Говорят - у предметов души не бывает, у стула, к примеру, или стола, винтовки какой-нибудь снайперской. Мёртвые, видите ли, вещи.
Натуралист, историк или искусствовед по буковкам, по намёкам, по крохотным запятым с точками растолкуют, по полочкам разложат – что, как, зачем и почему. С точки зрения науки. Или наших представлений о науке…
А как подумаешь: мир материальный из одинаковых атомов с электронами-протонами и прочим мелким девайсом заполнен, так в голове кружение и непонятности кольцами Сатурновыми. И вопросы возникают шутейные вроде, смешные до слёз: человек-то из тех же самых атомов или нет? Если да, то мы родня и стулу тому и винтовке? И как следствие – души у них тоже могут быть! Только разглядываем мы их неправильно, вот совсем по-человечески разглядываем, а надо как?
Возьмём стул пресловутый. Что он видит со своей колокольни, пардон, сиденьица? А видит - нашу точку пятую. И до того она ему знакома и приятна, или не знакома и посторонняя, как для нас родня близкая или прохожий случайный. А вот голова наша стулу тому – совершенно точно без разницы, потому она ему же до лампочки. А мы-то упорно и незатейливо душу свою к точке пятой не примериваем, ибо у нас голова – наипервейшее дело. Принято так. Кем?
Или взять, к примеру, нейтральное что, памятники, дирижабли или вот фонтаны кстати. Что есть фонтан: инженерное сооружение замысловатое. Там и насосы и трубки всякие и другая техническая премудрость. Но то внутри, не наглядно. А снаружи – чаша выточена, антуражем архитектурным украшена: камнями, мордами звериными, птицами да лианами ползучими. А в центре статуя – фокусом, взор публики притягивающим.
А что в душе у фонтана сего или у статуи, разве дано знать учёному, или историку, или искусствоведу известному? Они облик видят, схему, стиль, руку мастера. И только… А ведь у фонтанов, как и у людей, свои драмы, свои трагедии и праздники тоже свои. Атомы-то одни и те же, да и страсти … Увидеть, а того более понять – наука целая.
***
Фонтан украшал маленькую круглую площадь города старинного. Первое время один скучал, без статуи: Мастер от чахотки скоротечной скончался, скульптуру женскую изваять не успел. Попытки не единожды предпринимались, чтобы пустое место в центре чаши заполнить, только ничем заканчивались: не нашлось подходящей под стать творению гениальному. Об археологах вспомнили: извлекли из руин исчезнувшей эпохи прекрасную богиню, Мраморной Девой нарекли. Фонтану завершение получилось знатное, законченное, как точка в конце рукописи.
Идеальной парой были Фонтан и его Мраморная Дева, являли совершенство и гармонию. Водные струи вздымались горделиво вверх, затем смиренно падали, создавали ощущение неспокойного моря, по волнам которого скользила прекрасная девушка.
День длинный каменным молчанием заполнен, жадными взглядами публики праздной, но наступала ночь, а с нею – время привычных разговоров, слуху человеческому недоступных.
- Я люблю тебя, Мраморная Дева! – шелестели слова, растекались во тьме, отскакивали от серых стен мягкими мохнатыми шариками.
- Что с того, - отвечала надменная красавица, - я тебя не люблю!
- Не противься, Дева гордая! Я хозяин твой и на твою благосклонность вправе надеяться! Смирись, прими неизбежное!
- Принадлежу тебе? Вздор! Было время - поклонялись мне как Богине! Не по велению судьбы, а лишь волею человеческой влачу жалкое существование. Зеваки праздные взорами липкими раздевают, любопытствуют. Раньше - лишь избранные красотой любовались, ценители тонкие…
- Ты моя! Человеческой руке не позволю осквернить мраморного тела, а взгляды… Пусть завидуют, мне завидуют! Надеждой живу одной: когда-нибудь ты сменишь гнев на милость.
- Может быть, - неохотно соглашалась Дева, - вдруг однажды моё сердце воспламенится твоей любовью?
Она замолкала, предавалась мечтаниям. Днём вслушивалась в речи влюблённых, но не согревалось мраморное сердце от чужой любви и своей любви не знало.
***
Сколько времени прошло, ни Фонтан, ни Мраморная Дева счёта не ведали.
