Конкурс Копирайта -К2
Рассказ получил приз ПОЛУКАРПОВНА ЯНВАРЯ - за лучший второстепенный персонаж
***
Однажды с женой Катей и дочкой Маргариткой я отдыхал в Турции. Отель выбирала супруга исходя из соотношения цены к красивости отеля и номеров. Выбрала. Турагент профессионально похвалила ее:
– Очень хороший отель. В основном там отдыхают европейцы. Вам понравится.
Я представил, как поймаю одного-двух европейцев и буду принудительно разговаривать с ними на английском языке, и тоже одобрил.
Тут необходимо небольшое пояснение. Из стран Европы наилучшие отношения у Турции с Германией. Это обусловлено исторически. В Первой мировой войне Османская империя входила в четверной союз с Германией, Австро-Венгрией и Болгарией. После Второй мировой войны руины Германии восстанавливали турецкие рабочие. В общем, отношения между Турцией и Германией самые тесные и дружеские. Автомобили в Турции преимущественно немецкие. Туристов из Германии в Турции очень много. Поэтому и в нашем отеле процентный состав отдыхающих подобрался следующий: немцы – 50%, всякие другие европейцы – 30%, русские и русскоговорящие – 20%, турки – в незначительном количестве.
Вскоре после приезда мы столкнулись с неприятной стороной немецкого народа. Именно так, народа. Отдельные представители немцев были, в общем и целом, славными ребятами. Я не проконтролировал погрузку игрушек для песка, и теща сложила нам «сиротский набор», состоящий из одного ведерка, одной лопаточки и трех формочек. Оправившись от шока, вызванного недостатком игрушек, мы с Маргариткой каждодневно смело заимствовали у близлежайшей немецкой четы с детьми недостающие необходимые приспособления для извазюкивания в песке. Но в целом… помните, у Задорнова: «Немцы пораньше отправляются на пляж, чтобы занять полотенцами лежаки. Русские приходят к обеду и удивляются, что им уже и полотенца постелили!»
Так было и у нас. Приходишь на пляж – народом занято треть лежаков, на остальных лежат полотенца, сумки и камни. Возле бассейна – та же картина. Вот и получается, что и народа нет, и мест нет. Очень хотелось последовать примеру Задорновских русских. Не последовали, наглости не хватило. Волей-неволей нам пришлось включаться в полотенцевый захват лежаков. Поутру мы несли два полотенца к морю и еще одно – к бассейну. Потом уже с чувством исполненного долга занимались делами. Если бы никто не занимался подобной фигней – отдыхающим мест бы хватило с запасом.
Я люблю смотреть на представления аниматоров (и особенно симпатичных аниматорш): как они танцуют, устраивают огненные шоу и всякие развлекухи. Эти зрелища каждый будний вечер можно было наблюдать на территории отеля в амфитеатре. И вот в первый же вечер мы направились туда.
Смеркалось. Оглушающая влажная жара убралась до поры в логово, и относительная прохлада позволяла свободно дышать. Турецкие аналоги наших кузнечиков поцвиркивали в кустах. Ярко голубела вода в бассейнах. Сцена сияла. Плачущая и веселящаяся маски словно парили на фоне плавных черных узоров. Каскад кресел вздымался от сцены к небу, отделенному лишь лучами прожекторов. Поглощенная за ужином пища в желудках придавала уверенности в сегодняшнем и завтрашнем дне.
Ма заняли места в середине первого ряда. Подсветка и музыка уже были включены, но представление еще не началось. По сцене бегали, танцевали, садились на шпагат и делали колесо дети. Маргаритка тоже принялась бегать. Она замирала, просчитывая, не столкнется ли с ней кто-нибудь, а потом, как злостный пешеход-нарушитель правил дорожного движения, срывалась с места и пробегала сквозь веселящихся детей. Я стоял возле сцены в целях ободрения и давал разрешение на последующие забеги.
–Можно?!
– Давай!
– Еще можно?!
– Давай!
И тогда я увидел будущего врага. Мальчик, примерно девяти-десяти лет. Типичный немец, белобрысые волосы стрижены ежиком, голубые глаза. Шорты, кеды, камуфляжная майка. Он не танцевал и не носился с мелюзгой по сцене, но сделал пару раз колесо. Проходя мимо, мальчик пристально и с явным неодобрением посмотрел на меня. Причем он сделал это несколько раз. Видимо, немецкий мальчик сразу раскусил, что я не ариец, а какой-то русский варвар, которому нужно бросить вызов. Про себя я решил дать ему кличку «Фриц».
Началось зрелище. Дети стали танцевать под руководством аниматоров под «Попагая» и другие популярные немецкие детские песенки. Маргаритка испугалась толпы и отказалась идти на сцену. Фриц и еще несколько детей заняли нижнюю ступеньку перед первым рядом кресел, разулись и заставили все разнообразной обувью. Фриц сел передо мной. Я показал его жене:
– Смотри, Катя, это – мой личный телохранитель.
Мой личный телохранитель несколько раз презрительно посмотрел на меня и отвернулся к сцене.
– Мало этим немцам захвата лежаков полотенцами, так они уже ступеньки ботинками занимать начинают!
– Нам они не мешают, – сказала Катя.
