ушел.
В восьмом часу утра женщина проводила Акчурина из квартиры, а через минуту она услышала взрыв. Выбежала она, выскочили другие жители дома. Салон машины пылал...
А через несколько дней, уже после похорон Акчурина, рано утром к Анисимову домой приехал Словеснов. И получил пакет с деньгами. Пересчитал — там было 11 тысяч 500 рублей. Словеснов сказал, что не хватает еще 175 рублей. Анисимов спорить не стал — дал еще 175 рублей. И они расстались.
Словеснов обещал Анисимову, что все будет "шито-крыто", мол, после взрыва не останется никаких следов.
Но следственно-оперативная группа прокуратуры области эти следы найти сумела. Александр Бавыкин. сын Николая Бавыкина, в прошлом — следователя по особо важным делам прокуратуры области, работающий сегодня, как и его отец, следователем, и тоже — по раскрытию особо важных дел, вспоминает: "Когда расследовалось это громкое дело, я учился в юридическом институте. Отец был немногословен, почти ничего мне не рассказывал. Уходил на работу часов в 5-6 утра, а приходил очень поздно. Иногда вообще не ночевал дома. И так 6 месяцев — все время, пока шло расследование...".
    Судил Анисимова и Словеснова областной суд.
  Анисимов был приговорен к 15 годам лишения свободы. Словеснов — к исключительной мере наказания.
 Зэки,сидевшие в то время в следственном изоляторе, вспоминают, что Словес¬нов был отправлен в Казанскую тюрьму. Через некоторое время в Саратовский изолятор пришла по зэковской "почте" за¬писка ("малява"), где сообщалось, что Словеснову "намазали лоб зеленкой". Расстреляли.


                Глава четвертая

               
                КАМЕРА ДЛЯ ЛИДЕРА


Хапалин, Чикун, Гвоздь, Якорь, Канапа, Лапа... Особенно хорошо известны эти люди саратовским предпринимателям.
Так вышло, что именно они появились в истории Саратова. Не было бы их — пришли бы другие. Одни их называли авторитетными людьми, от которых зависело решение многих проблем, другие — те, например, кто из милиции — "лидерами группировок". Суть не в именах. В явлении. Казалось, что эти люди пришли навсегда — настолько они были влиятельны в нашем городе. Но...
Одних из них уже нет в живых, другие — далеко от Саратова, на зоне.

                Гвоздь уходит в подполье

Летом 1997 года состоялся суд, и Александр Павлович Жуков, он же Гвоздь, был приговорен к 15 годам лишения свободы по статье 126 ч. 2 Уголовного кодекса РФ "Похищение человека" и по статье 222 "Незаконное приобретение, хранение и ношение оружия".
Радом с ним на скамье подсудимых было еще 9 человек. Суд присяжных оправдал четверых. Остальные осуждены. К Жукову суд был строг: "Не заслуживает снисхождения" — таков вердикт присяжных.
Кто он — Александр Жуков — Гвоздь? Об этом человеке особенно хорошо было известно саратовским предпринимателям, причем далеко не одним только мелким ларечникам, но и руководителям крупных предприятий. "Звездный" час Жукова — 1991-1992 годы.
Знавшие его люди говорят о нем, что это очень волевой, с твердым характером человек. В психолого-психиатрической экспертизе, проведенной в ходе следствия, сделано заключение о его характере и, в частности, отмечается, что этот человек умеет добиваться, несмотря ни на что. поставленной цели.
Возможно, именно за такую твердость, несгибаемость характера его и прозвали Гвоздем, а может быть, и за очень прямую, правильную осанку.
Начинал Жуков таксистом, потом стал работать приемщиком стеклопосуды, позже — директором магазина на 20-м квартале в Заводском районе Саратова.
К Жукову как к авторитетному человеку шли за помощью, советом, просьбой. Он действительно многое мог, многое решал. Обычно принимал людей в кабинете магазина.    Не сказать, чтобы потом он зазнался, скорее, осознал значимость своей персоны — и именно поэтому даже близких, знакомых просил обращаться к нему не иначе как по имени и отчеству.
Жуков имел хорошие дружеские отношения с небезызвестным в Саратове Якорем. Они одно время вместе занимались спортом. Сам же Жуков вел секцию единоборств в ДК "Химиков". О том, что он был человеком неординарным, говорит любопытный факт: Жуков, обнаружив в себе, как ему показалось, экстрасенсорные способности, закончил курсы по магии, а потом пробовал даже лечить некоторых своих знакомых.
Примерно в конце 1992 года у Жукова возникают некоторые финансовые нестыковки и проблемы с некоторыми авторитетными людьми в Саратове.
До сих пор точно никто не знает, что, скажем, делал Жуков на протяжении целого месяца в Германии и с какой целью туда ездил. В то время в Саратове ходили упорные слухи о том, что будто бы Гвоздь присвоил значительную сумму из общаковой кассы и скрылся за границей.
Говорили, что будто бы была какая-то платиновая болванка стоимостью в несколько сот миллионов рублей, а потом она бесследно исчезла. Молва опять же бросала тень на Жукова. Воз¬можно, некоторым такие слухи были на руку и их специально распускали. Одним словом, точно до сих пор неизвестно ничего о причастности Гвоздя к исчезновению общаковских денег.
Однажды в окна квартиры на первом этаже, где жил Жуков, на улице Хомякова стреляли. Судьба уберегла и его самого, и его близких. Но это был сигнал к отступлению, и Жуков съезжает с этой квартиры и меняет место жительства.
В это же примерно время, в январе 1993 года, в квартиру Якоря, с которым до этого поддерживал отношения Жуков, врываются неизвестные люди и избивают его. Прямых доказательств того, что между стрельбой в квартиру Жукова и нападением на Якоря есть какая-то связь, нет, однако эти два случая стали первыми предвестниками начинавшейся войны между Жуковым и Якорем.
После стрельбы Жуков исчезает. Все, кто его знал, думают, что он скрывается где-нибудь далеко от Саратова — или в Германии, или в Москве. Однако никто не мог и подумать, что Жуков остался в Саратове, ушел в глухое подполье и вел, будучи человеком чрезвычайно осторожным, очень скрытный об¬раз жизни. О том, что Жуков был в Саратове, знали сначала только его подруга Ирина и его лучший друг Сырников. Все вместе они жили на одной квартире. Такой замкнутый образ жизни, надо полагать, для Жукова не был слишком обремени¬тельным. К нему располагало общение с другом, с которым они были близки по духу. Жуков в то время начал серьезно относиться к религии. А Сырников был весьма начитан, прочел Библию, любил философию, особенно Фрейда.
Какой бы скрытный образ жизни он ни вел тогда, но выезжать в город по каким-либо делам было необходимо. И Жуков находит своего знакомого — Тюкова, который иногда раньше выполнял его разовые поручения. По просьбе Жукова Тюков оформляет на своего дальнего родственника машину, и с этого времени становится практически водителем Жукова.
Несмотря на то, что Гвоздь был в подполье, он имел самую свежую информацию о том, чем занимаются такие люди, как Якорь, Чикун. Определенно, Гвоздь готовился к выходу в "свет", поэтому хотел знать все, а его добровольное заключение было временным.   
В Комсомольском поселке Саратова жили несколько парней, не знавших пока Жукова, а только о нем слышавших. Судьба вскоре свела их вместе, и именно это обстоятельство потом и привело Жукова на скамью подсудимых...


               
                У авторитета просят помощи


У нескольких парней из Комсомольского поселка Саратова возникли серьезные проблемы с одной из очень влиятельных группировок Саратова. Начались они из-за конфликта двух парней — Редкобаева и Яшина, после которого был убит Яшин.
Редкобаев — молодой крепкий парень, занимался боксом. В Комсомольском поселке, несмотря на то, что его жестко контролировала одна из преступных группировок, он пытался быть независимым ни от кого. У Редкобаева были очень непростые, напряженные еще со школьной скамьи отношения с Яшиным. Первый был ранее судим, но так как в то время был еще несовершеннолетним, то в колонию не попал, а был оставлен отбывать срок в следственном изоляторе.
Второй, напротив, имел стаж колониста, был наркоманом и, по зэковским понятиям, по авторитету был на голову выше Редкобаева. Тот же этого признавать не хотел. Поводы для конфликтов между ними чаще подавал, как рассказывают, Яшин: в Комсомольском поселке о нем шла слава беспредельщика, не признававшего никаких авторитетов. Редкобаев поэтому предпочитал держаться от Яшина подальше и, например, даже свой автомобиль в целях безопасности ставил у своего друга Жерденко во дворе.
В это же время Редкобаев сближается и дружит с такими парнями, как Колесников, Котин, Лало, Сучков, Фирсов, братьями Горшковыми. Они ходят вместе в спортзал, встречаются в излюбленном месте — возле профтехучилища в Комсомольском.
Безусловным лидером в этой компании становится он, Редкобаев.
В октябре 1993 года Яшин, скорее всего, в состоянии наркотического опьянения, приходит домой к Жерденко и спрашивает, где отыскать Редкобаева.
  Не получив ответа, он разбивает об его голову бутылку с нашатырным спиртом, угрожает его матери. После этого скандала удаляется.
Узнав обо всем этом, Редкобаев решает отомстить. Вся компания его друзей на двух "Жигулях" и на "Вольво'" кружит по Комсомольскому и ищет Яшина. Они встречаются случайно. Тройка автомобилей идет друг за другом, а Яшин стоит неподалеку от трамвайной остановки и голосует. Взмах руки, машина останавливается. Получилось, что в тот день, в октябре 1993 года, Яшин остановил свою смерть. Из машин выскакивают, бьют Яшина обрезками пластмассовых труб, приготовленных заранее. Избив, его бросают в машину.
Было уже темно, десятый час вечера. Приехали на поле возле стадиона "Водник".
Редкобаев понимает: отпустить Яшина равносильно подписнию смертного приговора — братва из дружественной Яшину группировки, контролировавшей Комсомольский поселок, не простит того, что их человека так унизили, избили. И Яшина убивают. Несколько раз ему стреляют в голову из самодельного пистолета. Бросив в неглубокую яму труп и наспех его закопав, компания уезжает, думая, что все обошлось благополучно и свидетель случившегося только один — ночь. Труп Яшина обнаружит позже тракторист, работавший в поле.
Через три с половиной года после случившегося на суде все те, кто был тогда в поле, будут всячески оправдывать себя. На предварительном следствии тоже, как вспоминает следователь прокуратуры г. Саратова Дмитрий Петряйкин, расследовавший это сложное уголовное дело объемом в 12 томов, каждый из этой компании давал показания на кого-нибудь другого, не признавая свою собственную вину. В результате четверых суд присяжных оправдал, а трое — Редкобаев, Горшков и Сучков — были осуждены в июле 1997 года.
О том, что Яшина похитил Редкобаев с компанией, его друзья узнают довольно быстро и начинают охоту за ним. На улице они встречают Лало — друга Редкобаева. Избивагот, бросают в машину и запирают в погребе гаража, надеясь узнать от него, где их друг.
   Но ему удается, проломив стену в гараже, бежать.
Редкобаеву каким-то образом через знакомых назначают "стрелку" в офисе одной из фирм на ул. Чернышевского. Там присутствовал один из влиятельных криминальных авторитетов, которого сегодня уже нет в живых. На эту "стрелку", куда приезжают знакомые Яшина, Редкобаев не является. Он скрывается в Ленинском районе на квартире у сестры одного из своих знакомых — Лабановича, которого вскоре убьют друзья Яшина. Им, наконец, удалось вычислить Редкобаева: каким-то об¬разом они узнают, откуда он звонил матери домой. Узнав, в каком доме прячутся Редкобаев, Лало и Лабанович, яшинские друзья приезжают сюда и устраивают в подъезде засаду.
Когда эти трое "подпольщиков" подходили к подъезду, их уже поджидали на площадке третьего этажа. Тройка начала подниматься по лестнице (лифт, по-видимому, те, кто их ждал, отключили специально). Убежать от засады удалось всем, кроме Лабановича.
В Редкобаева стреляют из пистолета Макарова, но стрелявший промахивается. Говорят, что был нетрезвый, и Редкобаева только ранят в руку. Он, убегая, толкает наугад дверь квартиры на первом этаже. Она, на его счастье, была не ¬заперта, и он уходит от погони через окно. Уходит от нее и Лало. Лабановича же хватают, избивают и отвозят в некий гараж. От побоев и пыток он там вскоре умирает.
Редкобаев понимает окончательно: живым ему от друзей Яшина не уйти, и он вспоминает о своем знакомом — Александре Тюкове — и просит его, чтобы тот передал Жукову, что он, Редкобаев, и его друзья просят у него помощи.
 Сразу осторожный Гвоздь никак не ответил на эту просьбу. Но спустя несколько дней он сам и Редкобаев, Сучков и братья Горшковы встречаются поздно вечером возле драмтеатра. Потом они отправляются в район автовокзала и там возле здания стоматологи¬ческой поликлиники разговаривают примерно минут сорок.
Известно точно, что вскоре после этого разговора Редкобаев, Сучков и Горшков стали жить вместе в отданной им в найм квартире в одном из домов возле ДК "Химик". Они ждали и надеялись, что Александр Павлович Жуков им поможет...
 
                Выстрел в небо


Между Яковлевым (Якорем) и Жуковым (Гвоздем) с января 1993 года отношения резко ухудшились. Позже, к концу 1996 года, расследованием, проведенным прокуратурой Саратова, будет установлено, что 30 ноября Жуков готовил убийство Яковлева.
На допросе в качестве потерпевшего сам Яковлев расскажет, что с Жуковым знаком был с 1976 года и отношения между ними всегда были дружеские. Но в январе 1993 года к нему в квартиру ворвались неизвестные и, по словам Яковлева, избили, "нанести удар банкой по голове и скрылись". По слухам, Яковлеву стало известно, что это нападение организовал Жуков. После этого случая он с Жуковым больше не встречался, никаких отношений не поддерживал. А примерно с сентября 1993 года Яковлев стал замечать, что за ним ведется наблюдение на двух автомашинах — это была или "Волга ГАЗ-2402" черного цвета, или "Волга ГАЗ-24" светло-серого цвета. Эти машины ездили за ним примерно до лета 1994 года. Скорее всего, автомашина была одна и та же: просто ее в целях конспирации перекрашивали.
Жуков был задержан сотрудниками РУОП в тот день, когда он собирался уехать в Екатеринбург на лечение суставов — 10 января 1995 года.
На допросе в качестве обвиняемого по факту подготовки к убийству Яковлева (Якоря), приобретения, хранения и ношения огнестрельного оружия, а также по факту похищения и убийства водителя Якоря — Маслова — виновным он себя не при¬знал. На следствии Жуков держался спокойно, уверенно, а отдачи показаний отказывался. Это же сделал и его друг и подельник Сырников.
Однако, как говорится в обвинительном заключении, по этому уголовному делу "объективный анализ доказательств, которые были собраны в ходе предварительного следствия, позволяет сделать вывод о том, что приготовление к убийству Яковлева и находившихся с ним в автомашине лиц было тщательно спланировано Жуковым".О том, как это было сделано, в деталях и подробностях рассказывали на допросах те, кто был тогда рядом с Жуковым, — Редкобаев, Сучков, Горшков, Тюков. Они были разговорчивее своего "старшего друга". Как потом отметил суд присяжных, особенно "активно содействовал раскрытию преступления" Редкобаев.
Горшков, Сучков и Редкобаев продолжали жить в квартире возле ДК "Химик", снятой вскоре после разговора с Жуковым, который им обещал помочь выпутаться из ситуации, возникшей после убийства Яшина. Они жили и ждали, что будет дальше. И вот наступает 30 ноября — день, который мог бы стать роковым для Яковлева, — его планировали убить. В этот день за ними — Редкобаевым, Горшковым и Сучковым — приезжает Тюков — водитель Жукова. Вместе с ним они едут в район кожзавода, где встречаются с Жуковым.
Как вспоминают подельники Жукова, он при встрече сказал, что пришло время рассчитаться с Якорем. День 30 ноября был выбран не случайно. В этот день всегда, по традиции, начиная с 1991 года, в здании цирка проходит турнир боксеров памяти Александра Наволокина. Этот турнир всегда посещал среди прочих известных людей в Саратове и Яковлев.
План был таков: после окончания турнира проследить за машиной, в которой Якорь будет возвращаться домой, и по дороге устроить засаду, расстрелять машину из огнестрельного оружия. Место для засады выбрали возле рекламных щитов, стоящих на дороге, проходящей мимо здания "Горгаза". Это место было выбрано потому, что знали точно: Яковлев живет где-то в Заводском районе Саратова. Миновать эту дорогу он не мог. Была еще одна, которая проходила рядом,  и вела  в Заводской район,  и до которой можно было бы быстро пробежать,  в случае изменения маршрута движения Якоря — Новоастраханское шоссе по улице Орджоникидзе.
Пока Редкобаев, Сучков, вооруженные пистолетами "ТТ", а Горшков — гранатометом, были в засаде, Тюков поехал к зданию цирка, чтобы убедиться, там ли Якорь. Он был там. Подождав, пока закончится турнир, а был двенадцатый час вечера, Тюков видит, что Яковлев с супругой и еще с несколькими людьми садятся в две "девятки" и уезжают. Тюков — за ними. Но здесь он ошибается. Думая, что они едут к дому, Тюков обгоняет "девятки" и несется на полной скорости к "Горгазу" сообщить тем, кто в засаде, чтобы они приготовились к стрельбе.
  А машина, в которой был Якорь с супругой, и вторая, где сидели его люди, дали контрольный круг, обогнули район цирка и подъехали к кафе "Огонек", где был организован поминальный ужин памяти Александра Наволокина. Здесь Яковлев с супругой пробыли примерно до 3-4 утра. Пустые "девятки", оставив Яковлева в кафе, уехали домой и спокойно проехали мимо "Горгаза" — выстрелить из засады почему-то так никто и не успел. Гранатомет из-за его особой конструкции оставлять на боевом взводе было нельзя, и Горшков, направив его в воздух, выстрелил. Так, пустым выстрелом в небо, и закончилась попытка "рассчитаться" с Яковлевым.
После этого в целях конспирации Редкобаев, Сучков и Горшков меняют место жительства и переезжают на квартиру в доме, где расположен шахматный клуб в районе Детского парка.

                Убийство водителя Якоря


После провала с покушением на убийство стали искать Маслова — парня, который часто возил Яковлева на машине и не мог не знать, где живет Яковлев.
Маслов, кстати, участвовал в похищении Лобановича из дома по улице Гусельской, который затем погиб после побоев в погребе (этот эпизод описан выше — С. М.).
Маслова похитили 23 февраля 1994 года. В тот день они были все вместе: Жуков, Сырников, Тюков, Редкобаев, Сучков, Горшков.
Автомашину, на которой ехал Маслов домой, останавливает по заранее продуманному плану подруга Жукова — Ирина, став напротив дома № 49 по ул. Тульской. Это традиционное место в Заводском районе, где голосуют и просят водителей подвести. Расчет был верным, и Маслов, остановив здесь, не отказывает женщине и везет ее туда, куда она попросила — к дому на улице Энтузиастов. Там уже ждали. За машиной Маслова для подстраховки ехала черная "Волга", управлял которой Тюков. Подъехав к дому, куда женщина просила подвести, машина останавливается. Из подъезда выскакивают, выдергивают из-за руля Маслова, сажают на заднее сиденье его же машины и связывают руки. Жуков садится за руль.
     Приехав на пустынное место в дачном массиве, стали спрашивать Маслова, где можно найти Яковлева. Тот отвечал, что не знает. Потом они вдвоем с Редкобаевым ходили к телефону-автомату, звонили. Маслов спрашивал какого-то Михалыча, но того дома не было.
     Вернулись обратно. Маслов снова молчит, его бьют. Отпускать парня, решают они, нельзя. Жуков передает Редкобаеву капроновую сетку и дает указание — задушить Маслова, а труп с машиной поджечь. Тюков вытаскивает из "Волги" канистру с бензином...
Горшков садится за руль "девятки" белого цвета, Маслова со связанными руками сажают на переднее сиденье, а Редкобаев и Сучков — сзади. Они поехали в сторону поселка Лесопильный, где находится лодочная станция "Юбилейная". Сзади, чтобы проследить за ними, ехала черная "Волга" с Жуковым, Тюко¬вым и Сырниковым.
    Не доезжая до гаражного массива метров 50, "девятка" останавливается. Маслову каким-то образом удается развязаться,  он пытается выбежать из машины. Но Сучков, сидевший сзади, бросился за ним, сбил с ног.
Вместо капроновой сетки они достали пистолет. На допросах Горшков говорил, что в затылок Маслову из "ТТ" стрелял Редкобаев, а Редковаев — что Горшков. Раздался выстрел, Маслов упал. Его втащили в машину, салон облили бензином и подожгли. Едва отбежав, услышали вой, увидели и мигающие фары — огнем замкнуло сигнализацию.
Редкобаев вернулся, разбил фары рукояткой пистолета. Огонь полыхал все сильнее. По данным экспертизы, проведенной после обнаружения останков Маслова, выяснилось, что в момент попадания в очаг огня он был еще жив...
Примерно в 100 метрах от догоравшей "девятки" Редкобаев, Сучков и Горшков увидели черную "Волгу",где сидел Тюков. На этой машине они вернулись обратно, в квартиру, где проживали.
На следующий день на эту квартиру приехал Жуков и Сырников. Редкобаев рассказал им, как они убили Маслова. После этого их пути расходятся, они покидают квартиру возле Детского парка. Сучков и Горшков с женами уезжают в Астрахань и там проводят весну, все лето. А Редкобаев, за которым убийство двух человек — Яшина и Маслова, мечется и живет обособленно.
В это время Редкобаев уже по подозрению в похищении и убийстве Яшина находится в розыске. Шестого августа 1994 года Редкобаева задерживают сотрудники РУОП, руководил операцией В. Колдин. Труп Яшина обнаружат позже — 28 августа. Сучкова и Горшкова задержат вскоре по их возвращении из Астрахани.
После задержания Жукова в январе 1995 года на квартире у его тещи обнаружат пистолет "ТТ" и два магазина к нему.
Затем в гараже знакомого Жукова был найден целый арсенал оружия: два автомата, три пистолета "ТТ", семь гранат "Ф-1", восемь тротиловых шашек, два ручных противотанковых гранатомета, бикфордов шнур, 1344 патрона калибра 5,45 мм, 78 патронов калибра 7,62 мм и 129 патронов калибра 9 мм. Было доказано, что именно Жуков приобрел это огнестрельное оружие.
До самого последнего момента, вспоминает следователь прокуратуры Дмитрий Петряйкин, Жуков был уверен в себе. Он был уверен и в суде в том, что если и не оправдает его суд присяжных, то по крайней мере срок наказания определит незначительный. Он ошибся.
Жуков был приговорен к 15 годам лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Горшков и Сучков получили по 13 лет каждый, Редкобаев — 15, Тюков — 10. Раньше всех выйдет лучший друг Жукова — Сырников. Он приговорен к 6 годам колонии общего режима.


                Глава пятая

               

                ВОЙНА БЕЗ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
               

Борьба за лидерство между группировками Силкина и Прони¬на из Заводского района Саратова перешла в 1994 году в непримиримую войну, которая закончилась поражением и тех, и других.               



                Сегодня друзья, завтра — враги


Эти молодые парни, одних из - которых уже нет в живых, а другие в тюрьме, знали друг друга с детства. Они ходили в одну и ту же школу в Заводском районе, еще раньше некоторые из них играли в песочнице одного и того же детсада.
Когда они подросли, между ними начались другие "игры". Они, соревновавшиеся друг с другом в силе и ловкости на школьном футбольном поле, через несколько лет начнут игру без правил. И в этой жестокой и кровавой игре погибнут шесть человек.
Сначала их собрал вокруг себя Гвоздь. Он был намного старше ребят и поэтому влияние имел на них почти безграничное. Капитал в начале девяностых годов возникшие преступные группировки наживали быстро, легко. Чем больше появлялось новых коммерческих ларьков, магазинов, автостоянок, тем больше возникло тех, кто хотел отнять у начинающих коммерсантов "лишнее". Потом этот беспредел стали называть более романтично — "крыша", а еще позже о тех, кому регулярно коммерсанты выплачивали процент от доходов, стали говорить, что они "контролируют" ту или иную территорию.
Большие деньги — большие проблемы. Когда птенцы подрастают, у них прорезается голос, им хочется самостоятельного полета. Между Гвоздем и молодым Прониным происходит конфликт, и последний уходит от своего "наставника" и образует довольно скоро свою группировку. В Заводском районе прошел в связи с этим некоторый "передел собственности", и часть контролируемой территории уходит к Пронину.
Сергей Пронин был высоким, весьма симпатичным и неглупым парнем, умевшим организовать вокруг себя "братву", по¬этому его группировка в Заводском районе вскоре стала одной из лидирующих и дерзких. Вместе с ним оказался поначалу и Силкин. Через год они станут непримиримыми врагами. Силкин был крепким парнем и кроме того, что любил "качаться" в спортзале, очень любил и себя — был тщеславным. Знавшие его говорят, что у него была самая,  что ни на есть,  натуральная мания величия. Рассказывают, что как-то, проезжая по вечернему Саратову, посматривая в окно своего "Форда", он изрек примерно следующее: "Хочу, чтобы реклама везде горела: "Силкин". Разумеется, что два таких лидера ужиться в одной группировке не смогли. Между Прониным и Силкиным постоянно возникали конфликты. Наконец, как когда-то Пронин ушел от Гвоздя, так и Силкин отошел от Пронина, сумев организовать свою группировку.
Начало 1994 года стало как началом войны между этими двумя группировками, так и концом их существования.

                От вражды   — к смертельной разборке

У одного из силкинских парней — Семенова, чудом оставшегося в живых после "разборки" с пронинскими, в которой по¬гибли сразу три человека Силкина, накануне было дурное предчувствие и в некотором смысле знамение. Этот парень до глубокой ночи катался со своей девушкой на "Форде" и так заездился, что ненароком неожиданно для самого себя проехал по одной из дорог прямо к кладбищу на Увек. Кресты, могилы. Он подумал, что это дурной знак, но утешил себя тем, что на разборке до стрельбы не дойдет, а значит, все обойдется.
Но он ошибся, и сам через совсем короткий промежуток времени будет в буквальном смысле на краю могилы...
Конфликт между группировками возник, как это часто бывает с такой публикой, на пустом месте. Вечером, около 20 часов 18 января, Силкин и несколько человек из его команды на двух иномарках — "Форде" и "БМВ" — проезжали мимо магазина "Кулинария" в Заводском районе. Эти машины были совсем еще новые и куплены только что за границей. По дороге Силкин увидел "восьмерку" и в ней несколько парней Пронина. Он подал знак, те остановились. Все вышли из машины, пошли навстречу друг другу.
Один из пронинских, некий Лепихов, подал, здороваясь, руку, как показалось тогда Силкину, слишком вяло. Для лидера противоборствующей группировки это был более чем достаточный повод. Свидетели рассказывают, что драка была жесткой — со стороны пронинских было четверо, а со стороны Силкина — восемь. Но до стрелбы в тот вечер не дошло. Разъярившись, Силкин выбил в конце драки локтем лобовое стекло "восьмерки" и назначил на завтра к 12 часам дня возле ДК "Нефтяник" "стрелку" для дальнейших выяснений отношений с пронинскими, передав при этом, чтобы приехал и сам Пронин.
На следующий день за три часа до "разборки" на квартиру к Приходько, парню веселому, компанейскому и бесконечно преданному Пронину, прозванному Упырем за его выпуклые глаза, пришли двое — Карамышев и Рябуха. Первый был так себе — ни рыба ни мясо, без характера, но все-таки в группировке старался быть в числе самых активных членов. Рябуха, напротив, был очень сильным, его знали как отважного, готового влезть в любую драку. Через месяц после этой "разборки", в которой он стрелял больше всех, погибнет и он сам. Погибнет мучительной, страшной смертью (об этом несколько позже).
Следствием роль Пронина как организатора убийства трех человек из силкинской группировки была, вроде бы, доказана. В том, что именно по указанию Пронина было совершено убийство, нет никаких сомнений и у следователя по раскрытию дел особой важности прокуратуры Саратова Алексея Макарова, проводившего расследование этого сложного уголовного дела. Однако в суде некоторые из подсудимых показания изменили, и вина Пронина как организатора убийства доказана не была.
Все трое — Рябуха, Карамышев и Приходько — сели в автомобиль и поехали к гаражу, где было спрятано оружие. По пути они случайно встретились с Александром Лапиным. Его знали как человека компанейского — он любил выпить, провести время с жен¬щинами.
Эти трое рассказали Лапину о вчерашней драке возле "Кулинарии" и о том, что сейчас они едут на "стрелку", назначенную Силкиным. Лапин, возмутившись поведением Силкина, их проблемы воспринял как свои и решил присоединиться и принять участие в "разборке" с силкинской группировкой.
В гараже они переоделись в фуфайки, а кожаные куртки бросили в машину. Рябуха, самый высокий из всей этой компании, надел длинный плащ, белую спортивную шапочку, а автомат Калашникова с полным магазином патронов сунул в мешок. Лапин и Карамышев взяли по пистолету — один системы Макарова, другой — "ТТ". Дог "разборки" оставалось не более двадцати минут.


