Все когда-либо задумывались - а зачем же они собственно живут? Каждого из нас однажды, или даже многократно могла посетить мысль о необходимости такого существования, которое выпало на нашу долю. Иногда, быть может вовсе нередко, рассуждения уходят в сторону тщеты происходящего. Ведь наши старания, абсолютно все, подогреваются лишь собственными желаниями и мотивами, насколько плохими или хорошими они не были. Да, эгоистично. Даже добро эгоистично. Часто.
Такие нелицеприятные мысли нередко посещали меня в начале и конце зимы. Всегда почитал эти дни глубоко-депрессивного безразличия как некий внутренний двигатель к развитию. Периодическое творческое бесплодие безудержным пожаром раздувалось в голове до чудовищных масштабов, побуждая забросить духовный рост в наслаждении праздностью. Одиночество явственно проступало сквозь занавески общения и гобелен дружбы, если так вообще можно выразиться. Ты один в проблеме, которая ни для кого, кроме тебя не существует и со стороны выглядит чистейшей воды самообманом. Но ведь это и поведать-то некому... или есть кому, но вовсе не хочется.
Впрочем, я даже не это хотел рассказать. Начало зимы: вот они слабые бестелесные корни холода пронизывают мир, медленно утягивая окружение в ледяную темницу. Выпадает первый снежок, крупными хлопьями своими заваливая улицы и образуя сугробы, которые вскоре растают. Фонари загораются раньше, тускло освещая вечерние (но кажущиеся ночными) переулки. Перед их лампами белая воздушная юла безостановочным вихрем затевает свой круговорот, увлекая следовать тысячи тысяч собственных крупинок за собой. Ее - зимы - скромные притязания на трехмесячный трон еще такие робкие, но уже вполне стабильные. Вот еще пара дней, и мы увидим припорошенные сияющими шапками деревья, зябнущих прохожих, ищущих тепла голубей в плотных кучках себе подобных.
Позже, в сопровождении самодовольной ухмылки мороза на окнах, зима заявляет свои права на этот мир. Она заявляет их громко и во всеуслышание так, чтоб последний ничтожный червь в недрах земли мог ощутить ее беззвучный возглас. Все живое подсознательно боится зимы, потому что нашим теплым телам претит перспектива оказаться вдруг в непотребно-остывшем состоянии. Для нас, живых, тепло - жизнь. А жить мы стремимся, несмотря на частый сбой программы, которая по ошибке может твердить о той самой тщете и предлагать окончить жизненный путь как-нибудь побыстрее.
Приходя в порядок, мы снова радуемся. Восторгаемся от блестящего снега, от непередаваемого запаха морозца и с удовольствием наблюдаем белое одеяло застывшего дождя вместо грязных улиц.
Удовольствие обычно скоро проходит, и снова перед глазами противная коричневая масса из-под колес. Многие с мелкой дрожью в теле пританцовывают на месте и проклинают зиму последними словами. Им уже все прелести даром не надо, лишь бы мертвая хватка мороза их не касалась более. Такие непостоянные. Такие капризные.
Зима - событие, к которому лучше готовится основательно. К ее наступлению нужно точно знать, что следующие три месяца будут частью нового мимолетного мира, который так отличен от всего остального. Когда ты, наконец, сможешь (будучи правильно одетым) привыкнуть к пронизывающим лицо ледяным поцелуям, тогда спящая в морозном сне природа задышит для тебя по-другому. Ведь мы тоже спим и видим сны, а наши организмы живут сами собой - так и здесь.
И вот ее - зимняя - первая прелесть: никого нет! Полный простор для свободы мысли и никаких мельтешащих вокруг манекенов, гордо именующих себя Людьми, Обществом. Зима безжалостно прогоняет всех любителей заморских курортов в их, вечно с краю, хаты. Стоит только отдалиться от стандартных маршрутов дом-остановка-метро - и вот уже запустение и покой. А снег ведь так хорошо поглощает шум... твоя душа отдохнет от него в эти месяцы, если ты сам не будешь бежать от такого подарка. Позже снова будут восхваления тепла гуляниями, а пока...
пройдусь по надтреснувшему льду, по самой кромке берега, поросшего хрупким зимним стеклом. Сладко то ощущение, когда нет ни единой души вокруг, и замыкают твое личное пространство лишь мягкие стенки пуховика и мерный водоворот знакомой любимой мелодии. Вдали ярко брезжит свет тысяч огоньков - новый год едва успел наступить, ощущение праздника пока так же свежо, как стакан апельсинового сока утром. Венчает великолепие грандиозная елка, из-за расстояния лишь слегка проглядывая над лестницей. Там веселье - народ, семьи, а тут никого. Здесь темно и туманно. Не видно другого берега, в другую погоду открытого как на ладони. Пар от реки в трех шагах влево неторопливо стекается куда-то в глубины темного царства, коим в воображении предстает другой берег. Никто не помеха моей детской улыбке теперь.
Никакой свет ни нарушает достигнутую гармонию утопающих в темных пространствах глаз. Ни один звук не разрывает полотно мелодии. Суета неподвластна заставить тело бежать на свой неутихающий зов.
Второй элемент, своеобразное чудо зимы - тишину - я уже упомянул. Но, кажется, есть и третье...
Когда под торжественный аккомпанемент с поверхности водной глади стали вздыматься туманные скопления, я стоял к ним лицом, впитывая влажный воздух каждой открытой частичкой кожи. Но вот испарения унесло в сторону высокого дома на берегу реки, который сразу пропал из виду. Мелодия приняла устрашающий характер, и я побрел прочь от всей людской кутерьмы обратно, следуя воздушному течению испарившейся воды.
Отдаленный проблеск надежды мелькнул в музыке. Я ускорил шаг, взбираясь на горку вслед за туманом. Ритм мелодии возрастал и силился пробудить меня, а я в ответ бодро карабкался на новое препятствие в виде стены.
И без того загадочный мир зимы подарил мне новый чудный момент. Мощное пробуждение, грандиозный восход игравшей мелодии вместе со моими глазами открыли заволоченный туманом спуск, освещенный десятком фонарей, в плотной оболочке временных приземленных облаков. Красивая, утопически потерянная картина так захватывала дух, что я радостно сбежал вниз по лестнице в темноту, едва освещенную фонарями. Каждым быстрым шагом сугробы нещадно мною пинались и разлетались снежным дождем, уводя мою фантазию за пределы нашего мира, на одну волну с фантастическим звучанием песни. Казалось - я жил только для этого момента, поглощенный внезапным восторгом мимолётного события. Депрессия, хандра и прочие ничтожные угнетатели человеческой жизни больше не имели надо мной власти. Я просто бродил в туманных потемках меж тусклых фонарей, а на пару метров от меня была лишь тьма. И я счастлив был не являться ее частью.
Я здесь, по ту сторону света, и это нужно помнить. И я запомнил, вместе с этой третьей особенностью зимы - отделением столь банального порой летнего мира в загадочное спящее белое царство льда и снега, запредельное в глубине его погружения.
"Нужно только попробовать" - думал я, уходя обратно из тумана во всем нам знакомый мир под пропадающую в белом шуме песню.
...