Иван да Марья - брат и сестра, двойняшки, коренные москвичи. Родились в середине семидесятых. В то время как раз вышел советский музыкальный фильм-сказка. Вот родители и не стали долго мудрить с подбором имён. То ли от радости, что сразу "отстрелялись", родив и сыночка и дочку, то ли от страха, что могут не управиться с двумя малышами, сами ещё молоды да неопытны, решили они дать детям своим имена из сказки.
Двойняшки росли не такими, как остальные дети. Видимо, наличие постоянной компании в лице друг друга наложило свой отпечаток на их судьбу. Ни у брата, ни у сестры так своя семья и не сложилась. Приблизившись к своему сорокалетнему возрасту, они вынуждены были констатировать, что у Марьи есть брат Иван, а у Ивана есть сестра Марья и ближе человека им уже не встретить. Так и жили они вдвоём в своей московской квартире.
И стала Марья замечать за братом какие-то странности, в его словах и в поведении. Последнее время Иван находился будто в прострации, постоянно был угрюмым и задумчивым. Поначалу она старалась его растормошить шутками-прибаутками, посмеивалась над пресловутым "кризисом среднего возраста". Говорила: "Кризис - это когда финансовые фантазии в 40 лет посещают тебя чаще, чем сексуальные." А если серьёзно, Марья считала его, этот самый кризис - уделом слабаков и лузеров или изобретением психологов. Да мало ли чем еще...
Но ровно до той поры, пока сама однажды утром не проснулась раздраженной, с тяжестью в груди и непонятной тоской в сердце. Промаявшись с этим ощущением пару недель, наконец, сообразила, что их с братом одновременно "накрыло" и с этим надо срочно что-то делать. Иван всё чаще пытается совершить бегство в алкоголь или поиск новых любовных отношений, как панацеи от болезненного внутреннего состояния. Так и спиться не долго, либо ещё чего хуже - подцепить какую-нибудь гадкую болезнь от случайных связей.
И вот Марья заводит с братом откровенный разговор:
- А знаешь что я подумала? Давай-ка мы сбежим!
- От кого сбежим? - не понимает брат.
- От этого юбилея, который надвигается на нас, как цунами.
- Мы же уже список приглашённых составили, ресторан выбрали.
- Список составили, да пригласительные ещё не разослали. Ты очень хочешь видеть своих коллег и старых знакомых? Я - нет. Опять те же лица, выслушивать тосты за здравие и с "дежурной" улыбкой принимать цветы и конвертики.
- Принимать конвертики я не против, - кисло улыбается брат.
- Да, ресторан мы выбрали, но аванс ещё не внесли. Так что есть ещё время для отступления, - продолжает гнуть свою линию Марья.
- Куда сбежим? - задаёт Иван второй вопрос по-существу.
- Да хоть в Голландию. Моя бывшая сокурсница, Мила, давно в гости зовёт.
- И что мы там будем делать?
- Да мало ли что? Просто гулять. Она недавно фотографии мне скинула: маленький чистый европейский городок. Хочешь покажу?
- Нет, не хочу - отвечает Иван.
- Мила уже несколько лет как замужем за местным стоматологом, Паулом. Погостим у них недельку, да вернёмся. Телефоны отключим, чтобы с поздравлениями не надоедали. Сделаем сами себе подарок - небольшое путешествие. Хоть обстановку сменим.
- Вместо юбилея, говоришь? А, была не была!Сколько там у нас денег отложено?
- На поездку хватит. Купим сувениры, билеты и вперёд! Так я звоню Миле? -с надеждой в голосе спрашивает Марья.
- Звони. А я билеты забронирую.
Сказано-сделано. Летят Иван да Марья в Голландию, от аэропорта берут такси и через час уже стоят на пороге небольшого уютного дома Милы и Паула. Встречают их прохладно. Мила слегка касается щеки бывшей подруги и натянуто улыбается. Паул только кивает в знак приветствия и неопределённо махнув рукой в сторону комнаты, спешит туда же удалиться. Протянутая Иваном рука так и зависла в воздухе. Видимо, крепкое мужское рукопожатие в знак приветствия здесь не принято, а неопределённый жест хозяина надо было понимать, как приглашение пройти.
После того, как Иван да Марья поочерёдно помыли с дороги руки, гостей усаживают на мягкий угловой диван за небольшой журнальный столик, накрытый на четыре персоны. В маленьких кофейных чашках дымится горячий крепкий кофе, по центру находятся две тарелки: с четырьмя круасанами и с канапе. Разговор не клеится, в воздухе царит напряжение. Похоже, хозяева между собой в ссоре.