Приехал однажды в старинный город чужеземный юноша. Был он красив и статен. Бурлила в жилах молодая дерзкая кровь, вспоенная знойными ветрами жарких пустынь. С первого взгляда влюбился юноша в прекрасную статую. Каждое утро приходил к Фонтану, любовался ликом Богини, совершенной её фигурою. Много дней влюблённый молча созерцанию предавался. Однажды с губ его слова жалобные слетели:
- Горе мне, несчастнейшему из смертных! Наутро отплывает мой корабль, я оставляю сердце своё возле ног твоих, о, несравненная! Услышь мои слова о любви вечной и страсти обжигающей, возлюбленная!
Опустился юноша на колени перед статуей, протянул смуглые руки к избраннице. Водные струи замерли на мгновение прозрачными лентами. Стихли звуки ночные и шорохи. Стоном протяжным вздохнула Мраморная Дева, капнули слезы из глаз её и упали со звоном хрустальным в застывшую воду чаши фонтановой, будто в ледяное зеркало.
- Я люблю тебя, - прошептала Дева едва слышно. Белые щёки окрасились румянцем стыдливым, грудь вздымалась дыханием прерывистым. Качнулась раз и другой, шагнула нерешительно с пьедестала, мелкими шажками пролетела над водной гладью, остановилась на краешке чаши. Замерла на мгновение. Протянула доверчиво руки влюблённому юноше. Подхватил от счастья обезумевший ношей драгоценной, закружил, целовал страстно в губы алые, шептал на ушко слова любовные.
- Поедем со мною, Дева юная! - воскликнул юноша счастливый. - В краю моём растут дивные оливы, текут быстрые реки, и нет на земле места благодатнее.
Взволновался Фонтан, взъярился, брызнул водою в лица влюблённых, пусть очнутся от наваждения.
- Опомнись, неразумная! – воскликнул отвергнутый. - Ты любви не знаешь, печалей любовных, обманов жалящих не ведаешь! Сердце твоё не человеческое – каменное, страсти неуёмной не владеющее. Любовь без страсти как цветок без семени. Себя не помнишь, пожалей избранника неразумного.
- Полюбила неровню – человека, - заплакала в объятиях возлюбленного Мраморная Дева, - видно, не бывать мне счастливою. Как познать страсть деве каменной? Остужу сердце твоё – как жить виноватою?
- Что с того? – вскричал юноша пылкий, - моей страсти на двоих хватит! Я научу тебя играм любовным, страсть рождается из любви взаимной. Не получится -ни словом, ни поступком не попрекну любимую.
Мраморная Дева засмеялась звонко на слова заветные. Фонтан не нашёлся с доводами рассудочными. Да и кого может услышать сердце влюблённое? Себя лишь, безрассудного.
***
Наутро горожане возле Фонтана толпились, пропажу обсуждали шумно: исчезла без следа Мраморная Дева. Да ведь статуя не колечко малое, не спрячешь в карман. Отправились гонцы во все стороны - ни с чем назад вернулись. А Фонтан горюющий высох, не бился тугими струями водными, чаша паутиной затянулась, камни трещинами украсились, в глазах звериных печаль тоскливая.
Однако со временем привыкли горожане к запустению на маленькой круглой площади. Привыкают к печали столь же неизбежно, как и к радости. Не встречались возле Фонтана влюблённые парочки, не вспыхивала радуга над водой прохладною. Чаша сором мелким да листвой сухой полнилась.
***
Тянулись дни одинокие, ночи безразмерные, дремотное время не торопится, нить забвения мотает вязкую.
…Ранним утром весенним проснулся Фонтан от лёгких прикосновений. Заворочалось сердце каменное, гулом наполнилось, ожиданием возликовало: жив, жив ещё, не унесла вечность нрава строптивого, времени неподвластного.
- Кто посмел одиночество моё нарушить? – спросил грозно, а сам подумал: разве может человек понимать язык каменный?
- Ой, извините, - голосок девичий, испуганный, дрожащий, словно шутки ради сперва позабавил Фонтана сонного, после – заинтересовал, в сети интриги затянул целиком и полностью. Разглядывал неожиданную гостью с пристрастием, огорчался, сочувствовал. Не блистала красотой пришелица, наоборот вовсе: рыжа до неприличия, прихрамывала на ногу правую, да в придачу косила на глаз один, хотя и не сильно, а всё же выглядел придира внимательный.