                Расстрел «Форда»


"Стрелка" была назначена у ДК "Нефтяник". Но пронинские увидели "Форд" чуть раньше и в другом месте — он завернул за кооперативные гаражи на улице Брянской, между школой № 16 и ДК "Нефтяник". В "Форде" были Никифоров, Коробко, Казаркин и Семенов.
Всем, кроме Семенова, оставалось жить минуту, не больше. "Восьмерка" приблизилась к "Форду". Из нее первым вышел Рябуха и, держа в руке мешок, в котором лежал автомат, направился вперед. Ему навстречу шел Никифоров. Они приблизились почти вплотную.
Никифоров сделал еще шаг, протянул было руку для приветствия, но Рябуха ответил по-другому: вскинул автомат, по-прежнему находившийся в мешке, и почти в упор выстрелил в голову Никифорова. В ту же секунду он перевел огонь на "Форд", где сидели еще трое. Он бил из автомата, пока не кончились все патроны. Когда закончилась стрельба, к "Форду" подбежали с пистолетами Карамышев и Лапин и выстрелили по нескольку раз.
У Семенова (это тот самый, кто случайно заехал ночью на кладбище), возможно, в затухающем сознании сверкнуло молнией воспоминание о прошлой ночи и о предчувствиях. Семенов был ранен в левое и правое плечо, в предплечье, в ногу.
Но самое страшное произошло в следующее мгновение. Лежа на снегу, он увидел умирающего Коробко,  и прошептал: "Дима, ты жив?". Тройка убийц уже уходила прочь, как вдруг слова Семенова долетели до Рябухи, и он бросил Лапину: "Добей". Тот вернулся и выстрелил раненному Семенову в голову. Один случай из тысячи: ранение было не смертельным. Когда приехала "скорая", парень еще по¬давал признаки жизни. Но Семенов был практически обречен. Рассказывают, что в Саратове решился на сложнейшую операцию головы только один хирург, и ему удалось спасти Семенова.
При досмотре "Форда" оперативно-следственной группой в его багажнике был обнаружен автомат чеченского производства "Борз" ("Волк") с двумя магазинами к нему. Можно предполагать, что парни из группировки Силкина ехали на "разборку" тоже с серьезными намерениями. После убийства вся эта расстрельная бригада, переодевшись прямо в машине из фуфаек в кожаные куртки, приехала в поселок Новый Увек к дому тещи Приходько, и тут, на чердаке бани во дворе, они спрятали оружие. Позже, после ареста Приходько, осенью 1994 года, Приходько, его жена и теща, найдя это оружие, отвезут его зимой на санках к одному из отстойников очистных сооружений и там выбросят.
После убийства троих парней Силкин понял, что следующим может быть он сам. Поэтому решил опередить Пронина.

              Борьба... В ярости мести

В том, что "Форд" расстреляли люди Пронина, у Силкина не могло быть никаких сомнений, но он дал команду своим — узнать, кто именно стрелял. Единственным свидетелем случившегося был Семенов, и он чудом остался в живых. Точно неизвестно, назвал ли Семенов в те дни именно тех, кто стрелял, но известно точно, что в больнице друзья его навещали, а значит, скорее всего, именно Семенов и указал на Рябуху, того самого, кто стрелял из автомата.
Его выслеживали долго. Обычно Рябуха был везде вместе с Кузнецовым. В тот день, 10 февраля, они увидели Рябуху и Кузнецова на автостоянке. Как рассказывает сторож, на территорию автостоянки вбежали вдруг люди в камуфляжной форме. Набросились на Рябуху и Кузнецова, скрутили их, надели на¬ручники и затолкали в машину.
Их отвезли к берегу Волги и спрятали на пустующей холодной барже. Пытали, били их долго и задавали один и тот же вопрос: "Кто стрелял?". Рябуха, видимо, понимал, что если со¬знается, то его убьют сразу же. Поэтому тянул время, надеясь, что свои скоро спасут. Действительно, Пронин был обеспокоен исчезновением своих людей, поэтому уже через 5 дней после их похищения, 15 февраля, и потом 18 февраля похитит двух чело¬век из бригады Силкина. Но этот ответный ход был уже бессмысленным, запоздалым.
Рябуха и Кузнецов, несмотря на жестокие пытки, избиения молчали. Свои последние шаги, избитые до полусмерти, подталкиваемые теми, кто их держал в плену, они сделали ночью по льду Волги в направлении к проруби. Тела Рябухи и Кузнецова найдут через несколько месяцев в Волге, в районе Энгельса.
Сам Пронин тоже опасался за свою жизнь и ждал удара со стороны группировки Силкина.
С Проней постоянно были Яков¬лев, Нарчук и Иванов. Когда он подъезжал к своему дому, они выходили первыми и просматривали подъезд с верхнего до нижнего этажа и только потом Пронина сопровождали к дверям квартиры. Но Силкин схитрил — были похищены Рябуха и Кузнецов, этого Пронин никак не ожидал. Он решил ответить тем же, чтобы узнать, где их прячут, похитить, в свою очередь, силкинских парней.
Они ездили по городу, выслеживали их. Судьбе было угодно, чтобы они увидели Ефимова.
Пронин, Яковлев, Нарчук и Ива¬нов, избив его, втащили в машину и отвезли в гараж №4 гаражного кооператива № 32 в Комсомольском поселке. Его били и спрашивали одно и то же: "Где Рябуха и Кузнецов?". Скорее всего, он и правда не знал, где именно их прячут, и сказал им только, что точно знает — они на какой-то барже. Ефимову связали руки тон¬кой бечевкой и, бросив в холодный погреб, уехали. Он здесь находился без еды и воды больше трех суток, пока не привезли еще одного силкинского — Марченко.
Его встретили на проспекте Энтузиастов. Марченко ехал на своей машине домой. Он был крепким, занимался боксом, но это обстоятельство его не спасло, справиться с тремя — Прониным, Приходько и Алексеем Лапиным — он не смог. К тому же напали они совершенно неожиданно. Сидевший за рулем Приходько нажал на газ и, приблизившись к машине Марченко, вывернул резко руль, прижав его к бордюру. Марченко вытащили, избили и втолкнули в машину. Отвезли его сначала к овощехранилищу в Комсомольском поселке. Здесь Пронин и Приходько пересадили Марченко в "девятку" Алексея Лапина, в которой сидели Иванов, Нарчук и Яковлев. И Марченко отвезли в тот же гараж, где уже находился избитый и связанный Ефимов. Пронин сказал Марченко: "Вспомни все". Ему связали руки и спустили в погреб.
19 февраля у Алексея Лапина был день рожденья. Проня изрядно выпил. После застолья решили поехать в гараж и еще раз, теперь уже "как следует", поговорить с пленниками. Приехали в гараж часов в восемь вечера. Были Пронин, Яковлев, Нарчук и Иванов.
Ефимова и Марченко вытащили из погреба и усадили связанными на бетонный пол друг напротив друга. Стали бить. Пронин пришел в ярость, потому что и Ефимов, и Марченко продолжали молчать и ни слова не говорили о том, где находятся пленники пронинской группировки Рябуха и Кузнецов. Впрочем, их признания уже ничего не могли бы изменить — эти двое парней уже были мертвы, их трупы были подо льдом Волги.
Почему-то Ефимову досталось больше всего — его били особенно жестоко. Ногами, потом лезвием топора по ногам, затем черенком от лопаты, пока тот не сломался... Потерявших сознание парней бросили опять в погреб и уехали, закрыв гараж, Марченко пришел в себя и слышал, как некоторое время лежавший рядом с ним Ефимов стонал. Потом стоны прекратились. Марченко увидел, что Ефимов мертв. Собрав остаток сил, Марченко сумел выбить запертую крышку погреба. Выбрался, подполз к железной двери гаража и стал стучать, звать на помощь. Ему повезло — ведь в любую минуту мог вернуться Пронин с друзьями.
Крики Марченко услышали люди, его спасли, и он остался в живых. Взаимная месть между группировками, казалось, будет ходить по бесконечному кругу.
   Следующим на очереди был сам Пронин. Пронин редко ездил на "восьмерке". Но почему-то именно в нее решили подложить гранату. Способ был придуман простой, но хитрый. Выдернув чеку из одной и другой гранат, их обиль¬но обмазали пластилином и положили в морозильную камеру холодильника. Замороженные гранаты потом подложили тай¬но в печь автомашин.
Пронин ехал в тот день вместе с Приходько, который сидел за рулем. Выехали за город, свернули с асфальта, пошла дорога, покрытая галькой. Печь в машине работала хорошо, становилось все теплее...
За секунду до взрыва они оба ясно услышали щелчок. В последнее мгновенье, вспоминал потом Пронин, он догадался, что это был за щелчок. Прогремел взрыв, машину подбросило, она встала. Окровавленного Пронина Приходько, которого только слегка зацепило, вытащил на дорогу и, остановив попутную машину, привез его в больницу. Пронину сделали не одну операцию, поврежденную ногу пытались спасти, но дело кончилось все-таки ампутацией.
После этого взрыва разборки между группировками Силкина и Пронина закончились. Возможно, они бы продолжались и дальше, если бы их лидеры не почувствовали, что РУОП основательно сел им на хвост.
Первым был арестован осенью 1994 года Приходько. Рассказал он много. Как вспоминает следователь Алексей Макаров, показания Приходько давать стал сразу же. До этого, в январе, после расстрела "Форда", его и Рябуху задержали на трое суток. Но тогда у органов не нашлось достаточных оснований, чтобы этим двоим было предъявлено обвинение. Хотя оперативная информация была достоверной — и Рябуха, и Приходько имели самое прямое отношение к тому расстрелу "Форда". Разумеется, сами они ни в чем тогда не сознались. Правда, Приходько очень нервничал, и уже даже несколько раз подходил к дверям камеры, чтобы постучать, вызвать следователя и все ему рассказать — боялся, что на чердаке бани его тещи найдут оружие, которое там было спрятано, и всю вину за расстрел "Форда" повесят на него. Но тогда для него все обошлось, и Приходько выпустили, как выпустили Рябуху, которого потом, меньше чем через месяц после этого задержания, убьют.
    Яковлев, Нарчук и Карамышев (последний, напомню, принимал участие в расстреле "Форда", а первые двое — в избиении Марченко и убийстве Ефимова) долго скрывались в Астрахани на турбазе одного из островов и жили, как им казалось, безбедно — ели черную икру, пили хорошую водку, общались с девушками... Но однажды их отдых прервала группа захвата из Приволжского РУОПа.
Расследование этого уголовного дела продолжалось шесть месяцев, затем больше года адвокаты и подследственные знакомились с томами дела.
Все вели себя примерно одинаково как на следствии, так и в суде. Карамышев и Александр Лапин не признавали свою вину в убийстве троих человек, находившихся в "Форде", в суде от дачи показаний они отказались вообще. У Александра Лапина оказались довольно крепкие нервы — до самого конца он надеялся, что его оправдают. В камере следственного изолятора он любил цветными фломастерами, которые ему приносили вместе с передачей, рисовать инопланетян.
 Но Саратовский областной суд "приземлил" его. Александра Лапина приговорили к 15 годам колонии общего режима. Карамышеву дали столько же. Приходько — любимец и преданный друг своего патрона Пронина — получил 10 лет и 6 месяцев. К самому же Сергею Пронину суд проявил, как к инвалиду (без одной ноги), снисхождение — его приговорили к 9 годам.
  Те, кто участвовал в похищении, избиении Марченко и убийстве Ефимова, получили сроки тоже большие. Яковлев и Нарчук — по 12 лет каждый, Иванов — 7 лет. Алексея Лапина суд приговорил к 5 годам с условным испытательным сроком в 5 лет, а мера пресечения с залога в 100 миллионов рублей ему была изменена на подписку о невыезде.
Так закончилась эта война между группировками Силкина и Пронина. Война, в которой погибли шесть человек, война, в которой никто не стал победителем, а, напротив — все проиграли. И самым главным поражением было то, что одни потеряли жизнь, другие — свободу.



                Глава шестая

                «ЛОКОМОТИВНОЕ» ДЕЛО
               


                Бойня в сауне

 Следователь областной прокуратуры Советов сидел в своем кабинете и рассказывал мне о подробностях расследования этого уголовного дела, которое стали называть потом "локомотивным". Дело об убийстве пятерых человек из числа руководящего состава спортивного комплекса "Локомотив" тогда еще толь¬ко начинали расследовать. Был конец 1994 года.
"А вот этой вешалкой они добивали их", — кивнул следователь в угол кабинета. Там стояла железная вешалка с металлическими рожками наверху. На одном из них висела бумажная бирка с номером. "Вещдок, — пояснил следователь, — Вещественное доказательство по делу. Вешалка была в крови".
Убийство в сауне спорткомплекса "Локомотив" было совершено 21 октября 1994 года.
В бассейне сауны обнаружили четыре трупа. Они плавали в мутно-красной от крови воде. Жертвами кошмарного убийства стали руководящие работники администрации СК "Локомотив". Позже на Кумысной поляне с ножевыми смертельными ранами на шее был найден и труп директора СК "Локомотив" Пичугина.
Убийц задержали довольно быстро. Причем четверых из тех, кто находился в сауне, задержали через 2—3 часа после убийства. Но по другому поводу. Их, ехавших на "Жигулях" с Кумысной поляны, задержали сотрудники ГАИ. Для выяснения личности всех четверых доставили во Фрунзенский отдел ми¬лиции. Один из задержанных попросился в туалет. Когда железную дверь комнаты для временно задержанных открыл милиционер, его сбили с ног. До выхода из райотдела было не более 20 шагов. Проскочив это расстояние в одну секунду, все четверо вырвались из здания райотдела. Двоих поймали в эту же ночь, третьему удалось скрыться, и он был арестован в декабре 1994 года. Четвертый, скрываясь от милицейской погони, вбежал в один из многоэтажных домов и там, в подъезде, повесился на трубе. Скорее всего, он решился на самоубийство потому, что не надеялся, что за участие в убийстве пятерых человек суд проявит к нему хоть малейшее снисхождение. Он ошибся.
Забегая вперед, скажу, что по "локомотивному" делу проходило 5 человек. Двое из них судом присяжных были признаны невиновными, как сказано в приговоре, "за недоказанностью в совершении преступления". Трое — осуждены. Сергей Райкин — к 15 годам лишения свободы. (Суд первой инстанции приговорил его к исключительной мере наказания). Александр Фищенко — к 15 годам. И к такому же сроку — Владислав Горшенин.
Все подсудимые занимались в секции каратэ в СК "Локомотив". Их тренером был Сергей Райкин.
Никто из них судим раньше не был. Наоборот, все они стремились достичь в этой жизни чего-то значительного. Двое учились в Саратовском государственном университете — один на 5 курсе биофака, второй на 5 курсе физфака. Третий закончил институт сельского хозяйства. Четвертый готовился стать детским врачом — учился на 5 курсе Саратовского медицинского университета.
Убивать они пошли сразу после тренировки. Руководители СК "Локомотив" отдыхали в сауне и никаких гостей не ждали. Ученики Райкина ворвались неожиданно. Между Райкиным и руководством "Локомотива" уже давно были напряженные отношения. В сауне состоялся еще один разговор. На этот раз — последний. Вердиктом присяжных будет признано доказанным, что конфликт был связан с оплатой аренды за спортзал, где занималась секция каратэ Райкина. Присяжные признают — убийство Райкин и его ученики совершили в связи с отказом продления срока договора  аренды спортзала.
    В ноябре 1991 года директор "Локомотива" Пичугин, давая мне интервью, рассказывал, что "Локомотив" с января 1991 года перешел на частичный хозрасчет и что Управление Приволжской железной дороги уже не в состоянии содержать стадион на дотации, поэтому и был выбран путь зарабатывания денег сво¬ими силами. Тогда же на "Локомотиве" появился и вещевой рынок, и торговцы с Буровой из Ленинского района переехали в центр.
    Деньги решают все. Их отсутствие — увы, тоже... Секция каратэ, ее члены уже были не в состоянии платить более высокую арендную плату. И было решено разобраться с руководством, используя такой весомый аргумент, как кулак...
   Райкин, Фищенко, Горшенин ворвались в сауну. В руках у них были металлические ножки от кроватей. Райкин отдал приказ — напасть и бить. Как они будут потом объяснять в суде, ослушаться своего учителя они не могли.
   Его слово, слово "сэнсэя" (учителя) было для них законом. Били руками, ногами. Разгоряченные после тренировки, они применяли отработанные приемы в деле.В кровавом, беспощадном. Били и металлическими прутьями.
   Потом всех, уже обессиленных, почти в бессознательном состоянии завели в комнату с бассейном и столкнули туда.
   Следствием было доказано, что в убийстве принимали участие еще двое учеников Райкина. Они были арестованы в декабре 1994 года. Суд, однако, признал их участие недоказанным. И они были освобождены из-под стражи, в зале судебного заседания.
   Дальше — еще "интереснее". По логике присяжных — директор СК "Локомотив" был убит вообще неизвестно кем.  Следствием было доказано что Пичугина сразу же после кровавой разборки в сауне Райкин и "ученики" затолкали в "Жигули" и отвезли на Кумысную поляну. Это около 9 километров от стадиона "Локомотив".
»
    Директора СК "Локомотив", избитого и со связанными руками вывели из машины, подвели к дереву. Стали опять избивать. Потом кто-то достал нож и ударил в горло... Путая следствие, суд, подсудимые валили вину друг на друга. Вердиктом коллегии присяжных заседателей был признан, как отмечено в приговоре, "доказанным факт совершения убийства". Но в то же время было "признано недоказанным участие в убийстве подсудимых" . Поэтому двое были освобождены "за недоказанностью в участии в совершении преступления", а у подсудимых Райкина, Фищенко и Горшенина эпизод убийства Пичугина исключили из обвинения.
Не успела следственно-оперативная группа провести первые допросы по этому уголовному делу, как через 13 дней после убийства пятерых руководителей СК "Локомотив" произошло еще одно убийство. Это было самое громкое заказное убийство в 1994 году не только в Саратове, но и в России. Был убит начальник Приволжской железной дороги Юрий Циттель.
Дело об убийстве Циттеля и "локомотивное" дело объединили в одно- так как у следствия были основания предполагать о существовании прямой связи между убийством в сауне и убийством во дворе дома по ул. Лермонтова, 29, где жил Юрий Циттель.
В декабре 1994 года по "локомотивному" делу арестовали двух человек.
Эти двое дали следователю письменные заявления о том, что убийство Циттеля было совершено ими по заказу организатора разборки в сауне — Райкина. Пройдет время, и они откажутся от этих заявлений и скажут, что написали их под давлением...
Ни одна из десяти версий, которые были у следствия, на след убийцы не вывела.
10 ноября, на следующий день после похорон начальника Управления Приволжской железной дороги Юрия Ивановича Циттеля, в коридорах Управления было все, как всегда: планерки, совещания. Только было в здании тише, чем обычно...
     Дверь его кабинета на втором этаже закрыта. На неброской табличке, на которой написана фамилия человека, руководившего стотысячным коллективом  железнодорожников — траурная лента. Непривычно тихо в приемной руководителя, которого ценили и уважали сослуживцы.
Последний рабочий день, 3 ноября, когда Юрий Иванович был убит бандитами тремя выстрелами в спину, начинался, как и обычно. Он пришел на работу в половине восьмого утра. Юрий Иванович не пользовался служебным автомобилем — к Управлению из дома и обратно он ходил пешком.
С 8 и до 9 утра Юрий Иванович был занят в своем кабинете оперативной работой по организации движения, погрузки и выгрузки железнодорожных составов на отделениях Приволжской железной дороги: разговаривал с руководителями по телефону, давал указания.
Как и всегда, общался с коллегами он в привычной манере: требовательно, порою жестко, но без единого намека на грубый начальственный тон, не доходя до эмоций. Словом, по-деловому, конкретно, без лишних слов. За это и ценили, уважали Юрия Ивановича коллеги — в этом руководителе удачно сочеталась требовательность с человечностью. Некоторые коллеги даже сравнивали его с конструктором космических кораблей Сергеем Королевым.
Затем, с половины девятого и до десяти утра, в Управлении проходило селекторное министерское совещание. Проводил его первый заместитель министра путей сообщения РФ О. Мошенко. Подводились итоги работы железнодорожников за октябрь и за десять месяцев года. После завершения селекторного совещания Юрий Иванович Циттель сразу же начал проводить совещание в Управлении с руководителями служб дороги, и оно продлилось до одиннадцати часов. Наряду с претензиями к работе некоторых из них говорилось, что за 10 месяцев текущего года в целом на Приволжской железной дороге план по основным показателям выполнен.
Последний рабочий день руководителя железной дороги был насыщен делами до предела. После обеденного перерыва, а на обед Юрий Иванович ходил домой, работа в Управлении продолжалась. В четыре часа дня Ю. Циттель ездил в городскую мэрию, где решил небольшой организационный вопрос.
  Потом, вернувшись в Управление, Юрий Иванович с 16.30 до 17.00, как и всегда по четвергам, принимал людей по личным вопросам. В тот день на прием пришел всего один человек. К слову сказать, приемы по личным вопросам в кабинете Ю. Циттеля всегда были немноголюдны. За решение личных проблем брались его заместители, работу которых и контролировал начальник. Собственно, Юрий Иванович никогда не отделял личное от служебного: так жил сам, так требовал и от подчиненных. И поэтому вопросы, касающиеся быта, жизненных условий, работы, беспокоили руководителя дороги прежде всего.
В приемный день по личным вопросам 3 ноября в кабинет к Ю. Циттелю приходила бывшая дежурная по станции. Просила пересмотреть ее понижение в должности. А понизили в должности ее после крушения поезда в 1994 году. После проведенного уголовного расследования прокуратура пришла к выводу о невиновности этой сотрудницы. Свидетели того приема говорят, что начальник дороги искренне обрадовался за женщину, обещал оказать содействие.
После того, как дела на работе были завершены, Юрий Иванович отправился домой, оставив свое рабочее место навсегда. Он был смертельно ранен в половине седьмого вечера возле подъезда своего дома. В тяжелом состоянии после трех выстрелов из пистолета в спину Ю. Циттель был доставлен в больницу, в реанимационное отделение. В сознание почти не приходил.
Вечером того дня Юрий Иванович должен был уехать в Самару на празднование 120-летия Куйбышевской железной дороги, куда он был приглашен своими бывшими коллегами. После окончания Акмолинского железнодорожного техникума, а затем Новосибирского института инженеров железнодорожного транспорта Ю. Циттель многие годы работал на Куйбышевской железной дороге: начав с должности дежурного по станции, он стал первым заместителем начальника этой дороги.
В Саратов Ю. Циттель приехал в конце 1989 года, и в должности начальника Управления Приволжской железной дороги Ю. Циттель проработал ровно 5 лет. Коллеги отмечают, что Юрий Иванович был выдающимся организатором, талантливым руководителем. "Настоящий государственный человек", — так говорят сегодня о покойном Ю. Циттеле сослуживцы.
Это был человек сложной судьбы, перенесший немало трудностей, лишений. Ему начисто были чужды какие-либо чиновничьи замашки, привычки. Он весь отдавался работе и фактически не имел каких-то других увлечений в жизни. Работа — это было самое главное для него, а каждую свободную минуту, час он отдавал семье: жене, дочери и сыну, четверым внукам.
Жизнь этого прекрасного человека и профессионала оборвалась, как говорится, на взлете. В сентябре Ю. Циттелю исполнилось 55 лет, и он был полон сил, энергии, планов.
     7 ноября, вечером у Юрия Ивановича Циттеля была запланирована поездка в Волгоград вместе с членами дорожной комиссии для проведения проверки работы этого отделения железной дороги.
 6 ноября в восемь утра Юрий Иванович скончался в 1-й горбольнице Саратова.
   В ходе расследования было отработано 10 основных версий. В том числе и такая, как убийство по национальному признаку (Циттель был по национальности немец). В отработке этой версии принимали участие сотрудники УФСБ. Весия не подтвердилась.
В деле не появилось самое главное вещественное доказательство — оружие, из которого стрелял убийца. С места убийства были изъяты три гильзы от пистолета "Макаров".   Баллистической экспертизой было проверено около полутора тысяч пистолетов. Оружие искаи и используя обширную базу данных во Всероссийской пулегильзотеке.
По уголовному делу уже к марту 1995 годы было допрошено свыше 300 свидетелей, проведен ряд сложнейших экспертиз.
Оперативно-следственной бригадой отрабатывались особенно такие версии, которые могли вскрыть причины убийства: вопросы акционирования Приволжской железной дороги, перевозка грузов, факты незаконной деятельности некоторых коммерческих структур, о которых мог знать Ю. Циттель, личное не¬приязненное отношение бывших сотрудников дороги и другие.
 Было также и много телефонных звонков, заявлений -- люди пытались помочь следствию. Часть из них подтвердилась, и они чем-то помогли следствию, другая часть подтверждения не нашла.
Следствием была досконально изучена хронология последних трех дней жизни Ю. Циттеля. Можно утверждать, что последний день жизни начальника Приволжской железной дороги ни¬чем особо примечателен не был.
Оперативные сотрудники, проверяя широкий круг лиц, так или иначе связанных с Ю. Циттелем, побывали в многочисленных командировках в различных регионах СНГ, России.
Но увы, несмотря на громадную работу, которая была проделана, убийство Юрия Циттеля осталось до сих пор нераскрытым...



