Корабль укрепили и поменяли снасти. Монарху была выделена лучшая каюта. Он очень боялся предстоящего плавания, и только жажда мести заставило его добровольно подняться на борт. Айзек невероятно волновался. Клео успокаивал его, как мог. Лили рыдала в своей комнате, поскольку до последнего надеялась уломать отца взять ее с собой. Никакие уверения, что они вернутся, никакие подарки с торжища не могли утешить девочку. Айзек тихонько постучал к ней в дверь. К его удивлению дверь распахнулась мгновенно, и Лили быстро затащила его в комнату.
Заплаканные глаза были полны решимости. Он заметил, что она надела туфли матери, чтобы казаться выше. На губах ее неровно лежала красная помада, а от волос несло целым пу-зырьком духов.
- Айзек, ты должен знать, я тебя люблю! – Выпалила она на одном дыхании. – Не переби-вай! Я буду ждать тебя, а ты пообещай вернуться и… жениться на мне.
Она смотрела на него очень серьезно, теребя тесемки банта на платье. Айзек не смог сдержать улыбки.
- Только не говори, что все еще любишь свою белокурую певицу! – Взмолилась девочка, и на глазах ее снова появились слезы.
Она бросилась на грудь юноши, сжав его шею мертвой хваткой.
- Я согласен, только не души меня! – Айзек осторожно высвободился из крепких объятий. – Я тоже люблю тебя, но ты должна еще подрасти, многому научиться. Кашу сварить, и то не уме-ешь, что ты после этого за жена?
Лили серьезно задумалась.
- Аргумент весомый. Зато я умею варить яйца и делать бутерброды. К тому же у нас есть кухарка, а когда она уйдет в отпуск, попросим Клео, ты ведь любишь его каши?
- В комнате у тебя вечный бардак, смотри: в тарелке носки валяются. – Продолжил обви-нения Айзек.
Девочка тяжело вздохнула, незаметно заталкивая под кровать оторванную голову куклы.
- С этим сложнее, но я буду над собой работать. Носки не мои. Возможно, их подбросил Клео, ты же знаешь, он – шутник.
- Ты кокетка, я буду ревновать! – Не сдавался юноша.
Девочка улыбнулась загадочной улыбкой и поправила волосы.
- Работы много, согласна, но я справлюсь.
- Вот я вернусь и посмотрю, как ты справляешься. – Сурово пообещал Айзек.
- Поцелуй меня.
Айзек осторожно взял в руки ее лицо и поцеловал в лоб. Она вздохнула и открыла дверь.
- Поговори с отцом. Я уже внесла свою лепту. На половину он согласен. Вторая половина – твоя. Я буду оставлять в окне свечу! А теперь уходи, опоздаешь.
Лили закрыла за ним дверь с громким стуком. Айзек услышал за дверью какую-то возню. Он еще раз оглянулся на дом, размашисто шагая к пристани. Крохотная фигурка махала белым платком в окне. Юноша улыбнулся и помахал в ответ.
На пристани уже была настоящая сутолока. Его Светлость лично пришли проводить путе-шественников. Всех обносили шампанским и фруктами. Оркестр бодро выводил вальс. Кто-то уже закружился в танце. Фотограф делал снимки для газеты. Капитан позировал рядом со штурвалом.
Айзеку защемило сердце, когда вытравили якорь и расправили паруса. Ветер был попут-ный. Берег стремительно удалялся, превратившись в туманную дымку над морем. Он стоял на задней палубе, вглядываясь в слепящую синь. Клео похлопал его по плечу.
- Не кисни, мы вернемся, я тебе обещаю!
Айзек вздохнул.
- Кажется, я буду скучать по этой девчонке. По большому дому и крыше, с которой видно море.
- Надеюсь, ты не забыл мольберт и холсты? – Встревожился Клео.
- Нет, сейчас и начну. Закат обещает быть удивительным.
На палубе появился Монарх. Он был бледен, но решителен. Прохаживаясь по палубе, он тихонько бормотал под нос.
- В пальмовом масле! Дешево и сердито.
***
Ева выглядела потрясенной.
- Объясни. – Ее голос звучал недоверчиво и тихо.
Альбер пожал плечами, небрежно играя локоном ее волос.