- Что же ты такая уродилась, горемычная, - не удержался, вопрос нескромный задал с усмешкою.
- Как уродилась, так и живу, другим не мешаю! – воскликнула незнакомка, подбородок высоко подняла, а в глазах смех играет искорками. – А ты вон спишь себе да спишь, а где брызги, где прохлада в полдень изнывающий?
И замолчали от речей неожиданных. Раздумывали, ответы искали. Не нашли – заулыбались одновременно. Девушка губами, Фонтан – листья сухие вверх приподнял. Однако, поняли иронию добрую. И подружились Фонтан одинокий и девушка хромоногая.
Почти каждый день прибегала она на площадь круглую, новости рассказывала, песни напевала, разговор молчаливый затеивала. Листья меж тем сухие выгребла, водой камни обмыла, трубки фонтановые до блеска начистила - порядок навела хозяйка отменная. Фонтан утро каждое в ожидании проводил: очень ему подружка хлопотливая нравилась, тревожился за неё, нежность сердце каменное щемила радостью прежде незнаемой.
Год пролетел – не заметили. Только грусть в разговорах третьим собеседником часто путалась. Паузами висела, как паутинами обмётывала, вздохами ожерелья нанизывала… Недосказанность невыносимостью пугала бессловесною.
И наступил вечер объяснения сложного. Девушка надела платьице нарядное, волосы в причёску убрала высокую, по последней моде, словом, красоту навела женскую. Красота оружием сильным бывает, а бывает и слабостью - чем силён и искусен, тем и за счастье борется. Фонтан брызнул струями робкими, пробными; вода в чаше дождиком несмелым застучала, будто фасоли пригоршню уронили нечаянно.Вздыхали оба, слова подбирали, никто начать разговор трудный не решался.
- Я всё спросить хотела: что за место пустое в центре чаши твоей? – Девушка первой молчание нарушила. Вопрос не праздный задала. Доходили до неё слухи про Мраморную Деву красоты необычайной, но слухам верить – правды не знать.
Смутился Фонтан. Вопрос наипростейший, а ответ слишком пространен складывается. Рассказал историю любви своей неудавшейся, как есть рассказал, не приукрашивал. Как собственником Мраморной Девы мнил себя, моментом воспользоваться думал, как выскользнула она из его полона другой любви навстречу.
- Разве можно любить – не отдавая? – удивилась девушка.
Помолчала минут несколько. Решилась всё-таки открыть тайну важную. Сердечную тайну – о любви к другу необычному, Фонтану городскому. И желание страстное обронила – не хотелось бы ей разлучаться с другом милым ни на одну минуту малую.
- Ты готова стать Девой Мраморной? – поразился Фонтан. – Не в праве я такой жертвы принять: ты в камень обратишься на веки вечные. Хватит ли твоей любви на испытание временем?
- Я люблю тебя, - шептала девушка, - я умру без тебя …
Ответственность великая – сердце живое в камень обратить! Как решиться на такое? Вслушивался Фонтан в себя долго, от него судьба зависела, ему и ответ держать. Вспомнил юношу чужеземного: не испугался тот любви своей, сердцу доверился. Любовь – штука затейливая, взять легко, удержать под силу не каждому.
…Девушка руками взмахнула, будто птичка райская взлетела над каменным оторочьем фонтановым, и на цыпочках боязливо по водной глади пробежалась, на постаменте оказалась в мгновение, взглядом неуловимое. И застыла над чашею Дева Мраморная, прекрасная любовью безрассудной, законы мироздания поправшая. Атомы одни и те же, как и чувства человеческие…
В ту же секунду самую в дальней чужеземной стороне молодая жена супруга обнимала, под ласками его послушницей навзничь падала. Вдруг руки её тяжестью прежде незнаемой наполнились, кровь вскипела словно варево колдовское. Познала страсть любовную женщина земная, слаще которой ничего на свете белом не бывает.
***
Вновь зеваки городские вкруг Фонтана удивительного руками машут, в глазах вопросы чертенятами прыгают, насмехаются. Чудо чудное свершилось: Дева Мраморная из ниоткуда возвратилась, вот она, на месте прежнем красуется! Чьих рук дело – не дознались сыщики опытные.
