- Клара, - сказала вечером мама. - Я нашла тебе работу.
- Да? - Удивилась Клара. - Какую?
- Пойдёшь работать продавцом.
Клара так удивилась, что уже и сказать ничего не могла.
- Молчишь? А я думала, обрадуешься. А я думала, тебе надоело баклуши бить. У нас хотя бы с продуктами будет получше. Я уже не могу. Из сил выбилась. Постоянные поиски продуктов и очереди меня убивают. Ты видишь, какая я прихожу домой? Нет сил ни на что. И я уже видеть вас не могу. Единственное желание, чтобы вы оставили меня в покое. У сотрудницы родственник заведующий магазином. Она обещала поговорить. У них очень хорошие отношения. Дело наверняка сладится. И если ты откажешься. . . глупо, просто глупо будет.
- Я не откажусь, - сказала Клара. - Я пойду работать в магазин, что ты так разволновалась.
Клара ушла в свою комнату и слышала оттуда, что пришёл отец. И мама сердито выговаривала ему, потому что он был пьян. Потому что он пьян всегда. Сейчас он не злой и отшучивается, но потом. . .
И Клара надела наушники. Просто надела наушники и сидела, смотрела на круг света от настольной лампы. Музыку она не стала включать. Если посидеть вот так немного, можно услышать музыку.
Мама и отец это то, чему разгадки нет. Они её держат при себе. Но Клара догадывается, что повлиять на свою будущую жизнь или направить её в какое-то иное русло, родители не смогут.
Знает ли она сама, как ей хочется прожить? Нет. Это кажется так скучно. Не хочу ничего знать и предполагать заранее. Может быть, так вернее оградить себя от разочарования? Нет. Просто так интереснее. Да, но что интересного в том, чтобы работать в магазине? Ничего. И есть ли какая-нибудь возможность противостоять? Нет. Ерунда. Иду, потому что любопытно. Хочу окунуться в этот мир. И в другой. В разные. Просто любопытно.
Клара перенесла телефон в свою комнату и набрала номер Сони. Трубку взял Володя. Я влюблена в тебя? Мальчик с глазами поэта и тонкими, слегка дрожащими пальцами. Твоя рука подобралась к моей и осторожно перебирает пальцы, как будто боится, что её отвергнут. Знакомится. Твоя рука знакомится с моей. Ушла. Робкая. Очень робкая. Дух захватывает от того, какая она робкая и. . . далёкая. Я хочу быть с тобой рядом. Но рука не поняла. Не услышала. Не откликнулась. . .
Мама повела Клару в магазин. Сначала она одна зашла в кабинет заведующего. Потом выглянула и позвала Клару.
Секунду они молча смотрели друг на друга. Оценивали. Симпатичный, упитанный дядечка с азартным блеском в глазах. Очень красиво одет. Элегантно. Клара была разочарована. Это - завмаг. Кларе показалось, что элегантный завмаг тоже разочарован. Да? Разочарован? Трудно предположить во мне ловкую и смекалистую торговку?
Мама молчала как-то уж совсем отрешённо. Чтобы поправить ситуацию, Клара постаралась посмотреть нагло и вызывающе. Зря старалась. Этот дядя ни разу больше не посмотрел на неё.
- Клара, - спросил он вдруг, не глядя на неё. - Ты хочешь работать в нашем магазине?
Её удивил его голос . И интонация. . .
- Что? - Сказала она, разволновавшись. И самой себе удивилась: как невеста на смотринах.
- Хочу, - добавила она торопливо.
- Хорошо, - сказал элегантный дядя. И назначил ей день, когда она может приступить к работе. А до этого надо было оформить документы и санитарную книжку.
- Что такое санитарная книжка? - Спросила она маму, когда их отпустили.
- Не знаю. Откуда мне знать! Это уже твои проблемы теперь.
Потом был первый день в магазине. Клара стояла за прилавком и боялась, что первый же покупатель скажет ей какую-нибудь гадость или нагрубит.
Нет. Подходили, брали лежалые конфеты, каменные пряники. Протягивали деньги. Получали сдачу. Уходили. В глаза не смотрели. Не здоровались. Не благодарили.
Клара ощутили - всем существом своим! - причастность к автомату. И так неуютно почувствовала себя среди этих пряников и конфет. Было бы не восемнадцать, а. . . лет восемь. Положила бы фартучек на весы и сделала ручкой: всё! Наигралась!
В обеденный перерыв её вызвал к себе завмаг. На столе рядом с красивым диваном тарелки. Аромат!. . Видно, что-то очень вкусное для него приготовили. Пар поднимается от еды. Дядя приобнял Клару за плечи и подвёл к столу.
- Первый день. . . Понимаю. Тебе тяжело. Ноги гудят с непривычки. Девочка ты. Совсем ещё девочка. Очень тяжёлая для тебя работа. Садись, поешь.