- Понимаешь, я еще не решил, хочу ли я быть с тобой. Мне предлагали других девушек, поспокойней. Они хоть не бросаются на меня, как пирании, отрывая целые куски мяса.
Он лениво зевнул, перекатившись на живот. Девушку трясло. В глазах искрилось бешенст-во. Видимо, она лишилась дара речи. На миг Альберу показалось, что он перегнул палку, и чудо-вище разорвет его на очень мелкие части прямо сейчас. На всякий случай, он отодвинулся на край кровати, будто бы рассматривая свою разгромленную армию. На самом деле, он искоса наблюдал за хищницей.
Девушка очнулась от шока. Несколько раз глубоко вдохнув, она поползла к нему. Альбер снова ощутил прилив паники. В желудке кто-то нервно копошился. Ему стоило огромных усилий остаться на месте. Все его существо хотело с криком выбежать из камеры пыток. Но перевес вре-менно был на его стороне. Враг явно был сбит с толку. Она доползла до него, замерев перед прыжком.
- Ты все это выдумал, ангелочек? – Липким от шоколада голосом прошептала она, вгляды-ваясь в его расширившиеся глаза, словно надеясь, как сквозь окно, рассмотреть его внутренности.
Альбер вспомнил, как сломал флейту, желая прогулять урок музыки. Он соврал, что слу-чайно сел на инструмент. Учитель допрашивал его таким же тоном: «признайся, больно не будет, топор у меня острый».
- С чего ты взяла? - Небрежно бросил он, вооружившись танком покрупнее.
- Скажи, что все это неправда про остров, никого здесь не держат насильно? – Искры в гла-зах грозили подпалить простыни.
Она пыталась обвить его кольцами, чтобы слегка придушить, и заглотать целиком заживо. Он распознал ее маневр.
- Попробуй, выйди. Я из окна посмотрю, как тебя топить будут. – Он дотянулся до конфеты и засунул в рот целиком.
Девушка снова замерла, обдумывая стратегию. Наконец, она встала и подошла к зеркалу. Погремушка на хвосте нервно подрагивала. Она отерла лицо салфеткой, достала какую-то коро-бочку с порошком и присыпала им кожу. Затем подвела губы искристым блеском, небрежно под-правив линию на глазах. Придирчиво осмотрев посвежевшее лицо, она оправила платье. Альбер замер. Неужели решится? Он вспомнил, как она невозмутимо пировала в усыпальнице. Или бле-фует?
- Пока, ангелочек! – Она качнула бедрами и волосами. Жест вполне естественный и вол-нующий.
Юноша подавился конфетой. Ева проплыла к двери и просочилась в щель. Альбер выждал несколько секунд, потом неторопливо развалился на кровати, притворяясь спящим. Чьи-то силь-ные руки втолкнули девушку обратно в комнату. Она села на край кровати, скинув босоножки, сверля его глазами. Когти выпушены. Шерсть дыбом.
- Ладно, чего ты хочешь, ангелочек? – Нежно проворковала она.
Альбер ощутил, как беззащитна его шея. Глаза хищницы привлекала пульсирующая жилка. Но теперь хозяином положения был он. Юноша позволил себе еще поваляться, прежде чем лени-во подняться и уставиться ей в глаза.
- Во - первых, я – Альбер. – Произнес он медленно. – Во – вторых, ты – моя рабыня. В – третьих, я желаю познать плотское наслаждение. Вопросы есть?
- Всего один, о, мой повелитель. – Яд сочился по клыкам. Капюшон раздут. – Все эти де-вушки, которые не бросались на тебя, они были настоящими или плодом перевозбужденного во-ображения малолетки?
Она сделала резкий выпад, клыки вошли в тело, отравляя его ядом.
- Хочешь плотских наслаждений, вали к своим девушкам. И кольцо свое забери.
Она сорвала сияющий камень с пальца и швырнула на кровать. Это было слишком. Теперь уже в глазах Альбера затеплилось пламя. Он медленно поднялся во весь рост. Щеки его пылали, и из Амурчика он превратился в грозного Громовержца. Губы его были плотно сжаты. Ева оробела, но вида не подала.
- О, так ты мне больше нравишься, меньше похож на девчонку. – Она вызывающе откинула волосы.
Глаза Альбера вспыхнули.