***
Влюблённые у Фонтана встречи назначали, воздухом счастья надышаться не могли, так вкусен был тот воздух! В лик Девы Мраморной вглядывались, что искали в нём - неведомо. Слухи меж влюблённых множились, что настоящей любви Дева улыбается ласково, а обманной – хмурится надменно. Молодожёны цветы приносили – отдаривали за счастье семейное.
И много лет пролетело, много дождей изнурительных и дней знойных рождалось и умирало в старинном городе, знаменитом Фонтаном с Девой Мраморной.
Однажды, когда сумерки вечерние с тьмою ночною встретились, из сгустка тумана серого возникла на площади фигура странная – старуха тёмная. Морщиниста лицом, а статью молодка молодкою, волосы чёрные без сединки единой, глаза пронзительные – никто взгляда того выдержать не мог.
Приходила вечером каждым, откуда – неведомо, словно полуночная посланница. Сидела на скамейке возле Фонтана, спина строгая, словно аршином мереная, руки на коленях сложены, юбка чёрная землю узорами черкает, воротник кружева белого кожу смуглую оттеняет контрастом волнующим. Молча сидит, будто ждёт кого… Долго сидит, шумы городские слушает.
А как город успокоится, во сны как в коконы завернётся, на площади представление чудное разворачивается. Дева Мраморная стряхивает личину каменную, девушкой живооборачивается, потягивается, будто после сна глубокого. Руки к небу вздымает – с человеческой жизнью здоровается. А и знатно хороша девушка: волосы медью отливают, глаза – зеленью, от хромоты и след простыл: любовь дурнушку всякую в первые красавицы наряжает, изъяны прячет. Обежит девушка вокруг Фонтана, засмеётся негромко и в лабиринт улочек городских ныряет как в воду полуденную.
- Счастлив? – старуха с Фонтаном разговор ведёт привычный. Улыбается понимающе – ответ очевиден.
- Вот какая любовь, оказывается, - отвечает Фонтан раздумчиво. – Когда отдать всё с лёгкостью, не себе присвоить. И в душе вольно и широко делается, весь свет мил, словно праздник наибольший.
- А придётся расстаться? Нет любви вечной, время враг - её смертельный.
- Отпущу не задумываясь! Нельзя удержать неудержимое. Ты утрату сполна познала. Каково жить с пониманием невозвратности?
- Терять – мука мученическая. Что мне каменной сделается, живу воспоминаниями. Но живу и любовью. Мелочи незначимые помнятся: как оливу первый раз пробовала, как пальцы кольца драгоценного тяжесть примеривали, ступни босые камни острые ранили. Женские радости просты и невелики, а забыть разве можно? Не зря слёзы пролила тогда. Не ровню выбрала - человека. А человечий век короток, моя же суть каменная - вековечная.
- Вот и я страшусь – человеческое в избраннице моей сильней и неумолимей пробивается. Да словом связана. Сама не уйдёт.
- Долги любовные погибельны, наотмашь бьют, не жалеючи…
До зорьки утренней беседы длились неторопливые. Старуха тёмная с лучами солнечными растворялась туманной дымкою, Дева Мраморная – на место законное возвращалась, и на губах её улыбка пряталась в складочках каменных.
День ото дня делалась Дева Мраморная задумчивей и печальней. Затосковал Фонтан, разлука в гости пришла, в двери стучится настойчиво, сердце железом калёным стягивает. Время торопится неминучее – с любовью расставаться.
…Настал миг прощания, куда от него денешься? Девушка к людям ушла, слёзы глотала, оборачивалась. Старуха чёрная место прежнее заняла – Мраморной Девой Фонтан украсила. Горожане подмены не заметили. Вот и вернулось всё на круги своя. Всё да не всё: оба мудростью обогатились, опытом неоценимым. Не всякий столько знаний соберёт, по дороге жизни шагая.
К Фонтану женщины замужние ходить повадились: говорят, вода волшебная, мудрости даёт, обиды наносные забирает. А лицо умоешь – моложе и краше становишься. Правда ли, кто знает, по вере и желаний исполнение …
***
Фонтан каменный, Дева Мраморная не предметы мёртвые, да только умеем ли мы видеть их глазами, слышать их ушами, объяснять поступки с точки зрения вечности?
Не научились, хотя атомы у нас одни и те же, протоны, электроны, таблица химическая…