Высоко в горах Тибета жил старик-отшельник. Звали его Цинь. И был он известен на всю округу как целитель. Многие люди приходили к нему со своими недугами и всем старый Цинь помогал. Знал он тайну целебных трав, растущих среди могучих сосен у чистого горного ручья, что бежал и бежал мимо его хижины.
Сам наместник края побывал однажды у старца и тот избавил от болезни его жену. Первое время после этого счастливого случая грозный владыка не забывал посылать в горы подарки. А иной раз, охотясь на козлов или барса, заезжал в одинокую хижину, чтобы почтить вниманием великого врачевателя, благодаря целебным травам которого жена наместника избавилась от бесплодия и у него, наконец-то, родился наследник. Первым желанием наместника было назвать сына в честь старца именем "Цинь", что означает"мудрый".Но, поразмыслив, наместник решил, что негоже его сыну из старинного знатного рода, более двух веков служившего императорскому дому, носить имя простолюдина. И назвал он сына "Лао", что означает "непобедимый; неустрашимый". Так звали прадеда, прославившегося в войне с маньчжурами на севере Китая.
- Пусть имя отважного Лао живет в моем сыне, подсказывая ему путь к славе и власти, - так решил наместник, повинуясь голосу гордыни. На том история и завершилась.
Старик ничего об этом не знал. Он продолжал жить высоко в горах, где сосны упираются своими вершинами в небо и собирал травы. Из трав Цинь по-прежнему готовил отвары, лечил страждущих и, сидя на открытой зеленой лужайке, погружаясь в состояние медитации, разговаривал при помощи заклинаний с богами, прося у них только одного:силы лекарствам и исцеления людям.
Так он жил много лет, далекий и совершенно безучастный к суете мира, который копошился ежедневно у подножия Великих гор, размножаясь и пытаясь разбогатеть. Но все, жившие там, внизу, знали имя Цинь, знали ту единственную, едва заметную тропку, которая вела на вершину горы. Потому что хоть раз в жизни ступали на нее, ища избавления для себя и своих близких от физических и душевных страданий. И каждого старик встречал у дверей своей хижины, не спрашивая ни званий, ни заслуг, не требуя награды. И каждому открывал он врата в долину надежды и исцеления.
О нем ходили легенды. Народная молва, пестрая и неугомонная, как праздничная ярмарка, то обвиняла старика в шарлатанстве и мошенничестве, то объявляла его колдуном, управляющим злыми силами природы. Злые языки утверждали, что великую тайну целительства он украл у буддийских монахов-архатов, встретивших когда-то в горах еще юного Циня.
Что было в этих слухах правдой и что ложью? Кто знает. Людей простых, не одержимых, чужой успех всегда отравляет завистью и злословием.
Шли годы. И вот однажды все подножие горы пришло в движение - сам император Поднебесной решил обратиться к Циню. А случилось вот что. Была у императора единственная дочь - юная красавица Сычуань. Ей только что исполнилось шестнадцать лет. Но большое горе омрачало жизнь девушки и ее отца - два года как из-за болезни Сычуань перестала ходить. Еще в детстве, играя со сверстниками, она упала с высоты и повредила позвоночник. С тех пор передвигалась все труднее и труднее, пока боль и немощь окончательно не усадили ее на носилки.
Весной минувшего года, на императорском приеме, девушку увидел сын наместника Внутренней Монголии. Молодые люди сразу полюбили друг-друга. И тогда девушка стала страдать от своего недуга еще больше. Ее счастье казалось невозможным, а существование бессмысленным. Опасаясь за жизнь дочери, император разослал во все концы света глашатаев с приказом разыскать врачевателя, который сумел бы помочь его дочери.
Прибыл посланец и к той горе, на которой жил Цинь. Жители подножия проводили его к хижине старика.
- О, великий Цинь! - обратился посол. - Слава о твоем искусстве достигла стен дворца. Сам владыка Поднебесной просит тебя о помощи!
И Цинь выслушал печальный рассказ о девушке.
- Принесите Сычуань сюда, - ответил он ,- и я постараюсь ей помочь.
Посланец спустился вниз. Через три недели девушку доставили в горы. Потянулись дни томительного ожидания. Цинь готовил свои снадобья. Одними натирал девушке ноги, другими поил ее из чаши. Подолгу рылся в старинных свитках, отыскивая в письменах одному ему известные рецепты. А девушка рассказывала старику, доверчиво и наивно, как умеет только юность, о своем возлюбленном, о том, как она вернется к нему на своих собственных ногах, как они проживут долгую счастливую жизнь, а своего первого сына назовут "Цинь". Молодость и старость быстро подружились, потому что жили одним - надеждой.