- Убирайся! – С трудом владея голосом, сказал он. В его взгляде и позе появилось что-то величественное.
Она развернулась к двери и неуверенно шагнула в коридор. Два крепких мужчины пре-градили ей путь.
- Пропустите ее. – Прозвучал ледяной голос Альбера за ее спиной.
Мужчины, молча, расступились. Ева сделала еще пару шагов, позвоночником чувствуя ис-пепеляющий взгляд юноши.
- Прикажете утопить ее, сир? – Лениво поинтересовался низкий голос.
Ева почувствовала, как струйки холодного пота текли по спине. Больше всего ей хотелось обернуться и взглянуть в его лицо, но она лишь чуть замедлила шаг. Что он молчит?
- Пусть идет, куда захочет.
В голосе была боль, или ей показалось? Она ускорила шаг, сконцентрировавшись на самой соблазнительной походке. Ей в след полетел вздох одного из охранников. Выйдя на улицу, она подставила разгоряченное лицо ветру. Свобода! Но что делать дальше? Остаться рабыней на ост-рове? Никогда. Нанять гребцов? У нее не было денег. Она медленно побрела по спящему городу. Была глубокая ночь. Кривые и извилистые улочки вывели ее к центру, где располагались ряды де-ревянных конструкций, на которых сохла посуда и большие тазы. Рядом стояли тележки. Где-то в темном небе над головой развевались разноцветные простыни, рубахи, носки и прочая одежда. Стиральные доски были сложены горкой. Ведра громоздились башней, опасно накренившись вперед. До чего же унылой показалась ей жизнь здешних женщин.
Она прошла в соседнее здание, похожее на приземистый сарай. На широких плитах стояли начищенные до блеска кастрюли и сковороды. В огромных бадьях, заполненных тающим льдом, стояли корзины с разнообразной снедью, аккуратно прикрытые полотном. В деревянном чане плавала сонная рыба. На полках стояло множество сосудов, самых невероятных форм. У очага стояла огромная оплетенная лозой бутыль с оливковым маслом. Рядом висел деревянный черпак. В каменной стене зияли два темных прохода. Ева подошла ближе. Узкие рельсы вели вниз, в тем-ноту, слабо разведенную тусклым светом фонарей, развешенных под низким потолком. Ева сняла босоножки на шпильках и осторожно ступила на шершавую насыпь. Пройдя несколько метров по туннелю, она увидела первую развилку. Она свернула направо, но ей показалось, что вместе с ней повернула серая тень. Ей стало тревожно. Она ускорила шаг. Острые камни насыпи больно ранили ноги. Снова развилка. Она снова свернула вправо, краем глаза заметив быстрое движение за спи-ной. Она была уже достаточно глубоко. На стенах появились трещинки и подтеки воды. Девушка почувствовала страх и угрозу. Она была совершенно беззащитна в желтой полутьме туннеля, не зная, сколько еще ей идти.
Ева начала уставать. Забеги босиком были явно не ее стихией. Снова развилка. Теперь вле-во. Снова промельк за спиной. Ей показалось, что она слышит хриплое дыхание и видит краснова-тый блеск глаз. А что если на острове были сторожевые волки или собаки? Тогда ей оставалось лишь ждать хруста собственной шеи, залитой теплой кровью.
Идти стало сложнее: туннель пошел вверх. В висках стучали барабаны, воздуха не хватало. Она явственно ощущала шаги за спиной. Она чувствовала, как ей овладевает истерика. Еще раз-вилка. Вправо? Она резко остановилась. Сил двигаться дальше в таком темпе все равно не оста-лось. Она медленно повернулась назад. Девушка оказалась между фонарями в самой темной точ-ке. Ее преследователь, напротив, оказался под фонарем. Он тяжело дышал, медленно приближа-ясь к ней. Его замызганный балахон хлопал за спиной, как огромные крылья. Жуткое лицо было особенно отвратительно в грязном свете фонарей.
- Сильвестр? – Она изумленно уставилась на старика, застывшего рядом. – Что ты здесь делаешь?
- То же, что и все остальные. Мщу. – Он хрипло расхохотался. – Не знала? Имя этому горо-ду – Месть! Рано или поздно, сюда попадает каждый. Это самое сладкое место на земле.
- Что ты несешь? – Девушка сверкнула глазами.