               
                Глава седьмая

«ДЕЛО О ЗАКАЗНОМ УБИЙСТВЕ ДИРЕКТОРА «АНТЕЯ»: ИСПОЛНИТЕЛЮ СОХРАНЕНА ЖИЗНЬ»


Среди заказных убийств, совершенных в середине девяностых годов, до конца раскрыты были два: убийство директора магазина "Антей" и убийство президента Саратовской товарной биржи. (Об этом уголовном деле рассказ в главе "Кто убил Владимира Малькова?" в следующей книге — "Криминальный Сара¬тов").
Слезы близких, родных погибшей. Люди выходят из зала судебного заседания. Суд закончен. Щелчок ключа в замке две¬ри, и охрана выводит убийцу из железной клетки. Под резкий лай старой овчарки его и других осужденных, мужчину и двух женщин, уводят прочь, в темноту длинного коридора здания суда. Их не будет среди нас очень долго.
Раиса Жигулина, директор АОЗТ "Антей", фирменного магазина, расположенного в центре Саратова, была убита вечером 14 ноября 1995 года. Она умерла от ударов ножом, на месте преступления, в подъезде дома на Большой Горной, где жила. Соседка Жигулиной, услышав шум на лестничной площадке (между 5 и 6 этажами), выбежала из квартиры и стала звать на помощь. Но было уже поздно. Убийца, услышав крики, схватил сумочку Жигулиной с деньгами, документами и ключами, бро¬сил нож и кинулся вниз по лестнице.
У следствия было несколько версий, в том числе и эта — заказное убийство, инсценированное под грабеж. Убийцу уголовный розыск искал долго.
Преступник нашелся сам. Почти через год после убийства Жигулиной в сентябре 1996 года он покинул г. Энгельс, где все это время жил в доме у бывшей жены, и поехал в Краснодарский край, в станицу Анапская, навестить свою бабушку. Внук для бабушки стал посланником смерти. Он убил ее 15 октября. Их разговор затянулся далеко за полночь. Бабушка рассказала внуку грустную и давнюю историю о том, как в 30-х годах дала показания органам НКВД против его деда, священника. Деда расстреляли. Попов — это фамилия убийцы — схватил нож со стола и несколько раз ударил им старую женщину. 
 Потом, рассказывал он на следствии, перетащил тело в прихожую. Отмыл полы от крови, вытер нож и уехал в Анапу. Вернувшись на другой день в станицу к холодному телу бабушки, которое оставалось в доме, он попал в засаду милиции. Был арестован. На допросе он написал явку с повинной о том, что со¬вершил в Саратове заказное убийство. После этого признания Попова этапировали из Новороссийска, где он сидел в следственном изоляторе, в Саратов.
В явке с повинной Попов указал, что убийство Жигулиной со¬вершил по просьбе своего знакомого Тельнова, жителя Энгельса, а также женщины по имени Наташа, тоже из Энгельса.
В 8 утра первого ноября 1996 года в Энгельс по указанному Поповым адресу выехали сотрудники уголовного розыска Кировского РОВД — Ребров, Ефимов и Липовский. Возле дома, где он жил, они арестовали Тельнова. Он пытался сопротивляться, выхватил газовый пистолет. Но трое сотрудников милиции были явно сильнее.
28 декабря, когда Попова вели на допрос по коридору Кировского РОВД, он сумел выбрать момент и выпрыгнуть в окно со второго этажа. На суде он потом скажет, что "решил уйти, не хотел жить". Сильно искалеченного, его доставили в больницу. Но это неожиданное обстоятельство не помешало довести расследование уголовного дела до конца.
И на следствии, и в суде вину свою в совершении двух убийств Попов признал полностью.
В тот трагический вечер, 14 ноября, Попов нанял автомобиль и попросил водителя подъехать к "Антею". Из машины увидел, как Жигулина и некоторые другие сотрудники магазина садились в служебный "УАЗ". Попов поехал вслед за ними. Жигулина вышла со стороны улицы Чапаева и пошла к дому. Попов за ней. Когда она зашла в подъезд, он увидел, что Жигулина не вызвала лифт, а пошла пешком. Женщина стала подниматься наверх. Она кричала, сопротивлялась, даже сумела на мгновение выхватить у своего убийцы нож... "Это была моя работа", — сказал Попов на суде. И добавил: "Но деньги мне были не нужны". И все-таки через день свои кровавые миллионы он взял.
Кто же направил руку убийцы? Как установило следствие, а затем суд, это была работница "Антея", заведующая секцией "Хозтовары" Нина Агальцова и ее знакомая из Энгельса Наталья Шейко.
Агальцова устроилась на работу в "Антей" в 1993 году на должность товароведа первой категории. В 1994 году она стала заведующей секцией "Хозтовары". Свидетели утверждают, что между Агальцовой и Жигулиной регулярно возникали ссоры. Следствие и суд пришли к выводу, что в основе этих конфликтов лежало желание Агальцовой стать директором "Антея". Мешала Жигулина, ее авторитет, уважение к ней коллектива магазина.
Осенью 1995 года Агальцова обратилась к своей знакомой Шейко с просьбой навести порчу на Жигулину. Шейко определенный круг людей считал экстрасенсом, человеком, который занимается гаданиями, "черной" магией. Сама Агальцова неоднократно пользовалась услугами своего "домашнего экстрасенса". Но Шейко сказала, что напустить порчу будет слишком сложно, и надо никак не меньше полугода, чтобы был результат. Это не устроило Агальцову, и она попросила Шейко найти человека, который мог бы с Жигулиной "Серьезно поговорить или, в крайнем случае, избить". Сначала речи об убийстве не было. Но потом Агальцова передала Шейко 20 миллионов, фотографию Жигулиной, ее домашний телефон. Шейко обратилась к своему знакомому Тельнову и сказала, что Жигулина мешает работать некоторым людям, и если ее уберут, то заинтересованные лица заплатят большие деньги. Тельнов пообещал найти такого человека, который мог бы за деньги убить директора "Антея".
Попов на предложение Тельнова согласился. От Шейко Тельнов получил миллион рублей на расходы по организации убий¬ства. На эти деньги они нанимали автомашины — ездили к дому, где жила игулина, изучали ее график приезда на работу и возвращения домой.
Тельнов даже побывал на квартире у Жигулиной под предлогом покупки щенков, которых она хотела продать. Позже, по просьбе Агальцовой, через Шейко, Тельнов сообщил Попову и о способе убийства — чтобы запутать следствие, отвести подозрения, надо было инсценировать грабеж.
...После убийства, через три часа, Попов приехал домой к Тельнову, показал окровавленный палец, который поранил, вырывая нож. На другой день они поехали к Шейко, и Тельнов показал ей дамскую сумку Жигулиной, ее автомобильные права. Та отдала ему 20 миллионов рублей. С пакетом денег он и Попов отправились в кафе "Уралочка".
Здесь в подсобном помещении Тельнов и передал Попову "за работу" деньги — 9 миллионов.
Половины "гонорара" за убийство Тельнову было мало. В сентябре 1996 года он позвонил мужу покойной домой и сказал, что за плату может сообщить информацию об обстоятельствах убийства. Для убедительности он подбросил к двери квартиры, где жил Жигулина, водительские права его жены. Потом они назначили место встречи в районе Центрального колхозного рынка. Тельнов потребовал от Жигулина за информацию 30 миллионов и сказал, что за эти деньги уберет тех, кто убил его Жену. Жигулин ответил отказом.
Вердикт присяжных — подсудимые виновны в совершенном преступлении.
Когда наступила процедура обсуждения последствий вердикта, все подсудимые, кроме Попова, просили суд о снисхождении. Агальцова и Шейко для себя — условную меру наказания.
Председательствующий в суде В. Конев огласил приговор: Попов — 15 лет лишения свободы, Тельнов — 10 лет, Агальцо¬ва — 7 лет, Шейко — 6 лет.





                Глава восьмая

                «РАЗБОРКИ» В ЮРИШЕ


                Последняя «стрелка» Генерала


Уголовный мир, живущий по своему "кодексу" и "праву", решает проблемы на собственных "судах": "предварительные слушания" конфликтующих сторон происходят сначала на "стрелках", а потом следуют "разборки", "Разборка" — это отнюдь не собрание единомышленников, за редким исключением она кончается мирно и без жертв.
Такая с виду негромкая, без выстрелов "разборка" произошла 28 июля 1994 года на кольце автобусного маршрута № 21 в поселке Юриш Заводского района Саратова.
Пройдет некоторое время, и при различных обстоятельствах, до сих пор до конца во многом не ясных, будут убиты шестеро человек, причастных к тому, что случилось на той "разборке" 28 июля 1994 года...
Юрия Мищенко, или Генерала, знали в поселке Юриш очень многие. Он был судим. В местах лишения свободы провел дол¬гие годы. В среде людей своего круга Генерал авторитет имел большой. Но в то время, когда он сидел на "зоне", подросла уже новая "смена" — более дерзкая, и появились люди, которые не желали признавать законов и устоев уголовного мира, не говоря уже о законах общества. Вот один из них и осмелился встать на пути Генерала летом 1994 года.
     Было около одиннадцати вечера 28 июля 1994 года. Соседи по дому, в котором жил Генерал, — двое парней — увидели его возле порога. Он лежал на земле без сознания, был сильно избит. Рядом с ним лежал еще один мужчина, тоже весь в крови. И тоже без сознания — некий Фильтр. Подруга Генерала, когда того занесли в дом, отмыла его от крови. Сняв рубашку, увидела, что на животе большая ножевая рана. Нашли машину и отвезли Генерала в травмпункт Заводского района. Раненого сразу же положили под капельницу, а немного позже отвезли во 2-ю городскую больницу. Сделали операцию. Когда его везли в операционную, Мищенко был в сознании, но о том, кто его избил, ничего не говорил.
После операции Генерал почувствовал себя лучше. Из реанимационного отделения его перевели в общую палату. Своей со¬жительнице, которая не отходила от него ни на шаг, Мищенко велел сказать в милиции, если будут расспрашивать, что никто его не бил. И добавил, что сам во всем разберется. А если будут интересоваться очень настойчиво, то надо сказать, будто бы он упал с крыши, когда ремонтировал телевизионную антенну. Прошло 10 дней после операции и вдруг состояние Генерала стало резко ухудшаться.
К вечеру 17 августа ему стало совсем плохо, его опять поло¬жили под капельницу. Но лучше ему не становилось. Понимая, что он умирает, Генерал назвал сожительнице имя человека, который избил его и проткнул заточкой. Он так и прошептал: "Проткнул".
Вероятнее всего, умирающий решил назвать ей это имя, чтобы женщина остерегалась того человека.
Прошептав эти последние слова, Мищенко потерял сознание и, не приходя в чувство, скончался...
В начале 1994 года двоюродный брат подарил Мищенко после его освобождения из "зоны" "Жигули". Но так как у Генерала в то время еще не было личных документов, оформили доверенность на имя его подруги. А позже она выписывает доверенность на имя знакомого Генерала — Суханова, с которым тот сидел в "зоне". И фактически Суханов стал личным водителем Генерала. Потом, летом 1994 года, Суханов продает этот автомобиль жителю поселка Юриш Александру Струкову.
С этого дня и начинается отсчет той трагической, во многом не разгаданной еще истории со злополучным автомобилем, сто¬ившей Генералу жизни.
Автомобиль похищает у Струкова некто Коаков. Именно это имя произносит перед смертью Генерал. Кондаков вместе со своими знакомыми приезжает к Струкову домой. Его подруга подает гостям кофе и выходит на улицу — закрыть дверцы автомобиля Струкова.
Она долго возится и почему-то никак не может закрыть дверки. Выходят гости. Кондаков берется помочь женщине. Она передает ему ключи, но он не закрывает, а раскрывает дверцы машины и садится в нее с друзьями. Заводит и, "ехидно улыбнувшись при этом", как она вспоминает, говорит оторопевшей женщине, что ее друг знает, как найти его. Затем уезжает прочь. Женщина бросается в дом. Но то, что она видит, удивляет ее еще больше. Друг спит крепким сном. На столе стоят три чашки из-под кофе: одна пустая, а две полные, те, которые предназначались гостям. Александр просыпается лишь к обеду следующего дня. У него разламывается от боли голова, он мечется из угла в угол, не находит себе места. О том, что происходило вчера, он совершенно ничего не помнит...
Как вернуть похищенный автомобиль? Слишком дурная сла¬ва ходила по Юришу о Кондакове, и многие его боялись. Не зря перед смертью Генерал назвал подруге его имя. Когда не стало Генерала, она не один раз замечала возле дома этого человека, а на заднем сиденье его машины видела автомат. Пугал или хотел убить? Она не стала испытывать судьбу и сменила место жительства.
Хозяин похищенной машины обратился за помощью не в ми¬лицию, а к Генералу.
Через год после смерти Генерала, 12 сентября 1995 года, будет убит и Струков. Кем, за что — это до сих пор неизвестно. Генерал, как человек, имевший большой авторитет в уголовном мире, берется помочь решить проблему с похищенной машиной. Он встречается с Кондаковым. После первой же встречи тот обещает вернуть машину. Проходит 3-4 дня, но хозяин своих "Жигулей" так и не дождался. Вторая встреча с Генералом. Разговор уже серьезнее. Кондаков просит извинить его и опять обещает вернуть машину. Но снова не сдержал своего слова. Тогда Генерал назначает третью "стрелку". Последнюю.
В тот день, 28 июля 1994 года, у знакомого Генерала - - Виктора Бузунова (Деда) — был день рождения.
Ближе к вечеру они встретились на "стрелке". Со стороны Генерала было человек десять. Кондаков приехал на своей красной "восьмерке". С ним — несколько человек.
При разных обстоятельствах, в разное время люди Генерала — пятеро человек, будут убиты. В том числе и Дед. По фактам этим были возбуждены отдельные уголовные дела, однако до сих пор они не раскрыты.
В честь Деда на "стрелке" пили коньяк люди как со стороны Генерала, так и со стороны Кондакова. "Стрелка" длилась ми¬нут двадцать. Генерал и Кондаков говорили, отойдя в сторону. До некоторых долетали лишь обрывки фраз, и о содержании разговора свидетели потом расскажут на следствии старшему следователю прокуратуры г. Саратова Александру Бавыкину. Генерал был явно на взводе: "...Что ты меня, как девочку, кружишь? У меня тюремного стажа больше, чем ты прожил". Генерал не выдержал и ударил Кондакова кулаком в лицо, затем добавил: "Если не вернешь завтра машину, я разобью тебе "седло".
Человек Генерала — некто Чепец — достал коньяк и предложил выпить мировую. Кондаков и его люди отказались и сели по машинам. Кондаков сказал: "Я этого так не оставлю". Через несколько часов он был возле дома, где жил Дед. Там продолжали отмечать его день рождения.
Генерала избили прямо возле дома, когда он, Дед и Казин (Фильтр) вышли на улицу, по словам оставшегося в живых, но ставшего после избиения инвалидом Казина, "потолковать за жизнь". Но не успели. Подъехало несколько машин, из них выскочили парни. Деда отодвинули в сторону и бить не стали. Били Казина и Мищенко до тех пор, пока они не упали. Били ногами, обрезками арматуры. Последним, ставшим смертельным, был удар заточкой. И Генерал видел своего убийцу.
По показаниям одного из свидетелей, Кондаков обратился после "стрелки", когда его ударил Генерал, к известному лидеру одной группировки — М-ву.
Он был задержан по подозрению в причастности к нанесению тяжких телесных повреждений Казину и Мищенко 18 апреля 1995 года. Но 6 мая уже был освобожден, и с него взяли подписку о невыезде. Еще позже — 4 июля — уголовное преследование в отношении М-ва было прекращено за недоказанностью. Кондаков был задержан 31 января 1996 года по подозрению в причастности к преступной группировке и убийству И. Чикунова. Тогда же, в ходе расследования, и выяснилось, что Кондаков принимал самое прямое и активное участие в избиении Генерала.
После смерти Генерала, а умер он 18 августа, на 19 августа один из его людей — Чепец — назначил "стрелку" Кондакову. Но она так и не состоялась. Неизвестно, какие причины заста¬вили Чепца в тог день — 19 августа 1994 года — покончить с собой.
Возможно, это было инсценированное самоубийство.
Кондаков, уже находясь под стражей, в знак протеста по поводу якобы незаконного его ареста перерезал себе вены и откусил часть языка. Но остался жив. В тюремной больнице врачи смогли его вылечить...
Некоторые жители Юриша немного успокоились только после ареста Кондакова. Под самыми разными предлогами, когда Кондаков еще был на свободе, они уклонялись от явки к следователю для дачи показаний. Практически все, кто был на сходке со стороны Генерала 28 июля 1994 года, были потом убиты. Кем — до сих пор нет ответа. Покушались, и не раз, на еще одного участника той сходки. Стреляли и в него, и в окна дома. Грозили закидать дом гранатами.
Но вся эта история могла бы быть распутана гораздо раньше. Если бы рядовой сотрудник милиции оказался бы по-храбрее. В августе 1994 года Кондаков обратился через своего двоюродного брата к инспектору ГАИ Волжского РОВД. И продал ему за 3,5 миллиона краденую машину, заверив, что она "чистая". Позже, случайно, этот инспектор от подруги погибшего Генерала узнает, кто такой Кондаков. На допросе он так об этом рассказывал старшему следователю горпрокуратуры Александру Бавыкину: "Она мне рассказала, что он убил мужа. Я боялся требовать у него деньги, узнав, кто он такой, что он убийца...".
Узнал об этом сотрудник ГАИ в конце 1994 года. Кондаков оставался на свободе еще полтора года, держа жителей поселка Юриш в страхе...
"Есть ли у вас вопросы?" — спросил судья подсудимого после того, как зачитал приговор. "Нет", — ответил Кондаков.
Заводской районный суд Саратова вынес Кондакову приговор: семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.



                Глава девятая   

                РАССТРЕЛ ДВЕНАДЦАТИ


   История криминальной России, да и мирового масштаба, до сих пор не знала подобной кровавой разборки, которая произошла 20 ноября 1995 года в Саратове.
Впрочем, это была даже не разборка в ее классическом варианте, когда группировки выясняют отношения при помощи оружия. Это был расстрел, это было массовое убийство. Как установлено следствием, стрелявших было двое.
Сигнал о случившемся в офисе малого предприятия "Гроза", расположенного по улице Маркина, д. 2. в районе Алтынной горы, поступил в областную прокуратуру примерно в 17.30. В это же время о происшествии сообщили по "03". По вызову выехало 6 бригад "скорой помощи", два реанимационных автомобиля. Десять человек скончались до приезда "скорой помощи", одиннадцатый умер на руках врачей. А 55-летний Т. от полученной огнестрельной раны в височную часть головы, не приходя в сознание, умер в больнице через несколько дней.
Как удалось криминалистам восстановить картину при самом первом осмотре места происшествия, произошло примерно следующее.
В офисе малого предприятия "Гроза", в небольшом одноэтажном кирпичном домике, больше с виду похожем скорее на сарай, находились 13 человек. Один из них, самый молодой, ему еще не было и двадцати лет, дежурил в маленьком коридорчике — охранял вход в комнату, где находились все остальные.
Судя по обстановке внутри комнаты, а она очень маленьких размеров — 4 на 5 метров, все присутствовавшие ни к какой разборке готовы не были. Все 12 человек играли в карты. В центре на диване сидела группа людей во главе с Чикуновым, и они расписывали "пульку" — играли в преферанс. После убийства тетрадный листок с "пулькой" останется лежать на полу.
Слева и справа в углах комнаты также сидели и играли в карты. Слева — за маленьким журнальным столом, справа — за большим письменным.
Стрелявшие, безусловно, использовали эффект неожиданности. Войти, ворваться в комнату можно было только через двустворчатые и, кстати, довольно узкие двери. Стреляли, как пред¬полагают эксперты, не со входа в комнату, ибо это было бы просто невозможно, а выскочив на середину комнаты. Стреляли без промаха. В комнате абсолютно не видно следов стрельбы. Стекла двух окон целы. Только в диване несколько аккуратных следов от пуль. По тому, как лежали тела убитых, можно было заключить, что для них все произошло слишком неожиданно: у некоторых убитых остались невынутыми руки из карманов курток.
 Что делали люди Чикунова и он сам в "Грозе" в этот день?
Сам Чикунов официального отношения к "Грозе" не имел, учредителем ее не состоял. Однако здесь он появлялся довольно часто. Видимо, это было одно из тех тихих, укромных мест, где он мог спокойно обсудить с партнерами свои дела. Но, как оказалось, убийцы знали, где искать Чикунова. У убитых при себе оружия не было. Судя по обстановке в комнате, они могли в тот день кого-то ждать на "стрелку" — в ту, последнюю свою встречу они даже не выпивали. На столах после убийства стояло всего две бутылки из-под пива.
Об убийстве первым сообщил один из работников "Грозы". Офис же самой "Грозы" — не более чем в ста метрах от КП ГАИ...
В ночь с 20 на 21 ноября практически весь личный состав милиции Саратова был поднят по тревоге. В крупномасштабной операции участвовало более тысячи сотрудников милиции. Подверглось досмотру около 5 тысяч автомобилей. А наутро в Саратов уже прибыл первый заместитель министра внутренних дел России генерал Владимир Колесников. И устроил в Саратове уже свои, милицейские, "разборки".
В тот же день, 21 ноября, об убийстве в "Грозе" сообщили российские и мировые информационные агентства, центральное телевидение, радио.
Начальник милиции Заводского района от занимаемой должности был освобожден. Через некоторое время после убийства в районе, примыкающем к "Грозе", где-то возле дороги, в кустах, были найдены два пистолета системы "ТТ" с изображением китайских иероглифов на них. Пистолеты китайского производства исследованы в криминалистической лаборатории и идентифицированы — наемники стреляли именно из них. Отпечатков пальцев обнаружено на оружии не было. Ясно, что работали "профессионалы".
Итак, орудие убийства было найдено, но этого слишком мало, чтобы найти ответ на главный вопрос: почему раздались выстрелы в «Грозе»? Конец этих 12 человек, среди которых был и лидер криминального Саратова Чикунов, трагичен. Как же они начинали?
Убийство известного в Саратове и за его пределами уголовного авторитета Хапалина осенью 1990 года потрясло тогда весь только что организовавшийся в более-менее сплоченную структуру криминальный мир Саратова. Сам Хапалин, по отзывам тех, кто по долгу службы пытался как-то бороться против него, был умным и талантливым организатором. В Саратове в 1988—1989 годах только-только зарождалось кооперативное движение. Хапалин, имея за плечами уголовный опыт, сумел создать в Саратове систему контроля над кооператива¬ми. Поскольку в то время большинство из них имели "черные деньги", то Хапалину и его помощникам можно было их требовать без риска для себя. Нет, не вымогать, а именно требовать, потому что на первых порах в кооперативное движение влились легализовавшиеся "теневики", которые давным-давно имели свой нелегальный бизнес. Какой — об этом Хапалин прекрасно был осведомлен.
Как рассказывают эксперты-криминалисты и как видно на видеопленке съемок, сделанных на месте происшествия после убийства, именно в Игоря Чикунова стреляли несколько раз — так, что опознать труп сразу было нелегко. Ему досталось больше всего пуль.
Между убийствами Хапалина и Чикунова, а это расстояние в несколько лет, существует если не прямая, то довольно явная связь. Как, впрочем, существует она и между многими другими заказными убийствами. Почему?
Потому, что именно после убийства Хапалина начался раскол в криминальной среде Саратова. И те парни, которые раньше работали рядом с Хапалиным, из друзей (или, как они себя называли, "братья") превратились вольно или не вольно сначала в противников, а потом врагов.
Примерно через месяц после того, как возле гаража, неподалеку от своего дома, находившийся почему-то именно в тот день без охраны Хапалин был убит, пришло в Саратов печальное известие из Хабаровска. Там умер большой авторитет в уголовном мире, вор в законе по кличке Хозяйка. Его хоронили в родном для него Энгельсе. На похороны проводить друга в последний путь приехали многие уголовные авторитеты. В их числе был и вор в законе по кличке Пудель. Его встречали в аэропорту среди многих других молодые люди из окружения погибшего Хапалина. В их числе был и Чикунов, и Лапа, и Щетина.
После похорон Хозяйки было организовано что-то наподобие общего собрания. Тогда вроде бы удалось договориться, кто после Хапалина возьмет дела в Саратове в свои руки.
Преемником стал небезызвестный Канапа. В отличие от Хапалина за его спиной не было уголовного прошлого, однако этого человека в Саратове в определенных кругах уважали и считались с ним. Да и потом, он был гораздо старше хапалинских бойцов.
Но раскол уже тогда наметился: Якорь и Гвоздь, всегда отличавшиеся своим весьма непредсказуемым и независимым поведением, стали отделяться от общей массы.
В этот же примерно период в Саратове все чаще стал появляться, приезжая из Москвы, вор в законе Худо.
Ведь и в Саратове, и в России вообще остро стояла в то время проблема — как найти компромисс, как ужиться по возможности мирно, без кровавых разборок двум противоположным лагерям: тем, кто представлял уголовную среду, тем, кто прошел тюремную школу, кто познал жизнь в колонии, и тем, кто вышел на волне рэкета, занятия cчитающегося  примитивным среди прочих уголовных "специальностей".
Худо так и не удалось найти тогда общий язык с бойкими хапалинскими людьми. Он и раньше пытался договориться о совместной работе и с самим Хапалиным, но, как говорят, тоже без особого успеха. И Саратов остался беспредельным городом. Было много и других попыток примирить начинавших уже тогда враждовать между собой бывших единомышленников из Хапалинской "организации". И раз Саратов остался беспредельным городом, то в нем буквально как грибы начали появляться новые группировки, новые лидеры.
В Энгельсе в рядах признанных авторитетов вдруг появился некий Рудик. Наделал немало шума и исчез. В Ленинском районе Саратова — совсем молодой, но дерзкий Факир. Потом он был убит в профилактории "Сокол". Непонятно, откуда выкочил и Передрей. И пошли разборки. Мелкие, потом  уже  по-крупнее. Была драка в ресторане "Тройка", где избили одного из сильнейших авторитетов города — Земца. Была стрельба из автоматов в кафе "Муза", где убили двоих. Все это — громкие дела, но была и масса "тихих": человек уезжал из дома и пропадал. А через некоторое время его труп находили где-нибудь в посадках неподалеку от черты города Саратова.
А в 1993 году Саратов и Энгельс стояли на грани грандиозной разборки между двумя группировками, которая могла перерас¬ти в настоящую войну.
Конфликт вспыхнул между очень авторитетным в Энгельсе Никушором (убит в 1994 году) и Чикуновым. Точно не известно, что они именно тогда не смогли поделить. Говорят, что поводом для ссоры послужило взаимное оскорбление друг друга , как говорится, "по пьяной лавочке". Ссора двух авторитетов грозила перейти в войну, и в милиции, зная о ней, не на шутку были встревожены: за стволы одновременно могли взяться десятки человек. И только вмешательство авторитетных и сильных людей помогло тогда примирить две стороны. Конфликт был улажен. Вот из таких штрихов — крупных и более мелких, но весьма опасных для жизни    и состояла сама их жизнь, само существование. Всех этих людей закружило в том мире, из которого практически не бывает свободного выхода.
Или — ты, или — тебя. Только такой закон действует в нем.
Понимая это, они стремились уйти от разборок и, накопив на рэкете значительные деньги, начинали вкладывать их в легальный бизнес.
Благо, что в это время начался передел собственности — приватизация.
Признанным лидером в Саратове стал в 1992—1995 годах Чикунов. Но, разумеется, как и у всякого лидера, у него были и скрытые, и явные недруги. Однако Чикунов обладал большой силой и влиянием, и против него не решались поднять голос те, кто им был недоволен. Он имел самый большой общак в городе в отличие от других группировок. Его группировка также была самой многочисленной: десятки человек. Они были готовы на любой приказ своего командира и лидера. Таким же бойцом был когда-то у Хапалина и сам Чикунов.
Пожалуй, самым слабым местом у Чикунова было то, что он почти не общался, не имел общих дел с уголовной массой Сара¬това, а также не помогал этим людям и, выражаясь уголовным языком, не "грел" эту массу. И она, в свою очередь, так и не приняла Чикунова, поскольку он был человеком не их круга — ни разу не был на зоне, не прошел через тюрьму, жил не по уго¬ловным понятиям. В последнее время, все же, видимо, желая сбли¬зиться с этими людьми и, наверное, видя, что уголовная среда в отличие от той, из которой вышел он сам, живет по "правильным понятиям" и решает многие проблемы мирным путем, Чикунов довольно активно начал помогать одному из воров в законе, отбывавшему наказание в одной российской колонии. Он "грел" этого вора в законе, надеясь, конечно, заручиться в дальнейшем его поддержкой.
Убийство Чикунова и его людей в "Грозе", как это ни при¬скорбно для людей, близких к нему, — преступная закономерность. Он, имея очень большие деньги и вложив их в легальный бизнес, попал в тот самый мир, где уже никак не мог быть лидером. Это — мир финансовый. И его законы совершенно иные, чем в мире криминальном. С другой стороны, те люди, которые работали у Чикунова, с кем он начинал свои дела, после легализации его денег могли, так сказать, воочию увидеть, как велика их сумма. Они к своему немалому удивлению могли увидеть, что она значительно больше той, о которой они предполагали. Значит, обманывал? И недовольство своим лидером могло возникнуть именно на этой почве. Дальше — больше. Недовольство могло перейти к озлоблению, зависти, наконец, к заговору. Но это всего лишь предположение.
То, что произошло в "Грозе", происходит по всей России. Раз¬ница лишь в количестве жертв. Еще ни разу не убивали сразу двенадцать человек.
Это — новая волна разборок, которая поднимается снизу. Те, кто работал на своего лидера, уже недовольны своими второстепенными ролями. Схема здесь везде одна. "Пехота" видит, что их лидер зарвался, что он их уже  открыто обманывает. Они видят те сотни миллионов и миллиарды, которые легализовал их лидер. Финансовые партнеры лидера, вошедшего легально в их дело и, скажем, ставшего членом совета директоров, улавливают недовольство его "пехоты". Часть денег, вложенных в фонд предприятия лидером, его финансовые партнеры отдают "пехоте", и она убирает его. Это — один из возможных вариантов, приведших к расстрелу в "Грозе". Месть "пехоты" лидеру — ни больше, ни меньше.
Раскрытие убийства в "Грозе" осложняется именно из-за той же "пехоты". Она очень много знает. Знает и молчит.
Было убито двенадцать человек. Это значит, что следствию необходимо отработать связи всех двенадцати убитых: выяснить круг общения, знакомств. А поскольку все они вращались в однородной среде, то сбор правдивых свидетельских показаний почти невозможен. Кому выгодно рассказывать следователю то, что в конечном счете может обернуться против тебя самого? Те, кто еще вчера буквально набивался в друзья к Чикунову, кто готов был выполнять любое его поручение, кто гордился своей причастностью к его группировке, сегодня делают вид, что впервые о нем слышат. История повторяется. Когда убили Хапалина, все, кто был вокруг него, клялись отомстить за его смерть и быть вместе. Но слова остались словами. Они. кто клялся, стали потом даже предавать друг друга.
Что толку сейчас говорить о том, что оперативно-следственная бригада провела огромную работу? И в российской, и в мировой уголовной практике известно очень немного случаев, когда раскрывались заказные убийства. Даже если найдут убийц что изменится? В Саратове зарегистрировано около 200 организованных преступных группировок. Это — та критическая масса, которая рано или поздно должна взорваться. Бандиты без боя своих принципов не меняют. А значит, гром, подобный тому, что про¬гремел в "Грозе", еще, похоже, разразится в Саратове. И не один раз. Это стало обыденной реальностью жизни.
До расстрела двенадцати и после него произошло два трагических события. Прямой связи между ними нет. Но, безусловно, все три события были "волнами" одного шумного моря — "криминального"..
В конце сентября 1995 года покончил с собой начальник Приволжского регионального управления по борьбе с организованной преступностью Владимир Иванович Еремкин. Последним человеком, с кем он говорил, была его жена — он позвонил ей и сообщил, что на работе все "нормально".
Его самоубийство, совершенное им в рабочем кабинете из пистолета, до сих пор остается загадкой. После себя Еремкин оставил предсмертное письмо. Из него можно было понять, что у руководителя РУОП не сложились отношения с некоторыми чиновниками из бывшего теперь областного руководства.
Вспоминаю, с каким оптимизмом, энтузиазмом в 1994 году Еремкин, давая мне интервью, говорил: "Чикун здесь, Гвоздь здесь... Всех посадим...". Имелось в виду то, что РУОПом тогда был задержан Чикун, Гвоздь, несколько других очень влиятельных лидеров.
Большинство из них, отбыв 30 суток по известному Указу Президента России по борьбе с организованной преступностью, вернулись по домам. Кто-то залег на дно и до сих пор жив, кто-то, окончательно поверив в свою неприкосновенность, стал вести себя еще более свободно и дерзко.
     Прошло несколько месяцев после  расстрела в "Грозе", как в Саратове было совершено еще одно заказное убийство. На этот раз прогремел взрыв. Он раздался в шестом часу вечера, 9 февраля в подъезде панельного дома на улице Симбирцева. При взрыве погибли двое проживавший в этом доме Алексей Наволокин старший брат известного боксера Александра Наволокина, убитого в 1991 году, и сопровождавший его Курмышев.
Взрыв произошел в результате применения радиоуправляемого устройства, помешенного у входа в подъезд между отопи¬тельной батареей и стеной.
Алексей Наволокин был человеком в Саратове известным и влиятельным. В правоохранительных органах склонны видеть между его гибелью,  и расстрелом в "Грозе" некоторую связь.
Уголовное дело об убийстве двенадцати остается нераскрытым.
Хотя, как сообщают в прокуратуре. информации по этому делу собрано очень и очень немало...