Тут Маргаритка поняла, что, хотя на сцене она танцевать боится, но возле сцены она способна проявить таланты, и пробежала между обуви к сцене. Запаса храбрости ей хватало на пару минут, после чего она снова лезла через строй малолетних немцев на место. Фрицу это надоело, и он попытался жестами объяснить мне, что ходить между обуви не следует. Я также жестами показал ему, что все в порядке, пусть бегает.
Гремела музыка. Энергичные аниматоры двигались над детьми и сценой. Маргаритка продолжала челночный бег. На ступеньке обстановка накалялась. Наконец, Фриц не выдержал, схватил Маргаритку за руку и стал ей что-то кричать по-немецки, показывая на кед. Я вскочил и отпихнул Фрица. Мальчик стал кричать на меня, очевидно излагая позицию резервирования мест башмаками. Бить чужого ребенка мне не хотелось.
– О! – пришла в голову удачная мысль. – Если он на меня кинется – брошу его в бассейн!
Если бы мы говорили на одном языке, я мог бы рассказать мальчику о взаимоотношениях индивида и общества; о том, что мораль выше закона; о том, что правила не всегда следует слепо копировать, даже если это – правила старших. Но не думаю, что со мной согласился бы даже взрослый среднестатистический немец, а не то, что ребенок.
– Ты что думаешь, я совсем тупой?! – крикнул я Фрицу.
Очевидно, Фриц услышал знакомое слово.
– Тупой, тупой! – закричал он.
Тогда я поднялся на ступеньку и пнул кед Фрица. Обувь отлетела к сцене. Фриц не атаковал. Он был поражен подобным святотатством и смотрел на меня, как священник на «Pussy Riot». С кедом в руках Фриц долго стоял и рассказывал всем желающим детям о моем низком поступке. Пистолет в этот момент я бы ему не доверил, во избежание появления лишних отверстий в организме. С ужасом и негодованием немецкие дети показывали на меня пальцами. Затем они успокоились, сели на места, и Фриц поставил кед опять на бортик.
– А не запнуть ли мне кед еще разок? – подумал я и решил не повторяться. Беготне Маргаритки Фриц не мешал, и я смирился с его обувью.
– Интересно, заложит ли Фриц меня папе, – подумал я.
Если Фрица я могу просто бросить в бассейн, то с папой этот номер вряд ли пройдет. В случае, если папа окажется неадекватным, придется вступать в бой.
Тем временем номера для детей закончились. На сцене стали готовиться к шоу для взрослых. Участники выносили бутылки с горючей жидкостью, ножи с досками, битое стекло в простыне и прочий развлекательный реквизит. Появились родители Фрица. Симпатичный черноволосый папа и светлая высокая мама с коляской и маленьким ребенком. Волосами Фриц удался в маму. Я с сожалением отметил, что ни ростом, ни весом папа мне не уступал.
Папа сел передо мной. Фриц приник к нему, как мамонтенок, пересекший океан, к маме-слонихе, и стал изливать горести.
– Доносчик, ты, доносчик, – подумал я и утратил к Фрицу остатки уважения.
Потом Фриц показал меня папе. Папа обернулся и внимательно посмотрел на меня. Я улыбнулся и покивал папе, подтверждая, что именно я и являюсь Коварным напинателем кеда.
Папа махнул рукой и, вероятно, объяснил Фрицу, что русские еще не доросли до понимания права чужой собственности и незыблемости немецкого кеда. Все успокоились. Маргаритка уснула. На шоу ей было глубоко наплевать. Вечер закончился.
На следующий вечер, сразу после ужина, мы вновь устремились в театр. Заняв привычные места, мы с Маргариткой оставили Катю их удерживать и произвели все необходимые забеги по сцене. После начала выступлений появился Фриц с командой. Команда оккупировала места впереди нас, заставив их обувью и пластиковыми стаканчиками с соком.
– Ботинок им недостаточно! Можно я «нечаянно» опрокину один стаканчик? – обратился я к Кате. Но Катя была традиционно непреклонна:
– Не лезь к детям!
Маргаритка продолжила суетливое беганье к сцене и обратно. Фриц знал, что хватать Маргариту ему нельзя. Тогда он положил руку рядом с собой и растопырил пальцы, заняв облюбованное пространство. Чужие пальцы Маргаритку волновали очень мало. Пробегая в очередной раз, она встала Фрицу на палец. Фриц выдернулся и принялся показывать мне отдавленный палец. Я демонстративно погладил дочку по голове и похвалил ее. Фриц был возмущен, но пальцы растопыривать прекратил.
На этом наше противостояние закончилось. В последующие дни мы продолжали ходить в театр. Фриц отсутствовал. Наверное, закончился отпуск его папы, и они уехали обратно в Германию. Мы смотрели выступления йогов, огненные шоу и танцы детей с красивыми и удивительно гибкими аниматоршами. Однако так интересно, как с Фрицем, уже не было.
Во многих местах за пределами России русских (к которым там относят вообще всех жителей бывшего СССР) считают людьми второго сорта. Необходимо знать об этом до того, как вы временно или постоянно отправитесь за границу. Главное – не согласиться в этом с окружающим большинством. Когда вам будут навязывать чуждые идеи и принципы – помните, что вы ничуть не хуже остальных. Противопоставьте немецкому высокомерию и педантичности византийскую изворотливость и смекалку. Но пасаран!
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214010800840
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2014/01/08/840