Достал из шкафа бутылку коньяка и налил Кларе и себе понемногу в чайные чашки.
Клара выпила.
- Ты так торопишься, а я тост хотел сказать. Но всё равно скажу. Будь такой милой всегда, и ты добьёшься многого, очень многого. Хочешь добиться многого?
- Чего? - Не поняла Клара.
- Всего, - ответил завмаг. - Счастья. Благополучия. Любви. Хочешь?
- Не знаю, - сказала Клара. - Я не думала об этом.
Завмаг рассмеялся.
- Ну ты оригиналка. Что ты любишь? Да ты ешь, Клара, не смущайся. Деньги ты любишь?
- Деньги? - Клара удивилась. - Деньги. . . Не знаю. Я стихи люблю.
- Стихи? - Он опять рассмеялся.
- Знаешь, Клара, что такое стихи? Это плен. А деньги это свобода.
- У меня перерыв кончился, - сказала Клара.
- А! Жаль. А я ещё хотел с тобой поговорить. Ну иди.
Все эти дни Клара не созванивалась с Соней. Неизбежно пришлось бы рассказать о работе в магазине. Ей этого не хотелось. До последней минуты казалось, что всё это неправда. Что жизнь всё-таки распорядится - пусть даже и в последнюю минуту - справедливо. И захлопнет двери магазина перед Кларой навсегда: это не твоё!
Нет. Не случилось. Двери захлопнулись с другой стороны. Теперь хотелось бежать к Соне. Пожаловаться. Поплакать.
Соня? Нужно совсем не знать её. Она вытерпит что угодно, только не слёзы.
Они созвонились по другому поводу. Соня позвала Клару к своим друзьям на следующий день вечером.
После работы Клара побежала на остановку, где её ждала Соня. Та глянула на Клару и скривилась.
- Ну ты даёшь! Мы же не на овощную базу сортировать картофель идём. Могла бы и поприличней одеться.
- Соня, я после работы. Я, собственно, хотела тебя увидеть.
- После работы ?
- Меня мама в магазин устроила. Соня, я не хочу никуда ехать. Сейчас совсем не то настроение.
- Наоборот, от всех мрачных мыслей надо спасаться именно там. Ты совсем скисла. Что? Так плохо?
- Просто дикость какая-то. А завмаг. . .
- Клеится?
- Нагло.
- Ох, и ребёнок ты, Клара. Вылупись ты из своего яйца, наконец!
Что он из себя представляет, этот твой завмаг?
- Пошлость, приправленная элегантностью.
- А! Все они такие. Эти люди развращены деньгами. Любители острых ощущений.
- Но я-то их не ищу! Почему я должна зависеть от его капризов?
- Да ты, Клара, теперь в такой зависимости от него. . . Сама не заметишь, как окрутит тебя.
- Посмотрим!
- Клара, счастье само к тебе в руки идёт. Ты молода, обаятельна, тобой интересуются. Пользуйся этим, чтобы устроить свою жизнь.
Посмотри на свою мать. Ей тридцать семь. Она красива. Но кому она нужна? Она не ощущает себя женщиной. Ты видишь, к чему это привело? У неё никакого интереса к жизни не осталось. Только скука и озлобленность. Я бы на её месте завела любовника.
- Мама? Любовника? Ну ты совсем. . . Я бы тогда ушла из дома.
- А зачем тебе знать об этом? Просто, если бы она была умной женщиной, она и выглядела и чувствовала бы себя намного лучше. У неё была бы работа полегче, масса красивых вещей. Деньги! А этот алкаш. . . Какой от него прок?
- Папа умный, одарённый человек. У него зарплата небольшая. А подрабатывать не получается.
- Ерунда! Был бы умный, придумал бы, как делать деньги. Сама видишь, что получается: мама умная и красивая, но живёт как тягловая скотина. Папа умный, одарённый, но для семьи почти бесполезен. А дочка идёт работать в магазин. И если у неё достанет ума, она хотя бы себе сможет обеспечить сносное существование. А нет - участь мамы и папы.
Клара уныло повесила голову. Впервые она задумалась обо всём этом. Всё, что cказала Соня, правда.
Нет. Это всё не так. Соня нарисовала такие безрадостные портреты её родителей. Нет. Это не то.
Но ведь в доме нет радости. А счастье? Слишком абстрактно.
В этот вечер Клара вернулась домой поздно. Очень поздно. . . Но родители не спали. Клара опустилась тихонько в прихожей на пол и стала думать о том, как ей держать ответ за свою ночную прогулку.
Зря она поехала. Все чужие. Всё чужое. Глупые, натянутые шутки. Много спиртного. Её познакомили с одним парнем. Коля. Так он сказал. Высокий, худощавый. А выражение лица удивлённое. Они выпили, и Клара спросила: Чему ты удивляешься?