                Глава десятая

       ЗА УБИЙСТВО, СОВЕРШЕННОЕ ЧИКУНОВЫМ, МОГЛИ СЕСТЬ НЕВИНОВНЫЕ


В кругах очень далеких от светских А. Чикунов, дядя того самого Игоря Чикунова,  был известен в Заводском районе Саратова тем, что из 50 лет своей далеко не безгрешной жизни в зоне прожил 21 год. Первый раз сел в год своего совершеннолетия, в 18 лет. За хулиганство и кражу осудили его "по полной программе" — на 5 лет. А потом пошло-поехало, как в кино — "украл — выпил — в тюрьму". Чикунов выходил из колонии, год дышал полной грудью, а потом снова "на курорт".
Последний, четвертый раз он сел уже не за кражи, грабежи и разбой, как в предыдущие свои "командировки" в зону. В 1989 году он был осужден на 2,6 года — по статье, ставшей одной из самых распространенных в годы перестройки — за хранение оружия.
Возраст все же, видимо, взял свое, и Чикунов, известный еще по кличке Бушлат, несколько поуспокоился. Помогала ему в этом, правда, и очень существенно, водка. Позже, во время следствия, эксперты сделают вывод, что организм зэка с 20-летним стажем нуждается в лечении от хронического алкоголизма. В день совершенного им убийства он тоже был изрядно пьян.
     В ночь на 4 января 1995 года, примерно в 2 часа ночи около дома № 59 по ул. Прессовой в Заводском районе Саратова был смертельно ранен двумя выстрелами из пистолета некто Сазонов. Машина "скорой помощи" доставила раненого в 1-ю городскую больницу. Но ранения были слишком серьезны, и врачи уже ничего сделать не смогли. Сазонов прожил, едва приходя в сознание, не более 12 часов.
Чикунов, стрелявший почти в упор, с расстояния двух метров в Сазонова, и при свидетеле, тем не менее будет арестован не скоро — через год.
Главный свидетель убийства — соседка убитого Сазонова Кистаева, которая была в последние минуты с ним рядом, на одном из допросов изменила показания и... "опознала" не совершавшего этого преступления парня, с которым была знакома. При проведении очной ставки она подтвердила, что именно он, этот парень, Распутьков и стрелял в Сазонова. И его арестовали. Он был привлечен к уголовной ответственности. На первых допросах Распутьков пытался доказывать свою непричастность к убийству. Но допросы повторялись все чаще и чаще, следователь был все настойчивее. И... Распутьков заговорил. Написал явку с повинной, в которой признавался в убийстве Сазонова. Немного позже явку с повинной по этому уголовному делу написал еще один парень — Кадряев, друг Распутькова.
И быть бы этим парням осужденными за убийство, к которому они не имели абсолютно никакого отношения, если бы не некоторая "оперативная информация", полученная работниками милиции. И эта информация говорила о том, что настоящий убийца — Чикунов.
Позже, когда расследование уголовного дела было поручено другому следователю — Александру Бавыкину, эти двое парней, которых держали в следственном изоляторе, во время но¬вых допросов пояснили, что явки с повинной они написали под "физическим и психологическим воздействием работников милиции". (Кстати, такое совпадение — одно их преступлений прошлых лет, совершенное А. Чикуновым, расследовал отец этого следователя).
Уголовное преследование в отношении Распутькова и Кадряева было прекращено за отсутствием состава преступления.
Следствие выяснило, что в тот день, 4 января, когда было совершено убийство Сазонова, он выпивал вместе с Чикуновым. Как это бывает иногда во время застолья,   Сазонов и Чикунов сильно повздорили. Дело не закончилось одной руганью.
     На допросе Чикунов признался, что застрелил Сазонова он. Рассказал, что убил его из мести, за то, что был сильно избит Сазоновым, который требовал от Чикунова переоформления на свое имя дома-коттеджа его племянника Игоря Чикунова (убит в офисе МП "Гроза" в ноябре 1995 года. — С. М. ).
     Тогда же Сазонов, по словам Чикунова, высказался, что Игорь Чикунов, находившийся зимой 1994 года в следственном изоляторе, "больше не будет в Саратове авторитетом".
Чикунов-дядя так говорил об этом на допросе: "В то время сам Чикунов Игорь сидел в тюрьме, а дом его был построен на моем земельном участке. Поэтому он (Сазонов. С. М. ) и требовал от меня отписать этот дом. Я категорически отказывался, и тогда он начал меня бить".
Сазонов физически был очень сильным человеком. Он избил Чикунова так, что тот потерял сознание. Избив его, Сазонов бросил Чикунова к свиньям — в свинарник, который был во дворе его дома. Но пришедший в сознание Чикунов смог выбраться оттуда и уйти незаметно со двора дома Сазонова. Оставлять же случившееся без ответа он не собирался. Пошел к своим знакомым — братьям Черкассовым — их дом был недалеко от дома, где жил Сазонов. Здесь Чикунов взял пистолет "ПМ" и 8 боевых патронов. Этот пистолет он отдал им на хранение в конце 1994 года. Взяв пистолет, он вместе с неким Малышевым (фамилия изменена, так как место нахождения этого человека до сих пор неизвестно. — С. М.) пошел к дому Сазонова. Но там его не было, во дворе дома Чикунов взял вилы, и они пошли на улицу искать Сазонова. А он был недалеко. Вместе с соседкой пошли в ларек за водкой. На улице Прессовой они встретились. Чикунов бросился было с вилами на обидчика, но решил, что с вилами ему с Сазоновым не справиться. И достал пистолет. Выстрелил он трижды, с расстояния около двух метров.
На допросе Чикунов рассказывал: "Я понял, что вилами против него ничего не сделаю, и тогда я вытащил пистолет  и сказал: "Не подходи". Но он все шел на меня, и я понял, что он тоже может быть не "пустой", то есть что у него тоже может быть оружие. Я попал в него с первого выстрела. Упав, он стал подниматься. Я испугался, подумал, что несерьезно ранил его, побоялся, что он бросится на меня. Поэтому я еще раз выстрелил в него не целясь... После второго выстрела он опять упал и попросил в него не стрелять...".
Следствию удалось выяснить не только то, откуда взял пистолет Чикунов. Вышли и на тайник, где хранилось большое количество оружия — два гранатомета, пять автоматов, несколько пистолетов, большое количество патронов.
 Как установило следствие, весь этот арсенал хранился в доме некоего Мансурова, проживающего в доме по улице 11-й Нагорной, и привезли его к нему в дом "некто Горшенин и парень по кличке Шмель (его так и не удалось разыскать. — С. М.) — знакомые Игоря Чикунова.
 Материалы уголовного дела в отношении Мансурова, хранившего оружие и боеприпасы, выделены в отдельное производство. Из этого тайника и взял в конце 1994 года пистолет "ПМ" Чикунов и передал потом на хранение братьям Черкассовым.
На допросах Чикунов вел себя спокойно, на вопросы следователя отвечал подробно. Правда, был момент, когда во время следствия Чикунов попытался, как говорится, "закосить": договорился до того, что будто бы он — агент ЦРУ.
Была проведена стационарная судебно-психиатрическая экспертиза. Психического заболевания специалисты не обнаружили, и Чикунов был признан вменяемым. Его пятая "командировка" в зону будет самой продолжительной — девять лет. К такому сроку заключения он осужден осенью 1997 года, приговором Заводского районного суда.



                Глава одиннадцатая

                «КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ» ИЗ ЭНГЕЛЬСА


    В Энгельсе многие спокойно вздохнули, когда в июле 1994 года был арестован Анисин — главарь банды, которая беспредельничала в городе с января по июль 1994 года.
Анисин всех тех, кто "работал" в его банде, а это были в основном молодые ребята, которым едва исполнилось по 17 лет, заставлял называть его "папой". И не только потому, что был гораздо старше и ему было далеко за тридцать. Анисин обожал героя романа Марио Пьюзо "Крестный отец". Он любил часами смотреть фильм "Крестный отец". В книге итальянского писателя, изъятой у него во время обыска, все места с высказываниями Дона Карлеоне Анисиным были подчеркнуты. "Придет время, и я стану Доном", — говорил он своему ближайшему помощнику Дугину, которому, по его же признанию, Анисин не менее 30 раз показывал фильм про итальянского Дона и обещал сделать своим адъютантом. Малолеткам из своей банды он также не раз ставил кассету с фильмом и, делая свои комментарии, говорил, что вот с таких "нью-йоркских крутых парней им и надо брать пример".
Сюжеты их собственного "бандитского романа", некоторые из которых написаны кровью, были не менее ужасны, чем те, что описаны в "Крестном отце".
Имея законченное высшее педагогическое образование, Анисин знал, как можно подобрать "ключики" к молодым пацанам, и, постоянно заводя разговоры на тему романтики преступной жизни (сам Анисин познал ее, отсидев 8 месяцев по статье УК РФ "Хранение оружия"), он подвел их к своей главной идее, которой был маникально одержим сам: стать, по его выражению, "хозяином города". От разговоров он начал переходить к делу.
В январе 1994 года Анисин купил 5 пистолетов системы Токарева, 3 пистолета системы Макарова, один автомат, пат¬роны к ним и несколько гранат.
Теоретически подготовив своих юных бойцов к захвату лидирующих позиций в Энгельсе, вооружив их, Анисин решил теперь проверить "воспитанников" в деле. В начале февраля он взял в подсобном помещении магазина "Сизарь" гранату Ф-1, "торжественно вручил" ее Дугину и приказал подорвать на платной автостоянке на улице Республики. Парень удивился — ведь стоянка принадлежит знакомому Анисина. "Ничего, пусть боятся все", — ответил он. И Дугин выполнил то, что велел его "хозяин". Он бросил гранату, и от ее взрыва пострадали две машины — "Нива" и "Жигули". Вернувшись с задания, он сказал Анисину: "Я выполнил твое указание, папа".
Таким же образом Анисин устроил бандитское крещение и еще для двух своих "учеников". Получив гранаты от "папы", они бросили их на автостоянку по улице Весенней. От взрыва пострадала одна машина. За выполнение этих заданий Анисин вы¬дал каждому из троих "премию" по 200 тысяч рублей.
Это было только начало. Дальше — кровь. 19 февраля 1994 года без всяких серьезных причин бандой Анисина был убит молодой парень. Анисин в тот день приехал в ДК "Строитель" "развеяться" на дискотеке. В баре столкнулся с неким парнем по кличке Бирюля.
 Слово за слово, кулаками по столу, и началась драка. Случайным свидетелем ее на свою беду стал Чеботарев, которого все знали как спокойного, уравновешенного парня, никогда не встревавшего без причины в чужие дела. Анисин был слабее, и он отступил перед Бирюлей, вытирая на лице кровь. Уходя из бара, он сказал, что этого просто так не оставит. И еще ему показалось, что во время драки будто бы Чеботарев, стоявший рядом, показывал на него, Анисина, пальцем. И это он запомнил. Не остыв еще после драки — такого оскорбления, нанесенного непосредственно по лицу не кому-нибудь, а будущему "Дону" Энгельса, Анисин простить не мог. Еще не протрезвев, с синяком под глазом он приходит наутро к одному из банды и  берет пистолет.
     Он и еще двое едут к дому Чеботарева. Вызывают его. Под предлогом купли-продажи автомобиля просят его поехать с ними. Он соглашается, и они едут. По дороге Чеботарев уже начал понимать, для чего к нему приехали.
    Анисин расспрашивает о драке в баре, говорит, что он, Чеботарев, как-то очень нехорошо показывал в его сторону пальцем. Чеботарев пытается убедить, что Анисину это показалось, но если бы даже он и показывал пальцем, то это ровным счетом ничего не значило... Анисин не верит. Во время разговора он уже сжимает в кармане куртки пистолет. И ждет, когда они приедут на место. Чеботарева убивают в районе 2-го песчаного карьера за Энгельсом. Анисин выпускает всю обойму и бросает пистолет на снег. Так молодые ребята, решившие связать свою судьбу с "крестным отцом", стали свидетелями убийства. Анисин велел им молчать, иначе, сказал он, с ними будет то же самое. Труп Чеботарева обнаружили около 12 часов в тот же день. В метрах тридцати от убитого нашли и пистолет.
Сразу же после убийства Чеботарева Анисин, решив немного отсидеться, вместе со своим помощником из банды Дугиным приезжает к знакомой. Привезли коробку водки, закуску, конфет. Знакомая спросила, что у Анисина с рукой, где порезал. Анисин ответил, что так, "немного похулиганили". Они заночевали у подруги, а утром Анисин велел Дугину съездить за деньгами и за одеждой. Пока тот ездил, Анисин, опохмелившись, рассказывает знакомой, что он убил Чеботарева, выпустил в него всю обойму. Привезли деньги, одежду, старую — сожгли, Анисин переоделся, и для него начался новый день. Он ничего хорошего тем, кто встречался на пути этого бандита, не сулил. Через несколько дней он и несколько его "воспитанников" подъезжают к дому, где жил Чеботарев, и Анисин бросает во двор гранату. "Так, для устрашения", — расскажет он потом следователю.
В тот же день, когда он бросил гранату во двор Чеботаревых, вечером Анисин чуть было не застрелил еще двух парней. Лав¬ры американского "крестного отца" никак не давали ему по¬коя. Поздно вечером, а точнее, уже в ночь с 25 на 26 февраля
     Анисин позвонил по телефону своему знакомому и возбужденно-торжествующим голосом спросил, не слышал ли он о том, что случилось сегодня, 25 февраля, поздно вечером возле ДК "Строитель". Знакомый отвечает, что нет, пока не слышал. Тогда Анисин говорит ему: "Об этом напишут скоро в газетах, читай". В местной газете, действительно, скоро написали в сводке "Криминал" о стрельбе из пистолета, которую устроил "неизвестный" и, "тяжело ранив двоих человек, с места преступления скрылся". Анисин "неизвестным" будет оставаться до середины лета 1994 года и еще немало напишет кровавых сюжетов, вдохновившись не только романом "Крестный отец", но и тем, что каждое его новое преступление долгое время оказывалось неразгаданным ребусом для милиции Энгельса.
  Кроме того, знавшие близко Анисина рассказывали: стоило ему выпить, он тут же хватался за пистолет и, разгоняя им воздух, кричал, что "всех перестреляет". И в тот вечер Анисин приехал к ДК "Строитель" далеко не трезвым и тоже с намерением "всех перестрелять". Двух парней, подъехавших к торцу здания ДК "Строитель", скорее всего и спасло то, что вооруженный пистолетом Анисин был слишком нетрезв. После своего поражения в баре ДК "Строитель" Анисин все никак не мог успокоиться. В тот вечер его подвезли к ДК "Строитель" на "Волге". Анисин достал пистолет. Возле здания он увидел красную "девятку" и направился к ней. Там он увидел друзей некоего парня по кличке Ус, и посчитал, что и они тоже могли быть причастны к той драке в баре.
Подошел к машине, прошел возле правой стороны, потом вернулся. Остановился метрах в трех и начал стрелять. Сидевшие видели, как Анисин стал что-то доставать, потом услышали глухие хлопки. Один парень был ранен в живот и ногу, другой в плечо. Несмотря на тяжелые ранения, они смогли уехать и добраться до ближайшей больницы. А в этот день перед вечерней стрельбой банда Анисина уже успела "размяться" утром тем, что устроила пожар в магазине. Анисин и двое парней взяли в гараже бензин, разлили его в три пластиковые бутылки. К магазину на улице Весенней они подъехали в десятом часу. Анисин вышел из машины, подошел к магазину. Разбил стекло в окне и бросил туда бутылки с бензином. Продавец, находившийся в этот момент в подсобном помещении магазина, услышал крик "Выходи" и сильный хлопок. Когда вышел, увидел, что пол и прилавок горят. Магазин уцелел — продавцу удалось загасить огонь. Своим "воспитанникам" Анисин сказал, что поджог был устроен для устрашения "слишком необязательного должника" — хозяина магазина.
Таким же образом банда Анисина вскоре решила испугать руководителя одного из похоронных бюро Энгельса. По указанию "папы" — Анисина — его "крестные дети" подъезжают ночью к частному дому. Вытаскивают канистры с бензином и, облив его стены, поджигают. К счастью хозяйки, дом не весь сгорел. После пожара на руководителя похоронного бюро банда Анисина выходит уже через посредника. Назначают "стрелку" на 8-м квартале. Анисин, отделившись от толпы своих — человек в двадцать, подходит и говорит: "Если пожара мало, получишь пулеметную очередь...". И поясняет, что хочет навести "свой порядок на кладбище". На вопрос руководителя похоронного бюро, а не боится ли он случайно милиции, Анисин ответил, что знает одного из руководителей ГОВД, который спросит его: "Саша, что ты так шалишь? Дай честное слово, что не будешь так делать", и он такое слово "даст", и из "милиции его отпустят". Эти слова Анисин повторил потом еще раз, примерно через полгода. Но уже на допросе, у следователя в кабинете.
В досье банды Анисина еще ряд преступлений: вымогательство автомобиля, хозяин которого, боясь быть "утопленным в туалете", как грозили ему "анисинцы", подписал все необходимые документы на оформление купли-продажи; жестокое избиение предпринимателя за то, что тот не спросил "разрешения" у Анисина и разместил офис своей фирмы в центре города. За "самоуправство" Анисин и его "подельники" отобрали у предпринимателя "ВАЗ-21099".
     Брала банда Анисина под контроль и работу частных таксистов в Энгельсе. Один раз в неделю кто-то из "анисинских" приезжал к "Пельменной", и ему послушно отдавали недельный оброк. Три тысячи рублей в день с каждого таксиста. Таких, кто платил Анисину, было чуть больше 50 человек. Кто-то попробовал отказаться, но это обошлось для него ремонтом изуродованной монтировками машины...
В середине лета Анисин и его помощники приехали к дому фермера в Энгельсском районе. Конечно, они были не "пустыми" — с пистолетом, гранатами. В обмен на жизнь фермера и его семьи они потребовали передать им на правах личной собственности двухквартирный дом стоимостью 36 миллионов рублей. Фермер подписал все документы, и блоки дома вывезли с фермерского участка. Может быть, Анисин хотел продать фермерский дом? А может быть, он хотел там жить? Ни первое, ни второе желание, если они были такими, не сбылись. Фермер обратился в милицию. Это была последняя "глава" из бандитского "романа" энгельсского "крестного отца", и его домом стала тюрьма. Теперь — очень надолго. А дом фермеру вернули.
30 октября 1997 года приговором Саратовского областного суда Анисин был осужден по статье 77 УК РФ, статье 102 УК РФ (в старой редакции Уголовного кодекса — "Бандитизм" и "Убийство") к 15 годам лишения свободы в колонии общего режима с отбыванием первых 10 лет в тюрьме. Осужден и его ближайший помощник — Дугин, получивший по приговору суда срок куда меньший — 5 лет и штраф в 500 тысяч рублей. Четверо других, троим из которых не было и 18 лет, погибли 4 июля 1994 года — их обгоревшие трупы обнаружили за Энгельсом в сгоревшей закрытой автомашине. По одной из версий, их убрала конкурирующая преступная группировка.
Еще троих, кроме осужденных Анисина и Дугина, которым следствием было предъявлено обвинение за укрывательство преступления, за хранение оружия, суд признал невиновными. По формулировке суда, "за недоказанностью".




                Глава двенадцатая


                ДВА МОШЕННИКА ИЗ «ЛУЧШЕЙ» ФИРМЫ


Фрунзенский районный суд вынес в апреле 1997 года приговор бывшим руководителями скандально нашумевшей в 1994-1995 годах фирмы "Бест" (в переводе с английского — "лучшая").
Они осуждены по статье "Мошенничество". "Президент" уехал в зону на семь лет, а его заместитель — на пять лет.
АОЗТ "Бест" с уставным капиталом 3 миллиона рублей было зарегистрировано администрацией Саратова 3 августа 1994 г. Молодые, полные сил и энтузиазма Елькин и Алексеев получили регистрационное удостоверение № 01083090, открыли в коммерческом банке "Порта" счет и,  закрыв устав предприятия, бросили его в самый дальний угол арендованного офиса на Немецкой, 18. Устав был им не нужен, так как теми основными видами деятельности, которые были записаны в уставе "Бест", ее руководители заниматься вовсе не собирались.
 А в городской администрации, выдавая регистрационное удостоверение, им поверили, что будут они заниматься, как записано в уставе, и "торгово-снабженческой деятельностью", и "операциями с недвижимостью", и "закупкой и реализацией медикаментов", и даже "трастовой, посреднической и дилерской деятельностью". То, чем они собирались заняться на самом деле, записать в ус¬тав было никак нельзя.
Вскоре после регистрации "Бест" в местных газетах замелькали объявления. Гражданам предлагались денежные вклады по договорам займа. Проценты обещали в зависимости от срока вклада. Один месяц — 16,5, три месяца 70, шесть месяцев — 155,  семь — 325, ну и двенадцать месяцев — 600 процентов. И началась "работа".
Пятеро женщин, взятых в "Бест" для приема вкладов, сообщали приходившим, что их фирма "давно и успешно осуществляет торговлю продуктами питания и ме¬белью", "имеет высокую прибыль, магазины, склады, другую недвижимость и большой уставный капитал", и - разумеется, говорили они,  у фирмы "быстрый оборот средств". Следовательно, сообщали милые дамы из "Бест" своим посетителям, пришедшим с деньгами, вы можете не беспокоиться за судьбу своего вклада, так как фирма реально гарантирует выплату высоких процентов. И люди отдавали деньги по 50 тысяч, по 100, а некоторые — и по миллиону. Ну, а за судьбу их вкладов беспокоились дальше Елькин и Алексеев. И если бы вкладчики знали, как.
Деньги они хранили в сейфе. Ключи от сейфа были только у них. Потом, когда начнется следствие, в сейфе найдут журнал, где президент и его зам делали разные записи. Из них видно, куда они вкладывали деньги. Например, такие записи: "Муся, Саша, Лера...", "Обед, кофе, врачам, покупка долларов", "Кисель" — 4 миллиона", "Пацаны — 1 миллион". Когда денег стало много — десятки и даже сотни миллионов, они купили "Мерседес" за 12 тысяч долларов, американские доллары.
А вкладчики ждали свои проценты. Для видимости и для привлечения новых вкладчиков "Бест" выплатила около 15 миллионов по процентам. Всего же было заключено 1113 договоров, и по ним "Бест" получила 548 миллионов рублей.
     В конце ноября 1994 года руководители "Бест" получили предписания от РУОП о прекращении незаконной деятельности. Но прием в конторе "Бест" продолжался. Правда, уже недолго — 3 декабря 1994 года налоговой полицией была изъята документация фирмы, а уже 17 января был арестован и сам президент. Его зама возьмут под стражу позже — в зале суда.
     Елькин приговорен к семи годам лишения свободы, Алексеев — к пяти.
Также, согласно приговору Фрунзенского народного суда, осужденные бывшие "фирмачи", а теперь зэки должны будут возмещать ущерб по договорам всем вкладчикам и выплачивать кроме денег, полученных от 1113 человек, еще и по 200 процентов годовых — отсчитывая от даты того дня, когда были заключены потерпевшими вкладчиками договора с "Бест".
И вышло все так, как и обещали создатели "Бест", - высокие проценты вкладчикам.


                Глава    тринадцатая


                «ЗА МЕНЯ ОТОМСТЯТ!»