- Ты знаешь, что раньше острова не было, и все жили вместе, вполне счастливо, не хуже других. Пока молодая королева не изменила супругу с красавцем гребцом. Его Величество, бе-зумно любивший ее, был в ярости! Он приказал вырыть глубокую яму, ссыпав освободившуюся землю в центре, и залить яму водой. Так образовался остров. На него свезли всех женщин, без исключения, и заставили делать самую грязную работу. Самые красивые стали публичными жри-цами утех, включая юную королеву, которой теперь мог овладеть каждый. Детей у них отбирали, лишив, таким образом, последнего счастья. Жестоко, не правда ли?
Старик затрясся в беззвучном смехе. Ева смотрела на него с ужасом и отвращением.
- Король же отправился в соседний город за горой, к своему единственному верному дру-гу, искать утешения. Тот был любителем возвышенного, тонким эстетом и гурманом. Я забыл ска-зать, король был весьма хорош собой, и любимая наложница друга не спускала с него своих пре-красных глаз. Он не просто предал меня, он отправил меня на добычу серы, где моя кожа приоб-рела серый цвет, обвиснув струпьями, глаза покраснели, а ногти стали кривыми и желтыми. Я превратился в монстра!
- Ты превратился в монстра гораздо раньше. – Прошептала девушка, не отрывая от него глаз.
Он на секунду задумался, сделав вид, что не расслышал ее слов.
- А ведь я не стар! Я еще силен! Я сумел сбежать, хотя если бы не жажда мести, не смог бы вернуться сюда без гроша за душой. Мной гнушались даже пираты! – Он снова хрипло закаркал, как огромная встрепанная ворона. – Я разрушил ваш город разврата и порока. Я продал Монарха в рабство самому грязному отребью, теперь я счастлив!
Его голос прозвучал неуверенно.
- Я счастлив? Смыслом всей моей жизни была месть, и вот она свершилась. Что за ней? Пустота. Я бы отчаялся, если бы не ты. Ты осталась чистой в этой грязи. Но даже юный Альбер не разжег твоей любви своей непорочной душою, а я уже начал надеяться! Но твое сердце – окаме-невший цветок, которому не суждено распуститься.
Девушка вспыхнула.
- Альбер – твой сын?
- Первенец, которого я берег, как зеницу ока. Он никогда не видел женщин и не говорил с ними. Он не знал похоти, сладострастия и греха. Он – мой чистый ангел! – Глаза монстра заслези-лись. - Слава богу, у меня остались преданные люди, которые выполнили мои наказы. Он считает, что его отец – Меджун, моя правая рука, преданнейший слуга, который расстался бы ради меня или Альбера с жизнью. Теперь мой сын стал взрослым, и вступил в свои права. Я хотел, чтобы он стал мужчиной с непорочной девушкой. Я помог вам встретиться в каменоломне. Все шло хорошо, пока ты не швырнула в него камень. Трудно придумать большее оскорбление для мужчины, на-деленного властью. Знаешь, своим первым законом он запретил продажу рабов! Чудный маль-чик, у него золотое сердце. Я бы тебя утопил.
Ева была потрясена. Ее губы приоткрылись в каком-то неясном порыве, но слова застряли в горле. Она медленно села на насыпь.
- А ты – дочь Монарха, только это остановило его похотливую плоть, и спасло тебя от до-могательств. Вы были бы прекрасной парой с Альбером, которая бы, возможно, зародила бы чис-тую жизнь на руинах сгнившей плоти старой. Мне стало казаться в последнее время, что иногда стоит простить и отказаться от мести. Ведь она теряет смысл, если ее цена – смерть. Но ты – про-сто пуговица. Знаешь эту легенду, о никчемных людях, которые превращаются в пуговицы? Ах, ты же не умеешь читать! Не удосужилась научиться. Да и зачем тебе. Книжки – пустое времяпрепро-вождение. Ты куда-то шла? А я заболтал тебя, старый дурак.
Он снова смолк, о чем-то размышляя.
- Впрочем, я мог бы тебе помочь, хотя проще найти другую девственницу, с нежным серд-цем и развитым умом. Думаешь, это невозможно?
Девушка потрясенно смотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Ты что, язык проглотила? – Он наклонился, всматриваясь в ее лицо.
- Я люблю Альбера.