- А ты, - ответил Коля. - Ничему не удивляешься?
- Удивляюсь, но не всё же время. Сначала удивляюсь, а потом привыкаю. Поэтому у тебя так высоко брови?
- Да. Наверно.
- Видно, ты родился таким.
- А ты смелая. Видно, родилась такой?
Нет, подумала Клара. Я не смелая. Я только с такими, как ты могу быть смелой.
За дверью спальни плакала мама. А отец злым голосом говорил что-то. Клара освободилась от Коли и вдруг услышала .
Отец: Не знаю, живут же другие люди. Что ты за принцесса такая. . .
Мама: Я не принцесса. Я устала. Мне всё надоело. Надоела вечная вонь перегаром. Надоело твоё враньё. Надоело безденежье. . .
Отец: Но я-то тебя терплю! Ты посмотри на себя.
Мама опять заплакала, и Клара бросилась в ванную.
Родители услыхали, что пришла Клара , но не вышли. Погасили свет и затихли.
Клара сделала бутерброд и чай на кухне и пошла к себе в комнату. Сидит, жуёт, камни ворочает. Один другого тяжелее. Булыжники. Горы. Одна гора - мама. Другая гора - отец. А ещё Соня. Коля. Володя. Михаил Александрович, - элегантный дядя.
Ладно, с одной горой она бы ещё справилась. Но они не стоят на месте. Наползают друг на друга, теснят Клару и сжимают её в кольцо. Хочется открыть окно, глотнуть свежего воздуха и крикнуть: Спасите!
Соня потихоньку удрала. Оставила Клару в чужой квартире. В чужом районе.
- Я поеду домой, - сказала Клара.
- Зачем? - Удивился Коля. - Можно и отсюда на работу утром.
Но я-то тебя терплю, - сказал папа.
Он любит маму. Я знаю, он любит маму, подумала Клара, и комок величайшей несправедливости сдавил ей горло. Так хотелось громко заплакать, закричать, но Клара зажала рот рукой. А слёзы текли, текли. . .
Давно, ещё в пятом классе, Клара слышала, как отец говорил маме о своей любви. С тех пор, где бы в книгах ей не попадалось о любви, она вспоминала те слова. . .
Клара решила ехать домой. На пороге комнаты она обернулась . Коля сидел и смотрел на неё, подняв брови.
На улице не было ни машин, ни людей. Пусто и тихо. Она шла по пустым улицам. Никто не попадался ей навстречу. Страшно, но надо идти. В какой-то момент её резко обогнала длинная тень, и Клара свинцом налилась от страха. Остановилась. И тень замерла. Обернулась - никого. Пошла, еле передвигаясь, дальше. И тень, еле передвигаясь, впереди неё.
Потом она увидела трамвай и замахала ему руками. Клара машет, а он едет. Клара закричала и ещё энергичнее замахала. Остановился. Открылись двери. В трамвае было тепло и чисто. Из своего закутка выглянул водитель, - весёлое усатое лицо.
- Ох, и поздно же ты гуляешь, девочка!
- А я ненормальная, поэтому и гуляю одна по ночам, рассмеялась Клара.
- Я так и подумал, поэтому и не остановил. А потом жалко стало. Девчонка. Одна. Мало ли по какой причине. Поэтому и остановил.
- Спасибо, сказала Клара.
- Ты учишься или работаешь?
- Работаю. В магазине. Конфеты продаю. Только работа мне совсем не нравится.
- Ну а кем бы ты, предположим, хотела работать?
Клара внимательно присмотрелась к мужчине. Сколько ему? Тридцать? Сорок? Кем. . . Трамвай круто повернул, и перед ними всплыл лунный диск.
- Кем? Сторожем на луне, вот кем!
Водитель так закатился в смехе, что и Клара невольно рассмеялась. Тоже сморозила. Сторожем на луне. Кому он там нужен?
- А ассенизатором на Меркурии пошла бы? - Спросил водитель, давясь смехом.
А потом он потренькал своим звоночком, и Клара подумала: вот весёлый мужик. Оказалось, впереди бежала собака и никак не хотела уходить с пути. Вот он и тренькал. Ушла.
- У тебя есть мама, отец? - Спросил водитель.
- Конечно, и мама, и папа. - Сказала Клара. А потом зачем-то добавила: Знаете, какие они у меня? Я их ужасно люблю.
- А у меня дочка есть. Три годика ей. Знаешь, какая она? Да такой умной и сообразительной девчушки на всём свете больше нет.
Помолчал. А потом:
- Если она кому-нибудь когда-нибудь скажет вот так, как ты: я их ужасно люблю, - это про меня и про мамку, я не знаю. . . Мне больше и не надо ничего.
Клара вспоминала своё ночное путешествие, и слёзы высыхали у неё на щеках.