Убийца сорвал с парня всю одежду. Привязал тряпками, сделанными из его рубашки, к дереву. Облил бензином. Зажег спичку. Ствол дерева и человек исчезли в пламени. Убийца повернулся и пошел к машине.
Алексей Коробач сделал рывок, и подгоревшие веревки оборвались. Двое дачников увидели: в их сторону бежит горящий факел. Сбивая пламя, Алексей, охваченный жуткой болью и шоком, кричал своему убийце: "За меня отомстят!"
В ожоговом центре он умирал два дня — мучительно, находясь в полном сознании.
Убийца сядет в тюрьму спустя четыре года.
Два вооруженных пистолетами-пулеметами бойца специального отряда быстрого реагирования Приволжского РУОП охраняли главного свидетеля этого убийства Валентину круглые сутки около полугода — до того времени, пока бывший ее муж не был признан судом присяжных виновным в совершении этого убийства. Три года со дня гибели Алексея Коробача пробивало правосудие дорогу к истине, встречая множество препятствий. Сам же убийца до последнего дня был уверен, что осужден не будет. После шумного и внезапного его захвата и задежания в частном доме осенью 1996 года спецгруппой бойцов отряда быстрого реагирования РУОП, когда его привезли на допрос к следователю прокуратуры г. Саратова Алексею Александрову, он устроил грандиозный скандал и поднял шум. Грозил, что всех, кто его задерживал, уволят, что у всех, кто причастен к этому делу, будут очень большие неприятности.
Следственный изолятор, а потом и приговор суда остудили голову не только ему, но и тем родственникам-покровителям, которые пытались вступиться за убийцу, стремились запугать свидетелей. Приговором Саратовского областного суда, который был оглашен в начале ноября 1997 года, 30-летний Сафаров Алипаша Ахмед Оглы осужден к 15 годам лишения свободы с отбыванием первых десяти лет в тюрьме.
Сафаров, по национальности азербайджанец, родился в Грузии, в местечке Больнисы, известном тем, что там проживают преимущественно азербайджанцы. И еще тем, что выходцы из этого селения издавна и традиционно пользуются особым по¬чтением среди азербайджанцев. "Наверное, это обстоятельство и повлияло очень серьезно на характер Сафарова, но только в худшую сторону — он считал себя намного выше и достойнее других и по отношению к большинству людей вел себя дерзко, жестоко. Был очень вспыльчивым", — так вспоминает о своем подследственном Алексей Александров, следователь прокуратуры Саратова.
В биографии Сафарова, как стало известно органам только недавно, немало (и до сих пор) "темных пятен". Несколько из них были засвечены после разработки Сафарова следственно-оперативной группой, когда тот был арестован осенью 1996 года. Так, теперь известно, что Сафарову было предъявлено обвинение за участие в разбойных нападениях на таксистов в Грузии. Ему "светило" до 15 лет заключения. Но каким-то чудом, каким, до конца это не известно, Сафаров ускользает от правосудия и уезжает на Украину. Здесь он огляделся, поступил учиться в пожарно-техническое училище. Женился на симпатичной украинке с красивым именем Янина. Но супружеское счастье девушки было коротким. Начались ссоры. Как-то Сафаров, заподозрив Янину в неверности, "загорелся" мгновен¬но. Ее находят убитой. По подозрению в убийстве Янины Сафарова берут под стражу. Очень скоро об этом становится известно дяде Сафарова из Саратова, человеку в определенном смысле влиятельному и богатому. И Сафаров "испаряется" из-под стражи, появляется в Саратове. Это произошло в середине 80-х годов.
В 1993 году Сафаров женится второй раз. Его жена, Валентина, уже состоявшая в браке и имевшая маленького сына, женщиной была предприимчивой и в бизнесе удачливой: имела магазин, получала устойчивый доход. Сафаров стал работать водителем в ее фирме. На грузовой крытой машине типа "куш" марки "ЗИЛ" он возил товар. Все шло, вроде бы, нормально... О его прошлом, кроме некоторых родственников, не знал никто. Все эти обстоятельства — грабежи таксистов в Грузии, убийство жены на Украине - не были известны и следствию, и суду тогда, в 1993 году, когда Сафарова допрашивали по делу об убийстве Алексея Коробача. Когда же Сафаров был арестован второй раз, осенью 1996 года, в следственном изоляторе до него дошли слухи, что следствию стали известны эти факты. Он потерял сон и, возможно, впервые в жизни — уверенность в себе.
...Магазин Валентины, жены Сафарова, находился в Ленинском районе Саратова. Он был поделен на две части. Одна принадлежала ей, вторая - другой фирме. В ночь с 16 на 17 июня 1993 года во второй части магазина работал Алексей Коробач. Торговля шла в вечерние часы уже вяло. Алексей и еще один парень поигрывали в карты. К магазину подъехал Сафаров и поставил "Жигули" жены рядом. Подошел к окошку и в своей привычной манере разговаривать с младшими пренебрежительно бросил Алексею, чтобы тот смотрел за машиной, и если что-то случится — тогда, мол, пеняй на себя. Алексей возразил. С чего бы это вдруг он станет смотреть за его машиной - он продавец, а не сторож. Кто бы знал, что эти слова будут стоить Алексею жизни, и менее чем через сутки его будут убивать...
Сафаров ушел, Алексей продолжал играть в карты. Когда стало поздно, он уснул. Наутро его разбудил бешеный стук в окно и крик Сафарова. "Жигули" отогнали далеко в сторону, сняли стекло, колеса. Он, посчитав, что его машину проиграл в карты именно Алексей с друзьями, начал угрожать: или машина будет возвращена такой, какую он оставил ее здесь вечером, или... Сафаров помчался в милицию. В Ленинском РОВД работал его земляк. Так что и по этой причине,  в том числе опергруппа по жалобе Сафарова прибыла к магазину очень быстро.
     Мальчишку буквально выдернули из магазина. Привезли в отдел, посадили в камеру. Начали с ним "работать", но не как со свидетелем, а как с подозреваемым.
В Ленинский РОВД подъезжает и Ветхов — владелец второй части магазина, хозяин Алексея. Первое, что он видит в коридоре райотдела, - разъяренное, перекошенное от злобы лицо Сафарова. На следствии и Ветхов, и его помощник по бизнесу Майоров, который тоже был в отделе милиции, расскажут, как Сафаров ворвался в кабинет оперуполномоченного уголовного розыска Захарченко. Схватил Алексея за грудки, стал трясти и кричать, что с ним следует говорить по-другому, а чтобы он заговорил, надо вывезти в лес и поджечь. Об этом случае рассказывал на следствии в 1996 году и сам Захарченко. Но тогда, в 1993 году, когда все это происходило в его кабинете, он повел себя весьма интересно. Когда Ветхов и Майоров обратились к нему с просьбой позаботиться о том, чтобы Алексей не попал в руки разъяренного Сафарова, который грозил расправиться с парнем, оперуполномоченный успокоил их и заверил, что Алексей Коробач задержан и ночь проведет в ИВС. Ветхов и Майоров уехали... А очень скоро они узнают: вечером того же дня Алексея выпустили из Ленинского РОВД, в тот же вечер он был подожжен в лесу неподалеку от Малой Поливановки,  и через два дня умер в больнице.
Когда Алексей вышел из райотдела, его уже ждали. Здесь стоял "ЗИЛ" Сафарова. В кабине сидела жена Валентина. Сафаров позвал Алексея в кабину - "поговорить". Он садится. Сафаров, как показалось Валентине, повел сначала машину в сторону магазина. Но потом свернул на другую дорогу. К лесу. Прошел дождь, дорога была грязной и скользкой. Машина остановилась возле пруда - кабиной к. воде. Сафаров вытащил Алексея, а Валентине приказал сидеть и не выходить. Он был в десятки раз сильнее парня, сопротивляться, вырываться, увы, Алексей никак не мог. Сафаров подводит его к небольшому дереву, срывает с парня абсолютно всю одежду. Из его рубашки делает веревки и привязывает к стволу. Идет за бензином. Из канистры выливает в ведро около половины и подходит к своей жертве. Говорил ли он что-нибудь в эти секунды парню? Говорил ли парень в эти секунды что-нибудь своему убийце?
  Пламя, смертельно вздохнув, побежало по телу. Сафаров, не оборачиваясь, двинулся к машине. Он был уверен, что не пройдет и минуты, и мальчишка умрет. Алексей хотел жить. Разорвав подгоревшие тряпки, он вырывается и бежит в сторону дачного массива, сбивая на ходу пламя. Валентина видела, как он бежал, слышала, как он кричал: "За меня отомстят!". Дачники вызвали "скорую помощь", и Алексея в шоковом состоянии, полуживого привезли в ожоговый центр - 95 процентов кожи было поражено огнем. Умирая, Алексей так и не рассказал никому, кто его убивал: наверное, верил, что выживет и обязательно сам рассчитается с Сафаровым.
Уголовное дело по факту убийства Алексея Коробача было возбуждено 17 июня 1993 года. Тогда вина Сафарова в совершении им убийства доказана не была. Ленинский суд рассмотрел уголовное дело по обвинению Сафарова в угрозе убийством Алексею Коробачу. Тогда, в 1993 году, Ленинский суд признал Сафарова виновным в этом и приговорил его к... 6 месяцам лишения свободы. Но и этого срока Сафаров не сидел. Его освободили, так как он попал под проводимую как раз в то время амнистию.
Следующие три года стали сплошным кошмаром для Валентины - главной свидетельницы того, что произошло в лесу 17 июня 1993 года. Сафаров боялся, что его жена вдруг заговорит и однажды "сдаст" его милиции. Дважды Сафаров пытается убить женщину. Первый раз, сильно напившись, он хватает свое ружье — "Мосберг" - и с 15 шагов стреляет. Промахивается. Второй раз, свалив во время ссоры Валентину на пол, начинает душить ее. Падая, она ломает руку и теряет сознание. Сафаров, думая, что Валентина мертва, прекращает ее душить. Все это происходило на глазах детей — семилетнего сына Валентины и двухлетней дочери. Несколько раз Сафаров при свидетелях сильно избивал жену, дважды она попадала в больницу с диагнозом "сотрясение мозга". Валентина не раз обращалась с жалобами в Ленинский РОВД, но его работники ограничивались формальной проверкой фактов, в возбуждении уголовного дела каждый раз отказывали.
  Одну из таких проверок по ее жалобе проводил земляк Сафарова, и им был оформлен так называемый отказной материал. Потом, спустя два года, прокуратурой г. Саратова было отменено решение об отказе в возбуждении уголовного дела.
К осени 1996 года Сафаров разошелся совсем не на шутку. Почувствовав как-то за собой слежку, он стал носиться по городу на машине с бешеной скоростью. Убедился - действительно, за ним "хвост". Приезжает к Валентине (а они уже тогда вместе не жили), хватает двухлетнюю дочь и, забирая ее, предупреждает, что если Валентина не прекратит свои жалобы в милицию, то он пришлет ей голову дочери... Угроза была настолько реальной, что Сафарова брали в частном доме по схеме освобождения заложников: внезапно с выстрелами и с шумом ворвались в двери, в окна...
Все отказные материалы Ленинского РОВД по Сафарову были отменены прокуратурой Саратова. Следователем прокуратуры Алексеем Александровым, проводившим расследование этого сложнейшего уголовного дела, была проведена огромная работа при прямой поддержке прокурора г. Саратова Юрия Бурлакова.
Например, когда друзьям Сафарова стало вдруг известно, что следствие очень серьезно вновь заинтересовалось "ЗИЛом", на котором Сафаров вывозил Алексея в лес, они угнали машину в Аткарский район, разобрали ее, загнали во двор и пытались представить дело так, будто бы эта машина "гниет" во дворе вот уже несколько лет. "Где мы только не искали эту машину. Но все-таки нашли", — вспоминает Алексей Александров.
Обвинение Сафарову было предъявлено по 9 эпизодам. Суд присяжных состоялся в начале 1997 года. Тогда по основному эпизоду — убийству Алексея Коробача — присяжные вынесли вердикт, проголосовав 6 против 6. Шестеро признали, что Сафаров заслуживает снисхождения. По закону, при равенстве голосов суд склоняется в пользу подсудимого. Одна из женщин — из состава присяжных, голосовавших за снисхождение, вела себя несколько странно — после вынесения вердикта зааплодировала.
Не согласившись с приговором суда, государственный обвинитель написал протест. Дело ушло в Верховный суд. Верну¬лось в Саратов на новое рассмотрение. Новый состав присяжных вынес иной вердикт. Девять из двенадцати присяжных признали, что Сафаров виновен и снисхождения не заслуживает.
Приговором Саратовского областного суда, который был оглашен в начале ноября 1997 года, 30-летний Сафаров Алипаша Ахмед Оглы осужден к 15 годам лишения свободы с отбыванием первых десяти лет в тюрьме.


                Глава четырнадцатая

                ОХОТА НА «КОБРУ»

     На допросе он скажет, что напал на помещение, где распола¬гается оперативно-следственное подразделение "Кобра" и уст¬роил там стрельбу из автоматов только с одной целью — что¬бы его во время этого нападения застрелили.
А уже спустя некоторое время после того, как в областном суде был зачитан приговор — 15 лет лишения свободы с отбы¬ванием первых 10 лет в тюрьме — он сказал суду из-за решетки скамьи подсудимых: "Спасибо, что сохранили мне жизнь".
Ничего, кроме "зоны" и напряженных, неприятных разборок и "стрелок" с другими группировками, где в любой момент от слов могут перейти к оружию, Андрей Кутний к своим 30 го¬дам практически не видел. После освобождения, а осужден он был за вооруженный грабеж и отсидел семь лет, он влился в одну из преступных группировок Саратова.
 Волна разборок 1993—1995 годов его не задела, он уцелел. Многие его друзья или ушли в иной мир, или в "места не столь отдаленные". Бро¬сила его и жена. Он почувствовал себя одиноким, никому не нужным. Он остался один.
Правда, не совсем так: у одного из своих приятелей в спортив¬ной сумке он хранил три автомата, револьвер и около 100 пат¬ронов. Об этих "друзьях", способных заговорить в любую ми¬нуту, Кутний и вспомнил, когда в него вцепилась уже ставшая для него традиционной тоска, навалившаяся сразу же после за¬поя.
Это нелепое, безрассудное убийство он совершил 18 июня 1996 года. В середине дня Кутний на своей красной "девятке" подъе¬хал к заводу силикатного кирпича в Саратове, где работал его приятель. Сказал, что ему нужна та самая сумка. Поехали к его дому на улице Сызранской. Подъехали, во дворе было пустынно. Кутний остался в машине, парень пошел в дом. Через несколько минут вернулся с сумкой. В ней, как и сказал ему Кутний, он принес два автомата.
Кутний зарядил их. Пошел к глухой стене дома. Встал в не¬скольких метрах, выстрелил из одного, второго. Автоматы ра¬ботали.
В эти минуты, пока он проверял свое оружие, во дворе дома № 112 по улице 2-я Садовая безмятежно отдыхали под теплыми лучами летнего солнца люди. Играли дети, на лавочках сидели старушки. Пройдут минуты, и двор услышит стрельбу из авто¬матов, и тут погибнут два человека.
В этом доме жил давний знакомый Кутнего Канцеленбоген. Отношения между ними никогда не были хорошими. В тот день Кутнему вспомнилось старое: когда он сидел на "зоне", Канцеленбоген украл у его жены кошелек с деньгами.
Кутний велел приятелю сесть за руль, сам с автоматами уст¬роился сзади. Для надежности, может быть, думая, что приятель бросится бежать, со стороны водителя на двери нажал кнопку. Назвал адрес, куда надо ехать. Заехали во двор, посигналили несколько раз. Кутний крикнул раза два-три: "Сергей!". Канце¬ленбоген выглянул с балкона и показался в дверях подъезда.
Женщина, сидевшая рядом на лавочке, ничего не поняла: ка¬кие-то громкие хлопки, падает парень, затем — в глубине подъезда — падает мужчина. Потом встает она, оборачивает¬ся, и, опускаясь от боли, видит кровь и рану на ноге...
Едва Канцеленбоген вышел из подъезда, к нему направился Кутний и, ни слова не говоря, вскинул автомат. Труп убитого нашли в шести метрах от подъезда. Очередью автомата был смертельно ранен и мужчина, живший в этом же подъезде, кото¬рый шел следом за Канцеленбогеном.
Утешив себя этими двумя смертями, Кутний приказывает ехать на Университетскую улицу к дому № 75/77, где располагалось оперативно-следственное подразделение "Кобра".
"Девятка" заехала во двор дома. Кутний вышел и велел при¬ятелю уезжать. Добавил при этом, чтобы он продал оставшееся оружие... Идя к входной двери, а это шагов тридцать, Кутний, наверное, уже мысленно прощался с жизнью: надо быть само¬убийцей, чтобы среди бела дня, да еще с автоматами нападать на "Кобру". Несколько ступенек с торца здания. Дверь. Секун¬да, и он врывается.
В помещении, в двух-трех метрах от двери, — стол дежурно¬го. Один милиционер говорил по телефону, другой стоял возле стола, третий сидел. Начальник "Кобры" полковник Владимир Колдин и старший следователь прокуратуры Саратова Алек¬сандр Бавыкин сидели в соседнем кабинете, обсуждали какие-то текущие проблемы.
  Вдруг раздались выстрелы. В мгнове¬ние ока Колдин бросился из кабинета в коридор. В небольшом тамбуре у входа стоял, покачиваясь, парень и поливал из авто¬мата: куски штукатурки падали на пол, поднимая белую пыль. Мгновение, бросок. Безоружный Колдин валит "стрелка" на пол. Один автомат скользит по цементному полу прочь, унося с собой возможную смерть, другой Колдин зажимает на груди Кутнего. Он, сдавленный Колдиным, кричит, что "все равно всех перестреляет". Он успел сделать около 10 выстрелов. Ког¬да он вбежал в здание, двое милиционеров бросились вглубь помещения вправо, а милиционер Губер, зашедший в "Кобру", чтобы позвонить, был тяжело ранен в ногу.
На что рассчитывал Кутний в ту минуту - неужели и правда думал, что "всех перестреляет"? На следствии он потом рас¬скажет, что претензий к работникам "Кобры" у него никаких не было. "Почему стал стрелять? Я просто хотел, чтобы меня убили"...




                Глава пятнадцатая

                «Я УБИЛ СВОЮ МАТЬ»


Соседи по квартире услышали дикий женский крик. Это была Алла — дочь задушенной старушки Ванюшиной. Ее труп был в ванной. Входная дверь в квартиру была открыта. Дочь, вер¬нувшаяся с работы в шесть вечера, кричала: "Что наделал, па¬разит!". Она, склонившись над убитой, рыдала: "Мамочка, ты этого ждала!". На шее убитой был завязан в тугой узел платок. Дочь и подошедшая соседка развязали его, вытащили мертвую старушку из ванной, положили на диван.
Ночью 6 сентября 1995 года в Пугачевском РОВД дежурил оперуполномоченный Дуненков. Было немногим за 12 часов ночи, как вдруг в окошке входной двери показалась физионо¬мия мужчины, заросшая густой грязной щетиной. "Слышь, на¬чальник, впусти, у меня явка с повинной", — сообщил ночной гость. Таким гостям в милиции рады. Пришедший в отдел на¬звался: "Ванюшин Андрей Константинович. Судим". По при¬говору Заводского райнарсуда, когда он получил 6 лет, был признан особо опасным рецидивистом.
Ванюшин сказал дежурному, что несколько дней назад, 31 ав¬густа, убил мать.
Подробно расспросив, как это происходило, дежурный соста¬вил протокол, отвел Ванюшина в камеру и связался с Сарато¬вым. К утру подтвердили — действительно, за убийство 80-лет¬ней женщины, совершенное 31 августа в ее квартире, в доме по 4-му Чернышевскому проезду в Саратове, разыскивается сын убитой — особо опасный рецидивист.
    На вопрос дежурного, почему он вдруг решил сдаться, Ваню¬шин ответил, что продал музыкальный центр, похищенный им в квартире матери, за 600 тысяч рублей, и поехал после убийства в Маркс, потом в Пугачев. Деньги кончились скоро, и при¬шлось ночевать под железобетонным мостом.
     Куда идти, на что жить? Решил, что надо идти сдаваться.
   Большую часть своей жизни Ванюшин, родившийся в августе 1949 года, провел в лагерях. Сидел шесть раз. Первый раз сел в 17 лет за хулиганство, дали два года. Потом годы мелькали, как в карусели: то тюрьма, то свобода. Общий тюремный "стаж" — 28 лет. То есть практически вся до остатка "созна¬тельная" жизнь — в "зоне".
Последний раз он освободился после шестилетней отсидки за грабеж в начале июля 1995 года. Когда сидел, единственным человеком, кто ему помогал, была мать. Писала письма, при¬сылала посылки — пыталась, отрывая средства от небольшой пенсии, хоть как-то поддержать сына.
После заключения сын вернулся домой, к матери. Отношения с домочадцами сразу же не сложились. На работу устроиться он нигде не смог. Да и не очень, видно, хотел — больше пьян¬ствовал с друзьями. В этой же квартире жила его сестра по ма¬тери Алла, ее племянница Наташа и ее сожитель Армен. Ваню¬шину, видимо, совсем уже не веря, мать в прописке отказыва¬ла. Это, и еще, конечно, бытовые неудобства и стали причиной частых скандалов.
31 августа Ванюшин проснулся с нездоровой головой. Вчераш¬няя пьянка с друзьями гудела в голове тяжелым звоном. Все ушли на работу. В квартире была только мать. Он стал про¬сить денег, чтобы похмелиться. С этой просьбы, ставшей чуть ли не традиционным ежедневным ритуалом, и начался скандал. Ванюшин припомнил и старое — как шесть лет назад его мать и сестра, зная, что он дома, "брякнули мусорам", и его аресто¬вали.
Во время ссоры он избил мать, потом схватил ее руками за шею и стал душить. Потом сорвал с ее головы платок, накинул его на шею и начал стягивать. Мертвую поволок в ванную ком¬нату, положил животом на край ванны так, что ее голова и ту¬ловище были внутри ванны, а ноги — на полу. Прикрыл дверь и подпер ее стиральной машинкой.
Убив мать, сын взял из квартиры музыкальный центр "Шанхай", двое наручных часов, мужскую рубашку, деньги - около 100 ты¬сяч рублей и... медаль матери "50 лет Победы в Великой Отече¬ственной войне". Все эти вещи он продал. Деньги пропил.
Таков конец этого небольшого уголовного дела, которое рас¬следовал старший следователь городской прокуратуры Н. Бавыкин.
Суд приговорил Ванюшина к 15 годам лишения свободы, с от¬быванием первых десяти в тюрьме. Такую жизнь он избрал для себя сам...


                Глава шестнадцатая

                «ГАЗОВАЯ ЛОВУШКА»


    Ужас всей этой истории в том, что Лыков и Гусев были задер¬жаны и арестованы быстро — через три дня после убийства и потом... отпущены на свободу. Больше полугода они сидели в камерах следственного изолятора. Их много раз допрашивали. Допрашивали свидетелей. Но... 29 сентября 1994 года уголов¬ное преследование в отношении них было прекращено, так как не было собрано достаточных доказательств вины, а 30 сен¬тября их освободили из-под стражи. И они оказались рядом с нами. И совершили еще преступления: 8 сентября 1995 года Лыков был осужден Октябрьским районным судом к 4 годам лишения свободы за кражу. А его подельник Гусев убил чело¬века: 15 декабря 1996 года Саратовским районным судом он за совершенное убийство и кражу был приговорен к 7 годам.
    Хроника их прошлого такова: Лыков был судим в 1991 году за кражу и осужден на 1 год 6 месяцев лишения свободы. Гусев судим дважды — в 1986 году за кражу, но тогда суд проявил к нему снисхождение, и он был приговорен к трем годам с от¬срочкой исполнения приговора на два года. Второй раз Гусева осудили на 8 лет за хулиганство и кражу.
     Судьбой был брошен жребий именно таким образом, что Лы¬ков и Гусев встретились именно с ней — Ларисой Севрюковой. Женщиной, невероятно далекой от мира, в котором обитали эти двое.
Примерно в пять часов утра 10 января соседка услышала, как открылись металлические двери квартиры, где жила Лариса Севрюкова. Но это была не она. Это были ее убийцы — Лыков и Гусев. Дверь хлопнула. Щелкнул тяжелый замок. Потом по¬слышался шум от тележки, которую катили по коридору. Со¬седка еще подумала тогда, отчего так рано Лариса собралась на базар... В обед соседка почувствовала, что из квартиры Севрюковой пахнет газом. Она позвонила в дверь. За дверью — тишина.
Мать Ларисы Валентина Николаевна последний раз разгова¬ривала с дочерью по телефону часа за три до ее убийства. Это было в 9 вечера 9 января. По телефону они переговаривались каждый день — так было между ними принято. Мать к тому же переживала за дочь, которая в то время жила одна.
10 января Валентина Николаевна позвонила дочери в 9 утра. Телефон не отвечал. Потом позвонила в 10 часов, еще через два часа, потом в 3 часа дня... Телефон молчал. На следующий день позвонила с работы — в 8 утра. Снова то же самое.
  Отпросив¬шись у руководства, она пошла к девятиэтажному дому на Ра¬бочей, где жила дочь. Поднялась на лифте. Шла по коридору к двери, а сердце матери чувствовало: дочери уже нет. Она по¬звонила. Квартира сквозь железную дверь ответила холодным молчанием. Тогда она открыла ее своим ключом. В прихожей ползал чуть живой пудель. В квартире завис жуткий запах газа: шипели конфорки, форточки были наглухо заперты. По всей квартире были разбросаны вещи. На диване лежала Лариса, дочь. Она была мертва.
На крики о помощи выбежали соседи, а мать вызвала "ско¬рую" и милицию.
Многих жильцов девятиэтажки от гибели в то утро, 12 января 1994 года, спас только случай. Как потом выяснит следствие, именно убийцы, уходя из квартиры, чтобы раз и навсегда унич¬тожить следы после себя, включат газ и разобьют в прихожей колбу электрической лампочки. И если бы вдруг нажали на выключатель...
Допрошенный по этому уголовному делу главный инженер "Саратовоблгаза" подтвердит, что при наличии искры взрыв мог произойти уже через несколько часов после открытия кон¬форок газовой плиты при достижении 4 процентов газа в возду¬хе, то есть при достижении взрывоопасной концентрации газа в воздухе квартиры.
Когда оперативная группа в милиции работала на месте пре¬ступления, когда эксперты делали осмотр квартиры, где про¬изошло убийство, и когда мать рыдала не переставая, убийцы были недалеко от дома. Они отсыпались у одного из своих зна¬комых. Он потом расскажет на следствии: "Ребята пришли в подавленном состоянии, выпили и легли поспать".
"А дальше мы поехали в тюрягу", — так обыденно и просто поведает на первом допросе следователю городской прокура¬туры Александру Бавыкину Лыков, вспоминая свой первый арест в 1994 году. После этих слов также просто он добавит: "А потом дело в отношении нас с Гусевым прекратили за недо¬казанностью и нас выпустили из тюрьмы"... Читатель уже зна¬ет из начала статьи, что было, когда их выпустили из тюрьмы, — кражи, убийство.
Когда следственная группа в составе следователя следствен¬ного отдела ГУВД Саратова Н. Северина, следователя Заводс¬кого РОВД С. Ужовского, а также двух оперативников из го¬родского уголовного розыска — А. Козлова и В. Янчукова под руководством старшего следователя прокуратуры Саратова А. Бавыкина приняла это уголовное дело к новому расследова¬нию, все имеющиеся в деле материалы были вновь тщательно проанализированы. Выяснилось: в показаниях свидетелей усмат¬риваются противоречия. Руководством прокуратуры Сарато¬ва для следственной группы были созданы все условия для ус¬пешной работы. И эти люди смогли найти убийц, доказать не только причастность Лыкова и Гусева к убийству Ларисы Севрюковой, но и выйти на группу лиц во главе с некой Пономаре¬вой, которые после первого ареста Гусева и Лыкова угрожали расправой единственному свидетелю по делу Лыкова - Гусе¬ва, который говорил правду. Когда Гусев и Лыков были арес¬тованы, их знакомая Пономарева наняла для их защиты адво¬катов. Причем очень высокооплачиваемых. Доказательств пря¬мых нет, но теперь есть достаточно много оснований полагать, что делала она это не от большой любви к Гусеву и Лыкову, а скорее наоборот — от большого cтpaxa. Они слишком много знали о том, чем занималась Пономарева. И она пыталась вочто бы то ни стало вытащить из тюрьмы своих "друзей", зная, что это именно они убили Ларису Севрюкову. И это тогда, в 1994 году, ей и адвокатам удалось.
До того как они совершили убийство, Лыков и Гусев долгое время жили на квартире у Комаровой. Там бывало немало раз¬ных людей, случалось, собирались наркоманы. Приходит вре¬мя, и Комарова предъявляет счет своим квартирантам — за про¬живание, за питание. Чтобы рассчитаться с хозяйкой, которая шутить не любила и к тому же имела обширные связи в крими¬нальном мире, они разрабатывают план грабежа Севрюковой: войти в квартиру, споить ее, а потом забрать вещи. Лариса за¬рабатывала тем, что торговала на вещевом рынке одеждой, обу¬вью. О Севрюковой Гусев и Лыков знали от Комаровых.
Они пришли к ней на Рождество. Представились, так как не были знакомы до этого, будто бы они от Сергея Комарова — пришли забрать у нее вещи на продажу. Она впустила их. Сели к столу. Немного выпили. Разговорились. Узнав в беседе, что парни бывали в колонии, она насторожилась и практически с ними не пила. Так что их план — споить и унести вещи — сор¬вался. Но парни сидели в квартире и не уходили. На удачу при¬шла подруга Ларисы. И спустя некоторое время, около восьми вечера, Лыков и Гусев ушли. За ними минут через 20 ушла и подруга, предупредив Ларису, чтобы она ни в коем случае не открывала, если эти двое еще раз заявятся... Но... Они пришли опять. Было 12 ночи. Позвонили. Поверив, что им надо сказать что-то важное, она открыла.
Через три года следствию станет известно, что Лариса в пос¬ледние минуты жизни кричала убийцам: "Не убивайте, возьми¬те что хотите, только не убивайте".
Они избили женщину, сорвали с нее одежду. Потом задушили. Когда в квартире стало тихо и в буквальном смысле наступи¬ла мертвая тишина, эти двое начали набивать две огромные сумки вещами. А потом сняли с убитой золотые сережки и зо¬лотой перстень.
Сначала, в пять утра, вещи отвезли к Пономаревой, потом, в семь утра, — к знакомому парню Виталию.
     О том, откуда вещи, она не спрашивала. Она знала, откуда. Их вытаскивали из сумки, а женщина составляла их список и записывала: "тапочки детские", "рубашка мужская", "куртка женская". Тут же прикидывала их рыночную сто¬имость. "Поработав" так, она ушла, но вернулась скоро и со¬общила, что Гусеву и Лыкову надо срочно исчезнуть, так как на них уже вышла милиция. Прошло еще часа два, их все же арестовали.
По этому уголовному делу в 1994 году только один Семенов давал правдивые показания. Остальные, запуганные Комаро¬вой и ее друзьями, или молчали, или давали ложные сведения следствию.
После возобновления уголовного производства в 1997 году про¬куратурой Саратова было доподлинно установлено, что Ко¬марова, узнав, что Семенов дал показания, изобличающие Гу¬сева и Лыкова, решила "надавить" на него. К нему приходили домой парни, угрожали сначала "грохнуть" его, потом его ро¬дителей. Затем перевели "наезд" на "мирные рельсы": стали тре¬бовать деньги для оказания "материальной помощи" Гусеву и Лыкову, находившимся в то время в тюрьме. Денег у Семено¬вых не было, и приятели стали требовать отдать квартиру. В конце концов, не выдержав такого давления, продолжавшегося полгода, родители Семенова разменивают двухкомнатную квартиру на однокомнатную, а разницу — 10 миллионов руб¬лей — отдают вымогателям. Материалы этого уголовного дела выделены в отдельное производство.
Приговор Саратовского областного суда избавит нас от лю¬дей, которые совершили это убийство, на долгие годы. Подсу¬димый Гусев осужден к 15 годам лишения свободы (из них пер¬вые 8 лет он будет отбывать в тюрьме), подсудимый Лыков — к 10.