Шло время, но лекарства не помогали. Старый целитель испробовал все, что знал, употребил все свое умение и однажды понял, что бессилен. Поняла это и Сычуань. Слезы отчаяния полились из глаз ее. Тогда, не говоря ни слова, старик ушел на самую высокую вершину, о которой много лет назад поведали ему архаты - святые индуистского пантеона, - еще в далекой юности.Ушел, чтобы обратиться к богам.
- Только один раз в жизни ты сможешь сделать это, - предупредили его монахи тогда.
- Почему? - спросил у них Цинь.
- За помощь богов ты должен будешь принести им в жертву свой дар целительства,- предупредили архаты.
Все эти годы Цинь помнил страшный завет и обходил холодную вершину стороной. И вот, кажется, пришла крайняя нужда.
Три дня и три ночи провел Цинь под открытым небом, в молитве и медитации, без еды и питья. И боги ответили ему:
- Ты пришел к нам, потому что не справился?
- Да,- тихо ответил поникший старик.
- Ты просишь, чтобы мы даровали тебе знания для изготовления снадобья, которое поможет принцессе?
-Да,- смиренно прошептал он.
- Но разве ты забыл, о чем предупреждали тебя архаты?
- Нет,- едва шевельнулись бледные дрожащие губы и великий врачеватель поник еще больше.
- Хорошо. Будь по твоему. Мы даруем тебе озарение, но взамен забираем твой дар целительства. Распоряжаться человеческой жизнью и плотью - это удел богов. Ты долго грешил тем, что жил вопреки этому правилу и теперь будешь наказан за это. Согласен ли ты?!
- Да, - повторил старик еще раз сквозь слезы и с благодарностью поднял руки к небу.
- Ради спасения девушки я готов на все!
Он не мог ответить ничего другого, потому что всю свою долгую жизнь посвятил тем, кто жил у подножия горы. Их счастье и здоровье были смыслом его существования. Таков удел праведников - не принадлежать себе.
На четвертый день осунувшийся старик вернулся к своей ветхой хижине. Его встретили потухшие глаза девушки. Сычуань уже приготовилась обреченно встретить свою судьбу.
- Ты будешь ходить! - сказал ей Цинь и в этот день приготовил свое последнее снадобье.
Когда через несколько дней за девушкой пришли слуги императора, они были потрясены и обрадованы. Сычуань ходила по поляне вокруг хижины, собирала цветы и пела.
Слуги кинулись в ноги принцессе, целуя ее сандалии. Половина из них тут же бросилась вниз, отталкивая друг-друга с тропы. Каждый спешил первым обрадовать императора, предвкушая награду.
А старика нигде не было. Слуги заглянули в хижину, покричали в сторону леса и, не получив ответа, захлопотали вокруг Сычуань. Слишком велика была радость, чтобы думать о чем-то другом.
По всей Поднебесной был праздник. На площадях и улицах плясали и пели. Раздавались подарки, запускались петарды и воздушные змеи. Люди славили щедрость императора и чудесное избавление его дочери. О великом целителе говорили с нескрываемой завистью, гадая о награде. Каждый мечтал оказаться на месте человека, спасшего принцессу таким чудодейственным образом.
Но старика на празднике не было. Когда люди императора прибыли к хижине с приглашением и дарами, чтобы исполнить высочайшее повеление, его не нашли. В хижине царило запустение. Местные жители высказали предположение, что Цинь ушел далеко в горы, одному ему известными тропами, чтобы собирать новые коренья и травы. На том и успокоились. Больше о старике не хлопотали.
Скоро праздник кончился. Разговоры о принцессе улеглись. Люди вернулись к повседневным заботам.
Прошло время. Как-то спускаясь с гор с вязанками хвороста, жители подножия увидели оборванного безумного человека, который бесцельно брел меж сосен в ущелье.
- Смотрите! Смотрите!! Это же Цинь!!! - прокричал кто-то удивленно.
- Да, нет же! Не может быть!! - отвечали другие, удивленные ни меньше.
Впрочем выяснить так и не удалось. Никто не хотел ввязываться и тратить драгоценное время на поиски истины. Каждый втайне был рад переложить эти хлопоты на другого.
Больше старика нигде не видели. Никто из страждущих уже не возвращался исцеленным, поднимаясь к хижине. Пришельцы грабили ее, унося с собой утварь, какую посчитали полезной. Кто-то устроил поджег, чтобы скрыть следы преступления. В огне погибли книги и свитки, в которых Цинь хранил свои бесценные рецепты. На куче золы со временем проросла молодая трава.
Постепенно о старике забыли совсем. Исчезла, заросла папоротником тропа, некогда ведшая к хижине. Вдоль нее подросли молодые сосны. Одно поколение жителей подножия сменилось другим, размножившись, но так и не разбогатев. И лишь ручей, что бежал когда-то мимо хижины казался неизменным. Он все также нес свои воды вглубь леса, да равнодушные небеса взирали все также спокойно на молодой сосновый лес в свете яркого солнечного дня.