В первом классе мне попались плохие друзья, и они быстро научили меня курить, материться и далеко плевать через дырку между верхними зубами.
И не сказать, чтобы я был против.
Наверное, самые отъявленные бандиты производят самое сильное впечатление.
У нас во дворе таким был Сашка Дубровский.
Как-то он спел мне песенку про
"Когда я был мальчишкой,
Носил я брюки клёш,
Соломенную шляпу,
В кармане финский нож...»
Мой пытливый мозг «съел» песню про мальчишку с первого заезда. Таблицу умножения при этом я из-под палки учил несколько месяцев.
Первым, кто попался мне в школе на следующий день, был наш отличник, Миша Н.
Не долго думая, я подошёл к Мише, и тихим, сбалансированным по-мужски голосом спросил:
- Хочешь, я тебе песенку спою?
- Ну, спой, - сказал Миша, и загадочно улыбнулся.
«…Я мать свою зарезал,
Отца свого убил,
Сестрёнку – гимназистку
В параше утопил…»
У Миши загорелись глаза. Я видел, что моя нехитрая «песня» произвела на отличника учёбы и образцового поведения сильное впечатление.
- А можно ещё раз и помедленнее? – спросил Миша.
Я легко пошёл ему навстречу.
Всё время пока я исполнял свой хит, Миша теребил пальцами свой Октябрятский значок с Лениным и и по его глазам было видно, что его копировальная система работала на всю катушку.
Первый урок был "пение". После того, как под бодрящие звуки аккордеона Тамары Семеновны мы пропели:
Есть у нас танкисты,
Есть и моряки,
Наши космонавты - чудо всей Земли!
Наша армия сильна,
Охраняет мир она,
Охраняет мир ооо-на!
Мишка ещё раз подошёл ко мне:
- Как там...а мать моя в больнице...а дальше?
- Отец в сырой земле...
- Ага, отец в сырой земле...здорово, есть, запомнил,- обрадовался отличник Миша и радостно хлопнул меня по плечу.
День прошёл никак. Я даже не помню, как вернулся домой, но что бабушка стояла руки в боки, я запомнил хорошо.
- Ты, негодяй, какую песню Мише пропел?
Я и охренел вмомент.
- Откуда она знает? – пронеслось в мозгу.
- А мне Мишина мама только что позвонила, и рассказала, что ты спел ему какую-то у-ж-ж-ж-асную матерную песню.
- А он?
- А он пришёл домой и сразу спел её маме.
Ну, придурок, - подумал я. И бывают же такие!
То, что я сам исполнил это "бессмертное" произведение отличнику, вовсе не казалось мне странным.
- Так, пой же мне эту песню от начала и до конца! – решительно скомандовала бабушка.
- Зачем?
- А чтобы я знала, о чём идёт речь.
- А, может, не надо? - с надеждой спросил я.
- Пой, дефективный! – нетерпеливо гаркнула бабушка и топнула ногой по полу.
Я тяжело вздохнул…
«…Семья моя в больнице,
Отец в сырой земле,
Сестрёнка – гимназистка
Купается в говне…
Сижу я за решёткой
И думаю о том,
Как дядю полицая
Прип…здить кирпичом
Моя мечта сбылася,
И барабаны бьют,
И дядю – полицая
На кладбище везут.» - неуверенно дотянул я.
Содержание песни несколько не вязалось со светлым коммунистическим будущим равно как и с идеей тотального законопослушания.
- Ну, и что мне с тобой делать? – спросила бабушка.
Я подумал, что хорошо, что она не знает про «…дело было в море, ветер снасти рвал…», вздохнул и сказал:
- Пори, но побыстрее.
С тех пор я не люблю отличников.