                Глава семнадцатая

СНИСХОЖДЕНИЯ НЕ ЗАСЛУЖИВАЮТ

 Суд присяжных был единодушен. Все 12 присяжных решили: подсудимые Цуркан и Човган снисхождения не заслуживают.
Было четыре утра. Сосед слышал в квартире Абрамовых шум, крики. Сначала грубые мужские голоса, потом пронзительный женский. Кричала соседка Светлана: "Ребенка только не тро¬гайте"
"Скандалят", — подумал сосед и опять уснул.
Утром приехала милиция. Опергруппа сделала осмотр места этого жуткого преступления. По комнате были разбросаны вещи. Посреди маленькой однокомнатной квартиры на полу лежала мертвая, в луже крови, женщина. Шея была сдавлена электри¬ческим проводом. Открыли дверь в ванную комнату. В пере¬полненной водой ванне застыло худенькое мертвое тельце де¬сятилетнего мальчика...
20 ноября 1996 года, около шести вечера, 33-летний Петр Чов¬ган и 18-летний Алексей Цуркан, жившие в селе Клены Вольс¬кого района, сели на мотоцикл и поехали в село Терса к отцу Цуркана. Некоему односельчанину требовалась помощь — сына провожали в армию, устраивали проводы. Для удобства гос¬тей, чтобы их можно было развести по домам после застолья, требовался автобус. Отец Цуркана был водителем автобуса. С просьбой выручить земляков и поехал сын к отцу.
Приехали в Терсу, договорились. Обратно возвратиться не смогли ~— сломался мотоцикл. Тогда отец по просьбе сына от¬возит двух приятелей в АЦИ на окраине Вольска, где живет се¬стра Цуркана. Здесь они хотели переночевать, а первым авто¬бусом уехать обратно, к себе в село. Приехали к сестре часов в 12 ночи и стали пить. Причем самогон. Было уже три часа ночи, как вдруг пьяный разговор повернул к теме о деньгах. Елена пожаловалась брату, что некий Игорь Васильев, а попросту Гарик, задолжал ей деньги. Немного, но все-таки жалко, что не возвращает так долго.
 Пошли искать Гарика. Цуркан и Човган пришли к дому по адресу, указанному Еленой. Здесь жила со¬жительница Гарика. Светлана Абрамова открыла незнако¬мым - они сказали, что ищут Гарика, что с ним случилась большая неприятность и надо ей сказать что-то важное.
     Войдя в комнату, они оглянулись и увидели, что сожителя нет, сказали Абрамовой, что он должник и что раз его нет, то за долги своего сожителя придется заплатить ей. Причем сейчас. Не успела женщина что-то возразить, как Цуркан ударил ее два раза кулаком в лицо. Човган прошел на кухню — там, свер¬нувшись калачиком, спал на софе сын Абрамовой. Човган раз¬будил мальчика. Сказал ему, что взрослым надо "поговорить" и поэтому ему надо перебраться в ванную комнату и там про¬должить сон. И, взяв одеяло, подушку, повел мальчика в ван¬ную.
Женщина пыталась убежать из квартиры, чтобы позвать на помощь. Но ее схватили. Ударили еще несколько раз, повалили на пол. Човган увидел в углу электрический провод. Схватил его, накинул на шею женщине. Сделал петлю и стал вместе с Цурканом ее затягивать. Потом Човган встал, бросившись к серванту, схватил ножницы. Замахнулся и со всей силы вогнал их в спину Абрамовой. Женщину душили, убивали, она пыта¬лась вырваться из рук убийц, кричала. Все это слышал ее ребе¬нок. Через две-три минуты он разделит с матерью смертель¬ную участь.
     Когда Цурган и Човган увидели, что Абрамова мертва, они стали искать деньги. Перевернули все и нашли 756 тысяч руб¬лей. Взяли спортивную сумку и положили туда видеомагнито¬фон "Шарп" и магнитофон "Маяк".
Собирались уже уходить, но Човган сказал, что "мальчишку оставлять нельзя, он свидетель". Зашли в ванную. Мальчик си¬дел в углу и плакал. Човган взял его за плечи, Цуркан за ноги. Опустили в ванну, открыли воду... Уехали в свое село первым автобусом. Их арестовали в этот же день.
Човган, сидевший уже два раза -  пять лет за изнасилование и четыре года за кражу - пытался говорить на следствии, что, да, вещи в квартире взяли действительно они. Но они не убива¬ли - увидели, что открыты двери, зашли, а тут двое уби¬тых. Они взяли магнитофоны, деньги и убежали.
Но вина Човгана и Цуркана, несмотря на их попытки оправ¬даться, была доказана.
Приговор суда:  Човган- 15 лет лишения свободы с отбыванием первых 10 лет в тюрьме.     Цуркан-15 лет лишения свободы с отбыванием первых 5 лет в тюрьме.


                Глава восемнадцатая

                ОШИБКА БАНДЫ АЛЬЖАНОВА

    Это уголовное дело было из тех, которые следователи назы¬вают "темными", неперспективными. Не было точных свиде¬тельств и улик, было ничтожно мало оперативной информации..
25 декабря 1996 года поздно вечером неизвестными в районе 3-й Дачной был обстрелян наряд ГАИ. Оба гаишника чудом ос¬тались живы, хотя стреляли в них из обреза и револьвера почти в упор. Кто это сделал, каковы мотивы? Ответа не было.
Спустя три месяца это уголовное дело стало раскручиваться: шаг за шагом старший следователь по раскрытию дел особой важности прокуратуры г. Саратова В. Воликов продвигался вперед.
Началось с того, что в милицию поступило заявление от од¬ной гражданки. Она сообщала, что у нее угнали "восьмерку". Стали искать. Навели на всякий случай и подробные справки о самой заявительнице. И скоро возникли некоторые подозрения, что "восьмерку" не угоняли вовсе и что заявление об угоне было ложным. Показания она давала путаные, сбивчивые. Но зачем хозяйке автомашины понадобилось вводить в заблуждение ми¬лицию?
Когда во дворе недалеко от дома, где жила заявительница, об¬наружили "восьмерку", в салоне нашли кожаную куртку, ко¬торая хозяйке не принадлежала. На вопрос, откуда эта куртка, женщина сначала ничего не говорила. Потом все-таки сказа¬ла — куртка принадлежит некоему Альжанову, ее другу. Пос¬ле этого признания с хозяйкой машины стали работать еще се¬рьезнее. Она была задержана на 10 суток по подозрению в лож¬ном доносе.
Сначала она пробовала "поиграть" со следователем пыта¬лась что-то придумывать. Когда к делу подключилось оперативно-следственное подразделение "Кобра", которое и занялось оперативным обеспечением следственных мероприятий, стало окончательно ясно, что история с угоном выдумана. Выдумана с одной целью — пустить следствие по ложному следу. А при¬думал все и заставил женщину сделать заявление об угоне ее друг Альжанов. Это его люди, уходя от погони, стреляли в со¬трудников ГАИ в конце декабря 1996 года...
...Банду — главаря Альжанова, Сологуба и Солодова — арес¬туют в начале весны 1997 года. Все трое примерно одного воз¬раста. Хорошо знали друг друга по зоне, где каждый побывал не один раз. Освободившись после последней отсидки в январе 1996 года, Альжанов встречает Солодова и Сологуба. Погово¬рили "за жизнь", вспомнили зону. Все трое нигде не работали, перебивались случайными заработками. Посидели за бутылкой, обсудили, как жить дальше. Альжанов предложил не "киснуть" и, не теряя времени понапрасну, объединиться. Лучше быть вме¬сте, чем пропадать поодиночке. С ним согласились. Банда, а именно по статье "Бандитизм" были осуждены все
трое в октябре 1997 года каждый к 15 годам лишения свободы,
работала по одной и той же схеме.
   Она была продумана,  разработана Альжановым, "мозговым центром» 'банды: четверо в масках врываются в дом, один "держит" под оружием жильцов, двое других собирают и  выносят вещи, а  четвертый стоит у входной двери.
 Именно этот четвертый человек-  Кофейников- был судом присяжных оправдан и в зале суда освобожден. .
Альжанов не только разрабатывал планы нападения, но и вы¬бирал адреса. А они, надо сказать, были неслучайными.
И пер¬вый, и второй дом, в которые ворвалась его банда, были прито¬нами наркоманов, и у тех, кто там жил, все их добро было "на¬жито" на "грязные" деньги. Расчет Альжанова здесь оказался верным: ни один из ограбленных с заявлением в милицию не пошел.
Осенью 1996 года у этой небольшой, но сплоченной банды по¬явилось оружие. Купили два самодельных револьвера калибра 5,6 мм и 9 мм и обрез из охотничьего ружья. Купили еще пару наручников и милицейскую форму. Где, у кого — это устано¬вить так и не удалось.
На первое дело (ставшее, кстати, последним) они пошли 21 декабря 1996 года. У Альжанова был обрез, у Солодова — ре¬вольвер, а у Сологуба — охотничий нож. Было примерно один¬надцать вечера. Остановили частника, доехали до 2-го Панк¬ратьевского проезда. В окнах дома Амаровых горел свет, за дверью слышалось, как работал телевизор. Все четверо встали под дверью, надели маски. Постучали. За дверью спросили: "Кто?" Альжанов ответил: "Свои". Едва открылась дверь, как Альжанов со всего маху пнул ее ногой, ворвался в прихожую и, держа перед собой обрез, оттолкнул хозяйку квартиры вглубь прихожей. За ним ворвались остальные. Всех четверых женщин, а в доме были только они, и Альжанов об этом знал наверняка, согнали в одну комнату. Альжанов направил на них обрез и приказал "не дергаться". Кофейников встал у входной двери.
Солодов и Сологуб тем временем собирали вещи: одежду, дра¬гоценности, видеоаппаратуру. "Премьера" банды в тот вечер состоялась, они взяли немало вещей на общую сумму 8,5 мил¬лиона рублей. Все, что взяли из квартиры Амаровых, эти чет¬веро разделили между собой поровну.
Приближался Новый год, и банда Альжанова решила сделать предновогоднюю вылазку. Через три дня после первого налета они штурмовали квартиру Бирюлева.
Не имея ни водительских прав, ни даже доверенности на вож¬дение автомобиля, Альжанов берет у своей подруги без ее ве¬дома "восьмерку". На ней трое — Альжанов за рулем, Солодов и Сологуб — приезжают к частному дому Бирюлева по улице 9 Мая. Постучали в дверь. "Кто?" "Откройте, милиция". Хозя¬ин дома Бирюлев открыл, перед ним стоял Солодов в форме лейтенанта милиции. Из-за его спины выскочили с оружием и в масках Альжанов и Сологуб. Кроме хозяина в доме был еще некто Газаев. Хозяина и гостя затолкали в ванную комнату, надели на них наручники и уложили на пол лицом вниз. Альжа¬нов вышел на улицу. Пока в доме собирали вещи, он подогнал "восьмерку" вплотную к двери. На заднее сиденье уложили те¬левизор. Солодов, уже надев чужую куртку, забивал багажник одеждой. Всего утащили из этого дома вещей на сумму 7 мил¬лионов рублей.
Прежде чем уехать, открыли погреб. С Бирюлева и Газаева сняли наручники. Руки связали шнурами от видеомагнитофо¬на. Спустили обоих в погреб, закрыли. Подтащили холодиль¬ник и поставили его на крышку погреба. С тем и уехали.
Все похищенные вещи в этот же вечер окажутся на Кумысной поляне. В снегу. Сюда их с перепуга отвезут бандиты и выбро¬сят. А сделают они это оттого, что в районе 3-й Дачной про¬изошла встреча, которая не была предусмотрена "схемой" Аль¬жанова.
По дороге на 3-ю Дачную Атьжанов заметил впереди автомо¬биль ГАИ. Чтобы не испытывать судьбу, притормозил и свер¬нул с дороги. Поехал в сторону дачного массива. Проехав по узенькой дороге между дач, остановился. Сотрудникам ГАИ, а их было двое, поведение водителя "восьмерки" показалось по¬дозрительным, и они поехали наперерез. Альжанов, остановив машину, вышел и пошел по дороге посмотреть, все ли тихо. Но тут он увидел с другой стороны дороги свет. Это были они, гаишники, и Альжанов спрятался в кустах. В "восьмерке" ос¬тавались Солодов и Сологуб со всеми награбленными вещами. Убегать уже было слишком поздно. И они решили: будут стре¬лять. Работники ГАИ вышли из машины, стали подходить к "восьмерке". Солодов, держа руку в кармане, вышел из маши¬ны первым, потом — Сологуб.
Представившись, один гаишник попросил открыть багажник, второй — предоставить документы. Вместо этого — выстре¬лы. Стреляли в упор, с расстояния не больше метра. И один, и второй милиционеры отлетели, упали в сугробы снега. И Соло¬дов, и Сологуб, думая, что работники ГАИ мертвы, бросились бежать. По дороге встретились с Альжановым.
Произошло чудо. И первый, и второй милиционеры остались живы и не получили даже ни одной царапины. Сначала поднял¬ся один, потом второй. Прыгнули в свою машину и рванули с места на всей скорости. Милиционеров спасла форма и плохое оружие бандитов. Выстрел из девятимиллиметрового револь¬вера пришелся в живот гаишника. Пуля пробила белый ремень, бушлат, китель и застряла в пряжке ремня. Как потом покажет экспертиза, у револьвера из шести камор для патронов две име¬ли дефект. Пуля, вылетевшая из этих двух камор, значительно теряла в скорости. В милиционера вылетела пуля как раз из одной такой каморы. А дробь из обреза застряла в подкладке бушлата другого милиционера — заряд был не слишком силь¬ным. Но и первый, и второй, сваленные силой выстрела в снег, перепуганы были изрядно, и настолько, что, придя в себя, они забыли про "восьмерку", вскочили в свою машину и умчались прочь. Пока они ездили в пикет милиции за подкреплением, Аль¬жанов, Солодов и Сологуб выбрались из кустов. Через двад¬цать минут они уже были на Кумысной поляне. Здесь бандиты избавились от награбленных вещей. Выбросили в снег импорт¬ный телевизор, одежду. Весной при осмотре этого места след¬ственная группа обнаружит здесь некоторые из вещей, в част¬ности, кроссовки.
После такого неудачного вечера бандиты разбежались в раз¬ные стороны, "легли на дно" и вплоть до ареста друг друга не видели.
Все трое были уверены, что милиции не удастся на них выйти. Сологуб, например, когда его арестовали, был даже одет в "вещдок" — кожаную черную куртку, которую он взял на том пос¬леднем для всех троих бандитов грабеже...
Бандиты были слишком самонадеянны, и эта их ошибка стала самой главной.


                Глава девятнадцатая

                ПОЧЕМУ ИСЧЕЗ АЛЕКСАНДР СКОРЫНИН


Для людей из мира бизнеса этот вопрос покажется,  по меньшей мере наивным: конечно, президент крупнейшего некогда в Са¬ратовской области концерна "Поволжье-С" исчез потому, что слишком много кому в Саратове должен.
Александр Викторович был в зените славы бизнесмена. В ре¬зультате проведенного газетой "Саратовские вести" конкурса "Человек года" Александр Скорынин стал одним из его. побе¬дителей в 1994 году. Этого звания, по формулировке "Сара¬товских вестей", он был удостоен "за инвестирование проек¬тов, позволяющих расширить спектр и увеличить объем выпус¬каемой продукции на целом ряде предприятий Саратовской об¬ласти" .
Агентством "Элеком" в тот же примерно период времени был проведен анкетный опрос 100 директоров и ведущих менедже¬ров наиболее крупных саратовских фирм. Первое место в рей¬тинге самых преуспевающих и влиятельных саратовских пред¬принимателей занял опять он — Александр Скорынин.
И вдруг первый среди первых исчезает. Что произошло? Ру¬ководство "Поволжья-С" отвечало, что Александр Викторович в командировке. О целях поездки за границу, о сроках его воз¬вращения ничего определенного не говорили, отделываясь об¬щими фразами и ссылаясь на коммерческую тайну. На совсем уж прямой вопрос, правда ли, что Скорынин попросту бросил концерн и исчез из поля зрения, отвечали, что это просто слухи. Говорили, что семья Александра Викторовича живет в Сарато¬ве и что сам он гражданства не поменял, но действительно на¬ходится за границей и должен вернуться.
Его персоной заинтересовалось Управление по борьбе с эко¬номическими преступлениями УВД Саратовской области (УБЭП). Но слишком заметной фигурой был Скорынин, чтобы его смогли так просто забыть... Кажется, что ответы на неко¬торые вопросы можно отыскать в его прошлом. Каким он был? Давайте вспомним.
Генетические корни у него достаточно сильны. Сам он — че¬ловек волевой, крепкий и уравновешенный. Его предки родом с Кубани. До революции прадед был войсковым старшиной, дед — кадровым офицером. Несколько лет назад многие входи¬ли в бизнес благодаря своему или партийному, или комсомоль¬скому прошлому. У Александра Скорынина путь в бизнес был несколько иным, возможно, потому, что вырос он в семье тех¬нической интеллигенции. Отец работал механиком на одном из заводов в Саратове, а мать — инженером. Пример для будущей карьеры был, так сказать, перед глазами. После окончания Московского университета он работал на "Нитроне" началь¬ником смены. Потом был секретарем комитета комсомола, ин¬структором райкома комсомола. Но от карьеры партноменк¬латурщика он все же вскоре отказывается и возвращается на "Нитрон". Он пробует себя буквально в полярных сферах дея¬тельности. Работает аппаратчиком в одном из цехов "Нитро¬на", главным инженером жилищно-коммунального отдела, за¬тем — заместителем управляющего трестом "Горгаз". И, на¬конец, последнее его место работы в госструктурах — облкниготорг, где он был заместителем директора. Работая здесь, он, по его словам, "получил основные навыки коммерческого под¬хода к делу".
Вот как он рассказывает о своих первых шагах бизнесмена: "Именно тогда мы — Саша Строгович и Леша Федоров — со¬здали фирму, торговое объединение "Саратовское". Начали мы с 50 тысяч рублей. Где-то через месяц наши доходы уже пере¬валили за миллион. Эта же фирма постепенно превратилась в промышленно-банковский концерн, в который сейчас входят 82 предприятия — банки, страховые компании и так далее".
Вскоре деятельность концерна, возглавляемого Скорыниным, вышла далеко за пределы не только Саратовской области, но и России. В составе правительственной делегации в марте 1993 года Александр Скорынин побывал в США. Тогда было приня¬то решение конгресса США об оказании гуманитарной помо¬щи России. Согласно этому решению вся гуманитарная помощь из США в Россию проходила именно через концерн "Поволжье-С", который и по сей день является учредителем Междуна¬родного фонда гуманитарной помощи России. Скорынин заявил тогда: "Будущее — за промышленностью,  торговля отходит в прошлое, сверхприбыли она уже не дает. Ныне, чем больше вложишь в промышленность, тем больше зав¬тра получишь дивидендов".
 В 1993-1994 годах "Поволжье-С" вкладывает в развитие промышленности сотни миллионов руб¬лей. Конечно, таким концерном руководить было далеко не про¬сто. Работал он обычно с 8 утра и до 12 ночи. Это был нормаль¬ный график для него: встречи с партнерами, представителями зарубежных фирм. В концерн приезжали, например, представи¬тели таких фирм, как "Мерседес-Бенц", "Дженерал-Моторс", "Феррари". Концерном "Поволжье-С" был куплен пакет такого крупного предприятия, как "Тантал". На Саратовском зуборезном заво¬де был освоен выпуск новой уникальной продукции. Были вложены средства в развитие марксовского пивзавода, балаковской швейной фирмы "Мадонна", в целый ряд хозяйств, занимающихся сельским производством.
Прошло после этого всего три года. Скорынин вышел из игры. На вопрос газеты "Руководитель", что для него является са¬мым неприятным явлением жизни, Александр Скорынин отвечал: "Когда не возвращают долги".

Концерн «Поволжье-С»: империя «мыльных пузырей»

Когда предыдущую — "Почему исчез Александр Скорынин" — заметку я опубликовал в "Комсомольской правде" в 1995 году, то никак не подозревал, что на нее отзовется никто иной, как сам Александр Викторович. Да и откуда — из Лондона. Так появилось продолжение этой темы...
В один и тот же день в редакции корпункта "Комсомолки" в Саратове раздались два телефонных звонка. Один — из Лондо¬на. Другой — из Саратова, из Заводского района.
Из Лондона звонил Александр Скорынин, из Саратова — Юрий Шурыгин, ставший президентом концерна "Поволжье-С" в августе 1994 года.
Согласитесь, что мнение и высказывания этих двух людей как раз и относятся к тому, что мы обычно называем "из первых уст".
Александр Скорынин сообщил, что намерен вернуться в Са¬ратов к Новому году. Он никуда не исчезал. По крайней мере, судя по его словам, удивлен происхождению той искаженной информации, появлявшейся в газетах. Только что, сказал А. Скорынин, он защитил докторскую диссертацию в универси¬тете имени Кеннеди в Сан-Франциско. Тема его труда "Нега¬тивное влияние Центрального банка России на развитие про¬мышленных предприятий России в постперестроечный период". В Лондоне Скорынин находится на стажировке в Международ¬ном банке реконструкции и развития. За все это время (а это уже больше года), пока А. Скорынин живет за границей, он из¬дал, опять, же, судя по его словам, 10 книг по бизнесу в Ливане, Панаме, других странах. В этих книгах он обобщил свой опыт работы на Западе.
Что касается "Поволжья-С", он сказал, что не является прези¬дентом концерна с 28 августа 1994 года, так что за всю дея¬тельность концерна после этого периода ответственности не несет.
В конце разговора Александр Скорынин сообщил, что в бли¬жайшее время в газете "Коммерсант Дейли" будет опублико¬вано интервью. (Насколько мне известно, никакого интервью со Скорыниным опубликовано в этой газете не было...)
Ю. Шурыгин и А. Скорынин знакомы более 20 лет. После¬дние три года они практически не поддерживали отношений. Тем удивительнее был звонок Скорынина летом 1994 года Шурыгину, бывшему в то время руководителем МПКП "Колор". Скорынин в начале разговора употребил свое любимое выра¬жение: "Вопрос на засыпку..." "Вопросом на засыпку" было предложение возглавить концерн.
Встретившись на следующий день в концерне со Скорыниным, Шурыгин обещал подумать над предложением. На другой день им было дано согласие.
Скорынин сообщил Шурыгину, что концерн имеет долги: при¬мерно 4,5 миллиарда рублей. Но при этом он успокоил, сказав, что концерну должны около 8 миллиардов рублей и что на под¬ходе решение вопроса по двум федеральным кредитам в сумме 10 миллиардов рублей. "Объясняя выбор моей кандидатуры, Скорынин сказал: "Хочу, чтобы концерн попал в белые руки".
Всего один штрих из жизни концерна. Через московский банк "Аэрофлот" концерном был оформлен кредит в сумме 5 милли¬ардов рублей. На ссудный счет было перечислено 4 миллиарда рублей. Три миллиарда взял банк, 1 миллиард остался у концер¬на. Из этих денег, как рассказывает Ю. Шурыгин, 100 милли¬онов рублей ушло на погашение старых долгов, 100 — на арен¬ду помещения концерна. Остальные деньги — 800 миллионов — были отправлены на Кипр, где Скорыниным была открыта фирма: кредит через банк "Аэрофлот" брался под поставку де¬шевых продтоваров с Кипра в районы Сибири и Крайнего Се¬вера. Неясна дальнейшая судьба этих денег. По крайней мере, редакция "КП" не располагает данными о том, что в Сибирь пришли продукты с Кипра.
В марте 1995 года Ю. Шурыгин написал заявление в совет промышленно-банковского концерна "Поволжье-С": "В связи с искажением информации о состоянии финансово-хозяйственной деятельности концерна, данной Скорыниным А. В. при переда¬че дел, а также его действия в отношении федерального креди¬та по соглашению № 3/122 от 8 декабря 1994 года, решениями арбитражного суда, исполнением этих решений Октябрьским на¬родным судом, считаю невозможным дальше исполнять обязан¬ности президента концерна.
Принятые мною обязательства по вышеуказанному соглаше¬нию берусь исполнить в рамках возглавляемого мной предпри¬ятия МПКП "Колор".
Во Фрунзенскую налоговую инспекцию Саратова Ю. Шурыгиным было написано письмо, где он доводит до сведения, что "деятельность ПБК "Поволжье-С" практически остановлена с 1.04.95. Сотрудники уволены в связи с ликвидацией предприя¬тия", что он, Ю. Шурыгин, "выполняет свои функции лишь в части обеспечения необходимых контактов с официальными органами".
Очень многое стало бы на свои места, находись Александр Викторович Скорынин в Саратове.
Приводим отрывок из пояснительной записки директора МПКП "Колор" Ю. Шурыгина, которую он направил в Моск¬ву, председателю АБК "Промрадтехбанк" А. Кузьмину:
"Моя работа в Москве с Министерством РФ по делам нацио¬нальностей и региональной политике и рядом банков Москвы привела к тому, что было подписано уже мной соглашение № 3/12-2 от 8 декабря 1994 года на сумму 5,0 млрд. рублей че¬рез АБК "Промрадтехбанк". Я дал согласие на все условия банка и убедил в необходимости этого Скорынина А. В. Его условием было требование производить закупки продуктов питания через предприятие "Эридан К", с которым ПБК "По¬волжье-С" заключил договор на поставку продуктов. Также он обещал и выслал контракт на поставку продуктов питания по низким ценам с Кипра. Под этот контракт он получил на Кипр около 135 тысяч долларов. В феврале 1995 года он вылетел на Кипр для решения вопросов поставки продуктов, но оттуда не вернулся. Мой факс остался без ответа..."
Такая вот грустная история. Флагман саратовской экономи¬ки, о котором с гордостью писали газеты, оказался на поверку "мыльным пузырем". Лопнув, пузырь этот потопил десятки фирм, многих оставил без надежды.

Что входило в концерн "Поволжье-С"
1.   ТОО "Коммерсант"
2. ТОО "Реванш"
3. ТОО "Виола"
4. ПТО "Саратовское"
5. ТОО "Поволжьеаудит"
6. ТД "Саратов"
7. НВСК (Нижне-Волжская страховая компания)
8. Пенсионный фонд "Поволжье"
9. ТОО "Охранное агентство "Поволжье"

10. ТОО "Экипаж"
11. АО "Алмазы Поволжья"
12. АО "Мадонна"
13. СП "Саратов-Таврия"
14. ТОО "Джалинад"
15. МФГПР
16. АО "ПБЖ-Банк"
17. Брокерская контора "Поволжье"
18. Газета "Биржевые вести"
19. ТОО "Фермер-сервис"
20. ТОО "ПРВЛ"
21. ТОО "Скарабей"
22. ТОО "Трансфер"
23. ТОО "Рояль"
24. Филиал "Мегаполисбанка"

                А что осталось?