- Мы же вам гостинцы привезли, сувениры. Продукты-то запрещены, да у вас тут и своё всё есть, - глядя при этом на стол, говорит Марья и идёт в прихожую, чтобы достать из чемодана подарки.
Она разворачивает красивый шёлковый расписной платок в русском стиле для хозяйки и раскрывает альбом с видами Москвы перед хозяином. Мила при виде яркого платка оживает и даже искренне улыбается, в её глазах блестят слёзы благодарности. Паул же, сосредоточенно перелистывает страницы подаренного альбома с цветными фотографиями мегаполиса, в котором ни разу не был. В заключении говорит:
- Бьютифул! - и многозначительно смотрит на свою жену.
- Ой, вы знаете, Паул был так любезен, как только узнал о вашем приезде, тут же забронировал для вас номер в местной гостинице. Вот карточка с её адресом, тут недалеко, - засуетилась Мила.
Иван с Марьей молча переглядываются и направляются к выходу, где сиротливо их ждёт так и не распакованный чемодан. Мила на прощание успевает шепнуть:
- Вы устраивайтесь, завтра мужу на работу, а я в полдень подойду к гостинице. Прогуляемся, город вам покажу.
Гостиничный номер состоит из холла и двух маленьких спален. Марья распаковывает вещи, относит в спальню брата его новый спортивный костюм, что был куплен ему перед поездкой, пижаму и тапочки. Иван сидит в холле, в одном из кресел, развёрнутых лицом к окну.
Итак, холодным октябрьским вечером брат с сестрой сидят рядом, в чужих креслах, в незнакомой стране, далеко от своего дома. Вид у обоих слегка потерянный. В разводах дождя, что стучит в окно, проглядывает типичная умытая улочка провинциального европейского городка. Хоть садись на подоконник, как кот Матроскин, и смотри грустными глазами на мокрую улицу. Вот дедушка с бульдогом и пластмассовым совком для уборки фекалий вприпрыжку продвигается вдоль стены двухэтажного дома. Бульдог сильный, тянет на поводке бодрого старичка за собой. При этом дед, обходя лужи старательно балансирует, так как совок почти полный.
Вот идёт девица в плаще под ярким жёлтым зонтом. Какой-то парень едет на велосипеде. Больше никого. "Аптека, улица, фонарь..." Аптека, в которую заходит девушка, закрыв зонт, единственное здание со светящейся витриной на этой мокрой улице.
Что Иван да Марья ждали от этой поездки? Наверно, сами себе не могли ответить на этот вопрос. Марья медленно переводит взгляд на брата. Его печальный вид не радует.
- А пойдём-ка мы перекусим, - как можно оптимистичнее предлагает сестра.
- Что-то не хочется. Давай-ка укладываться спать. Завтра ещё местные достопримечательности осматривать, - ворчит Иван и удаляется в отведённые ему апартаменты.
Утром продолжает идти холодный дождь. В кафе, что расположено напротив гостиницы, брат с сестрой идут под большим чёрным зонтом, который пришлось купить тут же, в местном магазинчике. Не гулять же без зонта. На входе в кафе мелодично дзинькает колокольчик. На завтрак они берут по порции жареного бекона с зелёным горошком. За соседним столиком девушка в плаще молча пьёт кофе. Свой жёлтый зонт, с которого натекла лужица, она оставила у входа на металлической вешалке. Через несколько минут забегает дед, оставив бульдога мокнуть у крыльца. Он залпом выпивает стакан местного портвейна, занюхивает рукавом и так же резво выбегает в дождь. На дверях колокольчик - ДЗИНЬ.
- Вот это по-нашему! - оживает Иван, - Может и мы закажем?
- Договаривались, в поездке никакого алкоголя.
- Так то в поездке, а мы уже приехали, - недовольно бурчит брат.
Ещё через минут десять - ДЗИНЬ - заходит парень, велосипед которого остался мокнуть на улице. Парень покупает пепси, шоколадку и уходит в дождь.
- Всё те же лица, - вздыхает брат.
- Чем тебе не нравится местное население? - спрашивает Марья.
- Да ничем. Похоже, кроме них и твоей Милы с Паулом здесь больше никто не живёт, - говорит Иван, глядя в окно на пустынную улицу.
