Дед Василий – пенсионер, что называется со стажем. Вот уже, почти, десять лет его
можно встретить прогуливающимся на бульваре, что рядом с его домом, или
неторопливо шагающим по улице, которая ведёт к Серебряному бору.
По дороге дед Василий не пропускает ни одного газетного киоска, где уже
знакомые продавцы предлагают ему, свежие издания с сенсационными новостями.
Нашего героя интересует буквально всё: и политические интриги депутатов, и
гламурная жизнь шоу элиты, и последние открытия в глубинах вселенной, и
совершенно убедительные доказательства, что душа у каждого человека есть и что
даже эту душу взвесили.
Дед Василий, набрав, таким образом, целую охапку литературы, возвращается
домой.
Дома его ждёт хлопотливая жена со свежим фирменным борщом, который он
очень любит. Любит он и свою жену – хохлушку. С ней дед Василий прожил, считай,
всю жизнь. Детей у них нет по причине её женской болезни, так что и любить кроме
своей Анастасии ему некого.
- Ну, как погулял, кого встретил? – начала свой ежедневный допрос
супруга. Ей очень хочется поговорить, но дед Василий – человек неразговорчивый,
молча ест и думает о чём-то своём.
- Вась, ты хоть слово-то сказать можешь? Вот всю жизнь прожила, как со
стенкой. Кто-нибудь из твоих гулял сегодня?
- Ну, гулял Пашка из третьего цеха и что?
- Что, что? О чем говорили-то? – не унимается Анастасия, - по-моему, он
мужик набожный, ходит в церковь.
- Вот он мне и говорил о душе.
-Так чего он говорил-то? Очень интересно!
- Много чего, - заканчивает разговор супруг, и, допив компот, идет на
свое любимое место, на балконе, где стоит старое кресло и журнальный стол из
шестидесятых годов прошлого века.
Сколько здесь перечитано газет и передумано дум. С балкона, что выходит
во двор, открывается вид на детскую площадку, где чьи-то дети лазают по каким-то
веревкам и лабиринтам, качаются на качелях, прыгают и визжат.
Дед Василий любит наблюдать за играми детей и иногда тяжело вздыхает,
шепча про себя: «Эх, где они, мои-то?»
В жизни он чаще всего молчит, зато здесь, на балконе, в одиночестве в
мыслях с кем-то спорит и даже философствует. Сегодня он спорит с Пашкой из
третьего цеха. Когда час назад Пашка ему описывал жизнь на том свете, дед Василий
молча слушал и даже кивал головой в знак согласия, а теперь его прорвало (про себя):
- Вот ты, Пашка, говоришь, как прекрасно на том свете. А что мы будем там
делать? Общаться с Богом, говоришь, а о чем? Вот Бог нам с Настеной не дал
детей. Спросить бы его, за что? Правда, там уже это не актуально. Ничего не
изменишь. Да и не мы будем там, а наши души. Мы-то здесь, в земле. Ты говоришь,
что в земле только оболочка. А как же все органы, которыми мы думали, любили и
ревновали, восхищались красками заката, снежной сказкой зимнего леса, необъятным
и таким синим морем? А там наши бестелесные души, у которых нет ничегошеньки для
любви и удивления.
Вот сегодня, во время прогулки, я видел красивую женщину. И хотя давно
стар, ан нет же я любовался её стройной и гибкой фигурой, её красивым лицом в
ореоле золотых волос, её быстрыми и такими упругими ножками. А ты говоришь, что
это всего лишь оболочка.
А что душа без оболочки, что она может? Да и сколько мороки с этим телом,
с оболочкой, как ты говоришь. Тело нужно и кормить, и поить, и оберегать от жары
и холода, от болезней и всяких несчастий, даже от неразделенной любви. А если бы
душа всё бы могла, зачем вообще нужна оболочка, да и тот свет. Всё бы хорошее
свершалось на этом свете. Вот и детей родить, увы, душа не может.
Дед Василий опять вспомнил о своей бездетной жизни, тяжело вздохнул и
решил, что надо сделать перерыв в своих рассуждениях: «а то мозги стали уже
перегреваться». Сегодня он к газетам даже не притронулся. «Надо бы попить ещё
кампотика», - решил он.
Анастасия опять встретила его вопросом:
- Всё читаешь? Ну что пишут, читарь ты мой? Чего молчишь? Скажи что нибудь.
- Отстань, - услышала она краткий ответ,
- сама возьми, да почитай.
Дед Василий хотел достать из холодильника компот, но супруга опередила его.
- На, попей, только не простудись.
Дед Василий взял свой бокал почти на пол-литра и пошёл на балкон.
Уютно устроившись в кресле, развернул свежую газету. На глаза попалась
статья «Есть ли жизнь после жизни». Что за наваждение? Речь опять о душе. Он
начал читать, но мысли уплывали куда-то в сторону, опять вспомнился Пашка с его
неотразимыми аргументами, поэтому, даже страшно подумать, но деда Василия стали
опять одолевать сомнения:
- Если душа не может чувствовать и видеть красоту заката и восхода,
слышать пение птиц, не может разрываться от горечи утрат, любить до потери
пульса и родить «себе подобное чудо», которое унаследует и характер, и походку,
и всякие пристрастия, и мимику лица, и даже болезни, тогда зачем нужна она –
душа? А может все чувственные возможности живого организма и можно назвать
словом «Душа». И ничего, если Богом назовем всю Вселенную, в которой родятся и
умирают звезды и целые галактики, в которой одна энергия преобразуется в другую
и все в ней сущее находит свое место: и солнечная система вместе с матушкой
Землей, и все что на Земле, в том числе природа и звери, и мы людишки неразумные
(прошу прощения за оговорку – «разумные»). И вот этот «разум» лишь частица
общего разума, всего разумного мироздания.
От таких мыслей у деда Василия голова опять пошла кругом. Так и не
прочитав статью «Есть ли жизнь после жизни», он уснул, сморенный, таким приятным
послеобеденным сном. Все, чем несколько минут назад был занят его мятущийся
мозг, все вдруг обрело зримые образы. Вот, будто, они с Анастасией гуляют по
цветущему лугу. Цветы на лугу необыкновенной красоты, а среди цветов прекрасные,
как ангелочки, их дети.
Да и они сами – молодые и влюбленные до замирания сердца. Дети бегают за
яркими бабочками, ползают и ловят каких-то жучков и козявок. Это прямо какой-то
калейдоскоп из цветов, бабочек, козявок, жучков, травинок и детей-ангелочков.
Дед Василий даже во сне понимает, что вся эта красота создана для любви и
даже сама любовь и есть. Она сеет семена в вечность и никакого загробного мира
не надо. Этот мир так прекрасен и приспособлен для счастливой жизни, что от
человека требуется самая малость – ничего не испортить.
- Вась! Проснись! – услышал наш философ сквозь сон, такой знакомый и
такой сейчас любимый голос жены, - проснись, а то ночью спать не будешь.
Расскажи, что снилось-то?
- Разное снилось, - как всегда кратко ответил дед Василий, а про себя
подумал: «Разве такое расскажешь».