                Глава двадцатая

                В ТЮРЬМУ - НА ВСЮ ЖИЗНЬ


Он больше не вернется к нам. Руслан Дзолаев не выйдет за ворота тюрьмы до конца дней своих. В октябре 1997 года Са¬ратовским областным судом он был приговорен к пожизненно¬му заключению. Такой приговор был оглашен в этом суде впер¬вые за всю его историю.
Крестник убийцы Сережа, которому сейчас всего два года, когда станет большим, о многом, что происходило с ним в ран¬нем детстве, забудет, как это бывает с большинством из нас. Но то, что случилось 15 марта 1997 года, когда на его глазах крестный отец, "дядя Руслан", как он, едва научившись гово¬рить, называл его, убивал ночью в квартире мать и ее бабуш¬ку, он будет помнить всю жизнь.
Руслан Дзолаев был вхож в семью Тихоновых. С мужем Лю¬бови Тихоновой он сидел в колонии, был с ним дружен. Он осво¬бодился раньше и стал навещать маленькую семью Тихоновых. Его пригласили, когда родился Сережа, и на крестины — Рус¬лан Дзолаев, осетин по национальности, стал крестным отцом.
"Так до конца и не ясно, что именно толкнуло Дзолаева убить Тихонову и ее бабушку. На следствии он рассказывал, что все происшедшее помнит смутно, что убивал в состоянии аффек¬та", — вспоминает старший следователь прокуратуры г. Са¬ратова А. Князев, занимавшийся расследованием этого уголов¬ного дела.
Стационарная судебно-психиатрическая экспертиза определи¬ла, что Дзолаев на момент совершения этого ужасного убий¬ства был вменяем, отдавал отчет своим действиям.
15 марта Любовь была в гостях у отца на юбилее его жены. Была дома у него довольно долго — с часу дня до восьми вече¬ра. Посидела за столом, выпила и ушла раньше, чем остальные гости, сказав отцу, что у нее дома назначена встреча с Русла¬ном.
 Руслан пришел с бутылкой "Столичной", Он, Любовь и ба¬бушка сели на кухне ужинать. Сережа был занят игрушками в комнате. Приблизилась полночь. Бабушка и мальчик пошли в комнату спать. А Руслан и Любовь, еще немного посидев на кухне, уединились в спальне. Сам Дзолаев, признавший вину в совершении убийства частично и пояснивший, что убивал в со¬стоянии нервного срыва, аффекта, на допросе рассказывал, что когда они с Тихоновой перешли в спальню, то там продолжили выпивать, и не более того. Потом, рассказывал Дзолаев, Тихо¬нова потребовала у него якобы 500 тысяч рублей на ее содер¬жание. Иначе, если не даст, угрожала, она сообщит в милицию о том, что Дзолаев ее изнасиловал. Слово за слово, и скандал, возникший, казалось бы, на пустом месте, дошел до "точки ки¬пения".
Следователь А. Князев говорит, что вряд ли все было так. Ти¬хонова не имела недостатка в деньгах — ей помогали родные, она сама тоже зарабатывала. Что же произошло в спальне на самом деле — это останется тайной, которую унесла с собой эта женщина.
Она выбежала из спальни в прихожую, начала звонить в мили¬цию. Дзолаев — за ней. Вбегает на кухню, хватает со стола нож. Длинный, 25 сантиметров. Тихонова дозвониться в мили¬цию так и не успела. Сзади подскочил Дзолаев. Один удар. Вто¬рой, третий... Он ударил женщину не менее 20 раз, из них 13 ударов ножом — в грудь, другие — в живот, шею.
Тихонова кричала, звала на помощь. Проснувшись от нечело¬веческих криков, в комнату вбежала бабушка, за ней — ребе¬нок, еще заспанный, но уже громко рыдающий. Тихонова, уже полуживая, сумела вырваться, открыла входную дверь, выско¬чила в общий коридор. Но Дзолаев схватил ее за волосы, зата¬щил снова в квартиру. И здесь, у порога, добивая ее ножом, буквально вколачивал ее в гроб — каждый удар был смертель¬ным. Тихонова умерла через минуту.
Бабушка, пятясь назад, в глубь комнаты, прижав к себе прав¬нука, кричала что есть силы, звала на помощь. Дзолаев бросил¬ся в их сторону. Старая женщина, подтолкнув маленького Се¬режу в соседнюю комнату, кинулась на лоджию.
Беззащитная старушка забилась в угол, выкинув вперед, за¬щищаясь, руки, согнулась, вжала, ожидая ударов, голову. Убий¬ца бил ножом старую женщину еще нещаднее, еще более зверс¬ки. Эксперты определят: было нанесено не менее 30 ударов но¬жом в жизненно важные органы. Старушка, истекая кровью, умирала, а посреди комнаты стоял Сережа и громко кричал, захлебываясь от слез.
Оставив убитую на лоджии, Дзолаев подошел и к мальчику. Эта секунда была решающей в жизни Сережи. Дзолаев мог уда¬рить его ножом куда угодно и сколько угодно раз — смертель¬ный азарт крови уже затуманил его рассудок. Он ударил но¬жом дважды своего маленького крестника — по тыльной сто¬роне запястья правой руки и по предплечью. Решил, что этого хватит — мальчик, истекая кровью, скоро умрет сам. Сережа упал на пол, белая детская рубашка стала краснеть.
Дзолаев подошел к двери. Но было уже поздно. Шум слыша¬ли соседи из квартиры № 313 и № 315 — четверо мужчин и две женщины.
Сосед убитой Тихоновой Фадеев, услышав крики, вышел в ко¬ридор вместе с женой и сыном. Он увидел в коридоре большую лужу крови и кровавый след в квартиру Тихоновой. Фадеев по¬звонил соседям в квартиру № 313 — вышли Порчхидзе Давид и Казаковы — Нина и Александр. Они тоже слышали крики в квартире 314. Фадеев стал стучать в дверь. Прошло около пяти минут, и дверь открылась. Вышел Дзолаев. Вел он себя, как об¬ратили внимание соседи, спокойно, невозмутимо. Уверенно зак¬рыл за собой дверь и направился было к выходу из общего ко¬ридора. Но один из парней придержал его рукой и дословно так и спросил: "Постойка, сударь, что это ты здесь натворил?" Дзолаев оставался спокойным и объяснил, что у Тихоновой ис¬терика и что он идет звонить ее матери в Энгельс. И попытался пройти к выходу. Но соседи ему загородили дорогу. Дзолаев попробовал вырваться, его скрутили, кто-то убежал за верев¬кой, но веревки не было, принесли электрический кабель и свя¬зали Дзолаева. Сосед Фадеев выбил ногой дверь квартиры № 314, зашел вовнутрь. Недалеко от входа лежала мертвая Тихо¬нова, обнаженная до пояса. В зале почти без сознания — Сере¬жа. Он подхватил на руки мальчика, одежда которого была вся в крови, и вынес из квартиры. Зашли на лоджию — увидели мер¬твую бабушку. Вызвали "скорую", милицию. С места преступ¬ления были изъяты вещественные доказательства, среди кото¬рых была бутылка из-под водки "Столичная", две рюмки и нож с ручкой из пластмассы красно-коричневого цвета.
Сережу увезли на "скорой". На девятый день после убийства матери и прабабушки он был выписан из больницы. Но глубо¬кие шрамы на его руке от ножа, которым были убиты его са¬мые родные люди, останутся на всю жизнь. И не только на руке...


                Глава двадцать первая

                ИСПРАВЛЯЛ; ТЕПЕРЬ ИСПРАВЛЯЕТСЯ


Исправительно-трудовая колония, или проще — зона, была для него местом службы, и он стоял в самых первых рядах тех, кто был поставлен "исправлять" и "воспитывать" зэков. Теперь, по¬меняв форму офицера внутренних войск на робу заключенно¬го, он будет "исправляться" уже сам: бывший заместитель на¬чальника исправительно-трудовой колонии № 33, находящейся в Саратове, осужден 19 ноября 1997 года на 9 лет лишения сво¬боды с отбыванием наказания в ИТК строгого режима.
Одним из смягчающих обстоятельств при вынесении пригово¬ра суд учел то, что 33-летний Егораев имел положительную ха¬рактеристику с места работы, а также правительственную на¬граду — медаль "За отличную службу по охране порядка". В тот день, когда он чуть было ни застрелил насмерть безоруж¬ного человека из своего табельного оружия, этой самой медали на Егораеве не было...
Жильцы дома № 7 по ул. Производственной в Саратове по¬здно вечером слышали, как во дворе хлопнул выстрел, потом подряд — еще несколько. Одна женщина выглянула в окно и увидела, что недалеко от подъезда № 1 лежит без чувств чело¬век, а другой бьет его ногой и кричит матом. Женщина позво¬нила в милицию. Сообщение на пульт дежурного поступило сразу же, и автомашина ПМГ уже через несколько минут была во дворе дома на ул. Производственной. Через минуту-другую подъехала еще одна машина. Милиционеры увидели человека, лежащего на земле в большой луже крови. Вызвали "скорую". Один из жильцов дома, подойдя к милиционерам, показал на мужчину, который стрелял. Его фигура маячила возле входа в соседний подъезд. Его пытались окружить, но мужчина крик пул: "Стоять, всех завалю!" Милиционеры попрятались за де¬ревья, выхватив и свои пистолеты. Мужчина продолжал кри¬чать, чтобы все уходили прочь, поднял руку с пистолетом вверх и выстрелил. Кто-то из милиционеров заметил, что пистолет у него после этого выстрела разрядился, и он крикнул остальным: "Он пустой". На стрелявшего бросились со всех сторон, выби¬ли пистолет, свалили, надели наручники.
В отделе милиции чуть протрезвевший задержанный устроил всем там находившимся "разгон". Как это, мол, так, на кого осмелились руку поднять — на офицера внутренних войск, на заместителя начальника колонии.
Но очень много было свидетелей всему случившемуся в тот поздний вечер, поэтому версия заместителя начальника коло¬нии Егораева о том, что он "пресекал хулиганские действия Фомина и Маринина" не нашла подтверждения. Хулиганил сам Егораев, да еще как — стрелял из пистолета. Судебная колле¬гия Саратовского областного суда пришла к выводу, что вер¬сия Егораева о его невиновности противоречит собранным по делу доказательствам. А они таковы.
16 мая 1997 года в конце рабочего дня Егораев решил рассла¬биться и вместе со своим подчиненным Куликовым и бутылкой уединился в кабинете. Выпили, поговорили о своей нелегкой службе, о жизни. Был еще и другой повод — Егораев собирался покупать автомобиль. В этот вечер при нем было около 20 мил¬лионов рублей. Уже было поздно, часов десять вечера, когда они закончили пить и попросили сослуживца Жаркова на его личной автомашине отвезти их домой. Возле дома № 34 на про¬спекте Строителей, где жил Егораев, он был уже примерно в половине одиннадцатого вечера. Машина Жаркова попала воз¬ле дома колесом в глубокую яму и застряла. Идти было неда¬леко. Егораев вышел и пошел к подъезду. Здесь сидели на ла¬вочке Фомин, Маринин и Печказов, разговаривали. Фомин, в которого спустя полчаса будет стрелять из пистолета Егораев, вышел из дому часов в девять вечера — выгулять собаку. За¬хотел покурить и, передав собаку дочери, пошел к киоску за сигаретами. Возвращаясь, увидел на скамейке позле подъезда бывшего одноклассника Маринина и решил поговорить с ним по поводу недавней смерти его брата, так как не был на похо¬ронах. Тут же сидел и Печказов.
Егораев подошел к ним. Его качало. Увидев мужчин у подъез¬да, он, возможно, подумал, что находится все еще в колонии, и стал командовать, требуя, чтобы "все расходились по домам". Выражался при этом пьяный офицер далеко не высоким сло¬гом. Мужчины молчали — не хотели связываться с пьяным. В это время к ним подошли две женщины — Морозова и Сафронова. Они вышли из дома вынести мусор, а потом увидели, как к группе мужчин подошел, как им показалось, милиционер. Их это заинтересовало, и они решили узнать, в чем дело. Подошли и увидели, как Егораев держит Фомина за одежду, трясет и кри¬чит матом. Женщины попытались сделать замечание, но тщет¬но, офицер словно ничего и не слышал. Тогда женщины стали уводить парней, а Егораева, взяв под руки, завели в подъезд его коллеги, которые к этому времени освободились и вытащи¬ли машину из ямы. В квартиру Егораев зашел возбужденный. Видя его состояние, жена предложила ему успокоиться — по¬ужинать, выпить. Так он и сделал. Снял китель, фуражку, вы¬пил граммов 200 коньяка, закусил. Но "отпустило" офицера ненадолго. И он снова решил выйти на улицу и "построить-" та¬ких больно непослушных соседей по улице. Заметив Фомина и женщин рядом с ним — Сафронову и Морозову — Егораев по¬дошел и опять стал "качать права", а смелости ему придавало, конечно, то, что в кобуре под рубашкой у него был заряженный пистолет. Сафронова спросила: "Ты-то хоть знаешь его?" Его¬раев ответил: "А мне все равно". Подошел Маринин, раньше работавший в одной из колоний Саратова, и попытался образу¬мить Егораева, говоря, что "здесь все свои" (Фомин — бывший сотрудник милиции). Но Егораев уже загорелся окончательно и "пылал" вовсю. Он бросился на Маринина, ударил по лицу пару раз, ногой в грудь. Схватил за майку, разорвал. Маринин испугался, убежал.
      А Фомин и женщины исчезли в подъезде. Но далеко не убежа¬ли. Между 1-м и 2-м этажами Фомина свалил резкий удар в че¬люсть. Он упал. Сверху навалился Егораев, стал бить головой о цементный пол. Морозова побежала к соседям, чтобы позво¬нить в милицию. А Сафронова стояла рядом и кричала, чтобы Егораев прекратил, и звала на помощь. Но Егораев все бил Фомина, затем, сунув руку под рубашку, прошипел: "Пристре¬лю". Сафронова испугалась и выбежала из подъезда.
Фомин на следствии, на суде рассказывал, что после того, как Егораев свалил его на пол и стал бить, он уже ничего не помнил и очнулся только в больнице... Фомин не помнил, как выбежал из подъезда, как в него стреляли...
Егораев расстрелял в Фомина почти всю ( за исключением од¬ного патрона) обойму. Он стрелял с расстояния не более трех (!) метров. Фомин родился в рубашке, это точно. Из семи пуль че¬тыре пролетели мимо, а любая из трех остальных могла быть смертельной. Три ранения вызвали у Фомина посттравматичес¬кий шок: сквозное ранение голени с переломом обеих костей, сквозное ранение мягких тканей бедра и слепое ранение груд¬ной клетки.
При осмотре места происшествия найдут гильзы и коронку от зуба Фомина. Останутся и две лужи крови — одна между 1-м и 2-м этажами, где Егораев бил Фомина, и вторая на улице, где Фомин упал, получив огнестрельные ранения.
Судебная коллегия решила, что Егораев совершил покушение на умышленное убийство из хулиганских побуждений. Также судом было признано, что подлежит удовлетворению иск по¬терпевшего Фомина о возмещении ему морального вреда в раз¬мере 10 миллионов рублей.
Вещественное доказательство — пистолет "ПМ" 1966 года выпуска, принадлежавший Егораеву, — возвращен админист¬рации исправительно-трудовой колонии № 33.

                Глава двадцать вторая

                ВЫНУЖДЕННЫЙ ЗАХВАТ



О том, что произошло 12 мая 1989 года, саратовцам было из¬вестно неплохо: газеты достаточно подробно и много писали о дерзком побеге четырех преступников из следственного изоля¬тора, о захвате заложников, а потом и о суде над преступника¬ми (Об этом было рассказано во второй главе — СМ.). Но о том, что всего через пять дней после того громкого события произошел еще один захват заложников, известно очень немно¬гим...
17 мая 1989 года прокуратурой Саратовской области было возбуждено уголовное дело по факту захвата заложников груп¬пой осужденных ИТК-33. Как следует из обвинительного зак¬лючения по этому уголовному делу, в тот день произошло сле¬дующее.
17 мая в 9 часов 30 минут осужденные Баюра, Лазарюк, Си¬бирцев, Катаноэ, Минчуна, Шаблаков, Бухна под различными предлогами оставили рабочие места и собрались возле медпун¬кта. Затем они вошли в здание центральной заводской лабора¬тории. Закрывшись изнутри, захватили пятерых заложников, работников этой лаборатории.
Первым и главным требованием всех семерых было: вызвать врачей для медосмотра не только их самих, но и тех, кто нахо¬дился в штрафном изоляторе.
Начались переговоры с администрацией колонии, с предста¬вителем УКГБ, управления исправительных дел. Кроме вызова врачей, осужденные требовали перевода их всех в другие коло¬нии, так как, объяснили они, пребывание в этой невозможно из-за произвола администрации, из-за грубого обращения офицеров с заключенными.
 В колонии, по словам тех, кто вел перего¬воры, царил беспредел — избиение осужденных офицерами.
Заложники находились в плену заключенных до шести часов вечера. Всем семерым было обещано их требования выполнить. Они поверили и сдались без сопротивления — их посадили в спецмашину и увезли из ИТК-33 в следственный изолятор го¬рода Саратова. Началось следствие...
Требования этих .людей, решившихся на столь отчаянный шаг, как теперь известно, выполнены не были. Но отчего же? По¬мните захват 12 мая — тогда и пистолет дали заряженный в руки преступникам, и машину для выезда из изолятора, и денег несколько тысяч... Семеро заключенных из ИТК-33 ничего по¬добного не просили, мало того, они никого из заложников не избивали до полусмерти, не грозились убить, если их требова¬ния не будут выполнены. А просили-то они всего-навсего вызо¬ва врачей. Почему бы администрации колонии не пойти тогда навстречу такому мирному желанию зеков? Не от того ли не прислали врачей, что на их телах, как утверждали эти молодые люди, были следы от дубинок, кровавые полосы от наручников на локтевых суставах?..
В уголовном деле (том 4, лист дела 42) имеется любопытный документ. Это письмо одного из этих заключенных. Написано оно в изоляторе, и его пытались переправить на волю. Но не получилось. Его перехватили, и так оно оказалось в деле. Вот отрывок из этого письма: "...Нахожусь в тюрьме г. Саратова. Я и еще пятеро молдаван взяли одного мужчину и четверых женщин. Мы им ничего не сделали. Мы пошли на это, чтобы все узнали, как здесь бьют, подвешивают за наручники и бьют ногами. Что за беспредел здесь!". (Имеется в виду ИТК-33). Что это - больная фантазия заключенного? Может быть, провока¬ция?
Я хорошо помню, как приблизительно за два года до этого случая побывал в этой колонии по своим журналистским де¬лам. Не забыть откровений офицеров: работы невпроворот, служба собачья, нервная, неблагодарная, ни белого света, ни семей, ничего хорошего не видим. Зона, зона, одна зона кругом... Да, такой работенке не позавидуешь. От души сочувство¬вал тогда этим людям. Но, припомнилось, смутил меня вот та¬кой с виду пустяковый эпизод. Мне предложили чаю — не хочу ли, мол? И вот через секунду в кабинет вошел зек в темной робе. Предстал перед столом как "лист перед травой" с маленьким подносом в руке. Покорный взгляд, смиренная поза. Поставил стаканы и молча ушел прочь. Факт, согласитесь, красноречи¬вый и говорящий очень о многом. Как, кстати, и такое унизи¬тельное для человека, для осужденного правило в зоне снимать перед человеком в погонах головной убор.
Но вернемся к тем событиям. Спустя почти год состоялся суд, который вынес определение о возвращении дела на дополни¬тельное расследование. В этом определении было указано, что заключенные при захвате 17 мая действовали в условиях край¬ней необходимости (статья 14 УК РСФСР), и это исключает воз¬можность привлечения их к уголовной ответственности.
Что же это была за крайняя необходимость, вынудившая пой¬ти на захват заложников?
...В судебном заседании подсудимый Лазорюк рассказал о не¬которых методах "перевоспитания" в ИТК-33. Они заключа¬лись в применении пыток с тем, чтобы заставить осужденных подчиняться всем, но преимущественно незаконным требова¬ниям администрации (к примеру, тот чай на подносе).
Подсудимый Сибирцев рассказал суду, что в бане ИТК-33 были оборудованы устройства для пыток: "груша", "ласточ¬ка"."душ"...
Подсудимый Бухно показал на судебном заседании, что у него были сломаны ребра после избиения его "Наташкой" (такую кличку дали заключенные одному из офицеров).
Эти молодые люди рассказали суду, что в колонии существу¬ет, как называют ее колонисты, бокс-команда из нескольких офицеров, занимающихся систематическим избиением особо "непокорных"...
Дело вроде бы знакомое и обычное: собрались отпетые зеки, сговорились и айда клеветать на честных офицеров... Так, да, увы, не так. То, о чем рассказывали эти семеро, подтвердили на суде и другие свидетели. Кстати, сразу же по ходу дела пред¬ставители самой администрации на судебном заседании пока¬зали, что им не известны случаи применения пыток к заключен¬ным...
Так вот, помимо свидетельств заключенных, были и другие свидетельства. Врач колонии Дындин показал, что он не осмат¬ривал помещаемых в штрафной изолятор осужденных. Таким образом, администрация этой колонии нарушала статью 57 ИТК, обязывающую оказывать медицинскую помощь осужден¬ным... Другой свидетель, Ахмедов, работавший начальником штрафного изолятора, подтвердил, что ему осужденные не раз жаловались, что администрация их избивает. Ахмедов докла¬дывал об этом начальнику ИТК.
      Другие свидетели, из числа осужденных (около десяти чело¬век), подтвердили на суде — да, в колонии бьют, и бьют жесто¬ко, за малейшее неповиновение. Чего стоят, например, показания осужденного Кулуктаева и других, которые рассказали суду, что им известно, что после событий 17 мая администрация избила осужденных Петрова, Милеш, Квочкина, Гимбатова, Кептя. При производстве пыток осужденные подвешивались за крюк в бане к трубе. Избивали также Кобучу, Димитрашку. Последнего — за то, что его мать направила жалобу в прокуратуру.
Можно было бы еще довольно долго ссылаться на свидетель¬ства осужденных, но давайте послушаем еще одного человека, встреча с которым у меня состоялась.
Я был в следственном изоляторе и встречался с Сибирцевым Михаилом, одним из семерых. Щуплый, нездорового вида па¬ренек. По моей просьбе он показал мне свои руки: чуть ниже локтей были видны характерные полосы. Как рассказывал Ми¬хаил, следы от наручников — специальных, самозатягивающих¬ся... Еще я попросил Михаила ответить на несколько вопросов. Вот, коротко, суть нашего разговора.
— Вы решились на захват заложников, были ли испробованы другие меры?
—Из колонии не было никакой возможности сообщить на волю о беззакониях и безобразиях, которые в ней происходят... Один парень на свидании передал через мать жалобу, а на следую¬щий день оказался в штрафном изоляторе.
— Кто вас бил и за что?
— Били офицеры-оперативники, они хотели одного — чтобы мы им были во всем покорны. Один офицер, Погосов, мне так и сказал, когда я прибыл в колонию: "Будешь делать все, что мы захотим".
— И что же они хотели от вас?
— Самого главного — сверхурочной и бесплатной работы. После ужина заключенных загоняли в промзону и заставляли работать, бывало, и до двух часов ночи. Но ведь утром-то эти же люди снова шли на работу!..
...Бригадиры из числа самих же зеков не работают, преврати¬лись в "погонял". Больше того, бригадир за мой счет закрыва¬ет наряд не только себе, но и дружкам своим. Почему, с какой стати я должен подчиняться таким порядкам? Администрация их поддерживает и приветствует. Кто их не принимал — "вос¬питывала".
Когда-то на территории следственного изолятора, а ему око¬ло двухсот лет, была маленькая церквушка. Осужденные мог¬ли прийти сюда, покаяться, повиниться. Нет и в помине тех обы¬чаев, той церквушки...

                Глава двадцать третья


                ВЫМОГАТЕЛЬ В ФОРМЕ



...Его арестовали у крыльца пункта охраны общественного правопорядка по улице Тульской в Саратове. На капоте авто¬машины лежала черная шапка. В ней — деньги. Полтора милли¬она рублей. Он стоял рядом с деньгами, окруженный несколь¬кими сотрудниками Регионального управления по борьбе с орга¬низованной преступностью (РУОП), и держал руки поднятыми вверх.
Незадолго до ареста к нему, В. Шунину, стажеру участково¬го инспектора милиции 3-го отделения Заводского РОВД, в ка¬бинет опорного пункта милиции, в дом № 25 по улице Тульс¬кой, пришел С. Бурамбаев вместе с женой. Они пришли к назна¬ченному милиционером времени и принесли то, что он требовал от них, — деньги. Отдав ему полтора миллиона рублей, они пообещали оставшуюся половину принести в ближайшее вре¬мя. После передачи денег Шунин и Бурамбаев написали заяв¬ление, что не имеют друг к другу никаких претензий. На этом они и расстались. Следующая их встреча произошла уже во время очной ставки в кабинете следователя.
    В должности стажера участкового инспектора Шунин рабо¬тал с апреля 1994 года. В служебной характеристике, приоб¬щенной к уголовному делу, отмечается, что Шунин "зареко¬мендовал себя как недобросовестный сотрудник, слабо знаю¬щий "Закон милиции", приказы, инструкции, регламентирую¬щие работу участковых инспекторов... В повседневной деятель¬ности допускал волокиту при рассмотрении заявлений и жалоб граждан". Еще в этой характеристике упоминается, что с Щуниным "неоднократно проводились беседы о недопустимости употребления спиртных напитков как на службе, так и в быту, но должных выводов он так и не сделал". Не были сделаны "дол¬жные выводы" и руководством райотдела милиции, и Шунин продолжал, несмотря ни на что, работать.
В тот день, 6 августа 1994 года, Шунин находился на дежур¬стве в 3-м отделении милиции. Около 15 часов он был направ¬лен помощником оперативного дежурного на место происше¬ствия — к дому по улице Крекингской. Тут буянил некто Бу¬рамбаев. Он пришел домой пьяным, поругался с семьей. После этого выбежал из дому и попытался покончить с собой — хотел броситься в колодец.
Бурамбаева задержали, посадили в машину. По дороге в от¬деление милиции, как следовало из рапорта Шунина на имя начальника отделения, Бурамбаев оказал сопротивление и уда¬рил его, Шунина, в лицо.
Бурамбаева продержали в камере до 11 вечера. В заявлении, написанном на имя прокурора Заводского района через день после этого, он будет утверждать, что в камере его били. В этом заявлении также он укажет, что Шунин вызвал его к себе в ка¬бинет и пообещал завести уголовное дело, если тот не принесет 3 миллиона рублей. И назвал срок передачи денег — 10 авгус¬та. Дома Бурамбаев обо всем этом рассказал своим близким.
Когда он и мать на следующий день пришли в милицейский участок и заплатили штраф 5 тысяч рублей, Шунин позвал их в свой рабочий кабинет. Здесь он повторил свое условие: 3 мил¬лиона рублей, в противном случае — возбуждение уголовного дела.
Пока Шунин ждал денег, Бурамбаев написал еще одно заяв¬ление. Теперь уже — на имя начальника РУОП В. Еремкина с просьбой принять "соответствующие меры в отношении Шу¬нина". Денежные купюры достоинством в 5, 10, 50 тысяч руб¬лей, предназначенные для милиционера, были обработаны спец¬средством "Светлячок"...
В получении взятки Шунин сознался на первом же допросе. Через три дня после ареста он был заключен под стражу в Са¬ратовский следственный изолятор.
В случае с Шуниным руководством УВД было предпринято все, лишь бы избавиться от "пятна" на мундире. В частном оп¬ределении Заводского районного суда отмечено: "30 июля 1994 года Шунин употребил спиртное в служебном кабинете во вре¬мя несения службы". По данному факту УВД г. Саратова про¬водилась служебная проверка. После ареста Шунина кадровая служба УВД Саратова с целью сохранения чести мундира, ис¬пользуя инцидент 30.07.94 г., подготовила документ на уволь¬нение Шунина с 9 августа 1994 года из органов внутренних дел, то есть до момента получения им взятки. На основании этих документов Шунин был уволен задним числом приказом начальника УВД Саратовской области от 26.08.94 г. — с 9.08.94 г." (за день до получения взятки). Это обстоятельство Шунин и использовал затем в суде. То есть он пытался дока¬зать, что получил взятку, не находясь при исполнении служеб¬ных обязанностей, а что действовал просто как мошенник. И это обстоятельство во многом могло бы смягчить его наказа¬ние. Однако версия Шунина и сотрудников кадровой службы УВД была полностью опровергнута в суде.
Приговор вступил в законную силу. Шунин больше никогда не наденет милицейскую форму, а уголовное дело с указанием срока хранения — до 2005 года, ушло в судебный архив.