И усмехнувшись, язвительно добавляет:
- Население! Интересно, кто у него тут зубы лечит? Заглянул бы в нашу поликлинику. Он в принципе не знает что такое очередь. Хотя, подозреваю, что здесь такая цена за лечение, что ему и двух клиентов в неделю хватает. А вон и твоя Мила идёт.
Марьяна выскакивает на улицу и громко зовёт подругу, нарушая тишину городка.
- Ну что, вы позавтракали? Пойдёмте, - говорит Мила.
ДЗИНЬ - звенит на выходе из кафе колокольчик.
И компания из трёх человек двигается по направлению к главной площади, над которой призывно возвышается местная ратуша. Ратуша оказывается почему-то закрытой. Поблизости соседствует секс-шоп и тоже закрыт.
- А давайте в музей сходим? - спрашивает Мила.
- А давайте! - отзывается Иван с тем, чтобы уже скорее хоть куда-нибудь пойти и хоть что-то увидеть. Не стоять же посреди площади под зонтом.
Цена билета в музей чуть шокирует. На входе в единственный просторный зал их встречает пожилой смотритель с улыбкой Бельмондо и полусонным взглядом. В музее только их троица и тот парень, что слез с велосипеда. На стенах развешаны картины, с нанесёнными по полотну тут и там крупными мазками, разбросанными в довольно хаотичном порядке. С некоторым недоумением троица передвигается по залу. Никакой определённой тематики, ничто эти картины не объединяет. Внутри у гостей зреет уже "спортивный" интерес, как собственно называется музей? Они вежливо интересуются у Милы.
Оказывается - Музей ЛЕВШЫ. Вот так смело местные художники выражают своё видение мира левой рукой и делятся им с окружающими. Только зачем за это брать ТАКУЮ плату - для Ивана и Марьи остаётся загадкой. Также остаётся вопрос: каким же будет счёт за гостиницу?
Они выходят из музея Современного Искусства Левшей и некоторое время гуляют по улицам. Мила показывает им сквер, на центральной аллее - неработающий фонтан и пустые скамейки. Наконец, уставшие и продрогшие, они двигаются по направлению к гостинице.
Мила быстро прощается:
- Простите, но мне надо бежать, скоро Паул с работы придёт. Хотите, можем завтра встретиться в это же время? - и помахав на прощанье рукой, быстрым шагом удаляется.
Иван да Марья переглядываются и не сговариваясь, идут в то же кафе обедать. У крыльца мокнет бульдог. В зале за дальним столиком сидит уже знакомый дед и шамкая, кушает горячий суп. Захотелось горяченького. Марья заказывает две порции рыбного супа. Когда перед ними оказываются две миски с ароматной ухой, Иван не выдерживает и подмигивает:
- Ну что, сестрица, давай для согрева по стопочке, да под супчик. Обмоем нашу поездку.
- А давай! - машет рукой Марья.
Уже через пол-часа оба румяные и весёлые, понимая друг друга с полуслова, они обсуждают вопрос, как бы им поменять билеты на завтра:
- С пригласительными не получится, но обзвонить всех по списку мы успеем, - говорит Марья.
- Так деньги же потратили на поездку. Чем за ресторан платить? - спрашивает Иван.
- У меня заначка есть. Один раз живём, - отвечает сестра.
- Юбилей всё-таки, - соглашается брат.
"Похоже, излечились мы." - думает про себя Марья.
Вскоре к ним присоединяется дед со стаканом портвейна. А следом подсаживается и хозяйка кафе. Все как-то продолжают общаться жестами, не зная языка друг друга. Раздаётся - ДЗИНЬ - и входит Мила со словами:
- Там чей-то бульдог у входа мокнет.
За столиком раздаётся громкий смех, тот, что называют - без причины. Иван спрашивает:
- Ты как здесь? Как же твой Паул?
- А, ну его. Дремлет под телевизор, - отвечает Мила и присоединяется к весёлой компании.
Быстро вечереет. Выходят на улицу. Горят фонари. Впереди мелькает знакомая спина велосипедиста. Бодрый дед повёл своего мокрого бульдога домой. С девицей под жёлтым зонтом больше так и не встретились.
Приходят Иван да Марья в гостиницу. По телевизору знакомых программ нет, выключают звук и ещё некоторое время наблюдают как меняются на экране картинки, словно в немом кино.
Наконец их сморил сон. Завтра - домой! В авральном режиме надо готовиться к юбилею.