                Глава двадцать четвертая


                «КЛЯНУСЬ, УБИЙЦУ НАЙДУ»



Непрофессионалы — самые большие грешники на земле. Беда, зло — именно от них. Убийца 14-летнего мальчика — на свобо¬де, а невинные люди — в камере. Но вот за расследование уго¬ловного дела берется профессионал. И все становится на свои места.
Молодая женщина вывела собаку на прогулку во двор дома. Был глубокий вечер. Собака рванулась к кустам возле стены дома. Женщина — за ней. Возле стены в расплывшейся темноте был виден силуэт маленького человека. Он сидел на земле и раскачивался из стороны в сторону. "Пьяный", — подумала хозяйка собаки. Собака же молча, настойчиво рвалась к сидя¬щему человеку. "Домой! Домой!" — дернула за поводок жен¬щина. И они ушли. Наутро с собакой пошла гулять мать этой женщины. Вернулась с сообщением ужасным — возле стены ле¬жало бездыханное тело окровавленного мальчика. Вызвали ми¬лицию. Собралась толпа. На месте убийства кроме криминали¬стов уже работали оперативники. Так, 18 октября 1994 года за домом № 10/20 по улице Луговой в Саратове был обнаружен труп Алеши Кусмарцева. В этот же день, 18 октября, его убий¬ца Роман Пшенов в кругу друзей праздновал свой день рожде¬ния. Ему исполнилось 18 лет. Нескоро — только через полтора года после убийства — он будет арестован.
Следствие вначале пошло по ложному пути. И если бы это дело не попало для расследования к следователю по расследо¬ванию дел особой важности из прокуратуры области, нет ника¬ких сомнений в том, что убийца до сих пор бы находился среди нас, а не в тюрьме.
Дело об убийстве Алеши Кусмарцева, с точки зрения обыден¬ной следственной практики, было явно неперспективным, гиб¬лым. Свидетелей преступления нет. Мотивы убийства не ясны. Кроме письменного признания арестованного Мартынова, час¬тичных признаний Куликова, в деле ничего не было. Третий арестованный — Рябов — молчал вообще. Всем троим предъяв¬лялось обвинение в убийстве. В тот день, когда нашли мальчи¬ка, эти трое были рядом, возле дома. Один из них сказал тогда приятелям, увидев тело: "А это, оказывается, брат Наташи". Оперативник, крутившийся в толпе зевак, сразу же выхватил это слово "оказывается". Все трое были задержаны, а потом и арестованы. В следственном изоляторе, оговорив себя, они от¬сидели по два месяца каждый. Но прокурор района не решился направлять дело в суд, и интуиция его не подвела: одних толь¬ко признаний было явно недостаточно. И дело приняла для рас¬следования областная прокуратура.
В кабинете следователя по расследованию дел особой важно¬сти Юрия Петровича Моисеева на столе, возле лампы, — фо¬тография Алеши Кусмарцева. Добродушное, слегка полнова¬тое лицо мальчика. На фотографии он улыбается. Улыбался, смеялся он и в жизни. Был, как рассказывает Юрий Петрович, веселым, общительным, и у него ни в школе, ни во дворе врагов не было. Кроме одного. И его следователю Моисееву, раскрыв¬шему немало убийств за 27 лет работы в следственных орга¬нах, предстояло найти.
Время от времени поглядывая на фотографию, Юрий Петро¬вич рассказывает, как он расследовал это непростое дело. В одной из бесед с матерью Алеши он, уже интуитивно знавший, что убийца — Роман Пшенов, но имевший одни только косвен¬ные доказательства его вины, сказал: "Клянусь, я найду убий¬цу". Тогда, весной 1995 года, после задержания Пшенова на трое суток за отсутствием веских доказательств следователь Мои¬сеев был вынужден его отпустить. Но ненадолго. Доказатель¬ства найдены были.
Первое, что сделал следователь, приняв дело, — разбил ту самую ложную версию, которая завела следствие в тупик. Для того чтобы это сделать, он пошел по ней и доказал непричаст¬ность к убийству тех троих, кто был арестован. Но почему они признались, а один из них, по сути, подписывал себе смертный приговор и брал на душу такой тяжкий грех? Все трое паничес¬ки, до ужаса боялись Романа Пшенова. От района "Стрелки" в Саратове до 1-й Дачной это был непререкаемый "авторитет" среди буднично шатающихся без дела по дворам и подворот¬ням подростков. Они знали, что Алешу убил Пшенов, — виде¬ли, как он вел под руку мальчика с окровавленным лицом к дому № 10/20 по улице Луговой. В тот вечер они столкнулись лицом к лицу. Эти трое были последними людьми, которых ви¬дел в конце своей короткой жизни Алеша. Они прошли мимо — они молчали, они боялись.
Непричастность к убийству этой тройки Моисеевым была доказана. Все их показания, где они опровергали свои призна¬ния в убийстве, были зафиксированы на видеопленку, записа¬ны.
Юрий Петрович Моисеев принял дело к расследованию 25 марта 1995 года.
Алеша Кусмарцев. Что это был за мальчик, из какой семьи, с кем дружил, чем увлекался?.. С этих вопросов и с сотен других началось расследование, отработка новой вер¬сии. "Алеша хорошо учился, был по характеру открытый, ве¬селый, непосредственный мальчик. Врагов у него не было. Было три друга. Кто мог его убить, за что?" — рассказывал Юрий Петрович и смотрел на фотографию мальчика.
В свои 14 лет Алеша во многом оставался еще ребенком: иг¬рал во дворе с мальчишками в войну, с семилетней девочкой-соседкой иногда играл в карты, в солдатиков. После уроков Алеша и еще несколько ребят занимались мойкой машин на сто¬янке в районе Воскресенского кладбища. В день зарабатывали в среднем тысяч по пятьдесят. За мойку одной машины давали им тысячи по две, иногда больше. Скромный мальчишеский биз¬нес. Разве не приятно купить на свои, заработанные деньги крос¬совки или джинсовую куртку? В поле зрения следствия попали все те, кто имел отношение к этому бизнесу на автостоянке. Выяснилось, что часть денег мальчишки отдавали взрослым парням. Криминальная аксиома. Хочешь заработать - плати. И мальчишки отдавали свои деньги — по 15 тысяч в день. Так впервые всплыла фигура Романа Пшенова. Оперативникам было дано задание изучить круг его общения, связи.
  Из Марксовской спецшколы для несовершеннолетних, где его перевос¬питывали два года, следователь взял для изучения его личное дело. На обложке было написано: "Хулиган и вымогатель".
Высокого (метр восемьдесят шесть) Пшенова мальчишки бо¬ялись. Каждый день он обходил четыре автостоянки в микро¬районе и с каждой группы мальчишек-мойщиков брал деньги.
В один из дней Алеша не заплатил Пшенову. Трижды потом тот встречал мальчика, грозил избить, если не будет денег. Леша отмалчивался, видимо, боялся сказать, что он уже не моет ма¬шины и что денег у него попросту нет. Потом Леша уехал на летние каникулы к бабушке. Вернулся в Саратов, и его снова встретил Пшенов, назвал сумму долга   - 400 тысяч.
Помог следствию друг Алеши Саша, на которого сумел "вый¬ти" следователь. В тот день, 17 октября 1994 года, Алеша и Саша возвращались с тренировки по каратэ — в секцию они ходили всего около месяца. На автомобильном мосту в районе "Стрел¬ки'' их догнал Пшенов. Отодвинул Сашу, отозвал в сторону Алешу, похлопал его по карманам: "Где деньги?". Денег не было, и Пшенов забрал из кармана мальчика ключи от кварти¬ры: "Отдам, когда вернешь долг". Весь этот разговор слышал Саша. При обыске у Пшенова найдут эти ключи. "Вот они", — показывает мне их Юрий Петрович Моисеев, достав из своего рабочего стола. Теперь это уже не просто ключи, а веществен¬ное доказательство и память, страшная память о том роковом для мальчика дне. Позже, на следствии, Саша опознает Пшено¬ва по заметному шраму на руке. В тот вечер, когда Пшенов отталкивал его в сторону, Саша видел этот шрам. Так, по кру¬пицам, по деталям следователь собирал доказательства. И у него все меньше и меньше оставалось сомнений в том, кто был убийцей Алеши.
Пригрозив долгом, Пшенов пошел к трамвайной остановке. Алеша и Саша в небольшом скверике собрали в кучу осенние листья, разожгли костер. Погрелись, о чем-то о своем, мальчи¬шеском, поговорили и решили расходиться по домам. Подошел трамвай, Саша прыгнул, помахал на прощание. Вдруг на оста¬новке появился опять он, Пшенов. И опять свое — деньги. Уда¬рил по лицу он Алешу сильно — пошла кровь. Мальчик отбе¬жал в сторону, крикнул: "Гад, я тебе не должен никаких денег!" Силы были неравны, Пшенов догнал Алешу, схватил. Он по¬вел его мимо школы, за дом. По пути им встретились те самые парни, которых потом и арестовали. Они видели в кровь разби¬тое лицо мальчика. На допросе у Юрия Петровича Моисеева один из тех парней — Мартынов — признался во всем. И рас¬сказал, почему он оговорил себя, почему сознался в том, чего не совершал. Нелепо, но объяснил он это тем, что такое призна¬ние поднимет его авторитет в глазах ровесников. И еще он. бо¬ялся мести Пшенова. Боялся панически, даже находясь в след¬ственном изоляторе.
Алеша, как утверждают врачи, жил после избиения не менее трех часов. И если бы ему помогли, он мог бы жить. Бил его Пшенов жестоко: добивал кусками бетона. Следователь, изу¬чивший до деталей те минуты, рассказывает: "Пшенов букваль¬но озверел"...
Когда следователь Моисеев принял уголовное дело на досле¬дование, он осмотрел место преступления еще раз и обнаружил там куски бетона со следами крови на них. Первоначальное расследование, экспертизы, осмотр места преступления — все это проведено было небрежно, и если бы дело не попало к Юрию Петровичу Моисееву, преступник, убийца был бы так и не най¬ден,
Пшенов осужден к 10 годам.


                Глава двадцать пятая

                СПАСЕН НА РАССВЕТЕ



Розыском похищенного вымогателями предпринимателя Мамедова занималось оперативно-следственное подразделение "Кобра".
Всего три дня потребовалось сотрудникам "Кобры" для того, чтобы оперативно-следственным путем выйти на след Мамедова, обнаружить дачу, где его прячут, и задержать вымогате¬лей.
Мамедов имел свой устойчивый и прибыльный бизнес — пред¬приятие, специализировавшееся на изготовлении памятников. В криминальные дела он старался не ввязываться, пытаясь при этом, однако, по мере сил и возможностей сохранить самостоя¬тельность и независимость и не попадать под влияние действо¬вавших в Заводском районе Саратова преступных группиро¬вок. Его не трогали, но это не означало, что стремление к само¬стоятельности Мамедова нравилось некоторым влиятельным лицам в районе. А раз так, то у него не могло не быть врагов. Но для любой "разборки", как требует того неписаный кодекс преступного мира, необходим хотя бы малейший предлог. И он для противников Мамедова представился в мае 1996 года.
Мамедов поддерживал дружеские отношения с братьями Ко¬ролевыми и Азюковым. В 1994-м эти люди организовали в За¬водском районе станцию технического обслуживания автомо¬билей. Прошло два года, и директором станции становится не¬кий Булатов. Следствию не удалось до конца выяснить, при каких обстоятельствах этот человек фактически стал хозяином станции.
Одна из версий - станцию ее бывшие владельцы отда¬ли Булатову под нажимом влиятельной группировки. Отношения между братьями Королевыми, Азюковым и Булатовым ста¬новились все напряженнее, тем более что дело касалось имуще¬ства, заработанного бывшими хозяевами СТО. До прихода Бу¬латова они приобрели "Москвич" Иж-2715 ("пирожок") в нера¬бочем состоянии, восстановили его и затем намеревались про¬дать. Но Булатов потребовал вернуть еще и "Москвич" на стан¬цию. Его настоящие владельцы, разумеется, сделать это отка¬зывались.
За день до похищения Мамедова Булатов снова потребовал пригнать "пирожок" на СТО. И опять Королевы и Азюков от¬казались это сделать. Тогда Булатов со своими знакомыми, а их было около десяти человек, избили "непослушных" бывших хозяев СТО, пригрозив, что разберутся как следует и с самим Мамедовым, на территории малого предприятия которого сто¬ял "Москвич".
Придя в себя после побоев, Королевы и Азюков поехали сразу же к Мамедову и рассказали обо всем случившемся. Южная кровь вскипела быстро. Мамедов вспылил и, недолго думая, примчался на СТО. Но там были только рабочие. Устроив на станции скандал, он в порыве эмоций угрожал уничтожить стан¬цию, а тех, кто избил его друзей, убить. Потом следствие рас¬следует этот эпизод и сделает вывод, что угрозы Мамедова "носили голословный характер, и никаких реальных действий к осуществлению своих высказанных угроз Мамедов не пред¬принимал и не пытался предпринять".
    Однако это был уже вызов. Булатов и его компания приняли его и на    следующий день стали искать Мамедова.
Вечером 28 мая в офисе малого предприятия по изготовлению памятников в поселке Юриш (Заводской район Саратова) си¬дел сам Мамедов, его друг Константин и его братья Кадыр и Мазахар. Потом к ним зашел бывший участковый, о чем-то поговорил с Мамедовым, и хозяин пошел на улицу проводить гостя. Через несколько минут после ухода Мамедова, а было уже примерно шесть вечера, на улице послышались крики. Ко¬стя выбежал из офиса и увидел звавшего на помощь Мамедова. Тот был в окружении человек тридцати, не меньше. У многих из них были пажи, обрезки арматуры, гаечные ключи. Констан¬тин не решился броситься на такую толпу, поэтому стоял на месте и некоторое время смотрел, как Мамедова бьют. Мамедову удалось вырваться, и он бросился бежать. Женщина, доп¬рошенная по уголовному делу о похищении Мамедова в каче¬стве свидетеля, дала такие показания.
Она была на своем ого¬роде, работала. Услышала крик: "Ребята, помогите!". Оберну¬лась, увидела, что к ней в огород через яму прыгнул мужчина. Это был Мамедов. За ним — человек 30 крепких парней. Когда Мамедов вбежал в огород, его догнали, сбили с ног, стали бить. Нападавшие схватили обмякшего Мамедова, подхватили его под руки и потащили в сторону железной дороги. Он пытался вырваться, звал на помощь. После того как Мамедова утащи¬ли с огорода, женщина нашла на грядке гаечный ключ, завер¬нутый в газету. Бумага была красной от крови.
Мамедова затолкали в багажник "пятерки" Булатова. У од¬ного из нападавших он сумел выхватить монтировку, и, когда машина тронулась с места, он пытался открыть ею багажник. Но не получилось. Мало того, услышав шум, машину остано¬вили, открыли багажник и снова избили Мамедова. Это повто¬рялось несколько раз по дороге к Кумысной поляне.
    А в это время обеспокоенные братья, не сумев нигде отыс¬кать Мамедова, уже были дома у его жены. Она тут же приеха¬ла к Заводскому РОВД и сообщила о похищении мужа. 29 мая прокуратурой Заводского района было возбуждено уголовное дело по факту похищения Мамедова, а на следующий день, ввиду особой сложности уголовного расследования, уголовное дело было передано в прокуратуру г. Саратова. Для старшего сле¬дователя городской прокуратуры А. Бавыкина, заместителя прокурора г. Саратова Е. Григорьева, руководителя "Кобры" подполковника милиции В. Колдина, следователя УВД Сарато¬ва капитана Н. Северина дни с 29 по 31 мая превратились в один большой напряженный день. Помог в розыске преступни¬ков и бывалый сыщик, бывший сотрудник милиции Г. Макаркин. Пока все эти и многие другие люди, участвовавшие в опе¬рации по поиску преступников, напряженно работали, фигуранты этого дела расслаблялись на одной из дач на Кумысной по¬ляне — пили водку, закусывали хорошей едой, а между тоста¬ми вытаскивали Мамедова из погреба и избивали его. Им и в голову не могло прийти, что кольцо поиска уже сужается вок¬руг них. Из тысяч дач оперативно-следственная группа вышла именно на эту — дачного кооператива "Вагонное депо".
Почти трое суток Мамедова держали в погребе. Избивали жестоко. В пьяном угаре ярости били молотками по ноге, коло¬ли вилкой в плечо. Один раз Мамедов был совсем на волосок от гибели. Парень со шрамом — Козлов — схватил нож и зак¬ричал, что сейчас отрежет ему нос, но тут же передумал — раз¬махнулся и хотел ударить в горло. Мамедов увернулся, нож задел подбородок.
Мамедова грозили убить, если он не выполнит условия "дач¬ников" — переоформление на другое имя мастерской по изго¬товлению памятников, а также квартиры, дачи, автомашины. И кроме этого еще 200 миллионов рублей и 40 тысяч долларов. Мамедов держался из последних сил...
Вечером 30 мая уже было примерно известно, в каком дачном массиве прячут Мамедова. Еще через несколько часов опера¬тивно-следственная бригада располагала информацией, в ка¬кой именно даче находится пленник. В ночь с 30-го на 31-е в дачном массиве — у подъездных дорог, в местах подхода — была выставлена засада. Ждали лишь самой последней, под¬тверждающей информации от людей, которые работали по дру¬гим направлениям и в другом месте. И эта информация при¬шла. В 7 утра люди из оперативной группы неожиданно, без стука вошли в дачу. Здесь были только двое — Борисов и Ку¬ликов. Остальных семерых взяли в тот же день чуть позже, ког¬да они, ни о чем не подозревая, приехали на дачу.
Немногим более чем через год состоялся суд. Те, кто сторо¬жил Мамедова на даче, получили: Борисов — год, Куликов — полгода. Остальные же воли не увидят очень долго: Козлов и Калинин — 9 лет, Ковалев, Гордеев, Булатов — 8 лет, Палаженков, Ященко — 7 лет.

                Глава двадцать шестая

                НЕФТЯНАЯ ПАТОКА



Три месяца весной 1997 года в областном суде продолжался процесс по так называемому "делу Анны Гунько". Перед су¬дом предстало 9 человек. Им было предъявлено обвинение в организации контрабандной перевозки нефтепродуктов из Рос¬сии на территорию Украины.
Всего из России в 1993—1994 годах через саратовскую фирму "Астат", директором которой была Анна Гунько, ушло при¬мерно 170 цистерн с бензином А-76, дизельным топливом и то¬почным мазутом. Общий ущерб, нанесенный России в виде не¬уплаченных таможенных платежей, составил около 800 милли¬онов рублей.
Самая крупная афера была организована преступниками в марте 1994 года, когда А. Гунько заключила договор с сара¬товским заводом "Нефтемашремонт". В подложных сопрово¬дительных документах было указано, что в 30 цистернах с бен¬зином А-76 находится патока. Вся эта мифическая "патока" и перекочевала на Украину, благополучно миновав пригранич¬ную с Украиной станцию Елец.
Подложные документы помогал изготавливать преступникам теперь уже бывший заместитель Саратовской таможни А. Космачук. Так, например, в августе 1994 года на 18 комплектах дорожных ведомостей и грузовых таможенных декларациях А. Космачук поставил оттиски личной печати "012" сотрудни¬ка Саратовской таможни и штамп № 13 — "Выпуск разрешен". Эти незаполненные документы он передал А. Гунько. Несколь¬ко раз, как выяснило следствие и как подтвердилось в суде, А. Гунько пользовалась услугами заместителя Саратовской таможни. И они были не бесплатны. В 1994 году он получил 10 миллионов от А. Гунько. Затем в октябре 1994 года через сына Гунько — еще 5 миллионов, а в декабре этого же года еще 5 миллионов рублей, а в "довесок" к деньгам ----- ковер и кожаную куртку.
Механизм переправки нефтепродуктов через границу был от¬работан. Фирма "Астат" переадресовывала на станцию Валуйки Белгородской области цистерны. В пути следования началь¬ник этой станции А. Васильев передавал по телефону началь¬нику станции Лиски Воронежской области А. Бондареву номе¬ра цистерн. Сопроводительные документы на этой станции изы¬мались и дальше шли без них на станцию Купянск, на Украину. В 1993 году А. Васильев и В. Кулагин, заместитель начальника Лискинского отделения Юго-Восточной железной дороги по узлу Валуйки, получили за содействие в таком "бизнесе" от А. Гунь¬ко взятки — каждый по новому автомобилю "ВАЗ".
Все 9 человек осуждены. Под аплодисменты родственников и близких трое были освобождены из-под стражи после оглаше¬ния приговора. Под стражей осталось двое — А. Васильев и В. Кулагин. Первый приговорен к 6 годам лишения свободы, вто¬рой — к 5 годам. Остальным суд решил наказание считать услов¬ным.
Судебная коллегия виновность всех девятерых подсудимых считает доказанной. В ходе судебного разбирательства было установлено, что "Анна Гунько с целью незаконного переме¬щения нефтепродуктов за пределы России в лице С. Гунько, А. Виззи, Ю. Штефанова (сотрудники фирмы "Астат") создала организованную группу, которая объединилась для совершения вышеуказанных преступлений и имела устойчивый характер. Между участниками преступной группы на протяжении длитель¬ного времени были распределены роли, их действия были тща¬тельно спланированы".
Кроме того, что семерым из девяти избрана условная мера наказания, суд отменил и наложенный ранее арест на имуще¬ство. Это известие, оглашенное судьей, вызвало в зале суда не меньшую радость близких и родственников подсудимых.
 Итак, А, Васильеву и В. Кулагину предстоит отбывать нака¬зание в колонии. Остальные наказание за совершенные преступ¬ления отбывать будут дома, условно (с испытательным сро¬ком 2 года). Анна Гунько — 5 лет, А. Космачук — 5 лет, С. Гунько — 3 года, Ф. Елисеев (начальник ст. Елец) — 3 года, Ю. Штефанов освобожден от наказания по амнистии, так как служил в Афганистане, А. Бондарев, начальник ст. Лиски 4 года, А. Виззи — 2 года (испытательный срок 1 год).

                Глава двадцать седьмая


                А УБИЙЦА БЫЛ РЯДОМ

  Родители двенадцатилетней девочки из Саратова Насти Заварзиной до самого последнего дня — того дня, когда, 22 июня 1996 года, за Саратовом, в овраге, люди случайно найдут ее мертвое тело, — не хотели верить в смерть. Они надеялись. Ждали. И все это время убийца их дочери был рядом с ними, все три месяца они общались с ним — с того самого дня 12 мар¬та 1996 года, когда Настя убежала утром в школу и так и не вернулась домой. А убийцей был ее родной дядя, сорокатрех¬летний Николай Заварзин, водитель завода "Крекинг".
30 января 1997 года состоялся суд. Судебная коллегия Сара¬товского областного суда приговорила Заварзина к 15 годам лишения свободы с содержанием первых 13 лет в тюрьме. На вопрос судьи, понятен ли ему приговор, Заварзин ответил: "По¬нятен, но он несправедлив". Свою вину в суде он не признал, сказав, что Настю не убивал. Когда следователь предложил ему пройти проверку-тестирование на детекторе лжи, Заварзин со¬гласился. Однако за день до эксперимента Заварзин вскрыл в камере себе вены. По этому поводу его сокамерники мрачно пошутили: "Нервы у мокрушника не выдержали..."
В тот день, 12 марта, Настя, как и обычно, попрощавшись с мамой, пошла в школу. Ни днем, ни вечером домой она не вер¬нулась. Не пришла и на следующий день. Настя пропала. Через девять дней дедушке и бабушке Насти позвонил неизвестный и потребовал за Настю выкуп — 100 миллионов рублей. 13 апре¬ля неизвестный вновь позвонил, теперь уже отцу Насти, и по¬вторил просьбу, велев привезти 100 миллионов на Волгоградс¬кое шоссе. В обоих случаях, как выяснило следствие, звонил никто иной, как дядя — Заварзин. Говорил он в трубку, изменяя голос, через носовой платок. Он требовал 100 миллионов, обе¬щая вернуть Настю живой и невредимой, но она была уже мер¬тва...
Суд установил вину Заварзина. Как объявил в приговоре су¬дья, на основе неопровержимых доказательств. 5 марта 1996 года Заварзин увидел из окна своего дома по Брянскому тупи¬ку Настю. Пригласил ее в квартиру и велел передать ее роди¬телям, что он болен. Девочка просьбу выполнила. Следующая встреча дяди и племянницы состоялась 12 марта. Без десяти минут восемь утра Настя вышла из дома и пошла в школу. За¬варзин, как и 5 марта, так и теперь, увидел ее из окна своего дома и снова окликнул. Девочка остановилась. Он позвал ее в квартиру. Как выяснил суд, дальше Заврзин шарфом, который был на шее племянницы, задушил ее насмерть. Школьный рюк¬зак, шапочку и сменную обувь он спрятал на балконе, а труп самой девочки отнес в мешке в свой металлический гараж не¬подалеку от дома.
Уже через три дня после того, как Настя пропала, в саратовс¬ких газетах появилось объявление о розыске, а на остановках города, на других видных местах были расклеены портреты девочки с описанием примет и обстоятельств ее исчезновения. Ее искали родители, друзья, милиция. И одним из самых "ак¬тивных помощников" в розыске был убийца девочки — Завар¬зин. Он высказывал свои "версии", расспрашивал сотрудников милиции, чем бы он мог помочь, регулярно интересовался у родителей Насти, нет ли новостей... Позже именно это, как по¬том скажет его брат одному из сотрудников милиции, и насто¬рожило его. Не было это похоже на Заварзина — обычно грубо¬го и молчаливого. А затем, когда позвонил в очередной раз не¬известный, мать Насти высказала свое подозрение, что и го¬лос, и манера разговора уж слишком напоминают то, как гово¬рит Заварзин. Надо сказать, что отношения между семьями двух братьев были далеко не дружественными.
Соседу по гаражу Заварзина показалось, что идет какой-то неприятный запах. Заварзин высказал предположение, что это, может быть, "сдохла крыса". Но он решает труп девочки пере¬везти из гаража. Он стал углублять погреб дома. Своим двум сыновьям-подросткам велел выносить землю на улицу, объясняя, что погреб надо углублять для того, чтобы перенести сюда картошку.
В один из дней в мешке он принес сюда труп девоч¬ки. А в мае в коляске своего мотоцикла, поместив труп в ме¬шок из-под картошки, он отвез его в район Алтынной горы за Саратов и там бросил в овраг.
В суде Заварзин говорил, что он не убивал Настю, что только дернул ее за шарф, когда остановилась у дома, и что будто бы девочка упала и, потеряв сознание, больше в себя не приходи¬ла. Испугавшись,  что он стал случайным виновником смерти, Заварзин и перетаскивал труп девочки с места на место и в район Алтынной горы, мол, отвез труп для того, чтобы, как он ска¬зал, "брат смог найти тело и похоронить девочку".
Но версию Заварзина о смерти девочки суд отклонил. Ее несостоятельность и ложность была подтверждена на следствии после проведения различных экспертиз. Сыновей Заварзина сотрудникам мили¬ции однажды удалось вызвать на откровенность, разговорить. Один из них прямо так и сказал, что подозревает отца в убий¬стве Насти. Сопоставляя различные данные, результаты экс¬пертиз, показания свидетелей, а также сведения оперативной информации, сыщики пришли к выводу — убийца он, дядя На¬сти Николай Заварзин.
Его, ничего не подозревающего, однаж¬ды вызвали на допрос в качестве свидетеля. Когда в кабинете он стал отвечать на первые вопросы, ему надели наручники... А через три дня предъявили обвинение и арестовали.
Вероятнее всего, Заварзин будет писать кассационную жало¬бу в судебную палату Верховного суда. Это его законное пра¬во. Впереди для писания жалоб срок у него немалый — пятнад¬цать лет.
Насте Заварзиной, милой, симпатичной и доброй де¬вочке, было всего двенадцать...


г. Саратов,  1997 год

(  Книга «Криминальный Саратов»,  Часть вторая, готовится к публикации)



































-





































































































47




















39




37